ХРОНИКИ ДЛИННОГО ГОДА

6. ПРОШЛО ЛИ ПРОШЛОЕ? Лена колебалась между походом в кино и желанием провести вечер с книжкой и глинтвейном. Правда, в кино можно купить попкорн. Очень вредная, но очень вкусная штука. Лена обычно придерживалась диеты, но в выходные иногда разрешала себе угоститься чем-нибудь типа попкорна или бургера. Так книжка или попкорн? То есть, книжка или кино? Хотелось и то, и другое, но времени на все не хватит. Ничего, у нее еще есть полчаса, чтобы подумать. Сейчас выпьет кофе и примет решение. Она собрала сумочку, бросила взгляд в зеркало и вышла в коридор. И тут услышала голос Ростика. Громко. И в той тональности, от которой в памяти сразу четко и ярко восстановились самые неприятные дни их совместной жизни. Нет, весь этот лед, яд и сарказм никогда не адресовался ей. Но ранили они ее едва ли не также сильно, как тех, кому были адресованы. И Лене почему-то до сих пор делалось ужасно стыдно, словно это она подобным тоном позволяла себе разговаривать. В такие моменты Ростик переставал быть тем человеком, которого она любила. И надо было перетерпеть. Переждать. Затаиться где-нибудь, сжаться в комок под одеялом и вслушиваться в его интонации. И ждать, когда вернется ее Ростик. Выйти к нему она могла только после того, как он «возвращался». После того, как у него менялся голос, и колебания воздуха вокруг становились другими. А до той поры Лене казалось, что это похоже на гул электричества в проводах. И сейчас она снова услышала этот гул. И внутри что-то невольно сжалось. Потому что Лена вдруг поняла: провода вокруг него теперь гудят постоянно. Ростик стоял, прислонившись к стене плечом, и разговаривал по телефону. Он говорил демонстративно громко, на публику. И от него за версту фонило раздражением и недовольством. Рядом с ним будто воздуха не осталось. Это как ветер бьет в лицо – не вдохнуть. Шанс, что Ростик возьмет себя в руки и попробует разговаривать нормально – один из ста. Раньше он старался. Но сейчас нет. И Лена внезапно осознала, что Ростик уже слишком давно не старался. Никому не пожелаешь попасться ему на пути, когда он в таком состоянии. Но не у всех получалось прятаться. Да и не всегда была возможность. Жизнь ведь не останавливается. В этот раз под обстрел неприятеля попала Маша Большакова. Ей не повезло, она звонила по работе, вот Маше и досталось за всех и сразу. - …работы ногой не провернешь, я в кои-то веки имею право выбрать, что поприличнее, а ты хватаешь все подряд и… А что ты, по-твоему, делаешь? Ты мне предлагаешь пойти попеть хором в каком-то пабе! Выгодное предложение, нечего сказать! Я на тебя не ору. Но я не виноват, что ты меня иначе не слышишь! Маш, вот когда совсем ничего не будет, я подпишусь даже на бэк-вокал в сольных концертах артистов ансамбля. А пока прекращай мне трезвонить со всякой фигней! Я и в Москве этих пабов могу два десятка взять без твоей помощи. Каждую неделю кто-нибудь сольник делает. Но мне этот мусор сейчас не интересен! Лена, жалея, что не может стать невидимой, накинула капюшон парки и пошла по коридору, глядя в другую сторону. Все это ее больше не касается. Ни раздраженный Ростик, ни обиженная Маша. Раньше они были частью ее жизни. Теперь они просто ходят где-то по краешку, лишь иногда попадая в поле зрения. Но едва она об этом подумала, как в поле зрения попали ребята из ансамбля, и по их ошарашенным лицам Лена поняла, что они это все тоже слышали. И про концерты ансамбля, и про мусор. И Лена замедлила шаг. - Лена, ты на метро? – неестественно веселым голосом спросила Аня Вершкова. - Да. То есть нет. Я… Я забыла кошелек, - на ходу соврала Лена и повернула обратно. Когда за спиной захлопнулась входная дверь, Лена подошла к Ростику. Он завершил разговор и не швырнул телефон в стену только по причине врожденной бережливости к вещам. - Поговорил? – спросила Лена. Он смерил ее взглядом. Не посмотрел, а именно смерил. - Ты чего-то хотела? - Спросить. Ростик чуть приподнял брови, давая понять, что слушает. - Ты себя нормально чувствуешь? Этот вопрос неожиданно оказал отрезвляющее действие. Колпаков слегка притушил глаза и заговорил тише: - Почему ты спрашиваешь? Фигово выгляжу? - Ведешь себя странно, - ответила Лена. Он пожал плечами, отвернулся от нее и начал убирать телефон в карман. - Обычно я себя веду, что ты придумываешь. - Я не придумываю. Видимо, Ленин голос прозвучал как-то иначе, и ей удалось завладеть его вниманием. Ростик нахмурился. - Ты о чем? - Ты на себя не похож. Что-то случилось? - Ничего. Ладно, ты ведь не из вежливости решила спросить. В чем дело? - Пытаюсь вспомнить, когда ты в последний раз говорил людям что-то, кроме гадостей. У Ростика округлились глаза. - Ленка, ты что?! - А ты не понимаешь? - Нет, – он взял ее за руку. Ростик, сам того не замечая, всегда это делал, когда его что-то задевало. – Я не понимаю. - Ты раньше утверждал, что Ваня по отношению к другим ведет себя, как скотина. Тебя это страшно раздражало. А сейчас ты ведешь себя так, как даже он никогда не вел! Лена надеялась хоть на какой-нибудь отклик. Но Ростик молчал. Будто не разобрал ни слова из того, что она сказала. - Тебя все слышали! Весь ансамбль, который ты смешал с грязью! Ведь ты для них… ты образец! Они на тебя равняются, они в рот тебе смотрят! А ты? – Лена в отчаянии глядела на него и с ужасом понимала: не достучаться. – Ты же только осенью сам в ансамбле работал! Как ты можешь… На лице Колпакова появились эмоции. Но Лена ждала совсем другой реакции. - Так ты об этом? – он отпустил ее руку, и поза у него стала расслабленной, почти расхлябанной. Лена знала его много лет, но до сих пор не могла понять, откуда в нем берутся все эти уркаганские замашки. Точнее, у кого Ростик их перенял. Сама Лена такое видела лишь в кино. - А ты считаешь это ерундой? Коллеги и друзья – ерунда? Ростик остановил ее, выставив перед собой ладони. - Стоп. Если ты тоже собираешься меня лечить, то не напрягайся. Я уже наслушался до тошноты! Меня только люк в полу еще жизни не учил! Почему я постоянно должен оправдывать чьи-то чертовы ожидания, ты не знаешь? Мне абсолютно неинтересно, кто что обо мне думает! А кому не нравится – выход прямо! Хватит! Закончился тот Ростик, ясно или нет? Все сгорели карусели! Лена молча выслушала и кивнула. Она отчетливо понимала, что если бы они познакомились сейчас, она бы ни за что в него не влюбилась. И, скорее всего, Колпаков ей даже приятным человеком не показался бы, несмотря на все его убойное обаяние и физическую привлекательность. Как такое вообще возможно, и как этот интересный широкоплечий парень может сейчас вызывать такие чувства? Ведь Лена когда-то дышать без него не могла, против любимой семьи была готова пойти, только чтобы остаться с ним… - Иди поешь чего-нибудь. На тебя это всегда хорошо действовало. Успокоишься, - сказала Лена чуть слышно. Сил, чтобы сдержать слезы, хватило на несколько минут. Лена смогла улыбнуться для желающих сфотографироваться у служебного входа, успела купить кофе с собой, а плакать начала, когда пошла к парку. Она сама не понимала, что с ней. Вроде повода никакого, а остановиться не может. Клялась, что никогда не будет больше плакать из-за Колпакова, но почему-то ревет и ревет. Невозможно это объяснить, но он не стал для нее чужим, Лена по-прежнему радовалась его удачам и переживала, если у него что-то не клеилось. И когда он обижал кого-нибудь, Лена тоже не могла оставаться равнодушной. Слезы капали в стакан, Лена вытирала их ладошкой, жалела себя, ругала последними словами, снова жалела, и так по кругу. Какая же дурочка, Господи! Выплакавшись через некоторое время, Лена допила чуть теплый кофе и побрела к метро. Она успокоилась и кое-что поняла. Строго говоря, дело ведь не в Ростике. Просто сегодня Ростик, сам того не подозревая, стал для нее контрольным выстрелом, и Лена не выдержала. Дело в том, что время уходило. Уходила юность. Лучшие годы. По привычке все вокруг называют ее солнечной девушкой, а Ростика – человеком-праздником. Но это обман. Ничего этого уже нет. Все изменилось. Изменился Ростик. В нем с трудом угадывается тот чудной безбашенный парень, в которого она без памяти влюбилась несколько лет назад. Изменилась и она. Теперь в зеркале отражается не улыбчивая девчонка, а молодая женщина с печальными глазами. И Ростик уже давно не тот шутник-зажигалка, которого он по привычке продолжает играть, и который все хуже у него получается. Лена вспоминала себя, его, как им иногда не хватало средств купить самое необходимое, как они смеялись над этим, говоря, что скоро прославятся и разбогатеют, как занимали деньги потихоньку друг от друга, чтобы сделать подарки к новому году, как постоянно забывали, что метро в Питере закрывается раньше, чем в Москве, и без устали шли пешком через ночь, держась за руки… Но это было счастьем. Настоящим, неподдельным. Куда сейчас все это делось? Почему сейчас стало как будто лучше, но счастья больше нет? Что она утратила? Юность? Любовь? Глупость? Лена не знала ответа. Телефон зазвонил, когда она переступила порог квартиры. Ростик. Лена глазам не поверила. Помедлила немного и нажала на «ответить». - Мы поссорились? – без вступлений спросил Колпаков. - Что?.. – Лена поставила сумку на тумбочку и посмотрела на себя в зеркало. Красотка. Хорошо, что Ростик ее не видит. – Нет. - Ты плакала? - Нет. - Ну конечно. Носом хлюпаешь. - Я только что с улицы. Нос в тепле оттаял, - сказала Лена. - Мне сделать вид, что я поверил? - Это правда. Они помолчали. - Мне не понравилось, как мы сегодня поговорили. Я не хотел кричать. Не знаю, что на меня нашло. - Очень хорошо, - тихо отозвалась Лена. - Что – хорошо? – удивленно переспросил Ростик. - Что тебе не понравилось, - ответила она. – Значит, еще не все потеряно.