Eternal

Во дворце бушевали интриги. Та тварь, что заявилась ко мне неделей ранее, оказалась каким-то упырем, имя которого я практически сразу забыла. Упырь прибыл в компании посланника из Ванахейма, и пока тот развлекал Тора и Одина, другой искал меня. И после исполнения своей цели, они оба пропали. Вот в тот момент я поняла, что царство Всеотца не такое надежное укрытие, как мне казалось. Только вот, неужели они рисковали своими жизнями чтобы передать мне несколько слов, пусть и до мурашек страшных? Правитель Ванахейма клятвенно заверил, что ни одного посланника он не отправлял и, видимо, кто-то просто прикрылся этим, чтобы попасть во дворец. И на слова о том, что липовый посланник оказался как две капли воды похож на настоящего, предъявил доказательства невиновности своего посла, сказав, что в тот день они вместе пребывали у какого-то там правителя и что тот может это доказать. Локи, видимо сильно оскорбленный моим поведением, делал вид, что меня не существует как таковой. Что, в принципе, меня не так уж сильно и волновало. Чем меньше вокруг меня находилось людей, тем безопаснее я себя чувствовала. Каждый из них может оказаться той тварью или преступником, что убил Амору. Мне выдали новые покои, от месторасположения которых мне захотелось выть. Места рядом с Тором не нашлось, поэтому младший принц любезно согласился на мое соседство рядом с собой. Чему вскоре сам оказался не рад. Потерянная память начала возвращаться ко мне по крупицам. Обычно, во снах. И те моменты я переживала с огромным трудом. Металась по кровати, в попытках скинуть с себя руки родителей, кричала и ревела белугой, однако, монстры не уходили. Я словно вновь переживала все издевательства и удары, но крови и синяков не было. За пару таких ночей я превратилась в замученного зомби, а Локи стал более раздраженным. Обычно, он врывался в комнату, толкал меня в плечо и, напоследок посмотрев на меня словно я испортила ему всю его жизнь, уходил. Бывало, что он что-то говорил, но я, захлебываясь слезами, не слышала его слов. Да и какая разница? Могу дать голову на отсечение, что ничего хорошего он мне не говорил. Сны все продолжались, а иногда страшные видения ловили меня и днём. Вот это было самым страшным, что мне довелось видеть. Воспоминания собирались в картины, а картины в жизнь. Спустя два месяца непрерывных и мучительных снов, память полностью вернулась ко мне. И я стала прежней Лоррейн. Той, что до безумия ненавидит своих биологических родителей; той, что с удовольствием убила их; той, что находила жизнь в брате, которого потеряла; той, которая продумывала планы до мелочей, что шла до конца к своей цели. Я стала прежним монстром, которого смогла спрятать, живя в маленьком доме возле красивейшего поля. Я вспомнила все. Каждую деталь, каждое мгновение. И, кажется, совсем лишилась разума. И именно в тот момент, когда обнаженные нервы держались на чистом упрямстве, объявились поклонники Аморы. Их взгляды пугали и доводили меня до трясучки. Их внимание было до ужаса мне омерзительно, а легкие и будто случайные прикосновения рук казались больнее, чем удары плетью по обнаженной спине. И мне приходилось сбегать, потому что желание воткнуть им вилку в глаз становилось все сильнее. Мои покои оказались самым надежным укрытием от этих мерзких асов. А все потому, что они боялись Локи, который выкинул одного уж очень смелого прямо в коридор. После чего устроил разбор полетов мне и приказал водить своих любовников куда угодно, но не сюда. Сейчас я стояла перед постелью, на которой лежали три совершенно разных платья. Немного позади, опустив голову вниз, стояла слуга. Первое платье показалось мне слишком открытым и было отброшено сразу. Второе и третье были немного похожими между собой по фасону, но отличались тканью и цветом. Одно было глубокого темно — изумрудного цвета, черные прозрачные рукава, поднимаясь к плечу, теряли свой цвет и превращались в зеленый. Подол повторял пример рукавов и в самом низу был черного цвета. Последнее, которое я позже и выбрала, было красивого золотого цвета с черными камнями на плечах. В зал я вошла в гордом одиночестве, которое хотела бы сохранить весь оставшийся вечер. Эх, мне бы сейчас спрятаться у себя и не вылазить, но Тор днем ранее заявил мне, что притащит меня на бал в любом случае. Понять его мотивов я не смогла. Усмехнувшись на взгляды женщин, я двинулась вперед, обходя небольшие группы Богов. Да, телу Аморы можно было только позавидовать. Красивое, стройное, облаченное в красивое платье. — Амора, — сзади послышался чужой голос. — Я бесконечно рад вас видеть. Повернувшись лицом к неизвестному, я увидела средних лет мужчину. Широкоплечего, стройного и очень улыбчивого. Я улыбнулась ему и, пока он не успел сказать еще что-либо, растворилась среди других асов. Здесь было красиво, чтобы описать все изящество и шик этого места и этих людей мне не хватит слов. Но несмотря на признание этой красоты, мне становилось тошно только от одного взгляда на эти счастливые и радостные лица. Невозможно быть настолько довольными своей жизнью! Все это будто постановка актеров, что играют счастье. И только потом до меня доходит, что единственным актером, что играет здесь счастье, являюсь я сама. Сыновей Одина я замечаю только через четверть часа. Они стоят в одной компании с другими высокопоставленными асгардцами и ведут спокойную беседу. Взгляд падает на Локи. Мужчина держит в руках кубок с вином и внимательно вслушивается в слова говорящих, однако, его взгляд гуляет по всему помещению. Младший наследник выделяется среди толпы, замечаю я, слишком он не похож на всех этих асов. Чувствую пронзительный взгляд. Обладатель будто пытается разобрать меня им на кусочки и депортировать куда-нибудь подальше. Да, вот ее я ждала, как главное развлечение этого вечера. С такой ненавистью на меня может смотреть только Сиф. — Чудное платье, Сиф, — не оборачиваясь произношу я и расплываюсь в улыбке. — Чего не скажешь о твоём, Амора, — в ее голосе звенит сталь, впрочем, как и всегда, когда она говорит со мной. В остальное время она достаточно дружелюбна. — О, безусловно, — я оборачиваюсь, делая несколько шагов к ней, и со стороны кажется, будто две знакомые женщины решили завести дружеский диалог. — Я не могла себе позволить отобрать у тебя последний шанс и придти в том, в чем планировала изначально. В подобном случае твои потуги быть красивой были бы напрасны. — Можешь не стараться, мнение местной подстилки меня не волнует. Я смеюсь ей в ответ. Хотя внутри разгорается пожар. Никто не имеет права называть меня шлюхой. — Так вот в чем проблема, — я приподнимаю левую бровь, специально выдерживаю паузу, а после, со всей злостью в голосе выдаю ей тираду. — Вот что не дает тебе покоя, Сиф. Несмотря на всю свою отвагу, на все свои достижения, ты никак не можешь завалить понравившегося мужика. Что, видно, получилось у меня? Наш разговор выходит коротким, злым и опасным для моего здоровья. Ну откуда я могла знать, что за спиной она держит два небольших кинжала? Видимо, мои слова уж очень задели ревнивую Сиф.  Она зажимает одной рукой моё плечо, а второй подставляет мне под ребра нож. Толпа вокруг нас охает и немного отходит назад. — Следи за своим грязным языком, иначе тебе его могут подрезать! — Осторожнее, Сиф, тебя могут посчитать моей убийцей, — я скалюсь, обнажая белые зубы, полностью расслабившись. Она ничего мне сейчас не сделает. Сначала я вижу Тора, что появляется за ее спиной и легко, схватив ее за запястье, отводит руку с кинжалом от моего тела. Вторую конечность валькирии с моего плеча сбрасывает чужая рука. И я, кажется, уже знаю, кто стоит позади меня. Там, где находилась рука воительницы, теперь покоятся длинные мужские пальцы. — Не сочтите за дерзость, принц, но не могли бы проводить меня до покоев?