***
— Кроганский варлорд всё-таки обеспечил себе плацдарм в городе… Скотина инопланетная! — в сердцах возопил проконсул Вулкана Александр Киспий и ударил кулаком по голографическому проектору, от чего тот обиженно зарябил. Стоявший рядом Эмилий Павел хоть и сдерживался в проявлении своих чувств, но тоже был весьма раздосадован ходом событий. Вот казалось бы, кто их противник? Тупые ящеры, у которых мышцы вместо мозгов? Возможно. Но ровно как и среди стада баранов находится вожак, так и среди тупых ящериц находятся ящеры с мозгами, борьба с которыми — отнюдь не карательная акция устрашения против какого-нибудь дикарского племени. Хотя Эмилий и «предсказал» возможные действия его кроганского оппонента и даже сумел к ним подготовиться, эти действия всё равно нанесли достаточно неприятный урон обороне Маллео и самолюбию дукса. Дукс ожидал, что кроганы используют горнопроходческое оборудование для прорыва в город и возможной диверсии, и так оно и вышло. Но перед диверсией они ещё, вдобавок, произвели подрыв участка стены, создав крупную брешь, которую теперь надо срочно затыкать и посводили с ума сейсмодатчики, отслеживающие «подземные перемещения алиенов», обеспечив неожиданный финальный рывок врага в сети шахт и подземные коммуникации города, где ящеры, несмотря на яростное сопротивление размещённой там когорты, смогли прорваться к одному из городских генераторов и вывести его из строя, лишив кинетический щит города питания. Энергетики, конечно, уже прямо сейчас перенаправляли энергию на щит, клятвенно заверяя, что он заработает в ближайшие пару часов, а «подземная когорта» сумела частично обрушить и частично затопить сеть шахт, ликвидировав прорытые врагом туннели и похоронив прорвавшихся ящеров (всё, разумеется, ценой больших потерь) да только это было всё равно что мёртвому припарки — алиены свой плацдарм в городе получили, а оборонительным сооружениям на стенах был нанесён крупный урон. — Значит, ещё раз. Что находится в районе пролома? — поинтересовался дукс, ткнув пальцем в голограмму города. — Квартал рабочих. Был. — честно ответил проконсул Киспий. — Выжившие рабочие эвакуируются. — Ну квартал рабочих это, хвала Вулкану, не критично… — дукс сам не заметил, как под влиянием местных стал чаще возносить хвалу покровителю ремесленников: — Пару инсул мы можем позволить себе потерять. А вот что находится по соседству с этим районом? — Производственные цеха и ещё кварталы рабочих. — А вот это дукса уже не обрадовало: — Что производят? — Стрелковое оружие. — Ответил проконсул: — В основном фульминаты. Эти слова Павла совсем не обрадовали. У кроганов и так начали часто попадаться трофейные римские фульминаты. При мыслях о попадании в руки ящеров целой производственной линии и складов этих фульминат, Эмилию сделалось дурно. — Плохо, очень плохо… — Может, следует перекинуть туда дополнительные резервы? — поинтересовался Александр, который тоже проникся неприятными перспективами, открывающимися при возможном захвате этой, хоть и небольшой, но всё-же важной части города. — Резервы не резиновые. — Ответил дукс: — Учитывая столь внезапный прорыв, нельзя гарантировать, что он не случится в другом месте. Легионеров и лимитанов может не хватить на защиту периметра. — И что делать? Где брать подкрепления? — Да о каких подкреплениях может идти речь, когда город в осаде? Тут разве что плебс воо… Минуточку. — до дукса наконец дошло, и он спокойным тоном возвестил неопровержимый факт: — Александр, мы с тобой идиоты. В большей степени ты. — Это почему это ещё? — спросил слегка обиженный этими словами Киспий, на что Павел ответил: — Ты почему до сих пор плебс не вооружил, ты ведь сидишь на гигантской оружейной фабрике? — Так ведь декреты Сената, сверх определённого лимита лимитанов не набирать… — В жопу Сенат, на войне законы молчат, если ты не в курсе! — психанул дукс: — У тебя тут нереализованный мобилизационный потенциал на несколько легионов, а ты тут статуи Вулкана полируешь! Тем более Сенат распущен на время войны! А я то всё думал, почему это столько мануфацериев потеряно? — завершил свою гневную речь дукс, патетично взмахнув руками. Пристыженный словами Павла, Александр немедленно подозвал помощника, которому начал диктовать официальный приказ о создании ополчения. Злой на проконсула и прежде всего на себя, за упущенную возможность по укреплению обороны планеты, Эмилий отвернулся от губернатора планеты и принялся диктовать приказы своим подчиненным.***
— Я правильно держу, верно? — поинтересовалась рабочая мануфацерия, держа в руках фульминату. Фалько покачал головой и сказал: — Прижми приклад плотнее к плечу. — В-вот так? — рядом с легионером рабочая откровенно робела. Давно это заприметивший Алексий хотел было отпустить парочку сальных шуточек, да только он тоже был занят, так же обучая работников цеха пользованию оружия, которое они производили много лет, но впервые держали его в руках не по частям. — Да, вот так… Теперь прицелься… — Огнен тоже отвлёкся на секунду, посмотрев на боевого товарища и на его покрасневшую как варёный рак подопечную и взял фульминату из ящика, вручив её пожилому технику: — Пользоваться умеешь, отче? — поинтересовался рудиарий у старого техника, не ожидая услышать от него положительного ответа. Однако «отче» его удивил: — А то! Ну-у, точнее, умел когда-то. — Даже так? — Огнен продолжил раздавать оружие подходившим рабочим, а старик, приняв фульминату, встал у огневого рубежа рядом с ним. — Я ведь тоже был легионером. Сто Пятьдесят Второй Стремительный Легион, пять лет безупречной службы! Не сказал бы, что лучшие пять лет в моей жизни, но воспоминания о них у меня исключительно тёплые. Так-что стрелять я умею, а вот насколько метко — это другой разговор. — Ну вот сейчас и проверим, отче. Ежели повезёт, тебе это проверять в настоящем бою не придётся. Старик на это усмехнулся: — Может быть, может быть… Если ящерки эти всё-же прорвутся, я смогу показать им — что такое настоящая римская закалка. Ты не гляди, что лицо у меня как сморщенный финик, молодость-то, она не на лице, а в сердце… — На изготовку! — прокричал выполнявший роль временно командира-инструктора Алексий, и ополченцы тут-же поспешили выполнить приказ как умели. Издав страдальческий вздох себе в шлем при виде этой разношёрстной толпы, которой до гордого звания легионера было как пешком с Терры до Плутона, Алексий скомандовал: — Целься! Разношёрстная толпа прицелилась куда-то в сторону мишеней, Алексий сдержался от второго вздоха умирающего в пустыне ишака. — Огонь! В этот момент часть цеха, выделенная под стрельбище, утонула в визге фульминат. Поглядев, как гражданские напрасно тратят плазмоиглы, Алексий вскоре скомандовал: — Прекратить огонь! Подавив очередное желание вздохнуть, Алексий посмотрел на мишени из ампливизора и удивлённо хмыкнул — вопреки его опасениям, рабочие смогли таки попасть в мишени. — Ну, что я говорил? Старый конь борозды не испортит, хе-хе! — заявил отстрелявшийся старик Огнену. Аэтос посмотрел на мишень старика и присвистнул — все плазмоиглы попали точно в цель. Вдруг по стенам прокатилась дрожь и истошно завопила сирена. Алексий громко выматерился. — Ну вот, приехали… Опять какая-то срань случилась. — пробурчал обычно немногословный Фалько, и Аэтос не мог с ним не согласиться: — Угу, а затыкать её пошлют нас с ополченцами. А они даже толком не обстреляны. Худшие опасения Огнена подтвердились. В его шлеме пропищал коммуникатор и следом раздался голос вышедшего на связь декана: — Легионеры, произошёл прорыв в шестом цехе, срочно требуется подкрепление. Задействуйте ополчение. — с писком коммуникатор отключился, и так-же прослушавший команду Алексий опять выматерился. — У меня плохое предчувствие на этот счёт… — снова высказался Фалько, и Аэтос опять был с ним согласен. Но делать было нечего, пришлось вместе с матерящимся как сапожник Алексием строить перепуганных ополченцев и отправляться к шестому цеху. Многие ополченцы откровенно боялись, затравленно озираясь по сторонам, другие же сумели обуздать свой страх и держались непринуждённо, а то и подбадривали своих менее храбрых соратников, как тот старый экс-легионер. Путь новоиспечёных «лимитанов» и легионеров когорты превенторов проходил по одному из многочисленных технических коридоров. Неравномерный топот защитников мануфацерии, разбавляемый командами офицеров, шум продолжающих работать даже в условиях идущего за соседней стеной боя станков и конвейеров с автоматонами и дрожь от рвущихся за этими стенами снарядов составляли весьма неприятную звуковую картину. Поэтому новый звук в этой симфонии войны был замечен сразу-же — находящие на равном удалении друг от друга репродукторы прокашлялись статикой и оттуда донёсся голос: — Говорит проконсул Вулкана Александр Киспий. Я обращаюсь ко всем защитникам мануфацерия Маллео. Многие из вас взяли оружие впервые в жизни. Многие из вас боятся. Многие из вас не знают, смогут ли они выстоять перед лицом врага. Это нормально. Все испытывают страх. Но помните — нам отступать некуда. Вы — щит между кровавой ордой инопланетных тварей и невинными женщинами, стариками и детьми. Если вы не сможете их защитить — никто не сможет. Потому стойте насмерть, сыны и дочери Маллео, ибо сегодня вы и есть Маллео! Вы — тот молот, что ковал оружие в борьбе с врагом, и вы — тот молот, что сокрушит его! И да поможет нам Вулкан! Проконсул завершил свою речь и из репродукторов грянула пафосная маршевая музыка. Огнен кинул быстрый взгляд на ополченцев, и ему показалось, что они стали держаться чуть получше. — А наш пропретор пафосных речей не толкал… — заявил один из легионеров из ветеранов Фортуны. — Угу. Не толкал. Потому, что помер слишком быстро, не успел. — ответил ему Аэтос и продолжил двигаться вместе с колонной. Наконец, ополченцы добрались до шестого цеха и подбадривая «лимитанов» командами, матами и чуть ли не пинками, легионеры ввалились вместе с ними в исполинский цех. Автоматика цеха продолжала работать даже не смотря на активно кипевший там бой, и грузовые автоматоны с безразличием восточных монахов продолжали переносить грузы, останавливаясь только тогда, когда они попадали под огонь и выходили из строя. С одной стороны цеха напирали кроганы, упрямо продвигающиеся вперёд не смотря на шквальный огонь защитников и потери, с другой держали оборону легионеры которые хоть и были в меньшинстве, но нивелировали это удачно расположенными огневыми точками и неведомо как оказавшейся тут турелью, представляющую собой установленную на бетонное основание башню тестудо. Первым же делом подоспевшие подкрепления поспешили рассредоточиться и занять укрытия. Но, вполне ожидаемо, часть ополченцев не сразу поняла, что им надо делать, что грозило для них окончиться крайне печально. Потому Аэтос ухватил одного такого ополченца, ведущего огонь по противнику, стоя в полный рост, за шиворот и втянул за укрытие, представляющее собой поваленную металлическую балку шириной с корову, гаркая на ходу: — Не стой на месте, если не хочешь получить пулю в лоб! Если у тебя есть кинетический щит, это не значит, что ты неуязвимый! Будто бы в подтверждение его слов, щит другого оставшегося на открытом пространстве ополченца со стеклянным треском лопнул под огнём и тот со вскриком упал на пол. Находившийся рядом Фалько тут-же втащил раненного за укрытие и быстро осмотрел: — Царапина. Жить будет. Не боись, воин, сейчас подлатаем и вернем в бой — битва ещё не окончена! Битва действительно была далека от завершения, ибо ящеры, в совершенно свойственной для них манере, продолжали напирать с настойчивостью вцепившейся в добычу бойцовой собаки. Даже импровизированный ДОТ из башни тестудо не смог их остановить, в конце концов уничтоженный несколькими выстрелами кроганских противотанковых ракетниц, и без башни эффективность сдерживания ящеров заметно снизилась — настолько, что один из флангов римской обороны увяз в рукопашной. Понимая, что такими темпами защитники фланга не выдержат, превенторы поспешили им на помощь. — Держать дистанцию! Не дайте им навязать ближний бой! — кричал Аэтос, ведя за собой в бой отряд увязавшихся за ним ополченцев. Подкреплял боевой дух ополченцев и оборону цеха Аэтос не только словом, но и делом, активно ведя огонь из своего излучателя. Заняв укрытие за одной из конвейерных лент, давно уже пришедшей в негодность из-за текущего боя, рудиарий щедро одарил прорвавшихся ящеров веером лучей и закрепил успех гранатой. Отвлёкшись на перезарядку, Огнен быстро выглянул из-за укрытия, следя, за перемещениями противника, и сразу-же заметил лежащего за каким-то раздолбанным автоматоном центуриона, судя по знаку на наплечнике. Судя по всему, центурион был жив, но ранен, и покинуть своё укрытие самостоятельно не мог. — Фалько, прикрой меня! Задавать дурацкие вопросы формата «что ты задумал?» Фалько не стал, лишь молча кивнул и приказал своему отряду ополченцев открыть огонь на подавление. Пользуясь огневым прикрытием, Аэтос активировал свой скутум вигила и бросился к укрытию центуриона, стараясь игнорировать свист кроганских пуль в опасной от него близости. Добравшись до центуриона, Огнен занял укрытие рядом с ним и тут-же следом прочесал вражеские позиции лучами излучателя. Убедившись, что никакой ящер в его сторону с молотом в руках и нехорошими целями в мыслях не бежит, рудиарий занялся оказанием первой помощи центуриону. — Твою… Колено раздроблено… — Тиберий Юний? Ты что-ли? — раздался знакомый голос из-под шлема центуриона, коим оказался Терций Светоний Максимин. — Верно, доминус. Сейчас я вытащу вас отсюда… — ответил Аэтос: Обезбаливающее уже введено, хвала богам… — После этих слов рудиарий взвалил центуриона себе на плечи и, нецензурно поразившись его весу, который даже сервоприводы лорики не смогли полностью нейтрализовать, поволок обратно в своё укрытие. Богиня удачи явно улыбалась бывшему гладиатору, и тот сумел добежать до товарищей с командиром на плечах в целости и сохранности. И будто бы желая загладить всё плохое, что случилось с Аэтосом до этого, Фортуна ниспослала римлянам вторую волну подкреплений в виде вкатившихся в цех трёх тестудо, радикально изменивших ход битвы в пользу защитников города. Удачный выстрел одной из римских бронемашин повредил несущий столб в кроганском конце зала, из-за чего оный столб рухнул, а вместе с ним — и изрядно повреждённый потолок. Несколько бетонных плит обвалились на кроганские позиции, заткнув пролом, через который они проникли в цех, и похоронив под своим весом немало ящеров. После это уничтожение прорвавшихся алиенов многого времени не заняло, и уже вскоре стрельба в цеху стихла окончательно. — Клянусь Марсом, Аэтос, я добьюсь, чтобы тебя повысили до декана! — произнёс Максимин, которого Огнен передал подоспевшим после окончания боя медикам. Убедившись, что медики позаботятся о его командире, бывший гладиатор продолжил помогать медикам, оказывая первую помощь раненным легионерам и лимитанам. Внимание Огнена привлёк один из лежащих на полу цеха лимитанов — подойдя поближе, он с сожалением констатировал, что тот мёртв. А рассмотрев его поближе, с ещё большим сожалением узнал в нём того старого легионера из сто пятьдесят второго легиона. — Проклятые ящеры… — тихо произнёс себе под нос превентор и продолжил обходить поле боя. Неожиданно Огнен услышал сдавленные хрипы возле одной из обвалившихся плит. Аэтос немедленно направился в сторону хрипа, держа оружие наизготовку, и его опасения оказались правдивы — хрипы издавал один из кроганов, чья нижняя часть тела была придавлена плитой. Увидев Аэтоса, живучая тварь тут-же потянулась рукой за своим дробовиком, который рудиарий тут-же отопнул подальше. — И что-же мне с тобой делать, тварь ты такая? — никакой жалости Аэтос к крогану определенно не испытывал. Сначала он хотел его просто пристрелить, но бросив мимолётный взгляд на свою левую руку, рудиарий решил поступить иначе. Аэтос снял часть доспеха на левой руке, обнажив её металлическую поверхность, осмотрел будто в первый раз, а затем изо всей силы ударил ею крогана по лицу, от чего тот яростно взревел. Экс-гладиатор и не думал останавливаться, продолжая наносить удар за ударом, каждый из которых он подкреплял словами: — Это тебе за Фортуну! Это тебе за Конкордию! Это тебе за Вулкан! Это тебе за Раду! А это тебе за Минервину! — после этих слов рудиарий не нанёс удар, вместо этого вонзив свои пальцы в шею крогана. Металл прошёл сквозь плоть, и Аэтос буквально вырвал ящеру горло, от чего тот захлебнулся собственной кровью.