Lovesong verse

(той же ночью) Он просыпается из-за громкого стука, раздавшегося из кухни. Поначалу Хаммел думает, что это Блейн делает ему кофе – Андерсон всегда старался, чтобы большая чашка кофе всегда была готова для него по утрам, – но вес гипса на руке и пульсирующая боль в голове напоминают ему о произошедшем. Свет от часов, стоящих на тумбочке, слишком ярок – они показывают Курту, что сейчас только половина восьмого утра, и какого черта кто-либо вообще забыл в их квартире в такое время? Хаммел соскальзывает с кровати, слишком уставший для лишних волнений, и направляется на звуки раздражителя. – Купер? Брат Блейна смотрит на него из-за кофеварки; под его глазами видны черные круги, а лицо прорезают глубокие линии от беспокойства, но он все равно улыбается Хаммелу. – Привет, Курт. Ты, ээм, забыл запереть дверь, и я подумал, что ты, возможно, захочешь кофе, когда проснешься, поэтому… – Что… что ты здесь делаешь? Лицо Купера приобретает серьезное выражение. – Я прилетел сразу, как услышал. – Ох. – Как у него дела? У Блейна? – голос Купера больше похож на шепот, будто мужчина страшится ответа Хаммела. – Они пока не смогли остановить кровотечение. Врачи не… они не смогут сказать нам точно, пока не устранят это, как я понял. Они… у него будет сегодня еще одна операция – когда кровотечение прекратится, врачи будут зашивать его череп вновь. Купер хмурится от беспокойства, и Курту хорошо видно, что глаза его красные, будто мужчина долго плакал. Хаммелу кажется, что сам он выглядит не лучше. – Что они говорят о его… о его шансах? С ним все будет хорошо? – Все зависит от кровотечения, – отвечает Курт и закрывает глаза, усталость накрывает его с головой. – Они думают, что – если он выкарабкается – то у Блейна будет повреждение мозга. Хаммел все так же отчетливо слышит громкий хруст, разорвавший прохладный ночной воздух, когда конец ржавой трубы опустился на голову Андерсона, и как Блейн тут же упал на землю. Как Курт тут же начал кричать – кричать до тех пор, пока не охрип окончательно, и этот звук заткнули потной и мясистой ладонью; как руку пронзила страшная боль, когда ее принялись выкручивать; как злоумышленник, не заботясь ни о чем святом, ударил еще один раз, два, три по голове Блейна. Курт, закрывая глаза, все еще может видеть кровь, налипшую на трубу и растекшуюся по земле – ее было так много, что Хаммел до сих пор удивлялся, как брюнет вообще выжил. Она пропитала волосы парня, залила ухо, лицо и даже шею. Хаммел до сих пор может почувствовать тупую боль в коленях, которая пронзила его ноги сразу после того, как нападавшие отпустили его, и он упал рядом с Блейном, водя руками по воздуху над ним, не в силах понять, где можно прикоснуться и что же делать. Он помнит, как горло сжалось, будто на нем сомкнулась сильная рука, и как Хаммел не мог даже дышать, потому что Блейн умер – Боже, он был мертвмертвмертв. А после где-то рядом раздались громкие звуки, и их осветило яркими огнями полицейской машины; дальнейшее было, как в тумане – полицейский бросился проверять пульс Андерсона, звонить по телефону и звать на помощь, вызывать скорую, и ведь это было хорошим знаком, так? Это значило, что Блейн все еще жив, с ним все могло быть хорошо, и они могли бы спасти его. Курта не волновала кровь, насквозь пропитавшая брюки на коленях и манжеты рубашки – он просто схватил руку парня, держась за нее, как за самое святое, отказываясь отпускать до тех пор, пока медработники силой не оттащили его от Блейна. – Курт? – Хаммел моргает и видит, как на него с беспокойством смотрит Купер. – Мне нужно принять душ, – шепчет он, и мужчина кивает в ответ. И только когда вода полностью покрывает его тело, горячая до такой степени, что паром заволакивает комнату и затуманивает зеркала, Курт позволяет себе отпустить и горько разрыдаться, и вода уносит прочь соленые слезы, исчезая в водостоке. Купер не произносит ничего, когда Хаммел возвращается, все еще одетый в толстовку Блейна и свободную пару джинс, а только протягивает ему кружку кофе. – Самолет родителей прилетает в десять, а потом они хотят поймать такси и отправиться сразу же в больницу. – Хорошо, – кивает Курт, делая глоток. Слишком горько и вовсе не так, как готовил кофе Блейн. – Как твоя рука? Хаммел смотрит на нее – белый пластик удерживает ее в неподвижном состоянии; предполагается, что она должна болеть, но Курт совсем не чувствует этого. – Нормально. Всего лишь незначительная травма. Я в порядке. Он знает, что Купер ему не поверил, но больше ничего не говорит, и оба решают в молчании допить свой кофе. – Я собираюсь вернуться назад, в больницу, – произносит Курт через какое-то время, и мужчина кивает. – Они пока что не позволят нам быть с ним, но я просто… я не могу быть где-то еще. – Я понимаю, – говорит Купер и помогает Хаммелу подняться на ноги. – Я вызову тебе такси. на следующий день – Привет, Блейн, – шепчет Купер. Сегодня им впервые позволили войти в комнату к парню – операция закончилась, и теперь голова Андерсона едина. В помещении находятся лишь его брат и Курт; родители Блейна были тут первыми – его состояние все еще было критическим, а потому врачи не позволяли находиться в комнате слишком многим людям сразу. – Привет, коротышка, – вновь говорит Купер, нервно усаживаясь на стул рядом с кроватью. Блейн все еще находится на искусственной вентиляции легких, он подключен к десяткам различных приборов и весь забинтован. Правда, теперь в его голову вставили специальный стержень – он находится там затем, чтобы уменьшить давление на мозг, объяснили ему врачи. Курту это не нравится. Это выглядит ненатурально. Неправильно. Хаммел встает с другой стороны, абсолютно не чувствуя желания садиться – пока нет. Он берет в свою руку ладонь парня, не в силах сдержать укола разочарования из-за того, что рука Андерсона остается неподвижной, безвольной. Этот момент является каким-то деликатным, хрупким, словно стекло, что давно начало трескаться. Купер встретился взглядом с глазами Курта, прежде чем вновь вернуться к лицу Андерсона, и тяжело сглотнул. – Помнишь те дни после танцев Сэди Хокинс? – начал он, и его голос дрожит под конец предложения. – Ты хотел выбраться из кровати почти сразу же, хоть у тебя было сотрясение мозга и перелом ноги. Я продолжал просить тебя успокоиться, не форсировать события. Я помню, как ты посмотрел на меня тогда, – Купер слабо смеется, поглаживая ладонь брата, – будто я вконец обезумел. И сказал, что не хочешь терять время. Что тебе нужно стать сильнее, дабы больше никогда не позволить им причинить тебе боль. Пауза. – Конечно, Далтон был для тебя самым оптимальным вариантом, но я помню, Блейн. Как ты заставил меня обучать тебя боксу прямо там, на больничной постели. Ты не знал, но уже тогда ты был сильным. Ты всегда был таким, Блейн. Курт легко улыбается – слова Купера так верны, и он надеется, что Андерсон каким-то образом их слышит. – Все это прямо как в последний раз, братишка. Ты можешь выкарабкаться, я знаю, что ты в силах сделать это. Хаммел, наконец-то, садится, прижимая кончики пальцев Блейна к своим губам, желая больше всего на свете, чтобы Купер был прав. 20 июня 2018 года. http://ic.pics.livejournal.com/preciousmellow/37778608/1240/1240_640.png http://ic.pics.livejournal.com/preciousmellow/37778608/1345/1345_640.png Купер: Слышал, сегодня мой братишка возвращается домой Курт: Да, наконец-то. Купер: Я видел фотографии, что ты мне послал – ему понравится. Курт: Я очень на это надеюсь. Купер: Мне бы хотелось быть там. Курт: И нам тоже. Он понимает. Купер: Поцелуй его за меня в щечку. Курт:Он закатил глаза на эту фразу. Купер: Мой братишка. Это странно – видеть Блейна дома. Прошло всего лишь несколько часов, но Курт все еще чувствует себя, словно натянутая пружина, готовый подпрыгнуть в ответ на любой звук или жест, не зная, что же делать со своими руками. Родители Андерсона вернулись с едой – всего лишь пара коробочек китайской лапши, но Хаммел не уверен, что хочет есть. Не теперь, когда все было так ново и пугающе. По большей части, Блейн просто смотрел на Курта, наблюдая, как тот старается занять себя всевозможными вещами, говорит все, что первым приходит на ум, и поправляет подушки вот уже двадцатый раз за день. Хаммел знает – если бы Блейн мог, он бы сказал ему успокоиться, толкнул на диван и сел бы ему на колени, пребывая там до тех пор, пока Курт не взял бы себя в руки, и, хихикнув, понял, как глупо себя ведет. Но Андерсон не мог. Не мог сделать ничего, кроме как сидеть здесь и смотреть, как Курт вгоняет себя в состояние стресса. Они так долго ждали этого дня, и Хаммел был так счастлив возвращению Блейна, что теперь…не знал, что делать. Дженнифер помогает ему наполнить питательную трубку Андерсона, и Блейн кладет свою руку на плечо Курта успокаивающим жестом. Дженнифер целует сына в щеку, наливая заменитель пищи в шприц, который держит Хаммел. Блейн терпелив, он просто ждет, не реагируя на то, как тот дрожит, и как сильно сжимает его руку. – Ты все прекрасно делаешь, солнышко, – говорит миссис Андерсон, поглаживая сына по коротким волосам, и Блейн закатывает глаза, многозначительно глянув после этого на Курта – Хаммел не знает, должен ли он рассмеяться по этому поводу или заплакать, потому что, несмотря ни на что, Блейн все еще остается Блейном. После того, как Курт отключает трубку и проверяет рубашку Андерсона, он очищает все так, как его учили. Дженнифер все еще гладит Блейна по руке, и Курт понимает, что все это от заботы и беспокойства, потому что она так волнуется за сына, но Хаммел прекрасно видит, как быстро Блейну становится некомфортно. – Хочешь немного посидеть на улице? – спрашивает он, беря Андерсона за руку. Уголки губ парня подергиваются в робкой улыбке, и он кивает, благодарно смотря на Курта. Хаммел плотно обхватывает ладонями ручки инвалидного кресла, задумываясь, сколько времени пройдет, прежде чем его пальцы привыкнут к такому. Андерсон закрывает глаза и, медленно выдыхая, вытягивает голову навстречу заходящему солнцу. Курт останавливается и стоит в таком положении минуту-другую, позволяя легкому ветерку обвевать свое тело. – Ты скучал по этому там, в больнице, – тихо говорит Хаммел. – Быть снаружи. Андерсон кивает. – Хочешь посидеть на качелях? Блейн снова кивает. Курт и раньше перемещал парня самостоятельно – с больничной кровати на кресло. Даже проделывая это ранее, Хаммел все еще чувствует себя неуклюжим, слишком неуверенным, всегда волнующимся за то, что сделает что-нибудь неправильно, еще больше навредив брюнету. Но у него есть цель. Это оно. Теперь это – их жизнь. Ему необходимо к этому привыкнуть, ведь Хаммел не мог полагаться на родителей Блейна вечность. Качели, выполненные из дерева, вполне вмещают двоих, и зеленые подушки, раскиданные по всей поверхности, устроены для мягкости. Блейн берет одну из них в руку и смотрит на Курта с улыбкой, от чего Хаммел чувствует легкое головокружение, все еще не в силах привыкнуть к тому, что Андерсон, наконец-то – наконец-то! – дома. Или же такое состояние Курта можно списать на то, что только Блейн заставляет его чувствовать себя так. А может и оба варианта. Хаммел неловок, все еще не привыкнув к этому, и слишком сильно сжимает своими руками, поднимая парня слишком медленно, чтобы это было удобно, и его рука чуть соскальзывает вниз, но все-таки им удается это сделать. Курт убеждается, что Андерсону комфортно, а после усаживается рядом. – Я знаю, что это совсем не похоже на нашу квартиру в Нью-Йорке, но мне кажется, тут очень мило. Блейн смотрит на Курта, и ищет своей рукой его, а после Хаммел переплетает их пальцы вместе и облокачивается на руку Андерсона. Он позволяет себе головой устроиться у него на плече, вычерчивая непонятные символы на колене Блейна. – Надеюсь, это нормально. Солнце медленно стремится к горизонту, окрашивая небо в нежно-розовый и превращая бледные тени в длинные и черные. Ветер уносит прочь звучание машин, что проезжают мимо гораздо тише, чем в большом городе, а птички начинают чирикать простую мелодию где-то в деревьях. Андерсон прислоняется щекой к затылку Курта, сжимая руку парня так сильно, как только может. Это кажется правильным – то, что Блейн дома, и что они сидят снаружи вместе, соединив руки. Впервые за два месяца Хаммел почувствовал себя единым целым, словно какой-то кусочек его жизни, потерянный во тьме, внезапно вернули на место. Он начинает напевать – первый раз со времен нападения – и этот звук, проходя вибрацией по его телу, передается и Блейну. Внезапно из горла Андерсона вырывается какой-то шум, в котором Курт узнает легкий смешок, когда парень узнает песню «Восходит солнце»*. Хаммел приподнимает голову и целует Андерсона чуть ниже мочки уха. – Мы с тобой справимся со всем, – он вновь устраивается на плече Блейна. – Справимся. Этой же ночью Дженнифер целует их обоих на прощание, а Роберт ободряюще хлопает Хаммела по плечу, и оба покидают апартаменты и направляются в свой гостиничный номер. Блейн зевает, сонно смотря на Курта. Тот все понимает, также чувствуя истощение – тревоги и стресс прошедшего дня тяжелым грузом осели на всех его конечностях, пуская и веки парня. Он помогает Андерсону приготовиться ко сну – Курт тысячи раз проделывал этот ритуал в больнице, практикуясь и запоминая все до мельчайших деталей. Хаммел знает, что Блейн смущен таким положением дел, когда ему нужен кто-то для чистки зубов или же использования ванной комнаты, но не протестует, позволяя Курту хлопотать и суетиться, доставая пижамы и разбирая кровать. Какое-то время приходится упорно маневрировать, но после Андерсон удачно устраивается на своей стороне постели – на левой, как и прежде – и Курт сам переодевается ко сну и ложится рядом. Это знакомо, и в то же время нет – привыкший спать один в течение двух месяцев с нетронутой и пустой стороной Андерсона, Курт не уверен в том, что же делать сейчас, что правильно. Он ворочается на своем месте, умирая от желания прикоснуться к Блейну, пододвинуться ближе к тому, где кровать чуть прогибается под весом парня. Но Хаммел не знает, чего же хочет Блейн, и не может спросить его, не желая причинять тому лишние неудобства. Пока Андерсон не делает попытки перевернуться, тихо рыча от собственной неуклюжести, и Курт приподнимается, видит, как умоляюще смотрит на него Блейн, словно прося сделать хоть что-нибудь. И Хаммел понимает – он улыбается, придвигаясь ближе, пока его тело не прижимается к Андерсону – такому горячему, но такому правильному. Курт пододвигает брюнета к себе, и спина Блейна теперь плотно прижата к груди Хаммела, а их ноги соприкасаются. Курт находит руку Андерсона и переплетает их пальцы, а затем оставляет нежный поцелуй на задней части шеи Блейна, сразу же под линией роста волос. – Я скучал по этому, – шепчет он и чувствует, как Андерсон расслабляется, понимая, что и он тоже. – Я ужасно рад, что ты дома, Блейн. Я так по тебе скучал. Андерсон проводит большим пальцем по его руке, и Курт очередным поцелуем обжигает его шею, припоминая, как Блейну нравилось поглаживать таким образом его ладонь, когда они вот так лежали в постели. Это движение – словно вторая натура парня. Теперь это немного по-другому – все немного по-другому – но, лежа здесь, наконец держа Блейна в своих руках, все кажется Курту практически идеальным. – Спокойной ночи, Блейн, – бормочет Хаммел, закрывая глаза. – Я люблю тебя. И они засыпают. 8 февраля 2020 года. http://ic.pics.livejournal.com/preciousmellow/37778608/1770/1770_640.jpg (прим. пер.: ваш покорный слуга настоятельно вам рекомендует перейти по этой ссылке для достижения нужного эффекта - может, некоторые и не поймут английскую речь, но визуально вы поймете состояние Курта) Курт, Дыши глубоко и не паникуй :) Куп приехал в город и захотел позавтракать вместе с нами, но я знаю – вчера ночью ты лег очень поздно, поэтому мне захотелось дать тебе поспать подольше. Я принесу тебе черничные маффины и кофе. С любовью, Блейн. P.s. ты такой милый, когда морщишь нос во время сна P.p.s. я написал все это сам P.p.p.s. я люблю тебя!!! Курт просыпается. Он широко зевает и потягивается, поднимая руки над головой, а затем опускает на сторону Блейна – и находит там листок бумаги. Смаргивая остатки сна, Хаммел проглядывает бумажку, широко улыбаясь и падая обратно на постель. Почерк более неровный, чем обычно, и Курт легко может представить Андерсона, царапающего слова, готового выйти на улицы города со своим братом. Хаммел знал, что Купер собирается навестить их, знал также, что он пригласил и Курта, но больше всего ему хотелось провести немного времени со своим младшим братом. Блейну это пойдет на пользу, решает Хаммел, вновь устраиваясь под одеялом, с намерением провести субботнее утро в постели, лентяйничая. С момента последней неудачи Андерсона, после разочарования из-за того, что парень вновь не сможет вернуться к любимой работе, Курт очень волновался. Тот азарт, что всегда подталкивал Блейна к тому, чтобы что-то делать, чтобы сделать свое состояние лучше, лучше, лучше, медленно исчезал. То, как Андерсон кричал от гнева и разочарования, срываясь на Курте – хоть Хаммел и знает, что парень вовсе не имел этого в виду. Просто он всегда рядом – Курт словно самый легкий вариант, а Блейн так долго и упорно работал для этого, держась обеими руками – и теперь все ускользало от него. Конечно, не удивительно, что тот был в ярости. Той ночью Хаммел крепко прижимал его к себе, в то время как Андерсон шептал извинения ему в рубашку, пропитывая горькими слезами легкую ткань, и Курт поглаживал его спину, обещая, что все будет хорошо. Что они преодолеют это, как и все предыдущие неудачи. Только лишь потому, что эта чуть крупнее, нежели бывшие прежде, вовсе не значит, что они не будут с этим бороться. Не значит, что они не преодолеют это. Курт позвонил Куперу на следующий день, зная, что тот разрывается между двумя работами в это время. «Мне кажется, Блейну сейчас очень нужен его старший брат», – сказал он тогда, и Купер, ни секунды не задумываясь, тут же забронировал себе билет на ближайший рейс. Хаммел действительно старался – каждый день, изо всех сил – но временами этого было недостаточно, и, в свете новых разочарований, Курт знал, что Блейну необходимо немного взбодриться. Хаммелу лишь хотелось иметь чуть больше времени, чтобы выбраться с парнем на прогулку (когда закончится показ весенней коллекции, он обязательно возьмет неделю-другую отпуска), но на данный момент несколько вылазок со своим братом должны быть успешными. Он шарит рукой по столу и находит телефон, а после отправляет сообщение Блейну, прося насладиться этим утром столько, сколько парень посчитает нужным, на что Андерсон ответил простым сердечком несколькими минутами позднее. http://ic.pics.livejournal.com/preciousmellow/37778608/1958/1958_640.jpg Курт: Спасибо, Купер. Купер: ;) Курт: Гуляй с ним столько, сколько посчитаете нужным Курт: Ему это необходимо Купер: Так точно, капитан! Миссия «Би» на стадии выполнения! Курт: Просто… не влезай, пожалуйста, в неприятности Купер: ;) Они не возвращаются домой до трех часов дня, и Курт притворяется, что работает на диване над своими набросками. Он слышит какие-то движения за дверью и спор двух мужчин, а после она приоткрывается, пропуская вперед поток холодного воздуха. – Милый, мы дома, – зовет с порога Купер, и Хаммел, тряхнув головой, поднимается со своего места и направляется к выходу. Прислоняясь к стене, Курт улыбается. Глаза Блейна широко распахнуты, и сам он невероятно взволнован, тогда как брат усаживает его на скамейку, а затем встает на колени, чтобы развязать шнурки Андерсона. – Курт, – улыбается Блейн, а после хмурится, – я нес тебе пончики, но… эммм… Купер был голоден и… Мужчина лишь пожимает плечами, снимая ботинки парня с ног. Хаммел кладет руку на сердце в притворном возмущении и глубоко вздыхает. – Думаю, я выживу… как-нибудь. Купер поднимает Блейна на ноги и придерживает за локоток, когда тот слегка качается. – Где твои ходунки? – спрашивает Курт, приподнимая бровь. Блейн робко опускает глаза. – Кто-то заставлял меня оставлять их в машине весь день, – подсказывает Купер, глядя на брата. – Сегодня я чувствую себя хорошо, – бормочет младший Андерсон. Он знает, что Курт бы не одобрил, что Блейн сам на себя давит, и ожидает выговора от парня. – Не переживай сильно, – подмигивает ему Купер. – Я тащил его через весь парк на спине. Румянец расцветает на щечках брюнета, и Хаммел не может удержаться от легкого смешка, а после наклоняется и быстро целует Блейна в губы. – Я рад, что вы хорошо провели время. Купер поддевает его локтем, и Андерсон смотрит на него, прежде чем перевести взгляд на Курта. – Я принес тебе… кое-что, – говорит он и запускает руку в карман, а затем достает что-то, скрытое в кулаке. Купер ослабляет хватку на локте брата, и тот делает несколько шагов к Хаммелу, соединяя их руки. Курт чувствует, как что-то прохладное и острое ложится ему в ладонь, но не смотрит туда. Он все еще поглощен Блейном, и тем, как парень легко сделал несколько шагов к нему, как теперь немного покачивается перед ним, как приятно пахнет смесью булочек с корицей и кофе и запахом машины, тем, как улыбается Курту – так тепло и так счастливо. – Боже, я так сильно тебя люблю, – шепчет Хаммел; эти слова срываются с его губ прежде, чем он успевает подумать, но лицо Блейна тут же проясняется, глаза начинают сиять, наконец-то наполняясь жизнью. – Мне, может, выйти? – раздается позади голос Купера, который смотрит на них, приподняв бровь, и Хаммел переводит взгляд с младшего Андерсона на старшего, оглядывая того весьма многозначительно. Ладонь в его руке слегка колеблется, и Курт смотрит вниз, замечая вспышку золота на ладони. Это небольшая брошка, выполненная в форме солнца, с маленьким красным камешком, сияющим ровно в середине. – Мы зашли в антикварную лавку, – объясняет Блейн, внимательно наблюдая за Хаммелом. – И это заставило меня думать о тебе. Но Андерсон ошибается, Курт знает. Потому что Блейн всегда был его солнышком. Он всегда был тем, кто сияет ярче, несмотря ни на что – он всегда был якорем, поддерживающим Хаммела здесь и сейчас. – Она очень красивая, – говорит Курт, и он действительно имеет это в виду. Хаммел сжимает пальцы вокруг металла, теперь уже теплого от температуры их тел. – Спасибо. Блейн широко улыбается и приоткрывает рот, желая сказать что-то еще, но резко останавливается, когда Купер прочищает горло, а затем хватает брата за подмышки и поднимает с пола, несомненно, восстанавливая это действие с детских времен. – Кажется, кто-то обещал обыграть меня в «Эрудита», – произносит мужчина и уносит парня в комнату. Блейн беспомощно глядит на Курта, но тот лишь качает головой и следует за ними в гостиную, держась за свое солнце. ___________________ *Песня The Beatles – Here Comes the Sun