Lovesong verse

Иногда. Объятия с Блейном теперь совершенно другие. До той ночи Блейн никогда не мог сидеть прямо. Они включали фильм и, укрывшись одеялом, прижимались друг к другу на диване – все казалось идеальным. Курт удовлетворенно вздыхал, положив голову на плечо Андерсона и переплетая их ноги вместе. Они сидели так в течение пары минут, а после Блейн начинал извиваться, передвигая ноги или поправляя одеяло. Еще через несколько минут он начинал ёрзать, вытягиваясь так, что Курту волей-неволей приходилось перелечь и самому. Наконец, они оба устраивались с удобством, крепко обнимая друг друга. Но затем происходило что-то смешное или страшное, и Блейн подпрыгивал, хохоча или пугаясь, полностью разрушая столь комфортную позицию, которую Курт создавал с таким трудом. Тогда Хаммел ворчал, что обязательно станет кормить его транквилизаторами для неспокойных животных, если Блейн не научится сидеть прямо. И так продолжалось всю ночь – Блейн ворочался и извивался, а Курт тяжело вздыхал с поддельным раздражением. Но, несмотря на его ворчание и протесты, ему даже нравилось это постоянное движение. Просто это было в стиле Блейна, и любая другая ситуация была бы невероятно… странной. Теперь же всё по-другому. Теперь Курт усаживает Блейна на диван, включает фильм и сворачивается калачиком рядом с ним. Он накрывает обоих пледом и обхватывает Андерсона руками, прижимая к своей груди. Блейн не двигается, не старается поправить этот самый плед и не гладит Курта по бедру, как делал это раньше. Блейн остается неподвижным, и единственной активностью его тела остается мерный подъем груди во время вдохов. Теперь Курт прижимает Блейна крепче, заключая в безопасность своих рук, и мечтает остаться в таком положении навсегда. Иногда это даже слишком – эта неподвижность, – и Курт, еще сильнее обнимая Андерсона, не может сдержать слез, которые предательскими ручьями скатываются вниз по щекам. Он не знает, смотрит ли вообще Блейн эти фильмы. Иногда под конец Хаммел обнаруживает, что Блейн спит, слегка разомкнув губы, а на его рубашке виднеется небольшое пятно от слюны. Курт усмехается и будит Андерсона, целует его в лоб, пока тот сонно моргает, и говорит, что пришло время их сна красоты. Иногда Блейн грустным и отстраненным взглядом просто смотрит на его колени. Тогда Курт большим пальцем поглаживает его по щеке и шепчет на ухо: «я люблю тебя», отчаянно надеясь, что тот слышит его. Что услышит. Объятия с Блейном теперь совершенно другие. Но они для Курта – всё. 17 января 2019 года. Сегодня просто ужасный день. Маргарет уже час назад должна была появиться с этой публикацией, и Курт прекрасно знает, что девушка избегает его, потому что не закончила свою работу, а компьютер Хаммела барахлит, и он не может сделать это сам. Начальник Курта может войти в любую минуту и потребовать объяснений, и Хаммел начнет запинаться, тогда его уволят, Курту придется жить на улице и попрошайничать, придется стирать свою одежду в грязи и… Нет. Глубокий вдох. Хаммел глубоко вдыхает через нос, закрывает глаза и выдыхает через рот. Курт Хаммел не паникует. Он справляется с каждой ситуацией с завидным самообладанием и упорством. Курт просто останется допоздна на следующий день и все доделает, никаких проблем. В следующий четверг он сможет поработать дома, возместив Оливии поздние часы сиделки. Или Рейчел удастся заглянуть к ним, остаться ненадолго с Блейном… Курт прикусывает губу, отбивая ручкой быстрый такт по столешнице, и напряженно думает, как же провернуть всё в лучшую сторону. Он протягивает руку за телефоном, чтобы снова набрать Маргарет, и Оливии… Быть может, следует добавить в список контактов и номер страхового агенства, потому что Курт точно не переживет эту неделю в таком бешеном ритме. Но вдруг раздается тихий стук в дверь, и Тиффани, его секретарь, заглядывает в кабинет. – Кое-кто пришел навестить тебя, – произносит она с каким-то странным блеском в глазах, которого Курт раньше не замечал, и сейчас он не уверен, что ему это по душе. Боже, его уволят, не так ли? Его уволят, и даже секретарь Курта считает, что он заслуживает это. Его сердце отчаянно стучит в груди, предвещая скорую развязку. – Хорошо, – кивает Курт, вновь обретая способность говорить, и улыбается Тиффани, хотя вовсе не чувствует в себе этого. – Спасибо, я сейчас выйду. Тиффани с кивком уходит из кабинета. Курт делает глоток воды, подготавливая себя к дальнейшему. Если его уволят, он с гордостью примет это решение. Курт поправляет пиджак, стряхнув с него едва заметные волоски, и в этот момент дверь открывается. Желудок Хаммела скручивается от волнения. А затем он моргает, не совсем понимая происходящее. В кабинет заходит вовсе не его начальник, а Блейн, толкая вперед свое инвалидное кресло, и позади него Оливия. – Блейн? – с удивлением произносит Курт. Он был настолько уверен, кто же именно войдет в двери, а этим человеком оказался Блейн, Блейн, который ни разу здесь не был с того времени, Блейн, который так широко улыбается. – Привет, – здоровается с ним Андерсон и хмурится. – Мы… не вовремя? Курт быстро качает головой. – Нет, нет, нет. Я просто… эм… Еще никто не придумал способ, как сообщить своему жениху, что вскоре они оба будут делить на двоих картонную коробку на улице вместо дома. – Хорошо, потому что я наткнулся на, эм… – Блейн нахмурился и посмотрел на Оливию. – На Нору, – подсказывает та, и Блейн кивает. Курт чувствует, как бледнеет на глазах, а сердце начинает биться чаще. Боже, его начальник что, послала жениха Хаммела, чтобы сообщить ему об увольнении? – Нора, да, и она дала мне… это, эм, – Блейн подыскивает нужные слова, – передать тебе. Он вытягивает ладонь, на которой покоится небольшая флешка. – Еще она сказала, что даже в Ст-старбаксе… через квартал чувствует, что ты… нервничаешь, поэтому возьми п-перерыв, иначе заработаешь… аневризму. Оливия ободряюще сжимает его плечо, совершенно не скрывая гордости, что Блейн передал всё это сообщение самостоятельно. Курт забирает у него флешку и рассматривает ее. Именно такую он передал Маргарет – той самой, которую ожидает уже больше часа. Он смеется и наклоняется вперед, крепко прижимая к себе Блейна. Тот же обхватывает его за талию. – Что ты здесь делаешь? – спрашивает Курт, немного отстраняясь, и целует парня в щечку. – Ты забыл… – Блейн снова хмурится. – Обед, – шепотом подсказывает ему Оливия. – Свой обед. Я хотел принести его… тебе, – Блейн пожимает плечом, словно тот факт, что он вышел из дома, добровольно оказываясь среди людей, совершенно незначительный. – Спасибо, – с очередным поцелуем в щеку говорит Курт, не в силах остановить трепетание в своем животе. Его никогда не перестанет восхищать, как даже после проведенного вместе времени, Блейн все еще удивляет его, заставляя чувствовать таким же счастливым, как и в день их первой встречи. – Он сам его сделал, – добавляет Оливия, протягивая бумажный пакет. Курт заглядывает внутрь. – Сэндвич с индейкой? – вопросительно произносит Блейн, словно сомневается в себе. – С хумусом*. – Идеально, – Хаммел берет его за руку и крепко сжимает. – Я схожу себе за кофе в Старбакс, – вмешивается Оливия и задорно подмигивает Курту. – Принести тебе что-нибудь? Хаммел стонет и вытаскивает кошелек. – Боже, я на тебе женюсь, если ты сможешь раздобыть для меня большой макиато*. Блейн издает протестующий звук, когда Курт протягивает девушке деньги. – Не волнуйся, наша постель достаточно широка для троих, – со смешком говорит Курт. Блейн фыркает, а Оливия усмехается, после чего выходит из кабинета. Хаммел не может сдержать глупой улыбки, подталкивая Блейна к столу и убирая образцы тканей и рисунки, разбросанные повсюду. – Я не… ничего не прерываю? – Андерсон выглядит взволнованным, оглядывая рабочее пространство. Курту нравится называть это «творческим беспорядком», но в глубине души он понимает, что такой хаос немного пугает. – Только полнейший крах моего рабочего дня и мое преждевременное, но воображаемое увольнение, – с круговым жестом руки объясняет Хаммел. – Что? Курт смеется, подтягивая стул ближе к Блейну. – Ты, скорее, спас мой день, – он вновь целует Андерсона в щеку, не в силах остановить себя, после чего извлекает из бумажного пакета два сэндвича и пакетик с яблочными чипсами. Слои сэндвича нарезаны аккуратными квадратами, а листы салата неровно выглядывают из-под индейки, но это настолько потрясающе, что Курт даже не может припомнить, почему считал этот день пропащим. Блейн внимательно слушает рассказы Курта об его рутине, улыбаясь и вставляя сочувствующие комментарии, когда Курт останавливается для очередного куска. Они оба замирают, когда сэндвич Блейна выскальзывает из непослушных пальцев, приземляясь на колени. Курт ласково приглушает все попытки Андерсона извиниться, осторожно поднимает лист салата с его колен и вытирает следы хумуса. – Я бы жил в карт– оной коробке… с тобой, – с нерешительной улыбкой признается Блейн, когда Курт затирает пятно специальным карандашом. Хаммел приподнимает взгляд, прекращая свои действия. Сегодня речь Блейна чуть более неловкая, менее продуманная, нерешительная, и Хаммел решает, что это от выхода в люди. Но Блейн выглядит таким искренним, его глаза широко раскрыты, а взгляд уязвимый, губы покраснели от того, как сильно он переживал, что Курта посещает невероятное желание обнять Блейна и никогда не отпускать. – Там было бы тесно, – предупреждает Хаммел. – Еще лучше, – произносит Блейн, поглаживая кончиком большого пальца Курта по руке. Хаммел приподнимает ладонь, переплетая их пальцы. – Даже если нам пришлось бы купаться в реке и мастерить себе одежду из коры деревьев? – Кора деревьев хорошо бы сочет-талась с… сочеталась с твоими глазами. Курт приподнимает их сомкнутые руки и целует костяшки пальцев Блейна. – Ммм, это самое романтичное, что ты когда-либо мне говорил. Андерсон приоткрывает губы, словно собирается сказать что-то, но тут же хмурится, когда фраза выветривается из головы. Он тяжело вздыхает и пытается отцепить ладонь, но Курт лишь сильнее сжимает ее. – Я люблю тебя, Блейн, – искренне произносит он, а Андерсон опускает взгляд. – Больше, чем ты можешь себе представить. – Я тоже люблю тебя, – бормочет тот. – С корой дерева и прочее. Курт смеется, отпуская его, чтобы неловко и как-то однобоко приобнять. – Спасибо тебе за обед, – выдыхает он в кудряшки за ушами Блейна. – И что спас мой паршивый день. Андерсон наклоняется вперед и приподнимает ладонь, обхватывая Курта за локоть. – В любое время. ____________ *Хумус – это распространенная на Ближнем Востоке пюреобразная холодная закуска из нута (бараньего гороха) с тхиной — кунжутной пастой. Часто достаточно пряная. Всегда очень нежной однородной консистенции, слега маслянистая. *Макиато* – кофейный напиток, изготавливаемый из порции эспрессо и небольшого количества молока. Также известен как эспрессо макиато.