Отражение

      Таэна возлежала на постели, локоны цвета воронова крыла разметались по ее плечам. Мирийка подперла кулаком подбородок, подол атласного платья задрался до колен, обнажив ноги в шелковых чулках. Таэна накручивала смоляной локон на палец, темные глаза томно скользили по королеве, примеряющей новое платье. - Оно вам удивительно к лицу, ваше величество, - промурлыкала женщина и обвела кончиком языка пухлые чувственные губы. Но Серсея даже не заметила столь соблазнительного жеста. Все мысли львицы были заняты братом и его женой. Чем больше становилось брюхо Бриенны Тарт, тем сильнее тошнило леди Ланнистер от ее вида. Беременность мало кого красит, а в случае с Тартской Девой лишь сильнее подчеркивает ее безобразие. Но никто, кроме королевы-регентши, этого будто не замечал! Даже Тайвин Ланнистер улыбался этой корове, а Серсея знала, что улыбка – редкая гостья на лице отца, а над ее пащенком просто трясется. Руки женщины непроизвольно сжались в кулаки, но даже боль впившихся в ладони ногтей не смогла усмирить ярости, клокочущей в груди королевы. Это она, Серсея, родила лорду Тайвину первого внука, настоящего льва, достойного быть королем, а он даже не удосужился казнить его убийцу! Джоффри в могиле, зато щенок Бриенны Тарт станет лордом Кастерли-Рок. Женщина поджала губы так, что они побелели, а в потемневших глазах плясали язычки дикого огня – огонек свечи, отражаясь в глазах львицы, наливался ядовитой зеленью. - Уверена, нынче вечером смотреть будут только на вас, - бархатистый голос Таэны ознобом пробежал по спине Ланнистер. Королева успела позабыть, что не одна в своих покоях. Мирийка села на постели и поправила платье, сползшее с одного плеча. - Сомневаюсь, - отрывисто бросила львица, отступив на шаг и окидывая придирчивым взглядом свое отражение. Даже платье из винно-алого бархата с золотыми кружевами не улучшило ее настроения, а переливающееся бриллиантовое ожерелье казалось удавкой на белой шее Серсеи. - На фоне нашей леди Ланнистер, - выплюнула она с таким ядом, что на губах вспыхнула горечь, - я буду совершенно незаметной. - Алмазу негоже стесняться рядом с простым булыжником, - учтивой вежливости в словах мирийки куда меньше, чем желания, пряного, источающего густой земляной запах. Королева не раз уже растворяла свои тоску и меланхолию в объятиях леди Мерривезер, но сейчас фрейлина вызывала лишь глухое раздражение. Это Джейме должен согревать ее по ночам своим дыханием и поцелуями, Джейме, ее брат-близнец, ее половина! Серсея мнила его своим защитником и рыцарем, а на проверку он оказался предателем. И глупцом! Не пожелал даже бороться с их лордом-отцом, когда тот решил женить его на Бриенне-Красотке. Трус!.. он не лев. Нет… лев бы боролся за свою львицу.       Последние дни Бриенна, урожденная Тарт, проводила на коленях у алтаря Матери. Серсея подозревала, что из-за того, что опустившись на пол один раз, подняться она попросту не может. А что бы поднять эту леди, понадобится помощь всего войска Ланнистеров. Однако на ужине страшенная невестка королевы присутствовала, сидела, раздувшаяся, словно переспелая тыква, по левую руку от Джейме. При виде отекшего лица Бриенны королева-регент расцвела от злорадного удовольствия. Легкая улыбка тронула ее губы, глаза засияли словно звезды, а золотая тиара, ловко сидящая на золотых кудрях, будто выкована не из металла, а из солнечных лучей. Женщина, горделиво вскинув голову, неспешно направляясь к столу, у которого суетились слуги, позволяя брату насладиться ее красотой. Джейме взирал на нее с нескрываемым восхищением, и Серсея нежилась под его взглядом, но мелькнувшая в глубине изумрудно-зеленых глаз острая насмешка как пощечина. Гнев запустил когти в трепещущее сердце львицы, кровь вскипела в жилах от обиды и разочарования. Будь они с братом наедине и смотри он на нее так же снисходительно, королева выцарапала бы ему глаза! Женщина опустилась в предложенный ей стул и немедленно протянула слуге чашу. Вино, густое и темно-багровое, полилось в кубок, играя золотистыми бликами. - Это так чудесно – быть матерью, - заслышав звонкий щебет Маргери, Серсея едва не поперхнулась. Девчонка сидела рядом с Томменом, старательно выковыривавшим из своей тарелки кусочки вареной свеклы. Каштановые кудри украшали золотые розы, платье из зеленой парчи смело обнажало плечи, вырез опускался едва ли не до пупка, но пышная пена кружев прикрывала грудь, оттеняя нежно-белую кожу. Карие глаза, кроткие как у голубки, полоснули по лицу королевы и вновь обратились на Бриенну Тарт, - жду не дождусь, когда буду носить сына под сердцем. - Беременность и роды – удел каждой женщины, - сладко заметила Серсея, - однако многим родильное ложе стало могилой. Жена лорда Хостера Талли умерла, не сумев разродиться, и моя леди-мать… - львица проглотила вставший поперек горла ком и торопливо глотнула вина. - Так же роды могу унести жизнь ребенка. Вспомните бедняжку Лизу Аррен. Столько попыток, прежде чем появился маленький Роберт.       Пунцовый румянец залил даже грудь Бриенны, она тяжело сглотнула и беспомощно взглянула на мужа. Джейме ответил сестре самодовольной улыбкой. - Ну, у меня все получилось с первой попытки. Герион уже рвется взять в руки меч и защищать Кастерли-Рок от островитян. - Вот уж не думала, что ты так торопишься отправить единственного сына на верную смерть, - едкая ревность пропитала слова, стрелами летящие в Цареубийцу. Львица одним глотком осушила чашу и со стуком поставила ее на стол. Пряная, терпкая сладость сменилась остро-горькой солью на губах. Женщина сама не заметила, что искусала в кровь губы. - Не слушайте его, леди Бриенна. Мужчины так безответственны, когда дело касается детей. Им кажется, что они знают все лучше всех, но на деле это не так. Вам ли не знать. - О чем вы, ваше величество? - пролепетала Бриенна. Ручищами обхватив свой живот, она втянула голову в плечи, по-детски выпятив нижнюю губу. Голубые глаза, доверчивые как у олененка, блестели непролитыми слезами. А истерики так вредны беременным леди... - Ну, полно стесняться, Бриенна. Все мы знаем, как вы, в кольчуге и панцире, с мечом на поясе, служили узурпатору Ренли Баратеону как рыцарь, а не как подобает леди из благородной семьи. Не расскажете ли нам о своей жизни в военном лагере?       Казалось, еще немного, и ее невестка разрыдается. Она что-то пролепетала, потянулась за вином, но неловкие пальцы опрокинули чашу, и янтарная сливовая наливка, приторно сладкая, с привкусом долгого лета, залила скатерть. Джейме, чертыхнувшись, отпрянул, пока слуги торопливо вытирали стол и наполняли чашу Бриенны. Маргери сделала вид, что ничего не заметила, маленькая королева ела с одной тарелки с Томменом, уговаривая мальчика съесть кусочек свеклы. - Ну, прошу ваш, сердце мое, всего один. Ради меня, - от ее слащавого тона Серсею замутило. Руки чесались запустить в нее штофом, возмущение захлестнуло ее, когда король, чуть помявшись, послушно стянул губами вареный овощ с вилки, которой девушка тыкала ему в лицо. При этом лицо мальчика приняло несчастное, но решительное выражение. - Я съел, миледи. Ради вас, - пробубнил Томмен с полным ртом, и Маргери расцеловала его в обе щеки. Все верно, что бы радовать ее иным способом, король слишком мал, поэтому только дарит своей жене цветы и оставляет последнее лимонное пирожное. Но еще несколько лет, и мать ему будет не нужна... Быть тебе королевой, но придет другая, моложе и красивее тебя...       Лорд Тайвин, невозмутимый и сдержанный, смотрел на дочь поверх чаши, но Серсею больше не испугают взгляды отца. Она королева, а Тайвин Ланнистер собирается отнять ее корону, выдав замуж!.. но венец власти с ее чела снимет он только вместе с головой львицы. - Скажите, ваше величество, - начал он, побарабанив пальцами по столу,- вы помните Уилласа Тирелла?       Серсея внутренне похолодела. - Мой старший брат, возлюбленный мой, - пояснила Маргери, ласково улыбнувшись леди Ланнистер, - вспомните. Он подарил вам белого охотничьего сокола и пару гончих. - Да,- Томмен смущенно затеребил салфетку, - лорд Уиллас очень приятный человек. - Он просит руки вашей леди-матери! - счастливо выпалила Маргери, и в ее юном голоске звучало эхо карканья Магги-Жабы. - Разве это не чудесно, ваше величество? Королева Серсея будет мне сестрой. Вам очень понравится в Хайгардене, - в раскрасневшееся от торжества личико хотелось вцепиться ногтями, изодрать в клочья, стереть и ее красоту, и эту самодовольную улыбочку. - А мой брат Уиллас... - Калека, - процедила львица с отвращением и повернулась к лорду Тайвину. На в миг побелевшее лицо Бриенны она не обратила внимания. - Я королева-регентша и правительница Семи Королевств до совершеннолетия моего сына!.. - Ты вдовствующая королева и моя дочь, - отрезал лорд-десница невозмутимо, - и будешь делать то, что я скажу. - Как Джейме? - удручающе брезгливо бросила женщина, - вот уж точно, послушная дочь! Покорно женился на корове, которую подсунул тебе Селвин Тарт. А я не такова! Не желаю становиться кобылой для хромого щенка! - Матушка... - испуганно пролепетал Томмен, и Маргери поднесла к губам его руку. - Ее величество всего лишь ошеломлены этой новостью, - промямлила девчонка, и Серсея вскочила, уронив стул. Она долго терпела. Терпела Роберта, его измены, терпела ревность Джейме, который вместе с правой рукой лишился рассудка и мужества, молча глотала оскорбления, вечные указы и нотации... но это уже слишком! - Я не позволю... больше никому не позволю распоряжаться мной! Бриенна Тарт сдавленно охнула и, схватившись за живот, сползла на пол. Широкое лицо ее болезненно исказилось. - Довольно, Серсея, - произнес лорд Тайвин, медленно поднимаясь на ноги. Маленькая королева успокаивающе гладила встревоженного Томмена по золотистым волосам, что-то ласково шепча, но львице казалось, что меж розовых губок девушки мелькает змеиное жало. Зашипев по-кошачьи, королева, не помня себя от ярости, схватила со стола кувшин и запустила им в голову розочки. Душа женщины возликовала, когда протяжный жалобный крик огласил комнату. - Пек, зови мейстера! – прорычал Джейме, придерживая свою корову-женушку за плечи. - У миледи начались схватки.       Кувшин Серсеи угодил в голову королевскому гвардейцу, стоящему у дверей. Мужчина глухо шипел, стаскивая украшенный вмятиной шлем, белый плащ залит вином. Бриенна, бледная до синевы, сидела на полу, откинув голову на плечо Джейме. Томмен утешал рыдающую Маргери. - Я д-думала, мы семья… моя м-матушка так далеко… и королева…       Серсея невольно отступила на шаг, ее рука взметнулась к горлу. В зеленых глазах сына, обращенных на нее, пробились первые ростки гнева, брат держал за руку Тартскую Деву, вместо того, что бы защитить ее! Он должен был сказать, что никому ее не отдаст, что только сестра-близнец ему важна, а не эта рожающая телка! В покои лорда-десницы вбежал мейстер Баллабар в сопровождении служанок. Даже Тайвин Ланнистер ободряюще коснулся вздрагивающего плеча невестки, позабыв о дочери. Серсея, никем не замеченная, покинула комнаты. Злоба, звериная, исступленная, тянулась за ней незримым шлейфом.

***

      Новорожденных племянников она еще ни разу не видела, но весть о том, что у леди Ланнистер родились близнецы быстро облетела Красный Замок и всю Королевскую гавань. Селвин и Джоанна – в честь отца леди Бриенны и матери Цареубийцы. Еще один повод для раздражения. Отродье уродины с острова Тарт будет носить имя леди-матери королевы. И как только Тайвин Ланнистер допустил такое?! Серсея сердито швырнула гребень на стол, собственное лицо показалось ей в зеркале сморщенной в глумливом оскале дьявольски мудрым ликом Магги-Жабы. Львица поднялась на ноги, расправляя складки на иссиня-черном бархате. Сверкающие золотом локоны покрывала простая кружевная мантилья, из украшений – только цепь со львом Ланнистеров. Пусть эти глупцы празднуют, но Серсея с ними веселиться не будет. У нее траур – по убиенному первенцу, по королю Джоффри, о котором уже все позабыли. И отец, и дед, и вероломная невеста. Но мать никогда не забудет.       Близнецов благословляли в Великой септе Бейелора в присутствии доброй половины двора. Серсея стояла рядом с отцом, который так ни разу и не заговорил с ней. Верховный септон, склоняясь под тяжестью парчовых риз, помазал елеем сначала Селвина, а потом и Джоанну. Джейме буквально раздувался от гордости, а Бриенна казалась… почти хорошенькой. Материнство и любовь красили ее. В солнечных лучах, льющихся в священные стены сквозь радужный купол, с гордой улыбкой на веснушчатом лице стояла она рядом с Джейме, и от острого взгляда королевы не укрылось то, что они держатся за руки. Почему они улыбаются, когда Серсея так несчастна?! Но радует лишь одно – после вспышки львицы в покоях лорда Тайвина о браке с хроменьким Тиреллом не может быть и речи.