Lovesong verse

1 июня 2017 года. Дождь льёт стеной, а яркие молнии разрезают небо. Курт хмуро смотрит в окно, стоя в цветочном магазине, и думает, почему именно сегодня он забыл свой зонтик. Прогуливаясь между стеллажами, он поглядывает на часы, прекрасно зная, что именно хочет, но надеется, что шторм на улице сойдёт на нет. Время уже подбирается к шести – Курт должен был встретиться с Блейном полчаса назад, а ещё сегодня его день рождения, чёрт подери, и Курт будет просто скотиной, если хотя бы сегодня не купит своему жениху цветы. – Думаю, что это надолго, – с сожалением в голосе озвучивает его мысли продавец. Курт тяжело вздыхает, смотрит на свой букет (очень утончённая смесь лилий и бледно-жёлтых нарциссов, потому что он давно решил, что розы на день рождения – это слишком занудно) и признаёт поражение, достаёт кошелёк, расплачивается. Если уж Блейн так давно с ним встречается, то не будет против, если причёска Курта слегка пострадает от дождя (ливня). Дополнительный пакет он получает, судя по всему, только из жалости, поэтому Курт засовывает букет подмышку, делает импровизированный зонтик из пластикового пакета, глубоко вдыхает и выскакивает на улицу. За одну секунду он умудряется промокнуть до нитки – холодные капли хлещут по коже, просачиваются сквозь плотную ткань джинсов, – поэтому Курт мысленно проклинает синоптиков, которые обещали ясную и солнечную погоду. Ловко уклоняясь от оказавшихся под дождём бегунов трусцой и детей, Курт спешит домой, хмуро поглядывая на каждого, кто осмеливается посмотреть на него в метро. Когда же, наконец, Курт оказывается около дома (который никогда не выглядел так привлекательно и желанно, как в эту мерзкую погоду), ему приходится задержаться в дверях, придерживая их для своей пожилой соседки и стайки её подружек по вязанию. Она хлопает его по плечу и просит передать поздравления его «симпатичному соседу», на что Курт улыбается и обещает обязательно передать. В дальнейшем он решает, что лучше подняться по лестнице, нежели застрять в одном лифте с кучей бабушек, вооружённых спицами. – Прости, что я опоздал, – немного запыхавшись, говорит Курт, оказавшись в квартире, и снимает ботинки. Капли дождя ещё стекают по лицу, неприятно проскальзывая за ворот рубашки. Курт шуршит бумагой, в которую упакован букет, и проходит в гостиную. – Ты получил мои… Он тут же прерывается, начинает улыбаться. Блейн лежит на диване, у него на груди – раскрытая книга, губы слегка приоткрыты. На голове у Блейна – праздничный конусообразный колпак, вокруг которого очаровательно завиваются тёмные пряди. Курт смеётся от этого вида, подбирается ближе, склоняется над ним на диване. Блейн сонно моргает от неожиданного вторжения и едва заметно улыбается. – Ты выглядишь как насквозь промокший кот, – бормочет он и тянется наверх, заправляет влажную прядь за ухо Курта. – Ты выглядишь так, как будто тебе только что исполнилось пять, – отвечает Курт и многозначительно смотрит на колпак. Блейн показывает ему язык. Тогда Курт задумывается, а не слишком ли много времени Блейн проводит с детьми, которых учит в школе, но потом решает забыть о возрасте, наклоняется ближе и трясёт головой, сбрасывая холодные капли. Блейн морщится и шлёпает Курта по руке, от чего тот теряет равновесие и скатывается с дивана, приземляется на пол с глухим стуком. – Ты в порядке? – участливо спрашивает Блейн и свешивается с дивана. Будь Курт очень хорошим человеком, он бы, наверное, трижды подумал о том, что собирается сделать. Но раз уж он никогда не был святым, Курт тянется вперёд и хватает Блейна за руку. Через пару секунд Блейн оказывается рядом на полу. – Ты весь мокрый, – жалобно хнычет Блейн, но не отстраняется, лишь преувеличенно надувает губы. – Я задержался снаружи, чтобы купить тебе цветы, – отвечает Курт. На это глаза Блейна расширяются от восторга, и он превращается в такого очаровательного, счастливого и свободного человека, что Курта настигает внезапная мысль. Как же мне так повезло в жизни, чем я заслужил такое чудо! От этого перехватывает дух. Курт тянется за букетом, который лежит на столике рядом с диваном, и дарит их Блейну, с напускной скромностью хлопая глазами. – С днём рождения. Блейн крепко сжимает цветы – бледно-жёлтый цвет нарциссов заставляет его глаза сиять тёплым медовым оттенком – и наклоняется, чтобы поцеловать Курта, при этом держа цветы подальше, дабы не помять. – Они прекрасны, – проговаривает Блейн, когда они отстраняются друг от друга, и проводит кончиком пальца по краю бутона. Курт думает, что никогда не сможет привыкнуть к тому, насколько такие простые жесты (цветы, поцелуи, милые признания в смсках) по-настоящему трогают сердце Блейна. Через пару минут Блейн вскакивает на ноги. Курт переворачивается и удобно ложится на полу (и ему совершенно наплевать на то, как он выглядит, потому что он с Блейном – с Блейном, который любит и сам кататься по полу, спать под столом или носить праздничные колпаки на голове, не снимая). Блейн быстро пересекает расстояние между Куртом и кухней, достаёт небольшую стеклянную вазу с верхней полки, наполняет водой и аккуратно ставит в неё букет. – Мне бы хотелось, чтобы цветы существовали вечно. – Голос Блейна серьёзный, так он обычно говорит о чём-то очень важном, и Курт встаёт, не обращая внимания на мокрую одежду, проходит на кухню и поддевает его своим плечом. – Ничего не длится вечно. Блейн приподнимает бровь и смотрит на него. – Кто-то сегодня оптимистичен и жизнерадостен. – Кто-то сегодня промок насквозь и вот-вот заработает себе гипотермию, – отвечает Курт. Блейн задумчиво на него смотрит, а потом обнимает за плечи и ведёт в сторону спальни. – Тогда я думаю, что кто-то должен принять душ и согреться. – Может, кто-то просто должен помочь мне согреться… – не заканчивая мысль, прерывается Курт и трётся носом о шею Блейна. Правда, он тут же начинает дрожать, потому что действительно замёрз. – Тогда я смогу пораньше подарить тебе твой подарок. – Подарок? – спрашивает Блейн и отстраняется, подозрительно смотрит на него. – Я думал, мы договорились в этом году обойтись без них, потому что нет денег. – Секс, Блейн, – с каменным выражением лица прерывает его Курт. – Твой подарок – это секс. – Ох, – выдыхает Блейн и делает шаг вперёд, осматривает Курта с ног до головы потемневшим взглядом, от которого подкашиваются колени. – Ну что же, в таком случае… х х х х Они принимают душ, согреваются. И принимают душ снова. х х х х Блейн сидит на кухонном столе в растянутой футболке и пижамных штанах. Его волосы наполовину сухие, наполовину влажные. Но, судя по виду, ему очень удобно. Он, склонив голову на бок, задумчиво наблюдает за тем, как Курт делает ему праздничный торт. – О чём думаешь? – спрашивает Курт и разбивает яйцо в миску. – О том, почему ты не готовишь для меня голым, – тут же отвечает Блейн, улыбаясь. Курт многозначительно смотрит на него, потом чуть наклоняется и тянется за лопаткой (и, быть может, специально задерживается в согнутом положении на пару секунд дольше, чем нужно). – Ты видел меня голым в течение… – он смотрит на часы – …полутора часов. – У меня день рождения? – резонно замечает Блейн и с надеждой смотрит на Курта. Тот весело качает головой, продолжая перемешивать смесь для торта (и пусть она готовая, добавь яйца – и можно запекать, ведь если Блейн так долго просил его о торте с посыпкой, как можно ему отказать?). Он слушает рассказ Блейна о прошедшем дне, как его ученики устроили ему и ещё одному мальчику-имениннику праздничную вечеринку, как Блейну пришлось разнимать драку, в результате которой кусочки пластилина прилипли к струнам, как ему пришлось звонить бедной матери Трента, потому что её сын продолжал воровать кассеты для магнитофона. – Кто бы мог подумать, что простой учитель музыки будет каждый день оказываться в центре какой-то драмы, – ноет Блейн, но Курт-то знает, что он очень любит свою работу. Каждый день Блейн возвращается домой, сияя от радости, потому что внёс свой вклад в развитие этих детей. А каждый раз, когда кто-то из учеников просит о дополнительных занятиях, Блейн неделями ходит счастливый. – Ох, бедняжечка, – улыбаясь, говорит Курт и протягивает ему лопатку. – На, попробуй немного. Блейн слизывает смесь одним неловким движением, вследствие чего капля застывает на нижней губе, и ещё немного падает на подбородок. Смущённо краснея, Блейн опускает голову, но Курт делает шаг вперёд, кладёт руку ему на бедро и, наклоняясь, стирает всё кончиком большого пальца. – Мм, – преувеличенно стонет он, подмигивает Блейну и засовывает палец в рот. Блейн наблюдает, в его глазах появляется знакомый блеск, а потом на глаза у медленно соображающего Курта зачерпывает немного смеси и мажет ею нос. – Ой, – невинно произносит он и наклоняется вперёд. Курт смеётся. – Я на это не куплюсь. – Ну что же, тогда… – медленно произносит Блейн и снова опускает палец в массу, на этот раз обмазывает о щёку Курта. Курт замирает, едва дышит, когда Блейн тянется вперёд, опасно садится на самый край кухонного стола и сцеловывает липкий след, быстро собирает языком в рот. Что-то тёплое расцветает в груди Курта, где-то глубоко внутри, и он задумывается, насколько странно это состояние, что Блейн до сих пор заставляет его чувствовать, несмотря на все трудности, ссоры, несмотря на их нынешнее положение и попытки найти себя в этой жизни, обрести стабильность. Может, ничего странного в этом и нет лишь потому, что они пытаются вместе. Поэтому он трётся носом о щёку Блейна, закрывает глаза, вдыхает его родной и приятный запах, перемежающийся со сладковатым ароматом смеси для торта. А потом атакует. Он зачерпывает массу и, к чёрту всё, размазывает её по лицу Блейна, словно издеваясь над противником в небольшой войне. У Блейна вырывается громкий и весёлый смешок, который обычно рождается только от большой радости, хватает в кулак оставленную на полке муку и бросает в волосы Курта. Тот шокировано моргает, трясёт головой, смахивает белую пыль, которая тонким слоем ложится на одежду. – Ну всё, держись, – рычит он, вступает между расставленных ног Блейна, охватывает его за талию и прижимает ближе, потом шарит позади и находит пакет с сахаром. Блейн наклоняет голову в сторону, обнажает шею – видимо, ожидая чего-то более волнующего, закрывает глаза… но Курт бросает горсть сахара ему за шиворот. Блейн ёжится, но как-то хитро улыбается. – Прекрасно, сахарный скраб, – говорит он и прижимается к Курту. Сам же Курт целует его в кончик носа, потом опускается на губы. – Ты за такие отдаёшь дикие деньги. – Потому что скрабы хорошо отшелушивают мёртвую кожу, – бормочет Курт, скользя губами по щеке Блейна. – Ммм, как сексуально, – отвечает Блейн и трётся об него лицом. Курт делает вперёд ещё полшага, пытаясь встать ещё ближе. – Мёртвая кожа. – Заткнись. – Никогда. Курт игриво толкает Блейна в грудь, и тот откидывается назад, с громким стуком ударяется о шкафчик головой. – Боже мой, Блейн! Ты в порядке? – тут же взволнованно вскрикивает Курт, пытаясь разглядеть характер нанесённых повреждений. Он, скорее всего, подарил Блейну на день рождения сотрясение мозга, Боже, он самый худший жених на свете, и Блейн никогда теперь… Глаза инстинктивно закрываются, когда на него обрушивается что-то прохладное и липкое, начинает стекать с волос, капать на ресницы, на одежду. Облизнув губы, Курт понимает, что это смесь для торта – вся грёбаная миска! – оказалась у него на голове. Он медленно открывает глаза – уже сейчас Курт чувствует, как приличный комок массы сваливается с плеча, как липкая капля течёт по шее, заползая под рубашку. Блейн хихикает, как сумасшедший, в то время как Курт стоит перед ним и размеренно считает до десяти. – Свадьба отменяется, – ровным и чётким голосом объявляет Курт, отступает назад, гордо и аристократично стирает смесь с глаз. Блейн, надувшись, соскальзывает со шкафчика. – Нет, и на этот раз даже не пытайся вернуть меня, не получится. Блейн преувеличенно хнычет, гладит Курта по плечам и рукам, тычется носом в горло и поднимает лицо, запачканное в массе. – Я сделан из камня, – продолжает свою тактику Курт, снова отступает, упирается спиной в стену. – Ммм, – хмыкает Блейн и прокладывает по горлу Курта языком влажную дорожку. – Какой аппетитный камень. – Холодный и бессердечный к тому же, – парирует Курт, но голос его лёгкий, с затаённым смешком. – Может, я смогу тебе помочь немного растаять, – бормочет Блейн и придвигается ближе. Курт чувствует, как его сердце начинает биться сильнее, как что-то радостное и волнующее трепещет в груди. О да, он готов к следующему раунду. – Мне кажется, у тебя проблемы с метафорами, – выдыхает Курт, в то же время осторожно пытаясь липкими испачканными пальцами стянуть с Блейна футболку. – А это не метафора, – приглушённо отвечает Блейн, снимая с себя одежду через голову. – Это какая-то бессмыслица, – отвечает Курт, но ему уже вообще-то всё равно, потому что Блейн дёргает его рубашку, расстёгивает пуговицы, тяжело дышит. Когда Курт, наконец, снимает её с себя и бросает на пол, Блейн рвано выдыхает и прижимается к его обнажённому торсу, местами покрытому смесью для торта. Их рты немедленно находят друг друга, руки скользят по бокам, пальцы впиваются в кожу, и Курт громко стонет, когда Блейн втягивает его губу внутрь, слегка покусывает и отпускает с пошлым звуком. – Ты такой вкусный, – выдыхает он и скользит тёплыми и уверенными ладонями по груди Курта. – Это всё торт, – возражает тот и сильнее сжимает его бока, крутит бёдрами, чувствуя усиливающееся напряжение под ширинкой, которое жаждет освобождения, но отпускать Блейна ради таких мелочей не хочется. Блейн целует его вниз по линии челюсти, большим пальцем кружит по напряжённому соску, тем самым заставляя всю грудь покалывать от удовольствия. Блейн опускает руку и обхватывает его отвердевшую плоть, скрытую джинсами, отчего Курт тихо стонет и толкается вперёд, чувствуя небольшие бисеринки пота на лбу и отчаянное биение сердца. А потом Курт сам бросается вперёд, ближе к Блейну и переворачивает, прижимает его к стене. Блейн рычит, трётся об него и неистово целует, словно это их последний и единственный шанс на близость. Курт опускает руки, гладит по бокам, оглаживает ягодицы, крепче сжимает бёдра. Он шепчет Блейну на ухо: «Всегда мечтал это сделать», а потом поднимает его ноги на уровень талии. Блейн тут же обхватывает его, руками цепляется за шею. Курт всегда думал, что это очень сексуально (как в тех фильмах, что они с Блейном берут в прокате по пятницам), вот только Блейн сжимает его слишком сильно, ноги туго держатся за талию. Он, на удивление, слишком тяжёлый, да и поза их не совсем идеальная; Курт не может удержать равновесие, и они с громким стуком падают на пол. В полёте они переворачиваются, поэтому Курт тяжело валится на Блейна и чувствует, как он глубоко дышит, смеётся, ведёт руками по его спине и забирается под штаны. Курт упирается ладонями в пол, смотрит в глаза Блейну и толкается вперёд, трётся, чувствуя сильное напряжение. Потом, не выдерживая, он живо поднимается на колени, расстёгивает джинсы, опускает их на середину бедра и с такой же скоростью приспускает штаны Блейна. И тут же опускается, обрушивается на рот Блейна своим и начинает несдержанно, пылко двигаться. Блейн выгибается и громко стонет, а Курт переходит с поцелуями на напряжённое горло и лихорадочно скачущий кадык. Это мгновение растягивается, время движется в необычном темпе, как это обычно бывает при наступлении оргазма, который начинается где-то внизу живота. Всё прекрасно, начиная от вспотевшего Блейна под телом Курта, и заканчивая теплотой и влажным, липким скольжением. Блейн закрывает глаза, руки Курта начинают дрожать, а он сам задаётся вопросом, сильно ли твёрдый пол под ними, но эту мысль тут же прерывает крик Блейна. Он стонет и кончает, вжимается пальцами в его нежную кожу. Курт следует за ним за считанные минуты и тяжело падает на Блейна, устало пристраивается на его мягком и тёплом теле, пытаясь не обращать внимания на лужу спермы между ними. – Боже, ты такой сексуальный, – выдыхает Блейн, едва переведя дыхание, и смахивает прядь волос с его лба. Курт хмурится. – Даже весь покрытый потом и смесью для торта? – Особенно покрытый потом и смесью для торта, – на полном серьёзе отвечает Блейн и приподнимает голову, чтобы быстро поцеловать Курта. – Думаю, я всё-таки оставлю тебя, – говорит Курт и проводит кончиком пальца по его щеке. – Ура! – вскрикивает Блейн, шевеля бровями, и переворачивается с Куртом сверху, чтобы они оказались бок о бок. Курт снова забывает про пот и сперму, игнорирует тот факт, что им снова нужно принять душ, да и к тому же привести в порядок кухню, и просто наслаждается этим моментом. Совместным моментом с любовью всей его жизни, где каждая мелочь идеальна. Х х х х Вот только ничто не длится вечно. 13 мая 2018 года Больше всего Блейн любит просыпаться под голос Курта. Когда он просыпается в первый раз, он в замешательстве, он вяло моргает и обозревает комнату, которую вроде должен, но не помнит. Стены здесь коричневого цвета, и Блейн смотрит на них часами, пока никто не перемещает его, не переворачивает и не тыкает. Когда Курта нет рядом. Обычно он просто спит. Это единственное, что приходит на ум, а обычно ему вообще не удаётся думать, потому что Блейн постоянно ощущает гнетущую усталость. Настолько сильную, что тяжело поднимать руки, тяжело их даже чувствовать, а также ноги, и глаза вообще не хотят открываться. Насчёт остального Блейн и вовсе не уверен. Он не понимает, как сюда попал, где он, что произошло. Знает только, это что-то очень плохое, потому что слышит это по голосу Курта, когда тот где-то поблизости. Знает, потому что к нему постоянно кто-то подсаживается, держит за руку или осторожно гладит по лицу. Он за ними наблюдает, иногда пытается сжать их руку в ответ, но пальцы слишком тяжёлые, медленные, неуклюжие, поэтому Блейн сдаётся, снова пытается заснуть, потому что сон не вызывает замешательства. Во сне у него не пульсирует голова и не болит всё тело. Сон помогает забыть то, что Блейн не помнит. 15 мая 2018 года – Блейн. Лёгкие прикосновение к руке – и он открывает глаза, пытается сфокусироваться на чём-то одном в размытом поле зрения. – Я знал, что ты не спишь. Слова проникают в сознание, но Блейн не понимает смысла, не может сконцентрироваться на обстановке вокруг и какой-то шумной возне в комнате одновременно. Он видит улыбающегося Курта, потому что ни на минуту не забывает его образ, и понимает что прикосновение – это рука Курта, пытается улыбнуться в ответ, ведь помнит, как это делается, но вот мышцы, кажется, нет. Получается только какая-то дёрганая гримаса, и если бы Блейн мог разочарованно застонать, то обязательно бы это сделал. Получается только едва слышный звук, а в уголках губ становится подозрительно влажно, и Блейн не понимает, почему. Сбоку что-то пищит, пикает, а губы Курта движутся, формируя какие-то слова, кто-то ходит по комнате – и это уже слишком, Блейн не может осознать всё и сразу, поэтому закрывает глаза и пытается просто дышать. Что-то касается уголков губ, осторожно вытирает, и нежный голос Курта обволакивает его, словно мягкое облако. Пусть даже Блейн не понимает, что он говорит, эти родные звуки обнимают его, обхватывают целиком, успокаивают, позволяют снова заснуть. х х х х Когда он снова просыпается, к руке до сих пор кто-то прикасается. Раздаётся голос, и Блейн сонно моргает, пытается понять смысл. – Привет, соня. Не Курт. Блейн поворачивает голову в ту сторону, откуда слышит голос, и смотрит на кого-то с тёмными волосами, стянутыми в высокий хвост, думает, что должен знать этого человека, но не знает. А где Курт? Он был тут, по крайне мере, Блейну так кажется, но… может… в последнее время всё как в тумане, и Блейн не может всё помнить, потому что трудно даже думать… – Блейн. – Снова голос, который он знает, и поэтому Блейн открывает глаза (которые даже не помнит, когда закрыл), видит Курта на другой стороне. – Солнышко, как твоя голова? Мне позвать медсестру? Нет, ему не нужна медсестра. Голова Блейна всего лишь в замешательстве и пытается как-то прийти в себя, но внутри словно мёд и патока, которые своей липкостью и жидкой консистенцией затормаживают все рычаги и шестерёнки, мешают соображать. Он хочет сказать Курту, что всё в порядке, но не может, язык не двигается, слова не хотят вырываться наружу, а губы бесполезно дёргаются. – Можешь ответить пальцами, Блейн? Помнишь, как мы учили? – В голосе Курта звучит надежда. Рука Блейна лежит на его, и это очень трудно, мышцы отказываются сотрудничать, но Блейн всё же поднимает два пальца и умоляюще смотрит на Курта. – Хорошо себя чувствуешь? – Блейн приподнимает палец, всё так же смотрит на Курта. Тот улыбается, хоть это и не настоящая улыбка, и сжимает его руку. – Ты помнишь Тару, своего физиотерапевта? Курт кивком показывает на девушку, и Блейн полузакрытыми глазами прослеживает за ним, видит девушку, которая машет рукой. – Помнишь меня? Вроде бы нет, но Блейн не уверен, помнит ли вообще что-нибудь, потому что для мыслительного процесса нужно много сил, поэтому просто поднимает вверх один палец, ведь Курт и девушка этого хотят, хотят чтобы он помнил и знал такие простейшие вещи. – Готов к сегодняшним упражнениям? – по-доброму спрашивает девушка, как там её зовут, и осторожно прикасается к его руке. Блейн только моргает, пытаясь понять, чего же она хочет, но в голове словно чистый лист. Тогда она говорит что-то Курту – речь у неё приглушенная, – и тот отвечает, а потом они оба прикасаются к нему, обхватывают за запястья, поднимают его руки вверх и вниз. Блейн разрешает им это делать и просто наблюдает, пытается делать то, что говорят, пытается сжать руку в кулак, пытается поднять ноги, но всё так сложно и тяжело, а сам Блейн так устал, и в голове туман, как бывает, когда просыпаешься после долгого-долгого сна. – Я решила, что сегодня мы попробуем сидеть на краю постели, – снова говорит девушка, и Курт с энтузиазмом соглашается, что Блейн не очень-то понимает. Он не может решить, то ли ему снится странный сон, то ли всё слишком реально. Блейн снова позволяет им трогать себя, поднимать его больничную койку до предела – так прямо он раньше не сидел. Голова кружится и комната вращается вокруг, поэтому Блейн закрывает глаза, пытается сглотнуть, но глотка отказывается сотрудничать, как будто внутри что-то застряло, мешает его попыткам, и вместо этого он кашляет. Как только начинается кашель, остановить его практически невозможно. Кто-то гладит его по спине, а глаза слезятся, и Блейн хочет только одного – чтобы это всё, наконец, прекратилось. – Дыши глубоко, всё хорошо, попытайся просто дышать. Он старается, пропускает поток свежего воздуха в лёгкие, чувствует, как они расширяются на вдохе – поразительно, как человек может забыть такое простое действие. Как его голова перестаёт кружиться, а предметы в комнате медленно встают на свои места. Спустя несколько минут и несколько подбадривающих фраз Курт с девушкой помогают ему повернуться на бок. Его ноги соскальзывают с края кровати и тянутся вниз, сам Блейн горбится, потому что голова внезапно стала очень тяжёлой, невозможно держать. Поэтому он опускает её на плечо Курта, усевшегося рядом. Когда Блейн колеблется, чья-то рука поддерживает его, девушка сжимает своей маленькой ладошкой его плечо, а Курт нежно целует в макушку. – Блейн, ты сидишь, – говорит он. В его голосе слышится неприкрытая гордость, причины для которой Блейн не очень-то понимает, но что-то тёплое всё равно расцветает в груди, потому что Блейну хочется, чтобы Курт всегда им гордился. Даже если Блейн не знает, что происходит, и почему в его голове такая каша, и почему всё вокруг такое странное, труднообъяснимое, и почему он так быстро устаёт. Блейн хочет рассказать об этом Курту, но не помнит, как это сделать. Вместо этого он передвигает свою руку, безжизненно лежащую на коленях, на колени к Курту, и ищет, ищет, ищет, а Курт должно быть прекрасно понимает его и без слов, потому что обхватывает его ладонь своими пальцами и осторожно, ободряюще сжимает. – Мы будем проделывать это каждый день по несколько минут, не против? Начнём снова разрабатывать мышцы, – говорит девушка. Блейну хочется вспомнить её имя, ведь он же вроде как знает её? Давно ли она здесь? Блейн сидит, из-за этого он устаёт вдвойне, ссутуливается, его ноги бесполезно свисают с кровати, рука лежит в руке Курта, а больше всего ему хочется поспать, хотя бы совсем немного, он пошатывается и... ... и открывает глаза. Блейн снова лежит на постели, а Курт пропускает пальцы через его чересчур короткие волосы, большим разглаживает морщинки на лбу. Когда Блейн смотрит на него, Курт улыбается и нежно целует его в щёку. – Ты заснул прямо на нас, – рассказывает он. Блейн не помнит, о чём он говорит, но уверен только в одном – в последнее время он только и делает, что спит, поэтому просто моргает и расправляет плечи, чтобы устроиться поудобнее. Курт тут же встаёт и помогает ему наклониться вперёд, немного опускает подушки и поправляет простыню, натягивает повыше одеяло. Блейн довольно вздыхает. Пусть он и не совсем понимает, что происходит, но Курт рядом с ним, такой тёплый и родной, и из-за этого Блейн чувствует себя счастливым. 25 мая 2018 года. Курт пропускает день. Он вернулся на работу три дня назад, но оказывается, что столько всего нужно сделать – куча работы, тысячи телефонных звонков, сотни неотложных дел, важных встреч, завтраков и обедов с нужными людьми, а ещё нужно просмотреть и обзвонить подходящие дома, которые подобрал отец Блейна, и, конечно же, именно на этой неделе сломалась раковина, Курт потерял свои ключи и вернулся домой в десять… Даже думать сложно. Он безумно устал, и эта усталость ложится на плечи тяжким грузом. Курт понимает, что нужно ещё съездить в больницу и повидаться с Блейном. Он не пропустил ещё ни одного дня, но до больницы ещё тридцать минут на метро, а через восемь часов надо вернуться на работу – и снова всё по новой. Курт безумно устаёт и задумывается, было ли правильным решением вообще вернуться на работу. Чувство вины наваливается следом, и как только Курт закрывает глаза, он видит Блейна, который ждёт его, думает, почему же он ещё не пришёл. Курт вспоминает, как Блейн цеплялся за его руку перед уходом Курта, как смотрел на него своими большими и печальными глазами, когда Курт целовал его в лоб на прощание. Курту кажется, будто своим нежеланием двигаться он предаёт Блейна. Пару минут он лежит на диване, а потом встаёт и достаёт телефон из кармана пиджака, повесить который не было сил. Курт набирает номер, который уже давно выучил наизусть. Трубку берёт дежурная медсестра, жизнерадостно его приветствует и переводит звонок в палату Блейна. На заднем фоне слышится какой-то шорох, и Курт закрывает глаза, пытается представить, что сейчас делает Блейн, удобно ли ему, надеется, что не разбудил. Медсестра говорит, что звонит Курт, а потом в трубке раздаётся дыхание, и Курт покрепче прижимает трубку к уху. – Привет, Блейн, я… эмм, я не смогу сегодня прийти, – с придыханием произносит Курт и тяжело сглатывает, сжимает телефон. – Сегодняшний день был… просто безумным. Кто бы мог подумать, что возвращение на работу будет таким утомительным? Честное слово, я даже не представляю, как они столько без меня держались, всё перевернулось с ног на голову, и я почти уверен, что наша новая ассистентка – дальтоник, потому что она заказала ткань пурпурного цвета вместо бордового. Пурпурного, Блейн. Он прерывается, замирает, и только потом понимает, что Блейн ничего не может сказать в ответ, что теперь так оно и происходит – Курт разговаривает, Блейн дышит. – Он улыбается, – кто-то шепчет в трубку. Курт представляет себе медсестру, которая сидит на постели рядом с Блейном, держит телефон у его уха и тоже улыбается. От этого становится гораздо лучше. Блейн не один. Курт прерывисто выдыхает и улыбается вместе с ними. – Прости, что я не смог сегодня прийти, но завтра приеду сразу, как только смогу, хорошо? Думаю, мы даже сможем сходить в зимний сад, как мечтали об этом раньше, немного отвлечься. Или поедем куда захочешь, и я обещаю, что больше ни дня не пропущу, договорились? А потом приедет Купер, и твоя мама тоже хотела навестить тебя, так что тебе больше не придётся там торчать в одиночестве целый день, честно-честно. Ты не будешь один, и… ох! Я же купил новый лосьон, который подойдёт тебе гораздо лучше, чем больничный, а Кэрол прислала тебе тот свитер, который увидела на распродаже, и который будет греть тебя лучше, чем тысяча одеял, и я люблю тебя! В трубке раздаётся шум, какой-то тихий и странный звук, и Курт хмурится, как вдруг слышит довольный шёпот медсестры: – Думаю, ты только что заставил его рассмеяться, – говорит она. Сердце Курта бьётся в два раза сильнее, и ему безумно хочется оказаться сейчас рядом. Но сейчас, даже вдали от Блейна, он доволен. на следующий день Блейн не возражает против одиночества. По большей части он даже и не замечает, не понимает, что один, пока кто-то не оказывается рядом, пока кто-то не берёт его за руку и не начинает что-то тихо говорить. Он слишком устаёт, чтобы замечать. Блейн проводит слишком много времени, стараясь спать, дышать, существовать. Он разглядывает стены и одеяло, пытается построить в голове какие-то логические связи, но чаще всего быстро устаёт и засыпает. Но сегодня всё по-другому. Сегодня он открывает глаза и чувствует какое-то гнетущее чувство утраты. Он оглядывает комнату, которую потихоньку начинает запоминать, смотрит на знакомые стены и тёмно-синие стулья, штативы рядом с кроватью. Курт проскальзывает в его мысли, и Блейн старается сосредоточиться на этом, на его успокаивающей улыбке и тёмно-русых волосах. Он хорошо знает эти вещи. Он их помнит. Но это чувство растёт, и Блейн хмурится, а лежащие на коленях руки немного дрожат, пальцы дёргаются. Курт сегодня не пришёл. Блейн это знает. Не понимает только, откуда, но в этом он абсолютно уверен. И Блейн очень скучает. Мама сегодня приходила, Купер, люди, которых он не помнит, и обычно Курт всегда находится рядом, помогает справится в этом водовороте сомнений и замешательства, всегда держит его за руку, позволяет чувствовать себя в безопасности. Курта сегодня не было, но Блейн помнит его голос в ухе, какой-то металлический и очень далёкий, поэтому старается сосредоточиться на этом, фокусируется на глубоких вдохах и выдохах, пытается привести в порядок мысли. Вдох. Выдох. Дверь открывается с тихим щелчком, и Блейн медленно открывает глаза (потому что по-другому не получается), ждёт и надеется увидеть входящего Курта. Только это девушка в синей больничной униформе, её тёмные волосы собраны в высокий хвостик на затылке. Блейну кажется, что она симпатичная, она по-доброму ему улыбается и желает доброго утра. Она говорит, что её зовут Эмили, и Блейн это знает, он помнит, особенно сейчас, когда она это сказала, и хочет донести эту мысль до неё, задать несколько вопросов и получить ответы. Он хочет, чтобы хоть кто-нибудь понял его. Но Блейн не может, его тело не знает, как это сделать. Блейну кажется, что его тело вообще ему больше не принадлежит. Вместо этого он смотрит, слушает и ждёт. Ждёт Курта, ждёт взгляд его голубых глаз и тепло его улыбки. Ждёт утешения и того, что наконец-то будет иметь смысл. х х х х Кто-то уже есть в комнате, когда появляется Курт. Кто-то с рыжими волосами, веснушками, громким смехом и с целым арсеналом подбадривающих фраз. Кристина, ещё одна из физиотерапевтов Блейна. Иногда Курту кажется, что их безумно много, и он не знает, как умудряется всех их запомнить. Он стучится, прежде чем войти, и Кристина с Блейном смотрят в его сторону. Блейн с радостью, его губы растягиваются в улыбке. Верхняя часть его кровати наклонена, поэтому Блейн сидит, а Кристина – на стуле рядом. Сегодня она пронесла сумку с какими-то игрушками. – Я прерываю что-то важное? – довольным голосом спрашивает Курт, несмотря на то, что его до сих пор гложет чувство вины за вчерашний день. – Только репетицию новых талантов Блейна, – отвечает Кристина и жестом приглашает его подойти ближе. - Да? – Курт проходит в комнату, целует Блейна в щёку и шепчет ему на ухо: – Прости, что вчера не пришёл. Блейн разжимает пальцы и тянется к Курту, который тут же обхватывает их своими. Курт прикусывает губу, когда Блейн слегка сжимает его ладонь, словно пытается приободрить. Блейн впервые за долгое время делает что-то подобное по собственной инициативе; впервые намеренно вступает в контакт. Курт крепко сжимает в ответ. – Хочешь показать Курту, что ты умеешь? – мягко спрашивает Кристина и передаёт Блейну красный мячик из пенопласта. Потом встаёт, жестом предлагает Курту сесть на её место. Курт подчиняется и с интересом смотрит на них, ничего не понимая. Блейн сжимает мячик, впивается в него пальцами, сосредоточенно смотрит на Курта, морщит лоб. Затем раздаётся едва слышный рык, и Блейн кидает мячик, который ударяется о колени Курта. Курт инстинктивно ловит его в полёте, а потом переводит взгляд на Блейна. Сердце отчаянно колотится в груди. – Брось обратно, – подсказывает Кристина и встаёт позади него. Курт осторожно бросает в ответ. Блейн едва не пропускает, но всё же умудряется поймать. Он не может поднять его высоко, вместо этого крепко прижимает к груди и с гордостью улыбается. За последний месяц этот Блейн так похож на того старого Блейна, что Курт чувствует горячую влагу в уголках глаз. Он поднимает дрожащую руку, прикасается к мячику. Блейн улыбается (и правая сторона губ поднимается чуть выше левой), а потом снова бросает ему мячик. – Ты… – пытается сказать Курт, но голос подводит его. Он приподнимает этот красный шарик к лицу и озаряется такой яркой и широкой улыбкой, что со стороны похож, скорее всего, на сумасшедшего. – Думаю, что на сегодня достаточно, – говорит Кристина и собирает вещи. – Ты сегодня отлично поработал, Блейн. – Она осторожно касается его руки, потом переводит взгляд на Курта. – Можете оставить его себе. И, подмигнув, она выходит из комнаты, закрыв за собой дверь с тихим щелчком. Минуту Курт размышляет, а потом опять кидает мячик. И пусть движения Блейна ещё медленные, неуклюжие, на этот раз он ловит безо всяких колебаний. У Курта перехватывает дыхание. Он понимает, что это глупо, но впервые за этот долгий месяц Блейн показывает признаки улучшения. Он не спит, он сидит, он играет и так похож на Блейна до… У Курта что-то сжимается в груди. – Подвинься, – говорит он, а потом помогает Блейну пересесть чуть правее, осторожно перемещает провода и питательную трубку, аккуратно вскарабкивается на небольшую постель. Курт прекрасно знает, что не должен этого делать, но сегодня ему всё равно, сегодня ему нужно быть рядом с Блейном. – Ты ведь знаешь, что я безумно тебя люблю, да? – шепчет он и целует Блейна в подбородок, а потом кладёт голову ему на плечо. Если закрыть глаза, то можно притвориться, что всё хорошо. Если закрыть глаза, можно сфокусироваться на близости тела Блейна, прижатого к его боку, можно прислушаться к его ровному дыханию, можно потеряться в тепле его кожи. Курт вполне может не обращать внимания на шум никогда не спящей больницы, на пиканье мониторов, на едва различимые звуки капельницы. Если закрыть глаза, можно сфокусироваться на настоящем. На его прекрасном женихе, который сегодня сумел бросить ему мячик, заставив Курта тем самым гордиться им, как никогда. Ведь дело не в самом мячике, а в том, что это означает. Что возможно Блейн когда-нибудь поправится окончательно. Что он никогда не перестанет удивлять Курта, а Курт никогда не перестанет говорить, как сильно его любит. Поток мыслей прерывает какой-то лёгкий удар в грудь, и Курт открывает глаза, удивлённо моргает, смотрит на Блейна, который улыбается. А по одеялу вниз медленно скатывается красный мячик из пенопласта. Курт понимает, что Блейн только что бросил его, чтобы привлечь внимание Курта. Курт берёт его в руки и бросает обратно. 1 июня 2018 года. Блейн зол. Впервые с того дня, как его мозг превратился в ничего не соображающую кашу, с того дня, как Блейн проснулся в мире, который больше не имел никакого смысла, впервые за долгое время Блейн по-настоящему зол. Он не может сказать, почему, нет какой-то конкретной причины. Утром не произошло ничего необычного, только повседневная рутина. Приходили медсестры, доктора, разные люди, которые пытались заставить его сделать что-то сложное, практически невозможное в его состоянии. Он не смог пристроить детали мозаики на нужные места, не смог сегодня поймать мячик, как бы сильно не старался. Ноги были словно налиты свинцом и отказывались двигаться так, как было нужно Блейну. Казалось, что-то инородное засело в лёгких, и поэтому Блейн постоянно кашлял, да так сильно, что медсестра прибегала к нему и засовывала в горло какие-то трубки, из-за которых становилось только хуже, но Блейн не мог ей об этом сказать. И сейчас он один, сидит в своей комнате, слышит какой-то шум в ушах, сжимает в руках одеяло, которое Курт принёс из дома. Блейну кажется, будто он живёт в этом нескончаемом тумане, и он не понимает, не может понять причин, ему даже тяжело начать над ними раздумывать, а никто не объясняет. Или же объясняет, но Блейн не помнит этого, отчего злость становится всё сильнее и сильнее. Но с ней тяжело. Злость требует много движений и энергии, а у Блейна нет ни того, ни другого. Поэтому он медленно кипит, чувствует, как пузырится на поверхности. Он игнорирует всех, кто приходит в комнату, кто выходит из неё, потому что так проще. Проще не думать, проще окружить себя этим туманом неизвестности и просто существовать. Пока не открывается дверь и не раздаётся какой-то шум. Сначала заходит Купер, широко улыбается при виде Блейна. Потом появляется Курт, и они говорят, слишком быстро, и поэтому Блейн не может сфокусироваться на словах, а потому просто смотрит, как они подходят к постели. – Привет, младший брат, – произносит Купер и взъерошивает его волосы, прям как в детстве, пусть сейчас у Блейна и почти нет волос. – С днём рождения. Блейн моргает. Курт садится на стул, а потом берет его за руку осторожными и хорошо натренированными движениями. – Блейн, сегодня у тебя день рождения, – улыбается он и смотрит на Купера. – Купер прилетел на пару дней, чтобы повидать тебя. Блейн переводит взгляд с одного мужчины на другого, а потом опускает и вовсе. Он думает над их словами. День рождения. Это что-то значит, он в этом уверен. Что-то всплывает в его сознании, но Блейн ничего не чувствует. Только всевозрастающие злость и гнев. – Медвежонок Блейн, сегодня тебе двадцать пять. Да ты почти старик, – говорит Купер, когда тишина затягивается, и заставляет себя как-то неестественно засмеяться. От этого Блейн злится ещё сильнее. Как они могут находиться здесь и говорить ему, что он стал старше, если Блейн даже не понимает, насколько старше? И сколько ему сейчас лет? Они только сидят и держат его за руку, что-то говорят и пытаются успокоить, но Блейн заперт в собственной голове, где не понимает даже собственных мыслей. Где ничто не имеет смысла. Поэтому Блейн поступает так, как привык – он отстраняется. Он вытаскивает свою ладонь из захвата Курта, не смотрит на Купера, уставившись вместо этого на колени. Курт снова пытается взять его за руку, но Блейн не даёт. – Блейн… – начинает Курт. Его имя похоже на шёпот. Он нежен и мягок, как всегда, осторожен и терпелив, что обычно помогает Блейну справиться и найти для себя хоть какую-то точку опоры, но сейчас… сейчас Блейн чувствует себя тупым, бесполезным и ненужным. И таким злым. – Всё хорошо, Блейн, это всего лишь мы с Купером. Понимающий. Всегда такой понимающий. – Просто дыши. И Блейн пытается. Он смотрит на Курта своими широко распахнутыми глазами и отчаянно впускает воздух в лёгкие, выдыхает, как учили доктора. Курт снова тянется к его руке, обхватывает и ободряюще сжимает. Блейн пытается. – Я кое-что тебе принёс, – вскоре произносит Курт и, прежде чем продолжить, переводит взгляд на Купера. Потом одной рукой достаёт что-то из-за спины, не отпуская Блейна. Весь мир на долю секунды замирает, и вот Курт приподнимает маленькую свечку, зажатую между двумя пальцами. – Мне не разрешили её здесь зажечь из-за кислорода. И я не мог… получилось только со свечкой. Но мы можем притвориться. Ты можешь загадать желание, а когда тебя выпишут, мы наверстаем упущенное, хорошо? – Курт говорит быстро, с каким-то отчаянием в голосе, приближает свечку к губам Блейна. Он закрывает глаза. Он думает над словами Курта, пытается осмыслить. Желание. Он должен загадать желание. Блейн помнит, что это такое, и даже знает, что после этого нужно задуть свечу, потому что это его день рождения и ему двадцать пять. Поэтому Блейн загадывает желание: он хочет, чтобы всё стало понятно, хочет, чтобы туман в его голове, наконец, рассеялся, чтобы его жизнь приобрела хоть какой-то смысл. Чтобы он узнал, что же произошло. Он открывает глаза, и Курт на него выжидающе смотрит. Блейн фокусируется на свече, расправляет плечи, вытягивает губы и пытается задуть несуществующее пламя. Вот только у него не получается. Его губы так не двигаются, ничего не выходит. Вместо этого Блейн открывает рот и бесполезно шевелит губами. Блейн как-то прерывисто дышит и чувствует какую-то влагу на подбородке, понимает, что это слюна, и закрывает рот, отворачивается, потому что ничего не может с этим поделать. – Всё хорошо, всё хорошо, – спешит обнадёжить его Курт, но Блейну всё равно, он больше не хочет ничего слышать. Он ощущает, что краснеет от смущения, и впервые за сегодняшний день Блейну хочется вернуться во вчерашний день, в состояние до, где всё в сплошном тумане, где ничего не понятно. Потому что теперь Блейн понимает, чувствует руки Курта на подбородке, чувствует, как он с нежностью вытирает его стыдобу. Движения Курта такие же мягкие, как и слова. Только это не помогает. Купер молча стоит рядом, а Блейн даже не может поднять взгляд, хочет только уснуть и чтобы он ушёл. Всё проще, когда рядом только Курт. – Ещё у меня есть подарок, – добавляет Курт, пытаясь вернуть его обратно. Он отпускает Блейна, лезет в сумку и вынимает коробку, потом осторожно ставит её на колени Блейна, открывает, шарит в куче обёрточной бумаги и достаёт стеклянный цветок. – Это тюльпан. – Курт внезапно наклоняется и вкладывает цветок в руки Блейна. Стекло прохладное. Гладкое. – Не знаю, помнишь ли ты, но в прошлом году… – Пауза, прерывистое дыхание. – Ты сказал: «Мне бы хотелось, чтобы цветы существовали вечно». Я нашёл такой, который будет. Надеюсь, тебе понравится. Блейн не помнит, чтобы говорил такие слова, и вообще не помнит ничего из того, что говорит Курт, но всё равно проводит кончиком пальца по стеблю, перемещается на округлый листок, поднимается к бутону. Он прекрасный, и зелёный цвет плавно перетекает в белоснежный. Его успокаивает это ритмичное поглаживание стекла, чувство того, как оно теплеет от пальцев. Блейн может закрыть глаза и на минутку представить, как и со свечой, что они находятся в другом месте и в другом времени. Что они с Куртом и Купером в каком-то известном ему месте. Что им весело, что они смеются и разговаривают. Что Блейн понимает, как это делается. Что всё по-другому. Лучше. Он открывает глаза и видит, что Курт наблюдает за ним вместе с обеспокоенным Купером, и улыбается. Он улыбается, потому что хочет, чтобы Курт его понял: он помогает. Что злость и разочарование никуда не ушли, но немного успокоились, что теперь, рядом с Куртом, Блейну спокойно и он чувствует себя в безопасности. Он хочет, чтобы Купер знал: Блейн рад, что он здесь, рад, что Куперу не всё равно, что он приехал к нему на день рождения. Курт снова берёт его за руку, обхватывает так, чтобы они вместе держали цветок, и целует его в щёку. – С днём рождения, Блейн. Я очень тебя люблю. Я тоже тебя люблю, думает Блейн. Это самая понятная мысль, которую он может сформировать, единственные слова, за которые он держится. Купер берёт его за вторую руку, и Блейн сжимает её, чувствует себя гораздо лучше. Потому что знает, что никогда больше не будет один.