Отражение

      При виде Селвина, дышащего тяжело, с надрывом, и маленькой Джоанны с болезненно-красным личиком, сердце Джейме оборвалось и ухнуло куда-то вниз. Мейстер Леофрик мялся на пороге детских покоев, трусливо озирался по сторонам, как загнанная в угол крыса. Узловатыми пальцами он беспокойно теребил цепь, болтающуюся на тощей кадыкастой шее. - Вы и миледи гостили в Близнецах, когда болезнь поразила окраины Ланниспорта. Я н-не стал посылать ворона, в-ведь маленькие лорд и леди тогда были еще з-здоровы...       Мейстер взвизгнул, когда золотая рука Джейме дала ему по зубам. Он тяжело рухнул на пол, нелепо задрав ноги и прижимая к разбитому лицу тонкую бледную ладонь. Водянисто-зеленые глаза были полны слез. - Ми-млорд... - выдавил он, давясь собственно кровью. Зеленые глаза Цареубийцы обледенели, пальцы уцелевшей руки сжались в кулак. Леофрик испуганно сжался хорьком, представшим пред львом. - Ты будешь лечить моих детей со всем усердием, на которое только способен, - порычал Ланнистер, пытаясь не дать воли кипящему в груди гневу, - а когда они оправятся, чтобы твоей тощей задницы не было в Кастерли-Рок, иначе я посажу тебя на цепь как последнюю шавку. - Милорд, - мейстер, пошатываясь, поднялся. Он осторожно провел языком по зубам и плаксиво сморщился, когда один из них зашатался. Он осторожно промокнул рукавом разбитые губы и натянуто улыбнулся, - я… я сделаю в-все возможное, ув-веряю в-вас. - Конечно, сделаешь, - процедил Цареубийца, неотрывно глядя, как Леофрик семенит, путаясь в полах собственного одеяния, к постели. Селвин захныкал, когда мейстер принялся осматривать его, вслед за близнецом заплакала и Джоанна. Служанки нервно топтались подле, одна из них держала охапку чистых простынь, другая – чашу с травяным настоем. Леофрик потянулся, чтобы взять мальчика на руки, но съежился и отпрянул, когда Джейме шагнул к кровати, опережая его. Со всей осторожностью он прижал сына к груди и приглушенно выругался сквозь зубы. Мальчика лихорадило, от него шел жар, как от раскаленного уголька. Синеватые веки Селвина дрогнули и медленно поднялись. - Папа?.. – выдохнул он, протягивая ладошку к лицу Ланнистера. - Папа, жарко… - Ничего, сынок, сейчас будет легче, - девушки споро меняли простыни, пока мейстер торопливо обтирал Джоанну каким-то травяным настоем. Слава Семерым, что Герион в Королевской Гавани, но ведь болезнь могла добраться и туда. При мысли, что и его наследник, его маленький львиный рыцарь мог заболеть, у Джейме остро заныло в груди. Селвин притих в объятиях отца, и мужчина убрал с его лобика золотистые прядки, льнущие к покрытой испариной коже. Он далеко не сразу услышал тяжелые торопливые шаги, принадлежащие его жене. Резная дубовая дверь едва не слетела с петель, и запыхавшаяся Бриенна бурей, ураганом в измятом дорожном платье, ворвалась в детскую. Взгляд, дикий, полубезумный, затуманился при виде детей, терзаемых болезненным жаром. Оттолкнув служанку, она бросилась к дочери, упала на колени возле широкой кровати. Растрепанная, бледная до синевы, с дрожащими губами, она распростерлась на полу, боясь даже прикоснуться к Джоанне. Девочка металась в бреду, что-то едва слышно бормотала. С губ Тартской Девы слетел сдавленный всхлип. - Малютка моя, - прошептала она, осторожно касаясь холодными пальцами спутанных волос Джоанны, - что с ней такое?! Давно ли? Ей станет лучше? А Селвин? Не надо мне было уезжать!.. – Голос женщины сорвался, захлебнулся в подступивших рыданиях. Мейстер Леофрик сглотнул и бросил на Джейме взгляд, полный немой мольбы. Мужчина сардонически дернул уголком рта и отвернулся, предоставляя ему одному выдерживать натиск расспросов леди Ланнистер.       Кажется, кое-кому предстоит узнать, как тяжела рука Тартской Девы. - Н-не бойтесь, м-миледи, потница не смертельна, уверяю вас. Но стоит оп-пасаться, - волнение и шатающийся зуб сделали мейстера косноязыким, - т-только Семеро способны уберечь детей от хвори и смерти, но боги милостивы. Через н-несколько дней милорду и миледи станет лучше. - Лучше, - эхом повторила Бриенна, гладя по голове Джоанну. Девочка пожевала пересохшими губами и тяжело вздохнула. Джейме положил Селвина рядом с сестрой и в желании утешить протянул руку к жене, по привычке правую. Недвижимые золотые пальцы легли на плечо Бриенны. Женщина вздрогнула, ее прозрачно-голубой взгляд, еще мгновение назад пышущий, ошалелый, словно льдом подернулся, стал недвижимым, как речная гладь, закованная ледяной броней. Она с достоинством поднялась на ноги и оправила мятую юбку. - Пока мои дети болеют, я буду жить в их покоях. Пусть мне постелют возле окна, - бросила Тартская Дева повелительно, - и приготовят ванну. Мейстер Леофрик, - мужчина вздрогнул, втянул голову в плечи, но почтительно шагнул вперед, всем своим видом выражая участие и покорность, - я хочу знать, как часто нужно купать их и менять постель.       Она вздернула подбородок, пыталась говорить надменно, но дрожащий голос выдавал ее. Интересно, смогла ли Серсея лично ухаживать за Джоффом или Томменом, случись им заболеть? Сестра любит их, без сомнения любит, но… Джейме на мгновение прикрыл глаза, представляя сестру-близнеца, но пред его мысленным взором предстала Кейтилин Старк, осунувшаяся, с покрасневшими глазами, зияющими на бледном лице, что сидела у постели сына. Которого едва не погубил он, Джейме. Но при виде неподвижного Брана Старка в груди не болело так остро, как от одного-единственного взгляда на собственных детей, таких маленьких, измученных… Джоанну начало трясти, пот градом катился по раскрасневшемуся личику. Бриенна, взвыв отчаянно, по-звериному, вновь упала возле дочери. Муж коснулся ее вздрагивающего плеча, по привычке же правой рукой. Прикосновение твердых золотых пальцев вынудило женщину обернуться, и Ланнистер едва не утонул в боли, плещущейся в ее глазах. Когда-то доверчивые, нежные, как у девочки, сейчас казались бездонными омутами. - Они выдержат. Они ведь львы, - вяло улыбнулся Джейме, но некрасивое лицо Бриенны, еще больше обезображенное горем словно окаменело. Женщина вдруг ссутулилась, прижала руки к груди. Обнять бы ее, утешить, но стоило только Цареубийце шагнуть к супруге, как Тартская Дева отскочила в сторону, тяжело, по-медвежьи неуклюже. Случайно уронив на пол глиняный кувшин, Бриенна вздрогнула и не мигая уставилась на осколки, которые скорбно хрустнули под сапогами Джейме. - Тебе нужно отдохнуть. Иди, я посижу с ними. - Нет, - в словах Тартской Девы прозвенело прежнее ослиное упрямство, - я не оставлю Селвина и Джоанну. Я нужна им. - Едва ли им нужна мать, что сама себя изводит. Посмотри на себя, женщина, ты еле на ногах стоишь! - Я останусь здесь, - повторила она тише, но по-прежнему мятежно, - на полу лягу, если понадобится. - Воля ваша, - от досады Джейме скрипнул зубами. Близнецы слегли, не хватало, чтобы и Бриенна еще свалилась. Здоровьем она крепка, но все же… развернувшись на каблуках, Цареубийца решительно зашагал прочь из комнаты. Нужно написать отцу, чтобы не пускал Гериона в Кастерли на его именины. Если болезнь свирепствует в Ланниспорте, то легко могла добраться и до Королевской Гавани. Рисковать он не мог, не имел права. Долг звал Джейме к решительным действиям, а сердце тянуло назад, в детскую, где его леди-жена бессильно рыдала у постели их младших детей.

***

      Несколько младенцев умерли, иссушенные потницей, толстая кухарка Лисия тоже отправилась на суд Отца, двое суток промаявшись в горячечном бреду. Селвин и Джоанна еще цеплялись за жизнь, но надежда, что они выживут, таяла с каждой минутой. Наступало облегчение, вселяющее радость, но лишь для того, что бы потом вновь перейти в приступ острой лихорадки. За какие-то пять дней леди Ланнистер похудела и осунулась, растаяла на глазах. На ее лице, похожем на застывшую маску, жили только глаза, она практически не спала и не ела, яростно молилась подле детей, над которыми уже нависла зловещая черная тень Неведомого.       Джейме метался по чертогу, словно лев в клетке. Хотел рычать, рвать на себе волосы, хоть что-то, лишь бы усмирить жгучую боль, пожаром пылающую в груди. Его почти не пускали к близнецам из опасения, что лорд заразится. Оскалившись, мужчина смел со стола книги, нераспечатанные письма, швырнул подсвечник в стену в слепой душной ярости. Но что может сделать калека против эпидемии? Мужчина обессиленно упал в кресло, запустил пальцы в волосы на затылке. Перед глазами все плыло, в ушах эхом отдавалось биение сердца. Ланнистер ослабил ворот дублета, жадно хватая ртом воздух. Долго ли это будет продолжаться?! Если его детям суждено не дожить до следующей весны, то почему Семеро их мучают? Неужто это расплата? Боги взимают плату с Цареубийцы жизнями близнецов? Мало им его правой руки, мало им Джоффри. Кого они еще отнимут у него? Отца? Серсею? Бриенну?..       Левой рукой он налил себе вина, расплескав половину по столу, едва не уронил штоф. Вино плескалось в кубке кровавым багрянцем, дробило тусклое золото отблесков свечей. Посмотрев в него с долю вздоха, видя в нем свое зыбкое отражение, Джейме швырнул кубок в очаг. Пламя зашипело, взвилось гневно, но черты мужчины оставались бесстрастными. После выходки Серсеи в Близнецах он не раз пытался поговорить с женой, объясниться, но Тартская Дева смотрела на него затравленной собаками ланью, и слова застревали у мужчины в глотке. Проклятье, что наговорила ей Серсея? Напрасно Цареубийца думал, что броня Бриенны стала прочнее и не пропускает насмешек. Похоже, они все так же ранят ее отравленными стрелами, а уж язычок любимой сестрицы всегда был подобен змеиному жалу. Серсея, с щекой, чья нежная кожа алела от удара, плаксиво кривила губы, а изумруды глаз переливались непролитыми слезами. Даже боль не портила ее красоты, не скрывала искорок злорадного торжества, когда Ланнистер распахнул ей свои объятия, пока Бриенна, одинокая и покинутая, стояла в стороне.       Седьмое пекло, какой же он все-таки дурень!       Хриплый смех слетел с губ Джейме. Ох, сестрица… как раньше Мирцелла играла своими куклами, так ее мать вертит людьми. Седьмое пекло, чего она хочет? Джейме не раз просил ее выйти за него замуж, признаться пред богами и людьми, что не нужен ей другой мужчина кроме брата-близнеца, но корона Серсее была дороже. Разве утешит ее холодный золотой венец в горе? Рассмешит? Согреет? Но сестра сама избрала свой путь, теперь пусть живет с ним. Если она готова растоптать без жалости то, что имеет, ради своих капризов, то Джейме не готов лишиться своей семьи так просто.       У него итак не было ее слишком долго.       Час волка, весь замок спит, кроме лорда Кастерли-Рок. И его леди, которая не смеет сомкнуть глаз у постели больных детей. Ждет, когда же они проснутся… или их последнего вздоха. Мужчина предпочел бы не видеть смерти близнецов, но отнять такую малость у Бриенны он не мог. От Тартской Девы итак осталась одна тень, едва живая, иссушенная. Джейме отчаянно тосковал по тем дням, когда в его руках было то зыбкое хрупкое пьяняще-сладкое ощущение счастья.       Отворяясь, дверь тихо скрипнула в унисон с половицей, застонавшей под шагами Цареубийцы. - Ну, как они? Им стало лучше? - в комнате горела лишь одна свеча, истекающая восковыми слезами, дрожащий огонек разгонял мрак по углам покоев. Бриенна подняла на мужа усталые глаза. За несколько дней бдения она осунулась, тревога печатью застыла на ее лице, казавшимся восковым в рваном свете свечи. Глаза запали, несколько белокурых прядей выбились из неряшливой косы. Женщина перевела взгляд на близнецов. Слабая тень улыбки немного оживила ее черты. - Жар немного спал, потеют не так сильно. Мейстер Леофрик говорит, что это хороший знак, что главное было продержаться первые несколько дней, когда лихорадка слишком сильна, - она шептала сбивчиво, горячо, убеждая саму себя, что малыши выздоровеют. Джейме решил не говорить ей, что капитан стражи, взрослый закаленный боями рыцарь, слег с потницей. Мужчина опустился на край постели, погладил Селвина по спутанным волосам. Мальчик глубоко вздохнул, не открывая глаз, потерся макушкой об отцовскую ладонь. Джоанна повернулась на бок, прижала колени к груди. Ланнистер поцеловал дочку в покрытый испариной лобик. - А как ты сама? Выглядишь еще хуже чем обычно, - в ответ на его вялую шутку Бриенна вскинула голову. Линия подбородка ее затвердела. - Милорд очень внимателен, - пробормотала она, теребя бахрому на платье, - несомненно, я выгляжу куда ужаснее, чем леди Серсея.       Произнося имя бывшей королевы, Тартская Дева поджала губы и отвернулась. Ее пальцы сжались в кулаки. Джейме рассеянно пригладил свои волосы, чувствуя, как ломит его отсутствующую длань. - Я имел в виду совсем иное. - Что же, милорд? - учтиво осведомилась Бриенна безжизненным голосом. - Я думала, вас радует, что я не оскорбляю ваш взор своим видом. - Что за вздор ты несешь? - мужчина устало потер лоб. - Женщина... Бриенна, седьмое пекло! - Ланнистер рывком поднялся на ноги. - Мы женаты не первый год, у нас трое детей!.. - От которых ты бы отказался ради сестры! - выпалила леди Ланнистер с такой убежденностью, что Джейме невольно опешил. - Она дороже тебе, чем Герион, Селвин и Джоанна. Я... мне ничего не нужно, я прошу лишь немного уважения моим детям. - Уважения? - Джейме ошеломленно заморгал. Она думает, что ему безразличны Герион и близнецы? - Да ты с ума сошла, женщина! - Разве это не правда? - Бриенна горько усмехнулась. - Кому есть дело до телят? Живы они или сдохнут - неважно, появятся новые. - Помилуйте, Семеро, что ты несешь? - Телята? Никак слова Серсеи, даже речи Тартской Девы пропитаны ее ядом. Джейме шагнул к жене, которая порывисто вскочила с табурета. Наверное, с таким лицом она шла на битву - решительное и безмерно несчастное, с тусклым огоньком уверенности во взгляде. - У Серсеи желчь вместо крови. Ты, видимо, растрясла мозги по дороге в Близнецы, если поверила ей. - Я верю не леди Фрей, а своим глазам. - Да в какую же сторону ты тогда смотрела, Иные тебя забери?! Что? Что ты видела, Бриенна? - Достаточно, Цареубийца.       Джейме будто кинжал в спину всадили да еще и провернули пару раз. Он судорожно выдохнул сквозь зубы, ощущая, как мечется в груди сердце, отравленное обидой и злостью. Злостью на жену, имевшую глупость поверить Серсее, на сестру, на отца, на самого себя, на богов, будь они прокляты. Кровь, кипящая в жилах диким огнем, вдруг сменилась жидким холодом, обледенившим сердце. Мужчина скривил губы в насмешливой улыбке. - Так, может, вызовите меня на поединок, миледи? Мечом и копьем заставите жалкого калеку заплатить за ваши мнимые оскорбления? Впрочем, едва ли Цареубийца достоин защищать свою честь на ристалище. У него ведь ее нет, верно?       Женщина не ответила. Обхватила себя руками за плечи, она вперила взгляд в устланный тростником пол. В безмолвии, сгустившем воздух, Джейме вышел из горницы.       Что поделать, женщины не любят калек.       Он уснул только на рассвете, проведя остаток ночи в компании борского золотого и мрачных мыслей. Джоанне сейчас столько же лет, сколько было маленькой дочери Рейгара, когда ее, завернутую в алый плащ, возложили к подножию Железного трона. Зрелище детских тел, завернутых в алые ланнистерские знамена, ранили Джейме куда сильнее, чем вид оскверненной принцессы Элии или горящего заживо лорда Челстеда, а ведь смерть последних драконов ознаменовала их победу, начало новой эры, свободной от безумств Таргариенов. Да только стоило ли это того? Вся его жизнь строилась на том, чтобы стать достойным отца и Серсеи, которая никогда не примет его таким, какой он есть. Сестре всегда всего мало – любви, власти, внимания. Ей недостаточно было быть королевой, недостаточно и титула леди Близнецов, а быть просто женой и матерью – не для золотой львицы Серсеи Ланнистер. Так и сказал им лорд Тайвин, когда стал невольным свидетелем разговора своих старших детей.

***

      Джейме думал, что отец будет в ярости, но Тайвин Ланнистер холодно взирал на близнецов, храня тяжелое молчание. Серсея воинственно раздула ноздри, кусала губы, хищно блестела глазами, готовая ринуться в битву в любое мгновение. Львица перед прыжком, не иначе. Мышцы Цареубийцы словно окаменели, ноги налились тяжестью и будто приросли к полу. Мужчина не находил в себе сил даже шевельнуться. Лорд Тайвин прикрыл глаза, склонив голову на грудь. Шумно выдохнув через ноздри, он поднял веки. Хрустально-зеленые с золотыми искорками глаза лорда-десницы пронзили сына парой изумрудных кинжалов. - Томмен – твой сын? – промолвил он тихо и бросил мимолетный взгляд на дочь. Серсея поджала губы, горделиво вскинув голову, но зелень глаз наполнилась страхом. Уголки рта лорда Тайвина дрогнули. - Томмен твой сын, Джейме? - Нет, - прохрипел Цареубийца, ощущая, как желчь обжигает язык. В пленительной зелени глаз сестры отразились гнев, удивление… и обида. - Моя кровь. Мое семя. Но не мой сын.       Тайвин Ланнистер нахмурился. Суровое волевое лицо отца казалось высеченным из камня, глаза переливались льдинками, оправленными в золото. Джейме много раз представлял, как признается отцу, что больше всего на свете желает Серсею, что готов ради нее на что угодно. На изгнание, на ненависть, на нищету и всеобщее презрение, лишь бы только она была рядом. Много раз… но никогда после того, как взял в жены Бриенну Тарт. Он не любит эту женщину, не может любить. Всю любовь Цареубийцы Ланнистера забрала его сестра-близнец.       Лорд Тайвин шагнул к сыну, и Джейме невольно отшатнулся. Он думал, что отец ударит его. Но десница молчал, и эта тишина давила, душила Джейме. Лучше бы отец бил его, бил жестко, до крови, но не смотрел бы с такой брезгливой жалостью. - Кто ты? – тихо, на самой грани слуха, прошептал Тайвин. - Кто вы? Вы… не мои дети. Я не знаю вас. - Отец… - Джейме ринулся было к нему, но лорд-десница отвернулся. Холодные пальцы Серсеи сжимали ладонь брата, мужчина чувствовал ее дрожь. Сквозь острую горечь разочарования вился тошнотворно-приторный аромат ее страха. - Об этом не должны узнать. Никто, - жестко, чеканя каждое слово, прорычал лорд Тайвин, - даже вы. Забудьте об этом. Томмен – сын Роберта Баратеона, законный наследник трона Семи королевств, а не... плод кровосмешения, - последние слова мужчина буквально выплюнул. Лицо его дочери гневно побагровело. - Да как ты смеешь так говорить?! – зашипела Серсея. - Мой сын… - И мой внук, - невозмутимо обронил Тайвин, - а ваша… связь покроет позором не только его, но и дом Ланнистеров. Я не позволю вам этого даже из любви к вам, дети мои. Даже из памяти к вашей матери. - Джейме, скажи ему! – Женщина упала перед ним на колени. Глаза искрились непролитыми слезами, голос дрожал. Раньше слезы сестры-близнеца ранили его, но в это мгновение Джейме бесстрастно взирал сверху вниз на Серсею. Ее тонкие нежные черты исказило мукой. - Скажи ему, что любишь меня! Что тебе никто не нужен! Скажи ему, Джейме, не позволяй ему… - Встань, Серсея, - рука отца в темно-бордовой, почти черной, перчатке легла на ее подрагивающее плечо. Бывшая королева обожгла лорда-десницу полным ненависти взглядом. - Отныне ты – леди Фрей. Изволь вести себя соответственно. - Это все ты! Ты виноват!.. – крик Серсеи оборвался на полуслове, голова мотнулась в сторону от пощечины. Женщина прижала ладонь к лицу, исподлобья глядя на отца. Золотые локоны упали ей на лоб, рот кривился в злобном оскале, взгляд источал ненависть. Повисшие на ресницах слезы туманно мерцали. Женщина поднялась нарочито медленно и с достоинством отряхнула юбки. - Я не забуду вам этого, отец. Тебе тоже, Джейме. Не будет тебя счастья с этой телкой-Бриенной, слышишь, не будет! Только я могу дать тебе то, что ты так отчаянно желаешь. Что дарила тебе не раз, а ты отверг ради Тартской коровы. - Возвращайтесь к мужу, миледи, - отрезал Тайвин Ланнистер не терпящим возражений тоном, - а Джейме уж заждалась его леди Бриенна.

***

      Вязкий холод растекался по спине, а в ушах эхом звучал усталый голос лорда Тайвина. Джейме вином пытался заглушить его, в хмеле отыскать желанную тишину. Он то проваливался в зыбкий сон, то просыпался в холодном поту, не помня, кто он и где находится. - Мил-лорд, - мейстер звякнул своей цепью, - я счастлив вам сообщить, что лорду Селвину и леди Джоанне стало лучше. Они п-пришли в себя и д-даже попросили поесть, - помолчав, Леофрик добавил, - только не уверен, что лимонные пирожные - подход-дящая пища. - Мои дети хотят пирожных, - пробормотал Джейме, щуря глаза на свет солнца, проникающего в горницу сквозь распахнутое окно. В висках стучало, ноющая боль копилась в затылке. Мысли роились в голове, острыми гранями царапая сознание, не позволяли сосредоточиться. Мужчина тряхнул головой и глухо застонал от боли, пронзившей голову ото лба до макушки. Бессонница и вино - плохая компания, но их извечный спутник куда хуже. Ланнистер потер глаза, когда поскуливание мейстера пробилось сквозь гул, поселившийся в ушах Цареубийцы. Джейме поднял на Леофрика покрасневшие глаза. - Какого Неведомого ты еще здесь?! - М-милорд... - Прекрати блеять! - Джейме смочил пересохшие губы остатками вина в чаше и с сожалением посмотрел на пустой штоф. Мейстер Леофрик трагично заломил руки. - Миледи Бриенна. Кажется, она з-заразились пока ухаживала за маленькими милордом и миледи...       Джейме понадобилось несколько томительно долгих секунд, чтобы понять смысл слов мейстера. Вот же дура здоровенная! Он знал, что ничем хорошим то не кончится. Видят Семеро, у этой женщины разума меньше, чем у... мужчина рассеянно моргнул и недоверчиво воззрился на Леофрика. Тот вжал голову в плечи и выставил перед собой руки, страшась, что лорд снова его ударит. Ланнистер вскочил, отшвырнул тщедушного мейстера в сторону. Остатки хмеля мгновенно испарились из его головы, и на него всей своей безжалостной мощью обрушилась весть о болезни жены.       Глупая женщина! Она что, хочет оставить детей без матери?!       Бриенна лежала, сжавшись в комок, на смятой постели. Рубашка промокла от пота, льнула к телу, лицо горело. Женщина мелко дрожала, казалась такой маленькой и беззащитной, что у Джейме до боли сдавило грудь, горло будто стальным обручем сжимало. Веки Бриенны чуть подрагивали, служанка обтирала ее лицо мокрой тряпицей, судорожные вдохи вырывались меж пересохших губ. На негнущихся ногах Ланнистер шагнул к супруге, когда мягка ладонь мейстера робко легла на его плечо. - Милорд, это оп-пасно...       Цареубийца даже не удостоил его взглядом. Он сжал в уцелевших пальцах горячую, будто раскаленную, ладонь Бриенны. - Чего же это ты, женушка? - прошептал он со слабой улыбкой. - Прошла войну и плен у Хоута для того, чтобы сгореть от какой-то заразы? - кончиками пальцев он поглаживал липкую от пота кожу. - Разве Тартскую Деву может убить хворь?       Семеро, что за чушь он несет? Его жена больна, а Цареубийца лопочет словно блаженный. Если Бриенна умрет, его отец быстренько найдет ему новую жену. Возможно, одну из кузин Маргери или дочку Дорана Мартелла. Джейме даже слышал в ушах его голос. Моим внукам нужна мать, а Кастерли-Рок - леди, которая не посрамит дома Ланнистеров. Право, Джейме, не понимаю твоего недовольства - в темноте одна женщина ничем не отличается от другой.       Но что делать, если другая ему не нужна? - Милорд, вам лучше уйти, вы можете заразиться. Мы позаботимся о миледи. - Милорд, подумайте о детях! Бедняжки еще очень слабы. Что с ними станется, если вслед за матерью они лишатся и отца?       Лорд Тайвин быстро приберет их к рукам. Интересно, будет ли плакать по нему отец? А Серсея? Джейме пытался представить себе сестру, заплаканную, с покрасневшими от скорби и слез глазами, но ее черты смывались, таяли, обращаясь лицом Бриенны. Жена поставила семь свечей алтарю Матери, когда родился Герион, а за близнецов - семьдесят семь и добрую неделю молилась, благодаря богов за то, что дети уродились не в нее. Когда болезнь отступит, Джейме, пожалуй, проведет с ней пару-другую поединков. Посмотрим, справится ли калека с женщиной. Ланнистер знал, что Бриенну это порадует, она скучает по мечу и кирасе. Когда болезнь отступит... Джейме бросил взгляд на скорчившуюся на подушках Бриенну, прежде чем тяжелые двери за ним затворились.

***

- Матушка поправится? Поправится ведь? - в сотый раз спрашивала Джоанна, нетерпеливо выворачиваясь из рук няньки. Селвин же стоял спокойно, позволяя мейстеру присыпать пудрой подмышки. Цареубийца криво улыбнулся дочери. - Конечно, поправится, - молвил он с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал. Главное - переболеть первые два дня, после болезнь пойдет на спад, но за одни только сутки потница выпила из Тартской Девы почти всю жизнь. Селвин посмотрел на отца не по-детски серьезно. - Маме из-за нас плохо? - спросил он, хмуря светлые бровки. - Мы болели, поэтому болеет мама? - Что ты, конечно нет! - Тогда почему маме плохо? - Джоанна выпятила нижнюю губу и шмыгнула носом. Ее брат согласно закивал, важно надувшись, совсем как взрослый. Джейме неопределенно пожал плечами. - Так захотели боги, малютка. - Плохие боги! - выпалила девочка сердито, тряхнув золотистыми кудряшками. - Хорошие вылечили бы маму! - Миледи, нельзя так говорить! - ужаснулась Бетони, облачая маленькую госпожу в ярко-голубое платьице. - Вот услышит вас Отец наш, прогневается и ниспошлет вам наказание в виде ужасной черной бородавки прямо на ваше красивое личико. - Нет! - Джоанна негодующе топнула ножкой, рассмешив няньку. Джейме устало улыбнулся. Его маленькая дочь напоминала ему Серсею в детстве - то же бурное своеволие и упрямство. Селвин напротив тихий, рассудительный и задумчивый. А Герион - маленький рыцарь, грезит о подвигах и славе. Как бы не завели его эти мечты в ряды Королевской гвардии, но едва ли лорд Тайвин это допустит. - А можно мне к маме? - Джоанна потянула отца за руку. - Я уже болела, не заболею больше. Можно мне к маме? Хочу к маме! - Миледи! - Бетони строго поджала губы. - Ваша леди-мать чувствует себя слишком плохо, чтобы принимать вас. - Я принесу ей цветов, и матушке сразу станет лучше. - Маме нужно отдохнуть, - заявил Селвин, и девочка, капризно насупившись, показала ему язык. Бетони задохнулась от возмущения. - Воспитанные леди так себя не ведут. - Не хочу быть леди! Буду королевой, королеве можно делать все, что захочется.       Серсея когда-то тоже так думала. Много ли счастья принесла ей корона? Джейме желал дочери счастья, а не той золотой клетки, в которой заперла себя его сестра.       А как ликовать будет Серсея, если Бриенна умрет.       Оставив близнецов на попечении няньки и мейстера, Джейме покинул детскую, обессиленно прислонился спиной к холодной стене. Без Бриенны было до ужаса тоскливо. Кто бы мог подумать, что он так привяжется к этой рослой нескладной девице с острова Тарт. Мужчине до боли не хватало их шутливых перепалок, нежной, немного доверчивой улыбки супруги, освещающей пусть некрасивые, но успевшие стать такими родными черты.       Что ему делать, если Неведомый отнимет у него Бриенну?       Служанка дремала у постели леди Ланнистер, но вздрогнула и сонно заморгала, когда дверь скрипнула, отворяясь. - Милорд, - девушка встала, поправляя юбки, неловко поклонилась, смущенно отводя взгляд. Цареубийца дернул уголком рта, его изумрудно-зеленые глаза чуть потемнели при виде женщины, лежащей на постели. Тартская Дева превратилась в бледное подобие себя самой. - Ступай прочь, - отрывисто бросил Джейме. Служанка неуверенно переступила с ноги на ногу, бросила испуганный взгляд из-под ресниц на тяжело дышащую леди Ланнистер. - Мейстер не велел оставлять миледи одну. - Я сказал, пошла вон, - Джейме не повысил голоса, но у служанки задрожали губы, а щеки вспыхнули румянцем. Присев, она поспешила прочь, низко склонив голову. Никак за мейстером побежала. Ланнистер снисходительно усмехнулся ей вслед и подошел к постели. Бриенна лежала с полосой мокрой ткани на лбу, дыхание было хриплым, прерывистым, но лихорадочный румянец был уже не столь ярок, и, кажется, жар спал. Но надеяться рано, слишком рано. Если зараза отравит ее кровь, женщину не спасут ни примочки, ни компрессы. Мужчина отвел потускневшие от болезни волосы с лица жены, погладил ее по щеке. Бриенна трепетно вздохнула, повернула голову навстречу его прикосновению. Джейме убрал нагревшуюся жаром ткань, прижался губами ко лбу Бриенны. - Выздоравливай, - прошептал он, - нам без тебя... очень плохо. Мне плохо. Как же быть калеке без его любимой женушки?       Никогда прежде Цареубийца не был так честен. И никогда не думал, что назовет любимой кого-то кроме Серсеи. - Джейме...       Тихий полу шепот полу стон окатил Цареубийцу вязкой ледяной волной, сердце пропустило удар, трусливо затаившись, вздох застыл на губах. Бриенна моргнула несколько раз, тяжело сглотнула. - Джейме, дай попить... пить очень хочется. - Все, что захочешь, - выдавил Ланнистер и расхохотался, запрокинув голову. Его смех туманным эхом отразился от стен горницы, мужчина вскочил и плюхнулся на кровать больной. Бриенна поморщилась, но зарделась, словно девица, когда муж крепко поцеловал ее прямо в пересохшие губы. Тартской Деве сил едва хватило, чтобы отстраниться. - Ты... с ума сошел? - прохрипела она, жадно глотая воздух. - Да уж поживи с тобой, женщина, по неволе свихнешься, - плутовская улыбка через мгновение спорхнула с лица Цареубийцы. Он взял лицо супруги в ладони. В омуте зеленых глаз бесконечная нежность переплелась с затаенной болью, но искрилась дразняще. - Никогда больше так не делай. Никогда.