Домашний и дикий

Флаер они бросили на каком-то пустыре, заваленном мусором. — Роскошная машинка, но паленая, жаль, — сказал Линчи, поправляя на плече сумку. Дайме непонятно чему кивнул, искоса на него взглянув. Ветер гонял по пустырю пакеты и бумажки, вдалеке торчали загадочные спирали, похожие на скелеты длинных глубоководных рыб. Дайме никогда не знал, что в Хверце, с его блистающими проспектами и висячими садами, могут быть такие места. Ему было тревожно и в то же время отчаянно весело оттого, что жизнь его переменилась в одно мгновение, из благопристойной скукоты обернувшись полным приключений комиксом. Он тоже поправил сумку и заспешил за Линчи, прыгая с кучи на кучу. Руку и оставшийся человечий глаз они зарыли на этом пустыре, и Линчи даже прочел над захоронением короткую урчащую молитву по-нечьи. Дайме неплохо знал нечий, хоть для него и был родным человечий, но эту молитву он почти не понял — столько странных и незнакомых слов. Сам он тоже прошептал "покойся с миром". Все же человек был неплохим мужем, не обижал его зря и баловал куклами... Жалко его. Он быстро поморгал, чтобы Линчи не заметил его грусти. Его новый муж почему-то сильно не любил людей, наверное, ему совсем поганые попадались. Скоро пустырь кончился, и начался город — тоже странный и непривычный, весь в лесенках, воздушных дорожках и кривых домах. Дорожки иногда обрывались не лестницами, а просто ямами, и через них приходилось прыгать, часто на длинное очень расстояние. Дайме каждый раз опасался, что поскользнется и сорвется, и один раз действительно промахнулся и быстро-быстро заскребся, выкарабкиваясь. А другой раз чуть не сорвался, но Линчи вытащил его за шкирку. — Устал? — заботливо спросил он и погладил Дайме по щеке. — Скоро уже придем, мелкий. — Я не мелкий, — мяукнул в ответ Дайме, и его голос прозвучал слабо и жалко. — Только есть хочу... и спать. — Хорошо. Они сели на коробки под очередной лестницей и поели захваченной из дома рыбки, запивая водой. В темноте время от времени шныряли силуэты других нек. Иногда они смотрели на них, сверкая глазами, но не останавливались. От сумки у Дайме начинали ныть плечи, а лапы мелко дрожали от напряжения. Линчи обнял его и немного полизал в ухо, и Дайме тихонько замурлыкал от тепла и ласки. — Пойдем, совсем немного осталось, скоро отдохнешь уже. Наконец Линчи скользнул в один из домов и, велев Дайме не произносить ни слова ("а то ухо откушу"), постучался в железную дверь. Им открыл крупный нек со сломанным носом и злобно прошипел, глядя на Дайме: — А это ты что еще притащил? Дайме втянул голову и прижал уши. — Это нек моего клана, — зашипел Линчи, мотая хвостом. — Я слышал, у тебя и клана-то нет, человекоубийца, — сказал нек. — Как видишь, появился. Нек смерил Линчи взглядом и ощерился: — Ты, я смотрю, приоделся и хвост покрасил? Блядью что ли подрабатываешь... — Заткнись уже и веди меня к своему хозяину, — голос Линчи повысился до злого мява. — Ну-ну, — сказал нек и ушел в захламленный коридор. — Сиди здесь, — Линчи показал Дайме на железную табуретку у стены и ушел в одну из дверей, забрав у него сумку. Нек со сломанным носом остановился рядом с Дайме и принялся на него таращиться. Глаза у него были светло-зеленые, а шерсть серая в полоску, как у всех работяг. Дайме сжал губы и уставился в стену, стараясь не дергать ни ушами, ни хвостом. Но он все равно весь дрожал, и чертов нек ухмылялся, наверняка видя это. Линчи не было очень долго. Кривоносый нек, насмотревшись на него с одной стороны, подошел поближе и уставился с другой. По спине Дайме сползла холодная капля. А что, если Линчи не вернется? Вдруг с ним сотворили что-то страшное, или он Дайме... бросил? — Гагагага! — заржал вдруг кривоносый и дернул Дайме за хвост. Дайме подскочил и завопил от ужаса. Дверь распахнулась, и оттуда выскочили старый лохматый нек и Линчи. — Чота нервный он у вас какой-то, вообще не знаю, чо орет, — сказал кривоносый, погогатывая. — Он!.. Линчи дернул трясущегося от негодования и страха Дайме за руку, и тот вдруг вспомнил, из-за чего ему запретили говорить. Человечий акцент, сказал тогда Линчи, его здесь не любят. Дайме испуганно на всех покосился, но, кажется, никто не заметил его акцента в коротком слове. — Он схватил меня за хвост, — пожаловался Дайме на ухо Линчи, и тот сердито фыркнул, обращаясь к лохматому старику: — Мой клан теперь совсем маленький, почтенный Галлуг, но у меня все еще есть друзья. — Ну-ну, не держите зла на этого остолопа, — захихикал почтенный Галлуг, и дал кривоносому подзатыльник. — Он же не хотел ничего дурного, просто этот милый молодой нек такой... милый. — Ага, — опять заржал кривоносый. Линчи увел Дайме с собой в комнату, и они со стариком принялись о чем-то негромко спорить, копаясь в сумках. Тех самых, что они из поместья принесли. Дайме смотрел на них во все глаза, и постепенно в его сердце закрадывалось ужасное подозрение. Неужели Линчи хочет продать его кукол? Тех самых кукол, которых он так долго собирал, которым с такой любовью шил одежду и делал мейки? Которым придумал и как наяву прожил столько волшебных историй... — Нет, — прошептал он, вставая, — нет, Линчи, нет. — Что случилось, — нахмурился Линчи, снова закрывая сумки и подходя к нему. — Не продавай моих... моих кукол, пожалуйста, — зашептал Дайме, отчаянно вцепившись в сумки. — Вы там определяйтесь, юные неки, продаем — не продаем. У меня нет времени нянчиться с вами, — сказал старик. Линчи толкнул Дайме к стене и едва слышно зашипел ему на ухо: — Прекрати. У нас нет денег. Нет дома и еды. Мы взяли их не для того, чтобы таскать гигантские мешки за собой. Но если ты хочешь спать под мостом... Оставь их себе. Дайме закусил губу и быстро-быстро заморгал. Потом притянул к себе сумки и заглянул в них. У каждого нека и пушистого котика, глядящего на него своими драгоценными глазами из глубины, у каждого из них было имя и романтичная история. Дайме брал их не для того, чтобы продать. Он брал их с собой в новую жизнь. — Простите меня, — прошептал он им, и почувствовал, что пара слезинок все же соскользнуло с ресниц. — Оставь себе парочку любимых, — сказал Линчи. Дайме судорожно вздохнул, выбирая. Любимых было гораздо больше, чем два. Линчи снял несколько камешков со спасенных кукол и ушел продавать остальных. Он продал их всех, а еще украшения Дайме и даже одежду, в которой был сам, обменял на другую — темную и грубую. И Дайме он дал такую же куртку — с глубоким капюшоном, жестким верхом и мягкой подкладкой. Сумки их стали совсем тощими, зато у Линчи появился толстый кошелек, который он спрятал за пазуху. — Пошли, малыш, — довольно подмигнул он и взял Дайме за руку. — Чтоб тебе хвост прищемило, — напутствовал их кривоносый нек, запирая дверь. — А тебе оторвало, — хихикнул Линчи, с места рванув по какой-то лестнице. — Он тебя не любит, да? — пропыхтел Дайме, догоняя его. — Кто? — Ну... этот, со сломанным носом. — Не знаю, — рассеянно пожал плечами Линчи и завертел головой, что-то высматривая в небе. Они вышли на самый верхний уровень города и остановились на круглой площадке, украшенной мигающими лампочками. Здесь сидело еще несколько нек, все в капюшонах. Дайме поправил свой капюшон и прижал к груди сумку со спасенными куклами. Сверху раздался сигнал, и на площадку спустился большой флаеробус. Он был похож на тот, который почти всю жизнь залетал за Дайме, чтобы отвозить сначала в школу, а потом в колледж. Только этот был серо-полосатым и весь обвешан длинными флагами, похожими на разноцветные хвосты. Сиденья внутри были обтянуты вытертым мехом. Линчи слегка подтолкнул его к месту у окна, а сам сел у прохода. Дайме заметил, как он сунул монетку в щель на поручнях и потыкал в кнопки. Город снизу переливался редкими огнями. Вдалеке свет становился плотнее и ярче, наверное, там были центральные районы. Дайме вздохнул, чувствуя себя потерянным и маленьким. Линчи легонько пощекотал его за кончик хвоста, и Дайме притиснулся к нему и прикрыл глаза, согреваясь в его объятиях. Они вышли через полчаса, но местность, окружавшая их, почти совсем не изменилась. Все те же переходы и беспорядочные домики с висячими мостиками. Линчи бодро поскакал вниз, и выбившийся из сил Дайме сразу отстал, поспешил догнать и споткнулся. — Ты чего? — поймал его Линчи. — Можно помедленнее идти, я так устал, — несчастным голосом попросил его Дайме. Линчи не стал смеяться над его слабостью, взял за руку, и они пошли рядом. — А куда мы теперь идем? — Есть тут одно местечко, можно комнату снять на пару дней, — туманно отозвался Линчи. — Ясно, — прошептал Дайме, слегка взбодрившись. Комнатка! Теплая, с постелью и ванной. Комнатка оказалась без ванны, там был только каменный уголок со слабым душем. Дайме ополоснулся и вытерся серым полотенцем, а потом принялся обустраивать комнату. Он переставил тумбочку и обернул настольную лампу своей майкой, подвязав ее так, что она стала походить на кружевной абажур. Посадил рядом двух спасенных кукол и контрабандного котика. Линчи сказал ему, что можно только двух оставить, но котик был такой маленький, что Дайме спрятал его в кулаке, и Линчи не заметил третьего. Кровать в комнате была очень большой и занимала почти все пространство. Дайме расправил одеяло, разложил подушки и принялся ждать Линчи. Тот задержался для разговора с хозяином этого "местечка". Дайме несколько раз зевнул, глядя на лампу, закутался в одеяло и задремал. В Хверце было прохладно ночью, даже летом. А проснулся он, почувствовав горячее тело Линчи рядом. — Не спи, замерзнешь, — хихикнул тот, переплетаясь с ним всеми лапами и хвостом. — Я не сплю, тебя жду, — снова зевнул Дайме, а Линчи принялся ласкать его за ушами. Дайме замурчал, тихонько тыкаясь ему в шею. От Линчи так приятно пахло, и он был таким тонким, гладким и сильным. Дайме принялся вылизывать ему шею. Линчи довольно изогнулся, а Дайме поцеловал его в соски, потерся щекой о живот и быстро лизнул в кончик напряженного члена, в самую дырочку. — Еще так сделай, — мурлыкнул Линчи. И Дайме, лениво жмурясь, принялся играть языком с его яичками и членом и даже подбирался к светлой дырочке. Линчи был такой нежный и вкусный везде, не то, что покрытый жесткими волосами и жиром вонючий человек. Дайме в очередной раз лизнул его под хвостом, и Линчи вдруг извернулся и опрокинул его на кровать. — Теперь моя очередь. Дайме закивал и раздвинул ноги, потираясь об него торчащим членом. Ему никогда особо не нравилось, когда человек лизал ему там — мокро и скучно. Но мысль о том, что так его будет ласкать Линчи, пробуждала волнение. Линчи немного пососал кончик его члена. Коготки его почесывали основание хвоста, оказавшееся очень чувствительным. Дайме задрожал, покрываясь мурашками, и Линчи сжал его яички, не позволяя кончить. Дайме нетерпеливо пошевелил задницей, пытаясь вернуть отступившее ощущение. — Перевернись на четвереньки, — сказал Линчи, глаза его сверкнули зеленым огнем. Дайме послушно встал задницей кверху и задрал хвост. — Почеши мне еще там... у хвоста, — попросил он. И острые коготки снова прошлись по хвосту, порождая мурашки по всему телу, а быстрый горячий язычок ласкал дырочку. Дайме заурчал и выгнул спину, и Линчи снова сжал ему яички. А потом наклонился и прикусил за загривок, одновременно вводя свой член ему в задницу. Дайме вскрикнул и затрясся, ему показалось, что тело его с двух сторон пронзило острым удовольствием. Линчи негромко рычал, вбивая его в кровать и кусая загривок, а Дайме скользил и мяукал под ним, теряясь от необычного наслаждения. Наконец, когда его в очередной раз свело судорогой, Линчи позволил ему кончить, прижимая к его члену маленькое полотенце. — Как хорошо, — прошептал Дайме сонно, пока Линчи тем же полотенцем вытирал ему задницу от своей спермы. — Ага, — Линчи забрался под одеяло, и они снова переплелись. Дайме посмотрел на кукол, в свете ночника их тумбочка и кровать казались наполненным волшебным светом шаром. — Мы словно спаслись после большой катастрофы, а с нами выжили двое нечат, — сказал он и робко покосился на Линчи — не смеется ли тот над его фантазиями. — Точно, космическое крушение, — улыбнулся Линчи с закрытыми глазами. И Дайме блаженно заснул.