The Glass Serpent and the Dark Horse

Пусть внутри крепло беспокойство о том, как отреагируют родители на всю эту катастрофу с распределением, а недружелюбные взгляды одноклассников не покидали его ни на минуту, Гарри умудрился поужинать, даже ни разу не подавившись (ну, хоть бессонницей из-за голодного желудка страдать не будет). Тут и там слышалось, как кто-то из слизеринцев либо обсуждает его поступок, либо говорит что-то про «гриффиндорских придурков», а это тоже в какой-то степени относится к нему. Что же касается его старого знакомого (из-за которого всё и началось вообще-то), то тот не сделал и не сказал ему совершенно ничего. От мраморной статуи его отличало разве что размеренное движение руки от тарелки ко рту и обратно. Иногда Гарри чудилось, что этот странный слизеринец наблюдает за ним, но стоило только обернуться, как тот всё так же бездумно смотрел в одну точку, будто ему совершенно ни до чего нет дела. Может, он и наблюдал как-то за ним боковым зрением — Гарри не знал, но заметить его внимание так ни разу и не удалось. Гарри уже начал задумываться, а не паранойя ли у него. Спустя вечность праздничный ужин наконец-то закончился, и ученики с профессорами стали подниматься из-за столов. Комнату наполнили звуки отодвигаемых стульев, шагов по каменному полу и детского смеха. Знакомый, который так и молчал на протяжении всего ужина, тем временем выглядел настолько спокойным, будто его накачали седативными средствами. И тут он вдруг резко встал, отчего Гарри невольно вздрогнул. А потом этот странный мальчик быстро влился в толпу (как тогда на платформе Экспресса) и без видимых усилий проскользнул сквозь неё, словно садовая змея через заросли травы. Первокурсники начали собираться у выхода из Большого зала в ожидании кого-то из префектов, чтобы те провели их по коридорам замка в гостиные. Но стоило только Гарри решить к ним присоединиться, как на его плечо опустилась чересчур знакомая тяжёлая ладонь. Обернувшись, он невольно съёжился под тяжёлым взглядом Дамблдора, направленного на него из-под кустистых тёмно-рыжих бровей. Прекрасно помня, что тот говорил о змеином факультете и его учениках, Гарри сделал маленький шаг назад. Он смотрел на профессора сквозь линзы своих очков и был уверен, что скрыть охвативший его в этот момент страх не стоит даже пытаться. Гарри не знал, чего именно ожидал от Дамблдора. Что тот устроит ему выговор за поступление в «неправильный факультет»? Или что он заставит его пройти перераспределение? Может, назовёт его тёмным волшебником, потому что оказался со змеями?.. Но нет, вместо этого профессор произнёс:  — Будь осторожен, мальчик мой: слизеринцы редко бывают добры к тем, кто от них отличается. Но что ещё важнее, берегись Тома Реддла. «Том Реддл»… вот уже второй раз его пугают этим именем, но кто это? И почему от него так настойчиво пытаются предостеречь? Не может ведь простой ученик быть настолько опасным?.. Заместитель директора не стал дожидаться ответа, а лишь мягко подтолкнул его к группе первокурсников, сказав напоследок:  — Тебе пора идти. Ты ведь не хочешь потеряться, верно, Гарри?  — Нет, сэр. — И он правда не хотел. Из рассказов родителей он знал кучу всего о факультете Гриффиндора, разве что кроме текущего пароля на входе, но вот Слизерин? Если он отобьётся от группы, то точно не сможет добраться до спальни этой ночью. — Спасибо за предупреждение!  — Конечно, мой мальчик. А теперь иди. Гарри был счастлив последовать его совету: что-то в недавнем поведении Дамблдора, особенно этим вечером, заставляло его ощущать беспокойство. Он как раз прибился к группе своих одногруппников, когда к ним подошла высокая блондинка с надменным лицом — очевидно, староста. Гарри точно знал, что она не из Малфоев — у тех волосы совсем другого оттенка, но вот больше ничего о ней вспомнить не смог. Их повели по коридорам замка почти что строевым шагом — первокурсники из других факультетов к тому моменту уже давно скрылись из виду. Вели их, судя по всему, в сторону подземелий. То и дело спускаясь вниз по гладким каменным лестницам, они направлялись прямо в самые глубины древнего замка. Мать с отцом рассказывали Гарри про портрет Полной Дамы, за которым скрывается вход в гриффиндорскую гостиную. Как сказала Гермиона, в «Истории Хогвартса» написано, что чтобы пройти в гостиную Когтеврана нужно постучать специальным молоточком и отгадать загадку, а вход в Пуффендуй связан с какими-то бочками на кухне. Следовательно, Гарри ожидал нечто подобного и от Слизерина: может, какой-то паззл, для разгадки которого нужно было бы показать те качества, которые ценятся на факультете. Ну или заколдованная каменная змея, которой требовалось бы прошипеть пароль. Но нет, вход в гостиную Слизерина представлял из себя самую обычную стену. Гарри даже почувствовал разочарование, но всё-таки решил подождать и посмотреть, что же будет дальше.  — Всем внимание! — крикнула староста, находясь в главе группы первокурсников. Не то чтобы до этого все прям уж шумели, но после этой фразы двадцать новоявленных слизеринцев послушно посмотрели на старшекурсницу. — Запомните эту стену, именно она охраняет вход в подземелья Слизерина. Чтобы попасть внутрь, вам нужно будет сказать пароль, который меняется каждые две недели. Сейчас пароль «рогатая гадюка», когда он поменяется, новый пароль будет написан на факультетской доске объявлений. Она повернулась обратно к стене и вновь чётко произнесла пароль, после чего кирпичи в стене стали разъезжаться в сторону, совсем как в «Дырявом котле». Взгляду слизеринцев открылся узкий тёмный проход с мутным зелёным светом на другой стороне. Первокурсников повели внутрь, и Гарри не удержался, с открытым удивлением разглядывая всё вокруг. Несмотря на весьма унылый вид снаружи, внутри гостиная Слизерина ни капли не разочаровывала. Готические окна в рамках из узорчатого серого гранита разделяли сплошную каменную стену на части, а сквозь толстое стекло пробивался искажённый водами Чёрного озера лунный свет. Мебель была кожаной и очень красивой, прямо-таки кричащей о роскоши, присущей высшему обществу. Над каминной полкой, в рамке из причудливо переплетённых змеиных тел висел портрет основателя — Салазара Слизерина. Камин сейчас был подожжён, и танцующее на дровах из старого дерева пламя окрашивало всё вокруг в оранжевые цвета. Посередине гостиной стоял, судя по описанию родителей, Гораций Слизнорт: в шёлковой сиреневой пижаме, поверх которой он накинул красный сатиновый пиджак с золотыми пуговицами, спрятав весьма выдающийся живот. Мастер зелий и декан Слизерина, Гораций был блондином с редкой проседью и улыбался вполне радушно.  — Добро пожаловать на благородный факультет Слизерина, дом для самодостаточных и амбициозных учеников! Добро пожаловать туда, где ценят традиции и честь, где каждый стремиться обрести славу для себя и своей семьи! Уверен, большинство из вас не понаслышке знают о змеином факультете: в конце концов, кровь, как правило, берёт своё, — сказал декан и усмехнулся. — Что вы можете не знать, так это некоторые правила, которых мы на Слизерине придерживаемся. К сожалению, остальные факультеты часто относятся к нам с предубеждением и видят в нас исключительно безжалостных тёмных магов. Поэтому вне подземелий я рекомендую вам быть осторожными: пусть мы с моими коллегами стараемся не допускать конфликтов, но каждый слизеринец должен уметь защитить себя и других, если того требует ситуация. Это значит, что все недовольства друг другом мы оставляем в пределах гостиной — снаружи слизеринцы всегда едины. Гарри решил, что вещи профессор говорит вполне здравые. В конце концов, он сам немало знал об этих «предубеждениях».  — Другое важное правило касается ваших оценок. Чтобы не опозорить факультет, каждый из вас должен закрыть свои предметы как минимум на удовлетворительно, — продолжил декан. — Ох, Мерлин, прошу прощения, я же не представился, это всё наверняка из-за возраста! Я глава факультета Слизерин и Мастер зельеварения, профессор Гораций Юджин Флаккус Слизнорт. А теперь я буду по двое называть ваши имена из списка — с этим человеком вы разделите комнату на весь следующий год. Если вы захотите не менять своего соседа и на втором курсе, то сможете попросить об этом старост перед летними каникулами. Значит, их просто расселят случайным образом, и выбрать соседа не получится? Не то чтобы у Гарри уже появились друзья, с кем он был бы не против делить комнату, но так хотя бы можно было быть уверенным, что его не заселят в комнату к Драко Малфою. День ещё даже не закончился, а Гарри уже всерьёз задавался вопросом, как пережить эту неделю. Про то, что жить ему тут придётся все семь лет, лучше вообще не вспоминать. Пока профессор читал одно за другим имена, Гарри стоял как на иголках и наверняка выглядел бледно, пытаясь смириться со своей судьбой. Но всё оказалось иначе, чем он думал: его имя просто не назвали. Все первокурсники уже покинули гостиную, а Гарри так и остался стоять. Водянистые глаза декана сосредоточились на нём.  — Я, конечно, слышал, что сказала шляпа, но всё же не был уверен… У вас глаза вашей матери, мистер Поттер. Что ж, очень рад возможности видеть вас на Слизерине! Весьма неожиданно, учитывая факультет ваших родителей, но оттого лишь более любопытно.  — Спасибо, сэр.  — Ваша мать превосходно разбиралась в зельях. Как и в любом другом предмете, впрочем. Даже поразительно, зная, что она магглорожденная. — Гарри уже было дёрнулся ответить, но Слизнорт будто и не заметил этого, продолжив: — Ваш отец был… не особо выдающимся по моему предмету. У него были хорошие оценки — он ведь готовился стать аврором, — но его таланты скорее лежали в сфере трансфигурации. Альбус мне говорил, что на его предмете ваш отец по-настоящему сиял, да-а… Надеюсь, мистер Поттер, что и вы найдёте свое призвание: в конце концов, вам есть, в кого расти.  — Я понимаю, сэр. Прошу прощения, но вы не назвали моего имени, так что я бы хотел спросить… в какую комнату вы меня определите?  — О, не волнуйся, мой мальчик! Я решил, что будет лучше не селить тебя с другими первокурсниками, учитывая твоё происхождение, — ответил Слизнорт, направившись к лестнице, по которой ранее спускались остальные. Глядя на габариты профессора, Гарри не был уверен, что тот впишется в дверной проём, но как-то у него это всё же получилось. — Хотя, конечно, тут дело не только в тебе. Дело ещё и в Томе Реддле — магглорожденном сироте, который… Что ж, скажем так: к каждому правилу есть свои исключения. Гарри не совсем понял, что декан имел в виду, но предположил, что Том Реддл выделялся из толпы слизеринцев не только тем, что его родители магглы. Будь это иначе, Дамблдор бы не стал говорить, что парень, который, как оказалось, скоро станет его соседом, настолько опасен. От неожиданно появившейся мысли, что старик не стал бы разводить панику без повода, по спине Гарри пробежали мурашки.  — Том, несомненно, выдающийся мальчик, хотя и довольно колкий в общении. Очень спокойный и вежливый, но весьма закрытый и не доверяет даже мне. А вот ты… думаю, если ты хоть немного похож на свою мать в школьные годы, то у вас с Томом не возникнет проблем. Декан остановился в конце коридора, где располагались комнаты второкурсников, и постучался в одну из дверей, из-за которой вскоре раздалось предельно нейтральное «Войдите!». За дверью оказалась вполне уютная комната в различных оттенках зелёного и серебряного. На полу рядом с одной из кроватей стоял чемодан Гарри — пусть и новый, но совершенно обычный и ничем не выделяющийся, а вот у второй кровати он был чёрный, обитый серебром и с драконьим крестом возле замка. Хозяин этого чемодана сидел на кровати с книгой в руках, свернувшись вокруг неё, как книззл вокруг корзины с котятами. На пальце у него виднелось кольцо наследника с тем же крестом, какой украшал чемодан. Это был тот любитель книг с поезда. А ещё это был тот слизеринец, рядом с которым он сел на ужине и который не сказал ему тогда ни слова. И что важнее, это был тот, о ком его предупреждал Дамблдор, кто ни в коем случае не должен был жить с ним в одной комнате на протяжении по меньшей мере года. Тот, кто по какой-то неведомой причине всё никак не хотел уходить у него из головы. Это всё был Том Реддл. Декан назвал Тома магглорожденным, но у него на пальце красовалось кольцо наследника. Сказал, что Том сирота, но сам Гарри видел его отца, когда те вдвоём вывалились из Ночного Рыцаря прямо на Чаринг Кросс Роуд. Гарри искренне недоумевал, кто же этот мальчик на самом деле?.. Погрузившись в свои мысли, он даже не заметил, как их с соседом оставили одних, пока Том не обратился к нему напрямую:  — Держи свои вещи в порядке и не разбрасывай их на моей половине комнаты. Не говори со мной, если я не начну разговор первым. Тронешь мои вещи без разрешения — пожалеешь. Всё понял? Похороненный под лавиной требований, Гарри застыл и мог только удивлённо моргать. Конечно, Том Реддл не показал себя как дружелюбного человека ни в одну из их встреч, так что нечто подобное стоило ожидать, но отчего-то такая резкость Гарри задела и у него вырвалось:  — Не думаю, что друзей заводят именно так. Тёмно-синие глаза посмотрели на него так холодно, что он невольно содрогнулся.  — Хорошо. Потому что у меня заводить друзей нет совершенно никакого желания. — Закрыв книгу, Том повернулся к нему спиной и небрежно взмахнул рукой, гася свет. Видимо, расстилать свою кровать Гарри придётся в темноте. Кажется, этот год будет даже длиннее, чем он думал.