Империя

      Сириус с раздражением одернул край неприятно липнущей к коже зеленой серебрящейся тоги. Если уж его родители и собрались показать пример неудачной кончины на лидере восстания, то, по крайней мере, могли бы уже и ускориться. Боги, как же тут душно.       Чувствуя себя как никогда близко к смерти если не от жары, так от полнейшей скуки, Сириус решил развлечься, выбирая из толпы внизу потенциальных компаньонов. Взгляд зацепился за выделяющиеся затылки близнецов, Фабиана и Гидеона — первенцев некогда могущественной чистокровной семьи, впавших в немилость, когда их отец, сенатор, предложил неблагоприятные власти поправки к закону, касающегося грязнокровок и плебеев. Не самый умный ход.       К счастью, имя и статус крови спас их от изгнания. Сириус всегда находил себя падким на озорных блондинов. Он еще несколько раз прокрутил мысль оставить их себе и ухмыльнулся. Его матушка была бы в восторге.       Он продолжил свою маленькую игру, перепрыгивая взглядом с лица на лицо в толпе, мысленно дискутируя, какой из вариантов скорее доведет матушку до разрыва кровяных сосудов.       Внезапно, начиная с дальнего конца стадиона, трибуны взволнованно зашевелились. Тихий шум перерос в оглушающий рев, когда, скрипнув, открылись южные ворота арены. В суматохе Сириус развернулся, заинтересованный, назло самому себе. Из темноты выдвинулись три фигуры. Два солдата с черепом и воронами семьи Блэк — очаровательно — вели меньшего по размерах мужчину посредине.       Сириус склонился над перилами, заинтригованный. Волк был абсолютно не таким, как он ожидал. Он был худощав, хил и сильно ранен. В его темных волосах проглядывалась седина, но он преподносил себя с жизненной энергией юного. Когда лидер бунта приблизился, Сириуса поразила догадка: этот человек не может быть старше его самого.       Самое большое восстание против монаршей семьи за более, чем столетие, организовал мальчишка.       Очаровательно.       Упершись подбородком в замок из рук, Сириус мысленно начал готовиться к отвратительному представлению, которое вот-вот должно было развернуться. ~*~       С потерей солнечного света тьма стала совсем непроглядной. Ремус слепо уставился в точку, где моменты тому стоял Фенрир. Единственными звуками, которые он слышал, было его собственное вымученное дыхание и звон в ушах. Мертвая хватка на решетках темницы понемногу заставляла руки неметь. Считанные шаги отделяли его от предателя, а Ремус даже не мог различить его очертания.       Звуки, заставляющие холод пробежать по спине, пронеслись по залу. Ремус вздрогнул, волосы на его руках встали дыбом от того, как ноготь Фенрира оцарапал ржавый металл клетки, проходясь вверх и вниз по прутьям.       Воздух сгустился от напряжения, а звук все не кончался. Никто не заметил внезапно затихшего рева толпы, когда его заменил всего один голос. ~*~ — …враг Империи. Предатель народа и нашего достойного способа жизни…       Сириус зевнул. Бесконечный бубнеж отца все не кончался, усиленный, чтобы достичь каждого закутка массивного стадиона. Толпа, казалось, погружала себя в еще одно бесовство, пока их император все проговаривал совершенные стоящим на ринге волком преступления.       Можно быть уверенным, что список был впечатляющим.       Сириусу было почти жаль видеть, как зверь уйдет. Он был такой милой занозой всей семье Блэков. Волк казался уже почти знакомым, после стольких пустословных проповедей в столовой в исполнении разъяренной матери. — Этот зверь должен быть приговорен к смерти! — прогремел Орион и толпа отозвалась одобряющим ревом, беспокойная от жарящего солнца и жаждущая кровопролития.       Желудок Сириуса завязался в узел, когда глаза пронзили узника, его молодое, искалеченное и шрамированное лицо. Было интересно, выглядел ли он так и до того, как попал в плен.       Волк внезапно повернулся, и его одноглазый взгляд остановился на молодом лорде. Сириус не смел отодвинуться, пойманный этим пронзительным взглядом, не в состоянии отвести свой.       Ромулус.       Его пронзила внезапная мысль, что отец не упомянул имя зверя ни разу за всю речь. Существо умрет даже без имени, чтобы о нем помнили.       Мысль заставила Сириуса чувствовать странное беспокойство.       Он отвернулся, разрывая зрительный контакт и прерывисто дыша. ~*~       Атмосфера в загоне обострилась до хаоса. Зал был заполнен бесконечным скрежетом ногтей Фенрира, тянущихся без остановки по решетке. Ремус закрыл уши и сжал зубы до предела, пытаясь скрыться от нечеловеческого звука. Несколько заключенных начали кричать в возмущении, звук сводил их с ума.       Резко звук оборвался и на зал упала тишина… ровно в тот момент, когда шум сверху вновь превратился в оглушающий рев. — ОТОРВИ ЕГО ГОЛОВУ, ОТОРВИ ЕГО ГОЛОВУ!.       Ремус пошатнулся и ударился спиной о стену, когда скандирование пронеслось сквозь него, проникая в каждую клетку его тела, как наводнение, пока он задыхался под его сокрушительными волнами. ~*~ — Ты еще недостаточно взрослый, чтобы быть здесь в одиночестве. Где твои родители?       Ремус фыркнул, вытирая влажный нос. Он поднял взгляд на обращающегося к нему мальчика, и по щекам начали течь слезы. — Они сказали, что вернутся, — прошептал.       Мальчик, он выглядел на несколько лет старше Ремуса, опустился на колени рядом, темные кудри скрывали его темные глаза. Ремус почувствовал сковывающий страх, но мальчик выглядел беспокоящимся. — Меня зовут Ромулус, — он говорил успокаивающе, положив руку на плечо Ремуса, и аккуратно взъерошил его волосы. Сердце последнего колотилось, и он замер, прежде чем медленно поддаться прикосновению. Ромулус усмехнулся, но усмешка быстро исчезла, когда он обратил внимание на потрепанную рубашку мальчика и на зияющую рану, прячущуюся под рваной одеждой. Дыхание было малыми порциями. — Откуда у тебя этот укус?       Глаза Ремуса расширились, и худощавое тело начало дрожать. — Я… Я не помню.       С болью во взгляде Ромулус какое-то время смотрел ему в лицо, а потом осторожно поднял его, придерживая за плечи. — Я собираюсь взять тебя с собой домой, — успокаивающе улыбнулся Ромулус, осторожно ведя вздрагивающего с каждым шагом Ремуса. — Но моя мама… — Я не… Я не думаю, что они вернутся.       Ремус почувствовал охватывающую панику, его юный разум не мог понять слова мальчишки. — Посмотрим, сможем ли мы их найти, наверное, они просто потерялись, — быстро поправился Ромулус, видя страдание мальчика. — Но пока что ты можешь пожить со мной. Выглядишь так, будто был здесь какое-то время. Уверен, что ты голоден.       Желудок Ремуса заворчал, как по команде, и Ромулус засмеялся. — Как тебя зовут? — …Ремус. — Ну, Ремус, думаю, мы станем хорошими друзьями. ~*~       Скандирование внезапно прекратилось, и толпа внезапно взорвалась оглушительным звуком, разорвавшим Ремуса напополам. Он сполз по стене, ухватившись за грудь, широко открыв глаза и ничего перед собой не видя.       Его больше нет. — Не переживай, малыш… Вы не будете разделены надолго, — пробормотал Фенрир.