The Glass Serpent and the Dark Horse

Первое, что Гарри пришлось усвоить сразу после заселения в свою новую комнату: его сосед совершенно не терпит беспорядка. Вторым стало правило о соблюдении в комнате тишины — Том, как уже было известно, любил читать, а полностью сконцентрироваться на очередной книге мог только при отсутствии шума. Третьим Гарри для себя открыл то, что его сосед был жутким собственником и не терпел, когда трогали его вещи. Это было вполне оправдано, учитывая, что эти самые вещи были высшего качества и сделаны по большей части на заказ — такие можно было увидеть лишь у наследников самых древних и благородных чистокровных родов и стоили они целое состояние. А помня слова профессора Слизнорта, что Реддл, по крайней мере ещё недавно, считался сиротой, неудивительно, что он так яростно стережёт свои вещи — это наверняка выработалось как механизм выживания в приюте. Так же, как и его ни разу не тёплое отношение к окружающим. Четвёртой особенностью Тома, которую узнал Гарри, проснувшись после не самой спокойной ночи, стало то, что он очень ранний жаворонок. Стоило Поттеру приподнять голову с подушки и широко зевнуть, как взгляду предстала пустая и наверняка давно холодная кровать напротив — её уже даже успел застелить один из домовых эльфов, которые убираются в замке. Гарри не имел ни малейшего представления, куда ушёл его сосед и как давно, и пусть это было совершенно не его дело, но отчего-то он нервничал рядом с Томом в той же степени, в какой беспокоился за него, стоило Реддлу вот так внезапно уйти. Помня все те слова, что сказал Дамблдор про опасность этого второкурсника — и тут даже неважно, правдивы они были или нет. То, что чуть ли не весь факультет ополчился против Тома, да и… Что ж, он не был уверен, что имел в виду Слизнорт под «исключением к любому правилу», но догадывался, и эти догадки заставляли его невольно переживать за своего нового соседа. Порывшись в своём чемодане в поиске часов, которые он привёз как замену Темпусу, создавать который ещё не умел, Гарри понял, что времени у него в запасе предостаточно и что он вполне успеет сходить в совятню перед завтраком. Взяв с собой туалетные принадлежности и чистую одежду, он скрылся за дверью ванной и стал приводить себя в порядок. Письмо, которое он потом быстро начиркал, было очень коротким и содержало лишь название факультета, в который он поступил, и то, что его соседом стал второкурсник. Хотя, вряд ли от него ожидали большего, учитывая, что ещё не было ни одного занятия. Не особо аккуратно запихав письмо в конверт, Гарри проверил, не забыл ли он закрепить свою пока бесполезную палочку из остролиста в чехле на предплечье, и шустро покинул общежитие, а затем и гостиную. В такой ранний час большинство слизеринцев ещё спали, так что на пути к выходу он никого не встретил. Вопреки его ожиданиям, найти совятню оказалось далеко не так просто. Он потратил минут десять или даже пятнадцать просто беспорядочно шатаясь по коридорам и, если натыкался на лестницу, то поднимался наверх. В конце концов, ему повезло наткнуться на привидение своего нового факультета — Кровавого Барона, который, несмотря на свой весьма жуткий вид, очень вежливо указал ему нужное направление, даже удачного дня пожелал. Что ж, хоть призрак в Слизерине оказался дружелюбным. Жаль, ученики этого факультета не следуют примеру Барона — может, в противном случае репутация слизеринцев не была бы такой отвратительной. Не то чтобы сам Гарри когда-либо сказал всё это им в лицо — он ведь не хотел быть растерзанным на части, даже не доучившись в Хогвартсе свой первый день. Повернув за угол и начав подъём по лестнице в совятню, он едва успел преодолеть три ступеньки, как сверху со стороны башни прогремела вспышка заклятия. Этот цвет был Гарри знаком: отец с крёстным, стоило им начать перешучиваться друг с другом, любили кидаться таким заклятьем-подножкой. Стоило ему отойти в сторону и прижаться к перилам, как мимо по лестнице быстро скатилось какое-то чёрное пятно и остановилось, лишь глухо ударившись о стену. Повернувшись в его сторону, Гарри широко открытыми в удивлении глазами смотрел, как бесформенный комок школьной мантии начинает шевелиться, открывая зелёные нашивки, и человек в ней с трудом поднимается на четвереньки. Синие глаза Тома смотрели на приютившую его стену так, будто собирались прожечь в ней дыру. Из уголка его рта медленно потекла вниз тёмно-красная струйка, и Гарри с ужасом понял, что тот наверняка прикусил себе язык или щёку во время падения. Ну, хорошо хоть через перила не скинули … Не успел Гарри отойти от шока и как-то помочь, как Реддл поднял левую руку и сам вытер с подбородка кровь. А его попытка сделать шаг в сторону Тома вызвала лишь раздражённое шипение, напомнившее ему раненую медянку, которую он повстречал в своём саду лет пять назад. — Не трогай меня! Мне не нужна твоя помощь! Глаза Реддла на секунду будто даже загорелись красным, но Гарри принял это за игру света, потому что стоило ему инстинктивно отойти обратно к перилам, как те вновь стали синими.  — Всё ещё в сознании, Реддл? Как жаль, — усмехнулся Абраксас, показавшийся на верхних ступеньках лестницы, с двух сторон окружённый Мальсибером и Ноттом. — Думаю, теперь ты смог прочувствовать вкус крови своего маггловского отца. Совсем как грязь, не правда ли? Том ответил диким рычанием; кровь в показавшихся зубах делала его похожим на бешеного оборотня. Гарри тихонько прошёлся вдоль перил и вжался в холодную каменную стену внизу.  — Я горд, что во мне течёт кровь моего отца. Лучше уж я буду Реддлом, чем Мраксом!  — Ты вообще не должен был оказаться в мире магов, грязнокровка, и уж тем более на нашем факультете! — выплюнул Мальсибер, а по спине Гарри пробежали мурашки. Только вот не из-за громкого голоса. В воздухе вдруг резануло злобой, и шла она не от Абраксаса с компанией, а от внешне вполне спокойного, если бы не яростный взгляд, Тома. Гарри вдруг почувствовал себя запертым в одной клетке с хищником. Очень не хотелось, чтобы эта стычка привела к плохому исходу, но всё же в глубине души Гарри эгоистично радовался, что внимание Реддла сейчас направлено не на него. Когда Малфой со своей охраной стали спускаться вниз, Том уже поднялся на ноги.  — Здесь тебя никогда не примут. Магический мир не для таких, как ты, и это не изменится. Если ты действительно настолько горд своей грязной маггловской кровью, так почему бы тебе не перестать играть в волшебство и вернуться к таким же ублюдкам, как ты? Нарочито проигнорировав шипение со стороны Реддла, перемежающиеся злой бранью, слизеринцы прошли мимо них и скрылись за поворотом. Очень осторожно, словно ожидая, что тот на него набросится, Гарри приблизился к своему невольному соседу. Реддл едва заметно дрожал, сгорбившись и привалившись к стене, очевидно испытывая не самые приятные ощущения.  — Том… — Пустой взгляд, которым на него посмотрел Том, вызвал неуёмное желание сбежать отсюда подальше, но он смог удержать себя в руках — может, в нём всё же есть что-то гриффиндорское. — Тебе нужно сходить к медиковедьме.  — Я в порядке! — Том сплюнул на пол собравшуюся во рту кровь и повернулся к нему спиной. — Мне не нужна твоя помощь, Поттер. Я вполне способен позаботиться о себе сам! Оставшись в одиночестве у подножья лестницы, Гарри решил, что сходит в совятню позже, и поспешил вслед за этим невозможно гордым второкурсником, сохраняя безопасную дистанцию. Если Том упадёт или ещё как-то покажет, что во время спуска с лестницы заимел травму головы, то он лично дотащит его до больничного крыла, несмотря ни на какие протесты и угрозы.  — Кажется, я сказал тебе не идти за мной!  — Я иду не за тобой, Реддл, а в Большой зал. Не думаю, что стоит меня винить за то, что мы идём в одном направлении. — Что ж, не совсем правда, но и не совсем ложь. Том раздражённо вздохнул и пошёл быстрее. Когда они, наконец, дошли до Большого зала и Гарри предпринял попытку сесть на то же место, что и вчера, он получил два предупреждающих взгляда — один со стороны профессорского стола, а другой от уже по-настоящему разгневанного Реддла. Гарри решил пойти на компромисс и сел на другой край лавочки. Том не переставал сверлить его взглядом вплоть до прилёта почты, когда перед ним приземлилась аккуратно выглядящая сова с письмом и посылкой. Освободив сову от поклажи и покормив её беконом, он взял пару тостов и поднялся из-за стола, направившись прочь из Большого зала. М-да, если он так питается постоянно, тогда неудивительно, что он худой, как первокурсник. Том наверняка назовёт его самыми последними словами, но Гарри подумал написать своей маме, чтобы она отправила со следующей почтой коробку еды. Может, если его соседу в Большом зале кусок в горло не лезет, то он сможет хотя бы перекусывать у них в комнате? По крайней мере, готовка миссис Поттер настолько прекрасна, что не съесть хотя бы кусочек совершенно невозможно. Решив вернуться в общежитие и исправить своё письмо, Гарри быстро съел завтрак и, получив расписание уроков, вышел из-за стола. Он уже был на полпути к выходу из Большого зала, когда его окликнул до боли знакомый голос:  — Гарри? Надеюсь, ты не слишком спешишь? Обернувшись, он увидел степенно шагающего к нему Дамблдора. И, судя по его лицу, он не собирался его как-то ругать, так что Гарри выдохнул с облегчением.  — Да, сэр?  — Я заметил, что ты вошёл в зал вместе с мистером Реддлом.  — Мы просто шли в одном направлении, сэр.  — Ах, да, Гораций рассказал мне, как неосмотрительно заселил вас в одну комнату… Твой сосед тебе никак не навредил? «Не навредил»? Разве он выглядит, как человек, который бы добровольно сел рядом со своим обидчиком? Вроде для таких людей есть отдельное название, которое он не помнит… но он точно не один из них!  — Нет, сэр. Он только как-то ответил мне пару раз не совсем вежливо, но больше ничего такого.  — Рад это слышать. Тебе стоит быть осторожным, мой мальчик, мистер Реддл весьма опасен, даже в таком юном возрасте.  — Ну, честно говоря, мне он не кажется таким уж страшным. — Единственный случай, который мог бы оправдать паранойю старика, случился недавно возле совятни, но в тот момент Тома вполне можно было понять. На него же напали, в конце концов! — Я считаю, что он просто одинок, пусть и не признаёт этого. Ему всего лишь нужно завести друзей.  — Друзей? У тебя доброе сердце, Гарри, но есть вещи, которые ты пока не способен понять. Реальность такова, что некоторых людей уже невозможно спасти, и мистер Реддл, к моему огромному сожалению, один из их числа. Попытки исправить это лишь утянут тебя во тьму вместе с ним. Я не хочу, чтобы тебе пришлось испытать эту боль, Гарри, поэтому я стараюсь оградить тебя от этого, чтобы потом не стало поздно и тебе не пришлось сожалеть о принятом когда-то решении. Гораздо лучше, если ты будешь держаться в стороне от мистера Реддла.  — Я понимаю, сэр. А вот это была настоящая ложь. Дамблдор может сколько угодно говорить, что Том опасен, но всё, о чём думал Гарри, так это полный боли взгляд Реддла, когда тот пытался собрать себя заново и подняться с каменного пола.