Roman Effect

      Один из нижних уровней одной из лабораторий спартов на планете Вольтерра мало чем отличался от других таких же. Тут, как и в других лабораториях этой планеты, стояли ровными шеренгами баки, в которых вызревали спарты, или, как их именовали в Пространстве Цитадели — клоны. Но если в Пространстве Цитадели клонирование было запрещено (в основном — по морально-этическим соображениям, и ни нашествие рахни, ни текущая война с кроганами стойкие моральные принципы членов Пространства не поколебала, чтобы они снизошли до такого способа пополнения живой силы), то в Римской Республике правовой статус создания «спартов» как таковой отсутствовал. И неизвестно — то ли эту лакуну в римском законодательстве оставили намеренно, то ли на момент открытия технология клонирования находилась на таком плохом уровне, что законы по отношению к ней даже не рассматривались, но факт остаётся фактом — за то время с момента открытия этой технологии римляне в секрете сумели её обкатать, улучшить, отполировать, и когда началась война — использовать в тайном проекте «Зубы Дракона» для создания армии одарённых солдат. Впрочем, как только первые спарты покинули свои капсулы, открылась небольшая проблемка — одаренность проявила себя в печально малом количестве — из десяти выращенных девушек только одна могла демонстрировать какие-то активные способности в психократии — у остальных они находились в пассивно-зачаточном виде. Работники проекта и его руководство грустно вздохнули, получив такой печальный результат, однако проект не закрыли, последовав старой доброй поговорке «дареному коню в зубы не смотрят», ибо хоть большая часть спартов и не могла кидаться молниями из рук аки Юпитер или ходить по воздуху подобно Меркурию, это всё ещё были хорошо тренированные, выращенные специально для войны солдаты. Поэтому поставка ресурсов на Вольтерру не прекратилась, и на ней продолжали выращиваться легионы темноволосых, красноглазых (небольшая ошибка при клонировании, признанная незначительным, безобидным и потому не требующим исправления дефектом) и золотоглазых (это уже влияние способностей) девушек, дабы потом кинуть их в мясорубку войны. Однако, приказ на передислокацию на фронт для свежевыращенных легионов так и не поступал (видимо, командование решило придержать их на крайний случай, вроде внезапного появления ящеров на Терре или внезапного всплытия Атлантиды с армией атлантов верхом на дельфинах) и спарты продолжали ждать у моря погоды на Вольтерре.       Ожидание прекратилось с появлением в небе Вольтерры кораблей мятежников. Почувствовав шестым чувством присутствие своего генетического донора, спарты быстро и совершенно внезапно для местного гарнизона фрументариев совершили захват лабораторий на планете, не навредив, впрочем, немногочисленному персоналу учёных и без малейших пререканий передав управление новой администрации дукса Криспа. Редко прилетавшие проверки во время следующего посещения не находили ничего необычного — спарты продолжали выращиваться и тренироваться, немногословные учёные продолжали следить за процессом, солдаты в чёрной броне продолжали держать караул — правда, в том, что это вовсе не фрументарии, проверочные комиссии в курсе не были. А если начинали чрезмерно интересоваться, небольшое давление на разум со стороны одной из личных офицеров Минервины или её самой быстро снимало все вопросы — проверяющий даже не помнил в итоге, что он их вообще задавал. Ресурсы продолжали поступать, клоны продолжали покидать выращивающие баки, но они более не готовились к войне с кроганами — они готовились к войне с Республикой.       Никто из заговорщиков не верил, что после окончания войны Спартиан захочет добровольно сложить власть, и потому заговорщики подталкивали многих оставшихся сенаторов к этой мысли, дабы в нужный момент они сделали правильный выбор. Конечно, прецедент сохранения диктаторской власти был — божественный Гай Юлий Цезарь ярчайший тому пример. Но Спартиан — не Цезарь, как бы он не пытался доказать обратное, размахивая своей родословной как иудей кадилом. Минерва не придёт к нему на помощь, защитив от заговорщиков, как было во время Цезаря. На сей раз симпатии богини лежали на совершенно противоположной стороне. И потому и спарты и заговорщики ждали — ждали момента, когда Спартиан, наконец, разобьёт кроганов окончательно, ибо в этот момент он будет политически уязвим.       Двери в этот отсек лаборатории открылись, и на пороге показалась Минервина, сопровождаемая двумя спартами и одним учёным с записями. «Генетическая мать» принялась неспешно прогуливаться вдоль баков со своими копиями. Порой Минервина часто размышляла — кем считать спартов? Кто они ей? Сёстры? Дочери? «Никем» по отношению к ней они точно быть не могли, ибо она Юлия твёрдо ощущала имеющуюся с ними связь, не столько генетическую, сколько психическую — спарты безошибочно угадывали её настроение, ощущали её присутствие и оказывали ей пассивно-активную психическую поддержку — когда-то Гней Клавдий Сцевола сказал, что «при всём желании, сдёрнуть звездолёт с орбиты она не сможет». Сейчас, учитывая посильную помощь спартов, она не была так в этом уверена. Работала эта связь и в обратном направлении — Минервина так же чувствовала своих «дочерей», они понимали и выполняли её приказы ещё до того, как она их озвучивала и вообще, при желании, могла мысленно «пообщаться» с ними на далёком расстоянии. И ещё она могла заранее определять перспективных «одарённых» и слегка подталкивать их талант в развитии ещё до того, как они покинут баки — вот прямо как сейчас. Периодически Минервина замирала возле одного-другого бака, прислушивалась к своим ощущениям и сообщала идущему следом учёному о перспективных номерах. Учёный послушно кивал, делал заметки в планшете и дублировал их на консолях баков. Минервина подошла к очередному такому баку и присмотрелась — в капсуле с буквенно-численным номером «MS-1138» плавала её точная копия, точнее, копия её пятнадцатилетней — на таких за десять лет она насмотрелась предостаточно. Юлия привычно потянулась разумом к спящему сознанию спарта, и спарт инстинктивно «откликнулась» в ответ, до конца, впрочем, не пробудившись. Небольшой ментальный контакт долго не продлился, и Юлия повернулась к следовавшему за ней по пятам учёному: — Секстилий, отметьте её. Секстилий молча кивнул и сделал в планшете да на консоли необходимые записи.       Через пару дней некогда пустынная, если не считать капсулы, лаборатория теперь была полна народу — местный обслуживающий персонал, состоявший, по большей части, из таких же спартов, готовился помогать своим «сёстрам» появиться на свет божий. По две-три юные красноглазые особы на каждую капсулу со стандартным пакетом медикаментов, на всякий случай, и чистым бельём — клонировать одежду, да так, чтобы сразу прямо на клоне, могли разве-что только в дешёвой фантастике. Наконец, с баков начала сливаться жидкость, и находящиеся в капсулах спарты начали открывать глаза и делать первые судорожные вздохи. Следом начинали открываться капсулы, и работники лабораторий помогали сделать «новорождённым» свои первые шаги, и не теряя зря времени, одевали их в бельё и тут же отправляли в распределительный центр. Хвала римской науке в области редактирования памяти и личности — выращеным спартам ещё в капсулах записывали все необходимые знания и навыки, избавлясь от траты пары десятков лет на выращивание и обучение индивиидума — так что выпущенные из капсул девушки изначально умели читать, писать, говорить и не путать казарму с латриной — впрочем, им всё равно требовались занятия по физической подготовке и ряду навыков, зависящих от будущей специальности спарта: кому-то уготовано тянуть лямку обычного легионера, кому-то (с более впечатляющим психическим потенциалом) уготовано командовать этими легионерами и вести их в бой, кому-то суждено управлять тестудо, и так далее.       Распределительный центр отличался от лабораторий с капсулами отсутствием этих самых капсул, наличием нескольких быстро движущихся очередей и несколькими автоматонами, выдававшими направления и комбинезоны с бирками, на которых указывался личный номер и подразделение спарта. Отстояв свою очередь, одна из выпущенных клонов под номером «MS-1138» наконец предстала перед автоматоном. — Номер. — безэмоционально произнесла машина. — MS-1138. — так же безэмоционально ответила спарт. В нижней части стойки, за которой находился автоматон, отворился лючок, из которого в руки MS-1138 конвейерная лента выплюнула ящичек с комбинезоном. Убедившись в факте получения спартом комбинезона, автоматон произнёс: — Назначение — Отсек 15/А, третий уровень. — на эти слова копия Минервины кивнула и направилась в дальнюю часть зала, где другие спарты облачались в выданную одежду и выстраивались рядами у соответствующих их месту назначения знаков. Бирка на комбинезоне «Тридцать Восьмой» сообщила ей, что она создана для превенторов десятого легиона. Так сухо и указано двумя строчками — «PREV MS.ΑPΛΗ LEG.X», с пробелами для будущего звания, номера центурии и контуберния. Надев комбинезон, девушка встала в строй отряда, стоявшего у нужного указателя и стала ожидать дальнейших событий.       Когда все выпущенные из капсул спарты заняли места в своих отрядах, наконец-то соизволили показаться спарты-офицеры, все как на подбор — статные, подтянутые, мускулистые, с красными и золотыми глазами (золотые доминировали). Сама обладающая одарённостью Тридцать-Восьмая прекрасно почувствовала их мысли, и разумы вошедших были куда колоритнее и уникальнее, нежели серые и простые, как пластиковая панель, разумы свежерождённых. Впрочем, оно и понятно — полноценные личности и характеры у новых спартов пока-что ещё не развились. Убийцы в белых халатах возвели, так сказать, «фундамент» и «стены» — но «чердак» с «крышей» ещё требовали развития. Одна из новоприбывших офицеров подошла к выстроившимся у знака «Отсек 15/А, Уровень 3» «сёстрам» и принялась придирчиво их осматривать, как зрительно, так и ментально — Тридцать Восьмая отчётливо ощутила прикосновение к своему разуму. Какие бы не были мысли в голове офицерши (впрочем, вряд ли они были слишком положительные), она оставила их при себе, скомандовав: — За мной шагом марш! И хотя инстинктивно спарты последовали за центурионом, сохраняя некое подобие строя, судя по раздражённому вздоху и не менее раздраженным отголоскам мыслей, доносящихся до Тридцать Восьмой, об инстинктах «новорождённых» офицер была не самого лучшего мнения. Путь будущих превенторов пролегал по многочисленным широким коридорам этого клонирующего комплекса, где постоянно мелькали одинаковые лица спартов. В основном тут были новорождённые, часть которых временно выполняла роль обслуживающего персонала, прежде чем приступить к тренировкам и военной подготовке. Все как на подбор были друг другу идентичны, а их разум и внешность не имели ярковыраженной индивидуальности. Помимо новорождённых тут встречались уже и многомесячные и годовые спарты, выделявшиеся уже достаточно развитой личностью и характером, который проступал в поведении, в поступках, и даже во внешности — порой неосознанно, а порой и сознательно, «старшие сёстры» старались так или иначе выделиться — своими манерами, причёской, покроем незаметно перешитых комбинезонов. Особенно «старшие сёстры» ценили полученные на тренировках шрамы, которые наиболее ярко и заслуженно, по их мнению, подчёркивали их индивидуальность. Командовавшая отрядом Тридцать Восьмой как раз была из таких, о чём говорила не совсем стандартная, слегка длиннее нормы, причёска. Тут так же попадались и учёные, почти терявшиеся в этом потоке одинаковых лиц, которые, судя по всему, им уже давно наскучили. Светлые умы, работавшие уже десятилетие в этом коплексе, уже давно желали видеть этот комплекс на противоположном от них краю галактики, но их по прежнему удерживал на месте кнут в лице вполне способных их задавить силой спартов и пряник в виде баснословных зарплат и наобещанных Криспом благ, который в своих обещаниях давно переплюнул изначальных работодателей. И наконец, тут изредка попадались легионеры Криспа в затрофеенной у изначального гарнизона фрументариев чёрной броне. Этих однозначно всё устраивало, учитывая что Крисп в свою карманную армию набирал идейных, верных ему легионеров.       Отсек 15/А, к которому направлялись сёстры по производственной партии Тридцать Восьмой, находился в ином здании комплекса, который располагался далеко от лабораторий, и потому вскоре Тридцать Восьмой сотоварищи пришлось выйти на поверхность. Поверхность встретила их приглушённым наползшими тучами светом местного светила и кошмарным ливнем — в этой части планеты уже месяц как шёл сезон штормов. Не то, чтобы он мешал производственному и обучающему процессу, но новорождённые явно ливень не любили, хоть и молчали, а «старшие сёстры» так и вовсе открыто ворчали, когда необходимо было проводить тренировки на свежем воздухе. Так или иначе, на головы маршировавших новорождённых обрушился ливень, поэтому будущие превенторы основательно вымокли, прежде чем добрались до нужного комплекса зданий. Оказавшись внутри здания и раздражённо выжав воду со своей причёски, центурион оглянулась, убедилась, что по пути ни одна из её непутёвых младших сестёр не потерялась и скомандовала продолжать движение. На сей раз поход по коридорам долго не продлился, и оказавшись наконец в нужном отсеке, а точнее в казармах, офицерша приказала остановиться и построиться. — Жалость какая. Аж плакать хочется. — саркастически пробубнила себе под нос офицерша, глядя на промокших и мало что понимающих «новорождённых» своими золотыми глазами — уж что что, а плакать центурион точно не собиралась. Это она подтвердила своими дальнейшими словами. — Ну девочки, слушайте меня. Я — центурион MS-0908. Но для вас я пока что — «домина» и никто другой. Я понятно изьясняю? — свои слова она подкрепила мысленным давлением. — Так точно, домина! — отозвались выстроившиеся. — Хорошо… — в это время «на сцене» появилась ещё одна «старшая» с инсигнией центуриона на комбинезоне, отличавшаяся шрамом на щеке и выбритым правым виском, и подошла к Восьмой. Почувствовав приближение своей сестры по производственной партии, центурион повернулась к ней и обменялась с ней парой полуслов, после чего вновь повернулась к «новорожденным». — Это — центурион MS-0901, и вы так же будете обращаться к ней «домина». А сейчас мы будем отделять зёрна от плевел. Я называю номер, и та, чей номер я назвала, делает шаг вперёд. Я понятно изъясняю? Очередное «так точно, домина!» стало ей ответом. — MS-1107! Названная девушка сделала шаг вперёд. — MS-1111! MS-1121! MS-1124! — «Восьмая» продолжала называть номера, и когда она выкрикнула «MS-1138!», Тридцать Восьмая от неожиданности вздрогнула, но вышла из строя. Назвав ещё пару номеров, Восьмая наконец замолчала, и Первая, осмотрев вышедших, хмыкнула: — Пятнадцать. Больше обычного. — Распределим часть на другие центурии если у них будет недобор, в крайнем случае определим часть на заместителей. — ответила Восьмая. Первая кивнула и скомандовала: — Те, чей номер был назван, постройтесь и следуйте за мной!       Очередной переход по коридорам, на сей раз крайне краткий, и Тридцать Восьмая оказалась в другой казарме, почти неотличимой от предыдущей, если не считать более скромные размеры. Пользуясь случаем, Тридцать Восьмая присмотрелась по пути к своим спутницам, пытаясь догадаться — почему их забрали из строя. Выстраивалась закономерность, что среди названных не было ни одной красноглазой. Вновь выстроившись в линию вместе со своими сёстрами (по понятным причинам линия выглядела ещё более жалко, чем в прошлый раз), Тридцать Восьмая стала ждать — что будет дальше. Первая встала перед строем, сцепив руки за спиной и присмотрелась к выстроившимися. — Как вы думаете, почему вас вызвали из строя? — неожиданно спросила Первая. — Из-за цвета глаз, домина? — высказала мысль Тридцать Восьмой Сто Одиннадцатая. — И да и нет. Цвет глаз — показатель, а не фактор выбора. Показатель наличия психосил, которыми наши ограниченные красноглазые сёстры, к сожалению не обладают. А вот вы обладаете. — последнее предложение Первая произнесла не вслух, оно прозвучало непосредственно «в головах». Правда, после этого Первая вернулась к нормальной речи: — Собственно, этим вы уже явно неосознанно, или скорее наоборот — сознательно и весьма активно пользуетесь, это по вам прекрасно видно. Моя же задача состоит в том, чтобы научить вас этим пользоваться лучше, чем сейчас. И параллельно подготовить вас в качестве офицеров для наших менее одарённых сестёр. Вам всё понятно? — Так точно, домина! — отозвались пятнадцать девушек. Первая кивнула: — Хорошо. И раз уж вы все тут так удачно собрались, начну с первого, так сказать, урока… После этих слов все пятнадцать хором закричали и похватали свои головы из-за внезапно обрушившейся на них головной боли, источником которой явно была Первая. Впрочем, было видно, что от таких фокусов ей самой было весьма некомфортно, если судить по наплывшей на лицо нездоровой бледности и вздувшимся венам. — Не надо мне тут вопить, сопротивляйтесь! — прошипела Первая сквозь сжатые зубы. Тридцать Восьмая вняла этому совету и полусознательно принялась мысленно «огорожавиваться» от «впивающихся ей в голову иголок». Огораживание проходило успешно, через минуту скрючившаяся от боли девушка приняла вертикальное положение в пространстве и отпустила свою буйную головушку. Ей всё ещё было больно, но по крайней мере боль не была головодробящей. Впрочем, Тридцать Восьмая не была первой — стоявшая рядом с ней Одиннадцатая справилась быстрее и тоже стояла ровно, тяжело при этом дыша. Вскоре все пятнадцать девушек выпрямились и давление на разум со стороны смертельно бледной Первой прекратилось. — За… Замечательно. Ку… Куда быстрее предыдущей партии. — подытожила центурион, утирая пот со лба рукой. — На сегодня таких тренировок хватит, пора возвращать вас Ноль Девятьсот Восьмой, пусть она вас по стандартной программе проведёт… После отбоя вернётесь сюда…       Далее потекли мало чем отличающиеся друг от друга дни, наполненные изматывающими тело тренировками Восьмой, изматывающими разум и душу «тренировками» Первой и обучением у центуриона Валерия, который отвечал за подготовку офицеров и который, в отличии от большинства обучающего персонала, спартом не являлся, а так же большого количества других всевозможных инструкторов, офицеров и наставников, вбивающих в полупустые головы будущих боевых единиц нужные им навыки. Из всех инструкторов именно Валерий нравился Тридцать Восьмой больше всего, вероятно потому, что после посещения его кабинета у девушки не возникало желания забраться в какой-нибудь тихий уголок и там свернуться клубочком от переутомления. Также произошло разделение новорожденных на контубернии, по итогу которого Тридцать Восьмую назначили деканом второго контуберния, в которую, помимо восьми «красноглазых» вошла Сто Одиннадцатая на правах её заместителя. «Красноглазые» же первое время были одинаковые и скучные как на подбор. Но долго это не продлилось — в них постепенно проклюнулась индивидуальность — и именно в этот момент произошло перераспределение, зависящее от наклонностей боевой единицы. Например MS-1140 до занудства правильно следовала дисциплине и уставу, и испытывала сильное влечение к технике и электронике. MS-1107 отличалась, как выразился один из учёных, «психопатическими наклонностями» и обладала лучшими результатами в стрельбе на дальние дистанции во всей центурии. MS-1162 проводила слишком много времени с инструкторами не-спартами и потому нахваталась у них дебильных армейских шуточек, а после инцидента с топливовозом — обнаружила в себе тягу к взрывчатке. MS-1114 была полной её противоположностью — осторожная, аккуратная и с практически отсутствующим чувством юмора, она сильно напоминала Сороковую, но в отличии от неё, устав не заменил ей голову. Эти четыре «красноглазых» входили в огневую команду Тридцать Восьмой Ещё четыре спарта находились под командованием Сто Одиннадцатой: MS-1122 — упрямая как ослица, MS-1115 — почти такая же по характеру как Шестьдесят Вторая, MS-1143 — циничная до одури, и MS-1189 — спокойная как буддисткий монах, что не характерно для специалиста по взрывчатке, если сравнивать её с той же приснопамятной Шестьдесят Второй. Такое разделение контуберния на две половины было не случайным — подготовка спартов учитывала свежий опыт войны с кроганами, и в условиях городских боёв отделения по пять человек показывали, как это ни странно, лучший результат. А учитывая специфику спартов и отличия в их подготовке и гипотетическом применении превенторов, такое разделение было прямо предписано.       Члены контуберния довольно быстро и безболезненно «притёрлись» друг к другу и теперь постоянно проходили командные тренировки в так называемом «Лабиринте Минотавра», как его пафосно звали инструкторы, или в «этой драной мучильне», как её звали спарты — это был модульный полигон для симуляции боестолкновений, где спартов ждать-дождаться не могли тренировочные автоматоны с шоковым оружием, либо их сёстры, желавшие похвалы от инструкторов, и потому иногда куда более опасные, нежели автоматоны.       Вот и сейчас второй контуберний проходил тренировки в «Лабиринте», отрабатывая сценарий «защита укреплённой позиции против превосходящих сил противника» — иными словами, двадцать пять новорождённых красноглазиков из обычной пехтуры будут лезть на окопавшийся по самые уши контуберний превенторов. Точнее, половину контуберния — инструктор Вегеций, нежно именуемый за такие фокусы Тридцать Восьмой за глаза «Этой Падлой», решил немного усложнить задачу на сегодня. Вегеций преследовал таким «подвигом Геракла» одну цель — вытереть спартами пол «Лабиринта», а будут ли это спарты Тридцать Восьмой или новорожденные — ему было без разницы. И так и так хорошо: если проиграют превенторы, то это стряхнёт с них начинающее проявляться зазнайство по отношению к простым спартам. Если же проиграют новорожденные — ну в любом случае им требуется болезненный опыт, чтобы было понятно куда им следует стремиться. Впрочем, совсем уж жестить инструктор сегодня не стал, и выделил пятерке Тридцать Восьмой десять минут форы, которой она не преминула воспользоваться. — Седьмая, занять позицию на скале! Шесть Два, мне нужны мины в этом квадрате! Сорок, излучатель на стене переставить направо, начальная позиция — дерьмо! Один Четыре — помогаешь Шесть Два, затем на стену налево! — сама Тридцать Восьмая одними командами не обходилась и перехватив поудобнее свою фульминату, подбежала к одному, мало отличавшемуся от других деревцу, мысленно прикинула в уме траекторию его падения, кивнула своим мыслям и заложила под него дистанционную взрывчатку, после чего, не теряя времени, направилась к своей позиции, схватив по пути какой-то дрын, который спешно воткнула в ту бойницу на стене, где раньше стоял излучатель. Полигон в данный момент находился в конфигурации, изображавшей часть колонии, находившейся на опушке леса, и именно «колонию», состоявшую из стены и пары коробок быстрособираемых временных домов, которую контубернию Тридцать Восьмой и надо было оборонять. К обороне, как понятно, она подошла творчески. Быстро отдав ещё пару приказов, декан заняла свою позицию на стене рядом с Шестьдесят Второй, которой передала детонатор от заложенной под деревом взрывчатки, и начала ждать. Ждать долго не пришлось — через полминуты прозвучал мерзкий звуковой сигнал, ознаменовавший начало тренировочного боя, и Тридцать Восьмая сжала покрепче фульминату.       Громкий шорох растительности под ногами выдал продвижение вошедшего на полигон противника. Противник был, понятно, толком не обучен, потому и лез вперёд, не разбирая дороги, как дикий кабан, но учитывая превосхоство в численности «пять к одному», это нивелировало отсутствие опыта. Пара громких хлопков и неприятных вскриков ознаменовала о том, что противник нашёл мины. Мины были тренировочные, при активации всего лишь одаряли «нашедшего» их лёгким зарядом бодрости в лице живительного электричества, да отключали оружие с бронёй, но приятного всё равно было мало, в чём убедились пара новорожденных. Шорох стал куда тише, так как противник сбавил темп и начал продвигаться куда осторожнее, стараясь миновать подозрительные места. Чрезмерная осторожность безнаказанной не осталась — довольное хмыканье Седьмой, раздавшееся в наушнике шлема Тридцать Восьмой, и последовавший выстрел со вскриком «убитой» «младшей сестры» возвестили о полноценном вступлении превенторов в бой. Впрочем, пока что это напоминало лишь тир, ибо нормального ответного огня со стороны красноглазых ещё не было — были лишь хлопки мин, на которых наткнулись запаниковавшие спарты, да периодические панические выстрелы вжавшихся в землю младших спартов «куда-то в сторону превенторов». Стоило отдать должное командиру атакующих — она сумела быстро привести подчинённых в чувство, и после этого на скалу, где залегла Седьмая, обрушился шквал выстрелов. Оказавшийся, однако, бесполезным — после того, как она «щёлкнула» двоих спартов, Седьмая быстро сменила позицию и приготовилась продолжать охоту. Продвижение атакующих продолжилось, и они по прежнему были осторожны — дрын на стене, игравший роль излучателя частиц, был успешно замечен атакующими, и так же успешно ликвидирован голографическим «взрывом» учебного гранатомёта. А затем сама обладательница гранатомёта была ликвидирована выстрелом Седьмой. После того, как стрелок отряда «ожила», ожил и расположившийся в совершенно другом месте излучатель, зашаривший своим голографическим лучём по опушке, а следом присоединились и другие бойцы контуберния, сразу после того, как Шестьдесят Вторая своей взрывчаткой повалила дерево и зацепила этим ещё нескольких «младших». Число атакующих по итогу всех предыдущих действий сократилось до двенадцати — почти половина нападавших была выведена из строя, но и оставшейся половины более чем хватало, чтобы задавить оборонявшихся, ярчайшим доказательством чего стало сдавленное шипение Четырнадцатой и пожелтевшая иконка с её номером в интерфейсе шлема Тридцать Восьмой, что означало «ранена». Но и финт с деревом порядком напугал нескольких атакующих, из-за чего они покинули свои позиции и неудачно подвернулись под голографическую линию излучателя. Излучатель, к слову, «перегрелся», и понимая, что будет дальше, Сороковая поспешила свою позицию оставить. Предчувствие её не подвело — пользуясь молчанием опасного оружия, одна из атаковавших выскочила в порыве героизма из своего укрытия и метнула в гнездо излучателя гранату, которая, судя по пожелтевшей иконке номера и нехарактерному ругательству, Сороковую таки зацепила. Справедливости ради, героизм безымянной красноглазой безнаказанным не остался, её быстро нейтрализовала Четырнадцатая. Учитывая, что все «козыри» закончились, Тридцать Восьмая решила прибегнуть к психократии, благо к этому моменту Первая её изрядно на это натаскала. Сконцентрировавшись на мало отличавшихся друг от друга разумах атаковавших (и машинально для себя подметив, что их осталось четырнадцать), она постаралась внушить им чувство паники. Это ей определённо удалось, судя по начавшейся беспорядочной стрельбе «куда-то в сторону врага» на радость продолжавшей выслеживать атаковавших по вспышкам фульминат Седьмой. Но чего Тридцать Восьмая точно не ожидала, так это ответного удара — неожиданно на разум Тридцать Восьмой обрушилось мощное давление со стороны атакующих — похоже, командовала ими одна из «златоглазых», о чём Вегеций не сообщал, из-за чего заслужил по отношению к себе ещё несколько очков в копилку ненависти. Но это было будущей головной болью, головная боль нынешняя, в лице таинственного командира «новорождённых», требовала решения здесь и сейчас: — Второй контуберний, у врага психократор! — прошипела по внутренней связи Тридцать Восьмая. Если в начале своей подготовки, превенторы второго контуберния могли от этой мысли, мягко говоря, «потерять боевой дух», сейчас же они такую неожиданную перемену на поле боя приняли достаточно спокойно, и так же достаточно спокойно начали её решать — Шестьдесят Вторая сняла с магнитного крепления на спине свой гранатомёт, который обычно берегла на такие неприятные случаи, и отправила с его помощью в сторону нападавших пару гранат. После последовавших взрывов давление на разум Тридцать Восьмой резко сократилось, вероятно, из-за сбившего концентрацию врага электрического «ранения» чем декан превенторов и воспользовалась, перейдя в атаку, попытавшись задавить таинственного противника ментально, и параллельно определяя местоположение врага. Вражеская «златоглазка» расположилась чуть позади её подчиненных, как раз в зоне поражения Седьмой. Понимая, что такую возможность терять нельзя, декан ослабила своё давление и мысленно передала информацию о расположении вражеского командира своему стрелку. Седьмая, получив из ниоткуда наводку на цель, удивляться и ещё как-либо терять зазря время не стала, вместо этого она прицелилась куда надо и, заметив движение, выстрелила. Вскрик боли психическим эхо отозвался в разуме Тридцать Восьмой, знаменуя о выходе вражеского офицера из боя. Оставшись без командира и под неутихающим огнём превенторов, красноглазки не выдержали и побежали прочь, отдавая победу в руки второго контуберния.       Мерзкий звуковой сигнал возвестил о том, что бой закончен и «убитые» в ходе боя спарты начали, недовольно шипя, вставать с тех мест где их «прикончили». Тридцать Восьмая немедленно приказала своим подчиненным собраться и направилась знакомиться с бойцами по ту сторону баррикад (больше всего её интересовала командир новорождённых), а наблюдавший за всем этим с наблюдательного пункта, представлявшего собой эдакий балкончик на стене, Вегеций мрачно хмыкнул, думая, что в следующий раз против второго контуберния надо выставить не двадцать пять спартов, а пятьдесят. Или лучше собраться всем инструкторам и лично надрать им задницы. Стоявшая рядом с ним высокопоставленная офицерша, получившая от генетической матери полноценное имя — «Беллона», тоже хмыкнула, но с другими мыслями: — У этих превенторов определённо есть потенциал, Вегеций. Вегеций был с ней согласен лишь частично: — Потенциал есть, да только его легко можно про… кхм, потерять. Зазнаются они такими темпами, как пить дать зазнаются. А самоуверенность — вернейший путь в п… в могилу. Макнуть их надо хорошенечко в грязь, да посильнее. — Мысль интересная. Можете начать прямо сейчас. Как насчёт конфигурации «Нашествие Кроганов» локации «Колония на Фортуне»? Без подготовки, пусть обороняются как есть, вместе с новорождёнными. На лице Вегеция расцвела садистская улыбка: — Хорошая идея, так и поступлю. — инструктор активировал систему связи и объявил: — Рано расслабляетесь, дорогие вы мои. Начальство посчитало, что этого учебного боя недостаточно, готовьтесь ко второму. Даю вводную: противник — кроганы, бой будет идти в условиях городской застройки, фора отсутствует. Наслаждайтесь. — после этих слов Вегеций начал устанавливать необходимые настройки, и на его глазах ландшафт полигона начал меняться — изображавшие деревья, скалы и стены платформы начали перестраиваться, игравшие роль «текстур» «лесные» голограммы временно исчезли, чтобы быстро замениться голограмами «городскими». Когда полигон наконец перестроился, на него хлынули точно так-же «одетые» в голограмми кроганов автоматоны и прозвучал звуковой сигнал, означающий начало нового боя.       Глядя на то, как быстро начали переходить иконки спартов в желтое «ранена» и красное «убита», Вегеций усмехнулся.