Легионеры отразили уже пятую крупномасштабную атаку за последние пару недель. Ту позицию, заваленную кроганской бронетехникой, уже давно оставили, отступив к более капитальным укреплениям глубже в перевале. Настоящий укрепрайон, состоявший из полноценных ДОТов всевозможных форм, размеров и наполнения, вырезанных в скалах замаскированных позиций и перманентно засыпающей снарядами «всё, что не на нашей стороне полосы обороны» артиллерии был способен обломать зубы кому угодно, и регулярно эти зубы обламывал. Но кроганы продолжали и продолжали пытаться завалить эти римские позиции трупами, но тем не менее, хоть это и было неприятно признавать, каждая атака была сильнее предыдущей, и уносила больше жизней защитников Конкордии — больше кроганов, больше бронетехники, куда более «жирная» бронетехника, уже способная на равных тягаться с римскими тестудо и даже разрушать ДОТы. У римских легионеров уже потихоньку начинали съезжать набекрень мозги от того количества трупов, что остаются после каждой такой атаки.
Мало того, под светом местного жаркого светила, освещавшего Конкордию Магну, все эти трупы, остававшиеся после кроганских наступлений, начали разлагаться и нестерпимо вонять, из-за чего периодически приходилось их сжигать. Типичная замена шила на мыло — вонь разлагающихся трупов сменялась вонью горелого инопланетного мяса, и это вовсе не так аппетитно, как звучит, скорее наоборот. Как закономерный итог — у многих легионеров, что не герметизировали скафандры намертво, намертво же атрофировалось обоняние, а обед так и просился периодически наружу. Вот и сейчас, спустя час после атаки, на поле боя поползли тестудо противопехотной модификации, что начали испарять трупы огнём и излучателями частиц. Второе даже было лучше, так как излучатели оставляли после себя только горстки праха.
Танки ползли не в одиночку — цепочки вооруженных хиеросифонами легионеров тоже присутствовали, ибо иногда «черепаха» не везде проедет — приходилось лезть с огнемётом наперевес и жечь, что называется, вручную. Работа, прямо скажем, мерзкая, в отряды «чистильщиков» выбирали либо по жребию, либо определяли «накосячивших».
Сегодня жребий выпал нескольким контуберниям, среди которых был и контуберний Минервины. Назначение на «зачистку» Минервина хоть и приняла «в штыки», но только внутренне — внешне никакого возмущения она не показывала, а то можно было угодить в чистильщики на постоянную основу, чего не хотелось никому. Поэтому, скрипя зубами, Минервина с хиеросифоном в руках ждала, пока остальные легионеры сгребут в кучу трупы инопланетных захватчиков, дабы потом обрушить на оную кучу немного очистительного пламени.
— Эй, кажется один ещё живой! — воскликнула одна из легионеров, от души пнув «везунчика», от чего тот взревел.
— Живой? Ну это поправимо…
— Отставить убиение! — неожиданно приказала декан контуберния, — Мы его по другому используем. Как раз пригнали кое-какие свежие разработки «сверху», посмотрим, хорошо-ли они на этой скотине сработают… Берём эту падаль и тащим до расположения. Второй отряд этой кучей займётся…
Неожиданное освобождение пришлось Минервине по нраву, и она с радостью пошла обратно, вслушиваясь в вопли крогана, как в музыку, чувствуя некоторое садистическое удовольствие от страданий этой твари. Руки ящеру оперативно связали, а ноги у него отсутствовали. Человек с такими ранениями давно-бы скопытился, но ящеры были способны пережить и не такое. Впрочем, им-же хуже — страдают дольше.
Вскоре крогана притащили в одну из палаток, поместили на стул и привязали, чтобы не свалился. Те, кто тащили алиена (среди них была и Минервина) оставались в палатке, благо, их оттуда никто не выгонял, и вскоре «население» палатки пополнилось тремя людьми — опционом центурии Минервины, каким-то гражданским весьма неприятного вида (казалось, именно так должна выглядеть крыса, если превратить его в человека — толстые очки из-под которых на мир взирала пара острых глаз, общая дёрганность движений, небольшой рост) и какого-то хрена забывший тут Вульпес, который, как оказалось, и привёл сюда этого гражданского — мол, «сопровождающий» он, и его тоже выгонять не стали. Минервина как-то незаметно для остальных отодвинулась от «Лиса» подальше.
— Ну, Филипп, приступай. — произнесла опцион, обращаясь к «крысе»
Крысоподобный гражданский (хотя, вполне возможно, что это был не гражданский, а фрументарий в штатском) осмотрел ревущего ящера, задумчиво хмыкнул, и начал доставать из своего кейса какую-то странную аппаратуру, занявшую место на столе. При ближайшем рассмотрении аппаратура оказалась чем-то вроде переносного когитатора весьма экзотичного вида. К когитатору крысоподобный «Филипп» подсоединил микрофон, развернул его в сторону ящера, и включил аппаратуру.
— Сейчас посмотрим, как это будет работать…
Кроган явно смекнул, что его притащили сюда, по сути, на допрос, и потому сразу притих, лишь недовольно раздувая ноздри. Филипп-же произнёс в свой микрофон:
— Имя, звание, должность.
Слова на латыни, пройдя через обработку когитатора, выродились в уродливые порыкивания, судя по всему, являющиеся языком этих ящеров. Кроган рыкнул в ответ, и из динамиков когитатора раздалось криво сгенерированное «пошел в жопа».
— Домина, разрешите?.. — произнесла Минервина, многозначительно доставая свой кинжал-пугио — у неё руки чесались сделать крогану больно. На вопрос опцион кивнула, произнеся:
— Только не переусердствуй, эта тварь нам пока живой нужна.
Скривив гадкую ухмылочку, Минервина вонзила кинжал прямиком в культю крогана, повернула пару, и резко вытащила, едва не оглохнув в процессе от кроганского вопля. После этого она взяла микрофон и ангельским голосом произнесла:
— Неправильный ответ. Ещё один неправильный ответ, и ты познакомишься с кинжалом снова… — после чего она поставила микрофон обратно.
Тяжело дышащий кроган прорычал предыдущее ругательство, которое когитатор послушно перевёл в очередное «пошел в жопа». Снова взяв микрофон Минервина произнесла:
— Я ведь предупредила… — после чего снова вонзила кинжал в культю, снова заставив крогана заорать от боли. В этот момент Минервина бросила мимолётный взгляд на Вульпеса и с удивлением констатировала, что в его ледяных глазах проскочил намёк на… одобрение? Кажется, Вульпес знал толк в членовредительстве…
Прооравшись, кроган таки сумел прорычать необходимую информацию:
— Увенк… Картар… Воин… Клана… Увенк…
— Ну всё, Минервина, хватит, передай это дело профессионалам. — угомонила чрезмерно ретивую подчиненную опцион.
— Как прикажете, домина. — с превеликой неохотой Минервина отступила от своей жертвы и вернула пугио в ножны.
— Вульпес, верно? — обратилась опцион к сигниферу.
— Да, домина?
— Мне говорили, что ты был квестионарием в гарнизонных войсках, прежде чем тебя повысили. Я так понимаю, тебе тогда ни разу не выпал шанс применить свои навыки на практике, верно?
— К сожалению нет, домина.
— В таком случае тебе только что выпал шанс их применить. Приступай.
Минервине говорили, что её характерная ухмылка была жутковатой. Так вот, эта ухмылка в подмётки не годилась презрительной улыбке Вульпеса — Юлии оставалось только удивляться, как простой изгиб уголка рта Вульпеса вызвал у неё ледяные мурашки по спине. Заняв позицию рядом с кроганом и приняв необходимые для допроса
инструменты, найденные в кейсе Филиппа, Кезон Меллий приготовился придать крогану дополнительный стимул для развязывания его языка. Минервина-же, как и пара других легионеров своего контуберния, поспешила покинуть палатку. Не успела она отойти от места «допроса» ящера, как тут-же услышала душераздирающий вой, которому предыдущие рычания крогана и в подмётки не годились.
Заслушавшись «пением» ящера Минервина едва не столкнулась с Аэтосом. Она уже было собралась по старой доброй традиции высказать всё, что она о нём думает, но Аэтос её опередил, задав неожиданный вопрос:
— Это кто это там так артистично воет?
— Нашли среди трупов живого крогана. Допрашивают. — ответила Минервина, с ухмылкой добавив: — Я поучаствовала.
Аэтос ухмылку Минервины оценил, проникся, но пока что промолчал.
— Минуточку, разве они умеют говорить по нашему? — спросил шедший рядом с Аэтосом Фалько. Только сейчас Минервина заметила, что у него был весьма экзотичный акцент.
— Не уметь-то не умеют, но это их проблемы. — махнула рукой Юлия, добавив: — В добавок, к нам притащили какой-то новый когитатор-интерпретатор, способный хоть что-то различать в их рычании. Ну, а поскольку этот алиен не сильно горит желанием общаться, ему «помогают» это желание обрести… — очередной вопль послужил подтверждением её слов.
Аэтос хмыкнул:
— Интересно, что они хотят от него узнать?
— Да ничего они от него не хотят, это обычный рядовой головорез, которые пачками в перевале гниют. — ответила Минервина: — На нём только технологию отрабатывают, проверяя, как интерпретатор работает. Проведут пару тестов и кинут к остальной падали. — Минервина сама не заметила как начала прогуливаться вместе с рудиариями. Дальнейшая прогулка шла молча — Минервина чувствовала себя неловко от повисшей тишины, но рудиариям эта тишина явно не мешала, судя по их виду. Неловкая (для Минервины) тишина вскоре была ею-же нарушена — они как раз вернулись обратно к палатке «допроса», и после очередного вопля, вдруг резко оборвавшегося, из палатки выбрались два легионера, что поволокли по земле серьёзно окровавленную тушу, в которой с трудом можно было опознать крогана — глядя на это Минервина произнесла:
— Ну, что я говорила?
Гладиаторы проводили легионеров взглядами, в которых трудно было разглядеть какие-либо эмоции. Минервина же гаденько ухмыльнулась, и произнесла нарочито равнодушным тоном.
— Ну ладно, ребятки, мне пора возвращаться к своему контубернию… — она развернулась и пошла в нужную сторону, но, пройдя лишь пару шагов, театрально развернулась и указала пальцем на Аэтоса:
— И не забудь, завтра! — после чего развернулась обратно у ушла.
— «Завтра» что? Очередной идиотский поединок, в котором ты вытрешь ею пол? — спросил Фалько у собрата.
— Ага. Упорством она напоминает тех кроганов, что уже который раз пытаются пробить нашу полосу обороны. Нет, на самом деле хорошее качество, упорство, как говорил мой учитель в школе гладиаторов, это путь к победе. Может, когда-нибудь она и сможет меня победить, но…
— Не завтра.
— Да, уж точно не завтра. Можно сказать, я оказываю ей услугу, даю стимул к самосовершенствованию…
***
Гай Кассий вытер пот со лба специальной тряпочкой. Тряпочка выглядела так, будто ею вытирали пол на краю бассейна в бальнах, после того, как туда плюхнули гиппопотама, и неудивительно — уже четвёртая битва за орбиту Конкордии подходила к концу, и, Плутон его побери, он сумел! Сумел таки, вместе с магистром флота Септимием Метеллом (при личной встрече он его расцелует), прогнать проклятых ящеров с орбиты! Да, это было трудно, да, в процессе он потерял много кораблей и много хороших ребят, служивших на них, но Плутон его подери — они наконец-то победили этих проклятых ящеров, сумели заманить их флот под огонь ПКО так, чтобы кроганы в пылу погони не обратили внимание на то, что внизу, выбили их флагман и все крупные корабли, после чего разметав мелочь, окончательно обезопасили орбиту Конкордии Магны. Это было долго, это было трудно, несколько раз кроганы действовали не так, как задумано в плане (планы вообще в принципе хороши только на бумаге, при начале активных действий они могут смело отправляться в мусорное ведро в 99% случаев), но в конце концов римляне победили.
— Поздравляю всех с отлично выполненной работой. — произнёс крайне хриплым голосом Назика, обратившись по связи к экипажам уцелевших кораблей, — Этот день наверняка войдёт в учебники истории. Я лично прослежу, чтобы каждый из вас, от триерарха до либурнария, был награждён. — отрубив связь, магистр флота приказал:
— Немедленно доставьте мне бутылку вина из моей каюты, ту, которая с красной этикеткой. — сейчас магистру флота хотелось зверски нажраться до поросячьего визга, как последнему грузчику в порту Остии, но он сдерживал свои порывы. Поэтому, дождавшись, когда ему принесут бутылку, он всё-же цивилизованно разбавил вино водой и аккуратно выпил, хоть и слегка поморщившись. Выпив бокал вина, Гай Кассий произнёс уже нормальным голосом:
— Всем кораблям — занять предусмотренные позиции на орбите Конкордии и приготовиться начать орбитальную бомбардировку. И свяжите меня с дуксом Павлом, хочу лично сообщить ему хорошие новости.
Дукс Марк Эмилий Павел был весьма в приподнятом настроении, то и дело потирая руки в предвкушении. Всё-же, пустотники справились на отлично, и уже в течении суток бомбили пустыни и Илистую Долину, обращая инопланетных ящеров во прах или хотя-бы в тлеющие угли. Но в этой бочке мёда была своя ложка дёгтя — всё та-же злополучная Илистая Долина. Дело в том, что город Новые Пасаргады был одним из тех, которые прикрыли мощным кинетическим щитом, способным выдержать орбитальный удар, и, в отличии от тех щитов, что прикрывали орудия ПКО, «вскрыть» его далеко не так просто. А это значит, что придется добивать оставшиеся, что говорится, «вручную», наземными силами. Неприятно, конечно и может вылиться в не менее неприятные потери, но с другой стороны — не всю-же славу флотским отдавать? Да и в любом случае, даже если не брать в расчёт Новые Пасаргады, флот банально не мог задавить с орбиты всех, и этих недобитков в любом случае пришлось-бы вылавливать по всей пустыне войскам дукса. В прочем, на этих недобитках можно было протестировать особое оружие, полученное прямиком с мануфакторий Вулкана, и эти образцы выглядели более чем многообещающе. Говорят, эти образцы привезли не только на Конкордию, но и ещё на несколько планет, а в идеале собираются поставить на все римские колонии.
Но прямо сейчас наступление на осколки кроганской армии дукс проводить не собирался. Следовало сначала подготовить войска, выявить слабые места в обороне противника, и… подготовить торжественную речь по поводу победы на планете. А в победе дукс не сомневался, ибо всё складывалось в пользу римлян. Конечно, особых иллюзий дукс не питал, в любой момент в системе мог-бы появиться очередной кроганский флот с очередной кучей инопланетных головорезов на борту, но всё-таки отказать себе в такой маленькой слабости дукс не мог.
***
Напряжение звенело в воздухе. Несколько десятков глаз устремились на двух человек, стоявших напротив друг друга (но, если быть честными, особого интереса зрители не высказывали — привыкли). Тихо загудел активированный скутум, раздался звон вынимаемых из ножен мечей…
— Давайте быстрее, я жрать хочу. — весь пафос момента был испорчен опершимся о стенку ближайшего «тестудо» Фалько, что взирал на разворачивающуюся драму с изрядной долей скуки.
— Пошел в задницу, Фалько. — беззлобно произнесла Минервина, не отводя взгляда от Аэтоса. Она уже сбилась со счёта — который раз она вызывала его на поединок. Но с момента последней атаки кроганов прошла неделя, за которую произошли ещё два поединка, закончившиеся, по традиции, тем, что Минервина нажралась конкордианской пыли. Сегодня же, она была в этом уверена, пыли нажрётся Аэтос.
Первый выпад, по традиции, нанесла Минервина, и выпад этот, по традиции, был принят на щит Аэтоса, при том принят как-то презрительно лениво, мол, «давай уже сливайся побыстрее, у меня тут свои дела есть», однако дальнейшие события показали, что лёгкой прогулки для рудиария не выйдет. Аэтос был прав, когда говорил, что оказывает ей услугу, «дав стимул для самосовершенствования». Первоначально использование рудиарием щита было кошмаром для Юлии, но в конце концов, с каждым новым поединком она наловчилась сражаться с таким хорошо защищённым врагом, пользуясь тем, что из-за щита у Аэтоса уменьшилась подвижность. Выпады, отступления, парирования чередовались один за другим, в глазах изрядно уставших от одинаковых потасовок зрителей появился намёк на интерес, хоть они и знали, что результат будет тем-же — Минервина лишится своего колюще-режущего инструмента убиения ближнего своего, разругается и будет грозить Аэтосу страшным реваншем.
Однако время шло, а настойчивая девка обезоруживаться не спешила, да и вообще рисунок нынешнего боя был не совсем обычный — обычно Минервина со всей дури кидалась на уходившего в глухую оборону Аэтоса, пока не выдыхалась, после чего Аэтос её разоружал, или наоборот — Аэтос гонял её по всему полю боя, пользуясь своим преимуществом в лице энергетического щита. Сегодня-же было какое-то слияние двух стилей — Минервина особо в атаку не лезла, но и просто гонять себя не давала, то и дело норовя отскочить рудиарию куда-нибудь за бок, дабы его в этот бок ткнуть (мечи были выключены, поэтому опасности разрубить бывшего гладиатора на двух бывших гладиаторов не было).
Наконец, случилось необычное — правая рука совершившего выпад Аэтоса была схвачена левой рукой Минервины, после чего она резко дёрнула на себя, и, пользуясь что на момент совершения выпада Аэтос «открылся», со всей души ударила своей головой по его голове. Совершенно не ожидавший такого манёвра Аэтос выронил свой меч, свой гладиус Минервина же удержать смогла, хоть и зашипела как заправская Горгона, схватив свободной рукой свою многострадальную головушку.
Повисла оглушительная тишина — можно было расслышать писк недовольной песчаной крысы, настойчиво пытавшейся прогрызть какую-то консерву. Легионеры тупо смотрели, не находя подходящих слов для произошедшего, зато вдоволь нашипевшаяся Минервина, посмотрев на валяющийся на песке меч Аэтоса и сделав правильные выводы, нужные слова нашла. Быстро прекратив сжимать разболевшуюся черепушку, Минервина тут-же обвела всех собравшихся торжествующим взглядом:
— Я же говорила, что я рано или поздно одержу над ним победу?
Издевательские хлопки стали ей ответом. Повернувшись, Минервина увидела источник хлопков, коим оказался Кезон Меллий Вульпес:
— «Капля долбит камень не силой, но частым паденьем». — процитировал Овидия Вульпес с характерной «страшной» улыбкой краешком рта, из-за которой Минервина вдруг резко почувствовала себя не в своей тарелке. Но добил её душевное равновесие пришедший в себя от такого необычного финта Аэтос, сложивший руки на груди и спросивший:
— Ну победила ты меня, а дальше что?
Этот невинный вопрос окончательно «добил» Юлию, но положение спас чужеродный шум, что уже давно улавливали легионеры краем уха, но всё ещё не обращали должного внимания. Однако за время поединка шум стал ближе и куда ощутимее, и в конце концов стал виден источник этого шума, к которому немедленно привлекла внимание находившаяся среди зрителей Лукреция:
— Эй, это что такое?
Легионеры тут-же синхронно повернули головы туда, куда указывала подруга Минервины, и взглядам их предстало зрелище довольно необычное — здоровая человекоподобная фигура высотой с двухэтажный дом, двигалась куда-то в сторону оборонительных позиций лязгая сервоприводами своих конечностей. Казалось, будто ожил миф о Талосе, страже Крита, бронзовом гиганте, убивавшем пришельцев, прибывавших на этот остров. «Псевдоталос» был не один — ещё двое таких же гигантов вышагивали вслед за ним.
— Твою мать, да это же катафракты… — произнесла Минервина, восхищённо взирая на созданных на Вулкане исполинов.
