Dance around or run

      Освободиться к следующей неделе у Чунмёна не получается, потому что они Минсоком получают письмо из Бродленса*, из-за которого бросают все свои дела и возвращаются домой.       «Вашу маму ранили во время охоты, » — пишет им в письме секретарь отца и предлагает им задуматься о том, чтобы посетить родной Бродленс в ближайшие выходные.       Они, конечно же, не слушаются его — они никогда не слушали старика Олдмора, и дело было не в его отвратительном характере или его уверенности, что они тупые дети. Просто нельзя изменять старым принципам — поэтому они срываются в Саутгемптон* в то же пятничное утро.       (Конечно, они делают это не из-за противного Олдмора, а из-за матушки, но это не значит, что они покажут ему свои страх и волнения за неё. Да, они его ненавидят)       Они собирают вещи быстрее, чем обычно, потому что ничего в принципе не берут, только пару футболок и две пары брюк. и, накинув мантии, покидают Хогвартс так быстро, как это возможно. Единственный, кто знает об этом, помимо директора и преподавателей, это Хань (как он может не знать чего-то, что связано с Минсоком?), и он без раздумий прогуливает занятия, чтобы проводить их, а Минсок даже не пытается его уговорить.       (У них всегда были слишком близкие отношения, чтобы пихать в них любезности и этикет)       Им приходится захватить с собой то, что маглы называют «худи» и «свитшот», так как путь в Бродленс лежит через магловский город и, мало ли, кто-то оценит их прикид и мётлы. Минсок напоминает об уменьшающем заклинании и кидает ему один из старых рюкзаков.       (Для детей из чистокровной семьи они слишком хорошо разбираются в магловской культуре, как-то раз замечает Хань. Теперь он понимает, в чем плюс этого.)       — Давай воспользуемся камином? — рвано выдыхает Чунмён, кутаясь в мантию. — Потом аппарируем из Министерства. Саутгемптон у черта на куличиках, я уже не говорю о поместье.       — Так долго я не выдержу, — бормочет Ким-старший и перепрыгивает с лестницы, не дожидаясь, пока та соединится с нужной для них, — нам лететь около часа, ты хочешь поджариться?       — Вы можете задохнуться за такое время, — кивает Хань и демонстрирует свои акробатические навыки, перепрыгивая вслед за другом. Чунмён раздраженно выдыхает и, крепче закрепив рюкзак, несётся следом. Иногда его брат бывает таким упёртым.       — Мелкий, шевели ластами, нам надо на поле для квиддича!       Даже слишком.

***

      Хогвартс-экспресс не работает в это время года*, поэтому до Саутгемптона они вынуждены добираться сами. Хань буквально расталкивает студентов на пути, ибо Минсок бежит слишком быстро, за ним не поспевает Чунмён, отчаянно пытающийся не врезаться в очередной поворот. Студенты недоуменно косятся на них, свистят и даже кричат, выказывая свое недовольство — даже Хань умудряется извиниться пару раз, при всей своей высокомерности, не то что Чунмён. А Минсока это волнует в самую последнюю очередь, потому что у него метла в руке, рюкзак за спиной и письмо, каждая буква которой горит перед глазами адским пламенем. Он практически не думает ни о чем, кроме состояния матери. Минсок даже забывает о том, что обещал саму себе не возвращаться в родной дом без острой на то необходимости.       (Это такая долгая история)       — Минсок! Минсок, черт возьми! Да сбавь ты обороты! — Хань сжимает колени пальцами, стараясь безболезненно перевести дыхание. Они добежали до поля, осталось только выбрать маршрут — путь до Бродленса неблизкий, учитывая, что даже каминная сеть требует около получаса для доставки на место. Они бы сгорели заживо* или повредили себе что-нибудь, решив воспользоваться им. Аппарировать из Хогвартса нельзя, а менять вид транспорта — лишняя головная боль, которой никто не желает заниматься. Они слишком взбудоражены и расстроены, чтобы думать о чем-то, кроме возвращения домой, поэтому в известность преподавателей поставил Хань, пока братья собирали вещи.       — Ты как бы не один, — раздражённо цедит китаец и переводит взгляд на Кима-младшего. Чунмён позади него чудом остается на ногах, опираясь о метлу и взволнованно глядя на брата. А тот остервенело поправляет свою мантию и расправляет вытащенную карту, сверяясь с наиболее быстрым маршрутом.       — Хён, на метлах слишком долго, это займет полдня. Давай через магловские города, — Хань кивает, поддерживая идею младшего.       — Оттуда сможете аппарировать домой.       — Аппарировать не получится в любом случае, потому что наш отец параноик, — выдыхает Минсок, хмуря брови, — но идея неплохая.       Он разворачивается к ним, расправляя карту, и тычет палочкой в одну из точек.       — Мы долетим до Лондона, оттуда найдем маршрут до Саутгемптона и уже там можно использовать камин.       — Ты не ищешь лёгких путей, да? — Хань усмехается, игнорируя хмурый взгляд друга. — Как скоро вы прибудете домой?       — К обеду должны успеть, — задумчиво тянет Чунмён, а Минсок кивает, — у меня есть магловские деньги, можем воспользоваться общественным транспортом. Эта страна маленькая, много времени не займет.       — Тогда погнали, — Минсок поднимает свою метлу и, оседлав её, поднимает взгляд на Ханя, — вернёмся до конца следующей недели. Долго мы гостить не будем.       Хотел бы Хань съязвить, что нельзя гостить в собственном доме, но Минсок доказал бы обратное. И вряд ли это пошло бы ему на пользу, учитывая, в каких обстоятельствах он вынужден вернуться домой. Поэтому Хань лишь пожимает плечами и желает им благополучно добраться до дома и задирает голову — Минсок взлетел, едва Хань договорил последнее слово. Как всегда взвинчен, если дело касается семьи. Китаец обреченно вздыхает:       — Чунмён, — Хань хватает его за руку, прежде чем тот успевает взлететь, — напиши мне, как только прибудете. Я хочу знать, когда Вумин может быть свободен. Чунмён хмурится, явно озадаченный подобной просьбой.       — Почему ты не…       — Серьезно? Вы едете домой. И ты видел как он бесится? Он даже не вспомнит обо мне, а я буду волноваться, — с усмешкой проговорил Хань, хотя его пальцы сильнее сжались вокруг плеча младшего. — Просто напиши, Мён, и я отправлю Баоцзы с ответом.       — Хорошо, — Чунмён кивает, считая грозный взгляд друга лучшим ответом, и приподнимает метлу, — я буду держать тебя в курсе.       — Мён? — Да, гэ?       — Присматривай за братом. Ты знаешь, какой задницей он бывает.       Чунмён не успевает даже задуматься о смысле этой просьбы, ибо это так типично для Ханя — беспокоиться за его брата сильнее, чем Чунмён.       — Хорошо, гэ, я буду. А теперь отойди, а то эта штука со скверным характером. Тебя заденет.       Хань кивает, отступая на пару шагов.       — Удачной дороги.