ХРОНИКИ ДЛИННОГО ГОДА

4. ПЕРЕД БУРЕЙ - Ребята, разогните меня кто-нибудь, а? Колпаков стащил с себя профессорский пиджак, потер ноющую поясницу и со стоном расправил плечи. Помочь вызвался самый согнутый по сценарию артист – Леня Шадрин. Сил у Лени было много, желания помочь ближнему – хоть отбавляй, так что через полминуты незамысловатого массажа Ростик ожил. - Лёлик, здоровья тебе, счастья, и, чего там еще… А, невесту. Если нужна. Вообще не представляю, как ты каждый день в таком состоянии ходишь. - Тренинг и муштра, - солидно отозвался Леня. Часть костюма и парик он снял, чтобы немного отдохнуть между спектаклями. Костя Барышников свой грим смыл целиком и сообщил, что идет за едой и принимает заказы в пределах тонны. Леня запросил обед из «Бургер Кинга», и Костя начал упаковываться в верхнюю одежду. - Господи, когда же я высплюсь, - Ростик потер глаза. – Что за болтанка вторую неделю! Концерты ни хрена не кстати, то ничего нет, то валится все в кучу… - Соберись, тряпка. - Угу. Попозже, - Ростик сдвинул все вещи на край стола, взял рюкзак и положил перед собой, пристроив на рюкзаке свою буйную голову. – Ох, я бы сейчас и на столе поспал. - На столе только покойники спят, - ответил Костя. – Пойдем кофе выпьем. - Нет, спасибо. У меня кофе уже из ушей скоро польется. - Ну как хочешь. Тебе что-нибудь купить? - Купи. - Особые пожелания будут? - Ага. Если в меню со вчерашнего дня появилось что-то новое. Костя хмыкнул с пониманием. Меню ближайшего соседа «Стейджа», «Бургер Кинга», давно встало труппе поперек горла, но все же здорово выручало по выходным в перерыве между спектаклями. Так что особенно привередничать не приходилось. Лучше быть сытым, чем голодным. А изжогу можно пережить. Иван стоял в коридоре, наблюдая, как коллеги разбегаются, кто обедать, кто курить. Проводил взглядом вышедшего из соседней гримерки Костю и почувствовал облегчение, когда Барышников позвал с собой наполовину разгримированного Гордеева, и они отправились покупать обед. Задача номер один: как сделать так, чтобы прекратить относиться к Косте, будто он его злейший враг. И к Лене Шадрину. И к Кириллу. Потому что ненормально ревновать ко всем столбам! Господи. «Но я же не ревную», - возразил Ожогин сам себе. Ага. А что тогда? Нет. Это не ревность. Это самая заурядная человеческая зависть. Потому что Иван понимал: он не может также легко, как остальные, включаться в непринужденную беседу, обсуждая новые модели телефонов, бутерброды и штрафные санкции «Стейдж». Коллектив делился на две категории: Артисты и Ожогин. И никуда не деться. Он инородное тело. Его никто не избегал, с ним разговаривали, но своим Иван себя все равно не ощущал. И всегда чувствовал, как коллеги облегченно выдыхают, когда он уходит. Ситуация могла бы измениться, заговори с ним Колпаков хоть раз в другом тоне, показав остальным, что они общаются не только на сцене, и Ростик считает его достойным доверия. Но Ростик держал дистанцию. При людях контакт был строго дозирован. Спасибо и на том, что Колпаков перестал называть его по фамилии и именовал в разговоре Ваней даже тогда, когда Иван не слышал. Практически признание в любви, особенно, после всего, что творилось в Питере. Но если год назад Ивану этого хватило бы, то сейчас ему было мало. Он не привык довольствоваться малым и мирился с этим малым из последних сил. Надо попробовать сделать хоть что-то. Иван убедился, что Ростик остался один, и вошел в его гримерку. Колпаков поднял голову с рюкзака, на который прилег, как на подушку, и посмотрел на него. Без вопроса, без интереса. Будто на прохожего на улице. Как, черт возьми, ему удается так держать лицо? Хотя чему Иван удивлялся. Сам ходит с таким же выражением, и никому в голову не приходит заподозрить его в простых человеческих слабостях. Все уверены, что он сделан из гранита. И Ростик, кажется, один из этих уверенных. - У меня к тебе дело. Ростик вопросительно приподнял брови, но Иван отлично видел: под маской напускного равнодушия Колпаков подобрался, как кот перед прыжком, и напряженно ждет. - Надо подменить? - Нет. Я не про работу. У меня будет «Распутин» в Геликоне. - Я слышал. - Я подумал, может, ты придешь, если свободен? Мне было бы приятно знать, что ты в зале. Ростик с явным усилием справился с удивлением. - Вань, я все вечера в выходные задействован. - О, точно. Ну, тогда, может, завтра пообедаем? Колпаков выглядел искренне огорченным. - Извини, я пас. Вторую неделю не могу выспаться. Просто на пол осыпаюсь. Сегодня бы дотянуть. Завтра единственный шанс поспать, - он развел руками. – Не обижайся. Иван кивнул. - Я понимаю, конечно. - В другой раз я бы с удовольствием. В любом случае, спасибо за приглашение, - Ростик посмотрел на него своими ясными светлыми глазами и улыбнулся. Какая хорошая у него улыбка. Но никогда не знаешь, что на уме. - Ну, значит, в другой раз. Отдыхай, - Иван легко коснулся его плеча и вышел. Что ж, логично, надо было раньше забивать время. Все заняты, просто так и двух часов не выкроишь. У него даже мысли не возникло, что Ростик сказал ему неправду.