The Glass Serpent and the Dark Horse

Том проснулся от какого-то странного звука и горячего дыхания в шею. Раздражённый, сонный и не совсем уверенный, где это он — разве что точно не в своей старой комнате в приюте — Том повернулся на другой бок и замер. Дверь в комнату, в которой он сейчас находился, была открыта нараспашку, а сам Том оказался лицом к лицу с самой большой собакой, которую ему когда-либо доводилось видеть. Существо было размером с пони, а странным звуком, который его разбудил, оказался хвост, бьющийся об изножье кровати. Маленькие янтарно-жёлтые глаза смотрели на него из серой морды с потёками слюны на челюсти. Мальчик едва успел сесть, прежде чем огроменный язык вдруг вылез из пасти и быстро прошёлся по его лицу, оставив ощущение странно пахнущей влажной слизи. — Угх. — Он попытался отодвинуться и закрыться от животного руками, но это оказалось напрасным: пёс развалился на кровати, как на своей собственной, и всем телом прижал мальчика к ней. — Уйди с меня! Прекрати! Да стой же ты!.. — Попытки сдвинуть огромную тушу с себя тоже не увенчались успехом. Магия же казалась какой-то слишком вялой и не собиралась помогать против собаки, которая не совсем понимала, что её проявления привязанности Тому не так уж и нравятся. …Значит, вот так он и умрёт? Раздавленный здоровенным псом, утонувший в стекающей из пасти слюне? Как недостойно и обыденно. Он ведь должен был изменить мир! Сделать волшебный мир лучше! Заставить себя уважать и доказать, что чистокровки были неправы!.. Это ведь даже не особо запоминающаяся кончина! Разве что своей глупостью… — Роган, место! Мастиф перестал пытаться его раздавить и, недовольно гавкнув, спрыгнул на пол. В ужасно мятой одежде и почти весь измазанный собачьими слюнями, Том снова сел на кровати, пристально следя за тем, чтобы на него опять не набросились. Слуга, женщина-маггл, стоящая в дверях, всеми силами пыталась не засмеяться. — Прошу прощения, молодой господин. Филип, должно быть, оставил дверь чуть приоткрытой, когда заносил ваши вещи. Я не знаю, как ещё Роган смог бы попасть сюда. — Она подошла к собаке и, схватив его за кожаный ошейник, стала тащить в сторону двери. — Сейчас уже полдень, скоро подадут обед — ваш отец попросил вас там присутствовать. Если желаете, вы можете умыться в ванной комнате в холле. Будто он позволит себе заявиться к столу в таком виде! Том вздохнул и попытался хоть как-то привести одежду в порядок. Женщина, наверняка давно привыкшая к подобному, отбуксировала пса из комнаты и закрыла за собой дверь. Реддл спустил ноги с кровати и огляделся: мебель — шкаф, стол и подставка с зеркалом — была из чёрного дерева, на полу лежал ковёр, а стены были нейтрально-белого цвета. Всё довольно обычно и просто — будто комната только и ждала его приезда, чтобы он её обустроил по своему усмотрению… Значит, это всё правда. Не сон. Его забрали из приюта, рассказали о том, как он появился на свет. А потом отец отнёс его до дома и уложил спать. Да уж… Желая поскорее избавиться от мерзкого склизкого ощущения и запаха, Том поторопился в ванную и вскоре уже стоял у раковины. Хорошенько умылся и, помня, что ему скоро нужно появиться в столовой (если, разумеется, сможет её найти), ещё раз пригладил одежду и вышел. Холл с противоположной стороны от его спальни был очень длинным, увешанным бесчисленными портретами (конечно, магловскими и недвигающимися) и украшенный беспорядочно стоящими антикварными полками и столами со всякими дорогими безделушками. Качественно выполненный деревянный пол был почти полностью скрыт за немного пыльным ковром — таким же рубиново-золотым, как и ситцевые занавески на окнах. Прям как в Гриффиндоре. Чудесно. Том несколько минут открывал двери одну за другой, пока, наконец, не нашёл столовую — большую комнату с массивным столом посередине и красивым видом за широкими окнами. Его отец сидел на стуле с высокой спинкой, рядом, кажется, были его дедушка с бабушкой — очень строгий на вид мужчина и женщина, выглядящая так, будто всеми силами сдерживается, чтобы не налететь на него прямо сейчас и не задушить в объятиях. Адская гончая спокойно лежала в ногах отца. Когда она подняла на него свои почти раскаявшиеся глаза, Том посмотрел строго и как можно более внушительно. — Я слышал, Роган разбудил тебя сегодня, — произнёс отец, улыбаясь ему так, как сам Том улыбался лишь раз. — Иногда он может быть чересчур дружелюбным. — Дружелюбным… — повторил Том, садясь на свободное место и осторожно пододвигаясь к столу. — Верно. Женщина захихикала. Престарелый мужчина наблюдал за ним молча, будто пытаясь найти в нём что-то неправильное. Мальчик встретил его взгляд и не отворачивался, пока старик первым не отвёл взгляд. — Ты хорошо выспался, сын? — Да, хорошо. — Если от него ждали, что Том вот так сразу начнёт называть его «папой», то ошиблись. Он будет вести себя вежливо и… дружелюбно, пока не появится причина вести себя полностью противоположно, но даже так что-то большее ещё нужно заслужить. — Вчера был тяжёлый день, и я сильно вымотался. — Могу представить… Твоя воспитательница рассказала не так много, но дорога из твоей школы до Лондона наверняка была длинной, раз уж поезд приехал лишь в четыре часа дня. Да и после… — Хогвартс находится в Шотландии. Дорога на поезде занимает около семи часов. Когда отец нахмурился из-за его вежливых, но почти безэмоциональных ответов, Том почувствовал мстительное ликование. — М-да… Меня в твоём возрасте учили на дому тьюторы, так что даже ходить никуда не нужно было. Иногда мне хотелось тоже уехать куда-нибудь в школу, как ты. Такое чувство, будто я многое тогда потерял. — Не потерял. — По крайней мере, если судить по его собственному опыту. — Но ведь магическая школа- интернат… Там должно быть действительно интересно. — Достаточно, Том! — впервые подал голос его дедушка. Голос старика был резким, как и его глаза, и мальчик от этого возгласа слегка подпрыгнул. — Ужасно уже то, что эта женщина вбила подобные мысли тебе. Не нужно забивать голову этим бредом ещё и ребёнку. Бредом?.. Магия — это не бред! Магия потрясающая! Невероятная! Она была всем для Тома и тем, что какой-то маггл никогда не сможет понять! Как он смеет говорить такое?! Судя по взгляду отца, он думал примерно то же самое: — Это не «бред», папа, и, если сын не против, то я тебе докажу. — В обычных обстоятельствах Том-младший не пошёл бы на поводу у умоляющего взгляда отца, но в этот раз признание этими стариками магии избавило бы его от ненужных проблем в будущем, поэтому он решил сделать исключение. — Воспитательница говорила, что ты умеешь говорить со змеями, как умела твоя мать. — Том!.. — Они находили меня. В приюте, когда прогуливались где-то рядом. Шептали всякое, — ответил он. — Даже в магическом мире такое случается редко; это талант, который был у одного из основателей школы, моего предка со стороны матери. Сейчас волшебники боятся этого дара, думают, что это знак Тёмной магии. Том никогда не чувствовал себя плохо из-за чужого страха, а смесь из облегчения и настороженности на лице отца выглядела весьма занимательно. Тот прочистил горло и сказал: — Хорошо. Садовник недавно поймал вот это… — Он поднял старую птичью клетку и поставил её на стол: внутри была яростно извивающаяся зелёная змея. — …чтобы ты мог её использовать для демонстрации. «Я убью тебя! Каждого из вас! И толстые пальцы тоже! Все двуногие, кто додумался запереть меня в этой… штуке, готовьтесь умереть!» Змея была почти такой же длины, как рука мальчика, а её кольца были красивого, почти кислотного оттенка зелёного. Она напомнила ему Шиву — первую змею, с которой ему довелось поговорить. Он заставил себя не думать о том, что тогда случилось с его первым другом. — Ты не ядовитая.— Том положил голову на руку и наблюдал за удивлённо кружащейся рептилией. — Ты не сможешь никого убить, даже «толстые пальцы». — Он решил, что под этим змея имела в виду садовника. — Но даже если бы ты была ядовитой, я бы не позволил тебе навредить этим людям. Я пока сам ещё не знаю, что буду с ними делать. — Говорящий! — прокричала змея, сразу прекратив метаться по клетке, и подползла ближе, чтобы видеть его лучше. — Ты выглядишь совсем не так, как те, другие. И что ты делаешь в таком месте, рядом с этими обезьянами без магии? — Она быстро попробовала воздух тёмным раздвоенным языком. — Ты же не собираешься прибивать меня к двери? — Не собираюсь. — Совершенно не обращая внимания на других зрителей, Том открыл дверцу клетки и просунул внутрь руку. — Я отнесу тебя обратно в сад после обеда. Мой отец просто хотел кое-что доказать. — И что же? — Что он не сумасшедший. — Холодное тельце змеи преспокойно обернулось вокруг его шеи. — И что я действительно волшебник. Перед тем как взять со стола яблоко, Том произнёс уже на английском: — Она сказала, что у вашего садовника толстые пальцы. Отец выглядел слишком самодовольным для человека, который сейчас по сути ничего не сделал. Очевидно, он думал, что смог что-то доказать этим представлением. Также было очевидно, что дедушку такими представлениями не проймёшь: — Любой может выдрессировать животное, Том. Ты сам дрессировал лошадей. Это не магия. Ага, только вот змеи — не лошади. Гораздо проще думать, что свистящее шипение, каким, он знал, звучит для других людей парселтанг, было лишь детской фантазией и желанием одобрения от недавно обретённого отца. Нужно было что-то более серьёзное. Что-то невозможное без настоящей магической силы… Стакан воды перед дедом как раз подходил для этого. Том обращался к своей магии тысячи раз, ещё даже до Хогвартса, и она всегда без промедления бросалась к кончикам пальцев. В этот же раз она была будто сонной. Как потягивающаяся кошка перед прыжком. Кажется, это из-за иррационального чувства безопасности, которое не дало ему утром использовать магию против пса — оно против его воли вывело силу из состояния постоянной готовности и осторожности, и теперь понадобится время, чтобы вернуть всё обратно. Но об этом он подумает позже. Сейчас важно то, что его магическое ядро, наконец, заработало и было готово к действию. Магия шипела на кончиках пальцев так, как волшебная палочка никогда не сможет повторить. Вино. Вспомнилась лекция от его самого нелюбимого профессора об ограничениях магии. Законы. Правила, которые вроде как нельзя было нарушить, если только не в случае с алхимическими преобразованиями Философского камня. Трансфигурация кошки в чайник или иглы в спичку была возможной. Даже простой. Но трансфигурация камня в съедобный хлеб или, как в данном случае, воды в вино, не должна была существовать. Но сверкающий глазами ублюдок был тогда неправ. Том знал это, потому что уже делал подобное раньше. Это было сложно, да — но не невозможно. Не для него. Вино! Тёмно-красное, почти бордовое. Пахнущее сладким виноградом и резким алкоголем. Вино! Том пристально смотрел на стакан, желая, чтобы жидкость за стеклом поменялась — потемнела и окрасилась. И она стала меняться. Сначала медленно — лишь бурая капля, будто кровь, которая замысловатыми рисунками растекалась по воде, а потом быстрее. До тех пор, пока цвет не стал таким тёмным, что через него уже нельзя было ничего увидеть, а сам Том не стал чувствовать себя так, будто вот-вот упадёт в обморок. Его магия резко втянулась обратно, и он обессилено упал на стул. Стол лёгонько зашатался, когда мальчик поймал себя на том, что заваливается на бок. — Том! — Он резко встал и отошёл чуть назад, когда отец решил поддержать его за локоть. — Мне не нужна твоя помощь! Ответ отца потонул в потоке слов его шокированных родителей, но мальчик не стал больше ждать. Его ноги подрагивали, а тело шатало, когда он отрывисто выскочил из комнаты, желая сбежать хоть в тот же сад. — Говорящий! — Он не обращал внимания на змею, обвившую плечо, перепрыгивал сразу через две ступеньки, пока не вышел на улицу. Тогда Том, наконец, остановился. Подошёл к большому дубу и осел рядом со стволом, стараясь восстановить дыхание и перестать трястись. Ему не нужна была помощь отца, он вполне справлялся без этого все двенадцать лет своей жизни, так что сможет справляться и дальше. Глупые магглы с их глупыми отрицанием и удивлением! Том надеялся, что его представление выглядело устрашающе, и его больше не будут считать обычным маленьким мальчиком. Потому что он им не был — он сильнее и лучше. И этим магглам лучше знать, насколько! — Это было безрассудно. — Змея соскользнула вниз по его груди к коленям. — Ты очень силён, но ты ещё молод, а твоё ядро ещё слишком маленькое. Такие сложные вещи не пойдут тебе на пользу. — Я знаю, что делаю. — Как скажешь, — ответила она с тем, что у змей можно посчитать тяжёлым вздохом. — Твоё гнездо мне не подходит. Я бы хотела, чтобы ты вернул меня в моё, как договаривались. Том кивнул, и змея обвилась вокруг его запястья. — Я отнесу тебя. Только дай мне немножко отдохнуть. Просидев под деревом с полчаса, прежде чем почувствовал, что снова может двигаться, он заставил себя встать. Змея говорила ему, куда идти, пока они не достигли небольшой дыры под кустом с розами, а потом соскользнула с его руки в темноту. Тогда Том пошёл обратно к дому, собираясь разобрать свои вещи, раз уж больше делать было нечего. Он услышал голоса за дверью библиотеки и остановился, чтобы послушать. — …может быть опасно, как только воспитательница рассказала, что он делал в приюте. Нет, даже раньше — с тех пор, как я впервые узнал о его существовании и понял, что он наверняка будет магом, как и его мать, но… мне на это плевать. Я не брошу его снова! Никогда! — Тень отца за дверью металась из стороны в сторону. — Он может меня убить — но это неважно. Он мой сын! — Дорогой… — Если вы хотите, чтобы мы уехали, чтобы его здесь не было — то мы уедем. Я всё прекрасно понимаю. — Даже несмотря на то, что мальчик умеет делать, мы не собираемся просить вас уехать, Том. Ты наша семья. Как и он. Твоя мать и я просто хотим убедиться, что ты уверен. — Совершенно уверен. Пока шёл к своей комнате, Том-младший думал, какой же его отец упёртый. И гадал, что продержится дольше: отцовская воля или отцовский рассудок.