POV Автор
Семь дней назад. Больно осознавать, что тебе некуда идти, когда уходишь из дома. Что тебя никто не ждет где-то в другом городе. Что о тебе вряд ли будут волноваться и попросту махнут рукой на твой уход, ссылаясь, что «попсихует и вернется». Больно особенно тем, кто уже это испытал, кто почувствовал ту режущую где-то внутри боль, сжимание сердца, находящееся в смутном решение оставить эту жизнь навсегда или попытаться пройти вперед и не сломаться. Отлично, когда у тебя есть человек, который тебя всегда ждет. Что ты можешь прийти к нему в любой момент, в любое время, даже поздней ночью, забиться где-то в углу одной из его комнат и побыть наедине с собой, а утром все рассказать ему. Приятно знать, что кому-то реально важен. А еще важно отфильтровывать всех людей, носящих в твоей жизни лишь ярлыки под названием «Друзья». Гарри было, куда пойти в ту ужасную для него ночь. Нет, это не Найл и даже не Лиам. Он поехал к отцу. В Хампстед. Вызвав такси, не желая ехать на маршрутке, Гарри забился в угол и всю дорогу не проронил ни слова, всматриваясь в темный сменяющийся пейзаж. На экране мобильного смартфона Гарри было 6:38, когда он шел по пустой дороге к дому отца. Он ничего не чувствовал: ни шепот ветра, ласкающий его кудри; ни противную морось дождя, не так давно начавшуюся. Он шел, рассматривая двухэтажные домики, стоявшие друг за другом с небольшими участками. В его душе кроме пустоты и боли пока что ничего не было. Он выключил телефон, вытащив симку и вставив другую, номер которой знали только Найлер и отец. Гарри купил ее около года назад, когда пытался разыграть Найла, и, к слову, у него это неплохо вышло. Правда, Хоран заставил его вымыть всю его кухню, что было не особо сложно для парня, любившего порядок. И если раньше эти воспоминания доставляли радость и вызывали улыбку на лице Стайлса, то сейчас, невольно вспомнив этот момент, Гарри печально опустил свой взгляд на дорогу, местами усыпанную камнями. Спустя еще минут десять Стайлс оказывается на пороге двухэтажного дома с верандой и качелями, которые виднелись через калитку. Через калитку вообще можно было увидеть многое, но не сейчас, возможно, после, когда будет время. Сейчас же Гарри нужно было поскорее зайти в дом, парень стал замерзать. Он нажал на звонок и стал дожидаться ответа. В этот момент мистер Стайлс собирался на работу и, когда услышал мелодию звонка, немного удивился. Не спеша он подошел к окну, чтобы убедиться, что это не какой-нибудь розыгрыш, и, увидев сына, Робин бросился открывать двери. Гарри быстро зашел в дом, съеживаясь от теплого воздуха комнат и пылающего камина. Робин же успел заранее подготовить сменную одежду сыну, которая теперь лежала на спинке кресла. – Все хорошо? – зная, что сын вряд ли скажет ему сейчас, Робин попытался задать вопрос. – Нет. – Гарри сел на пол у камина, смотря на играющие языки пламени. – Хорошо, – Стайлс старший надел куртку и взял папку с документами. – Вернусь к шести, тогда поговорим. – Возможно. На это Робин только пожал плечами, он все равно знает, что вечерний разговор пойдет в нужное русло.***
Когда Робин пришел домой, Гарри сидел в том же положение, как и утром. У него промелькнула мысль о том, что сын не уходил с этого места с самого утра, но предпочел удержать в себе этот вопрос. Он повесил свою куртку в шкаф, туда же поставил портфель с документами, который принес с работы, и сел рядом с сыном, не переживая за то, что его рабочая форма может быть испачкана. – Он урод. Я люблю его, но это не меняет моего теперешнего мнения о нем. – Что он сделал? – зная, что сын может преувеличивать, Робин решается на уточнения. Оторвавшись от пламени, Гарри перевел взгляд на природу за окном. – Мы договорились встретиться после матча у меня. А он не пришел. Он ушел к Зейну на вечеринку. И пришел в четыре утра. – Ему едва хватает сил, чтобы сдерживать слезы. – Ты выгнал его? Гарри кивнул, в его глазах давно стояли слезы. – Не делай поспешных выводов, Гарри. Не повторяй мои ошибки, пожалуйста. Велика вероятность того, что он ищет тебя. – Нет. Зачем ему парень-истеричка? Он сам так сказал. – Он сказал, что ты истеричка? – Нет, но он это имел в виду. Робин вздохнул. Гарри так напоминает ему его самого в молодости. Такой же дерзкий и обидчивый, постоянно делавший поспешные решения, а потом жалевший о них. – Что мне делать? – вопрос Гарри приводит Робина в реальность. – Пойти выспаться, а потом уже что-то решать. Ты не спал много времени и не сможешь решить с точностью дальнейшие свои действия. Иди к себе в спальню, ты знаешь, где она.POV Гарри
Пять дней.* Понедельник. Самым трудным для меня было прожить эти выходные. В субботу ближе к вечеру я поехал в Лондон, чтобы купить продукты, и невольно оказался в местах, где мы с Луи проводили время. Я также зашёл в парк и, когда хотел подойти к беседке, увидел там того, кого не должен был видеть. Луи. Он был не один, а с Физ. Та успокаивающе гладили его по спине, шепча слова. Они не заметили меня, я вообще не хотел, чтобы меня кто-то заметил, поэтому быстро ушёл. А в воскресенье мы с папой играли в бильярд. У него в доме есть отдельная игровая комната и отдельный зал, где я занимаюсь, когда приезжаю к нему. Окончательно выжав себя на беговой дорожке, я ушёл спать до полуночи. Утром я много думал обо всем, что произошло. И так и не пришёл к выводу. И я не знаю, поступил ли я правильно. Определённо, что Луи волнуется, но мне нужно побыть одному пару дней. Возможно, я скоро вернусь, возможно, что нет. Я не знаю. Мне просто нужно время, вот и все. Ведь я не прошу чего-то сверхъестественного, каждому человеку хотя бы раз в месяц нужно закрываться ото всех в себе и пытаться анализировать ситуации. Сейчас я делаю то же самое: я закрываюсь от других, я убегаю, чтобы все понять и не сделать ошибок. Сейчас вечер и я гуляю. Я вышел ещё час назад и до сих пор стою посередине тихой улицы, где одиноко стоит фонарь. А ведь мы с ним похожи. С фонарем. Оба одиноки. И если он – навсегда, то я – на определённый момент. Сегодня я приготовил отцу лазанью, и он её оценил. Он всегда оценивает то, что я делаю, и не всегда его оценки положительны. И это нормально. Я постоянно слушаю его конструктивное мнение, ибо мне важно знать, где я хорош, а где нужно что-то доделать. Мой отец прожил достаточно лет, чтобы указывать мне правильный путь. Звезда за звездой начинают появляться на ясном небе, и становится немного прохладно. Я люблю весну. Конец апреля и май. Когда все вокруг оживает и приятно пахнет. Но в особенности я люблю майские вечера и ночи. Я люблю зиму с её белым пушистым снегом и прекрасными узорами на стеклах, но я не люблю сильные морозы. Я вообще не люблю холод. Я люблю осень с её яркими красками на листьях и ещё тёплым солнцем, но не люблю пасмурные дни, когда идёт холодной дождь и целый день не хочется вылезать из-под одеяла. Я люблю лето с его тёплым воздухом и шумом прибоя в ночи, но я не люблю высокую температуру и духоту. Весной же все по-другому. Теплые вечера, первые дожди с грозой, радуга и солнце, майские жуки, пчелы, цветущие яблони и абрикосы. Весной та жизнь, которую я люблю. Вторник. Меня будит звонок мобильного. Ворчу, переворачиваясь и смотря на часы. Чёрт, только половина десятого утра, кто в такую рань звонит? Кажется, я становлюсь тем, кто вечно был недоволен, что мало спит. Подставляю телефон к уху. – Какого черта, Найл? – И тебе доброе утро, спящая красавица. Недовольно фыркаю. – Чего тебе? – Ко мне Луи недавно заходил. Приподнимаюсь с подушек, потирая переносицу. – И... и чего он хотел? – Ну, явно тебя искал. Ты ведь в Хампстеде? К тебе приехать? – Нет, не стоит. Все хорошо. – Окей. – Ты ведь не сказал? – Оу, нет конечно. Он бы уже был у тебя, если знал. – Спасибо. Спасибо, Найлер. – Я на связи, если что. Не самое приятное пробуждение. На месте Луи я бы на учебу ходил, но, да, конечно, он ведь ищет меня. Чёрт, он ведь меня ищет. Блять. Я не предвидел такого скорого результата событий, но ладно, мне все равно нужно побыть одному некоторое время. Раньше пятницы я все равно не вернусь. Днём я ходил по городу, накупив различных безделушек, а когда вернулся, отец уже был дома. Он приготовил ужин (ведь я напрочь забыл про него), и весь вечер мы обсуждали его работу. Он расспрашивал меня о преподавателях, я говорил ему, как лучше подобраться к каждому. Среда. Я проснулся с ужасной головной болью, не в силах что-либо делать. На лестнице я чуть два раза не упал, когда шёл за таблетками, а сейчас, когда боль немного утихла, я сижу на диване, поджав ноги под себя, с телефоном в руках. Я больше так не могу. Я умру, если не услышу его голос. Серьёзно. Мне до ужаса необходимо услышать его голос, поэтому я вставляю свою симку обратно и включаю телефон. Тут же приходят оповещения, что Луи звонил мне... СКОЛЬКО? БОЛЬШЕ ДВУХСОТ РАЗ. Мать вашу. Двести пропущенных звонков и только от него. И пока я все осмысливаю, мой мобильник уже разрывается от трели, а на экране его фото. Так, Гарри, соберись. Это просто. Взять телефон. Рука сама тянется и нажимает на «ответить». Стараюсь не дышать, вообще не делать каких-либо звуков. – Гарри? Гарри, это ты? Я не могу слышать его голос. Черт. – Хаз. Прости меня. Я давно простил тебя, Луи. Еще в тот вечер. Я должен просить у тебя прощения. Я. Ведь именно я свалил, а не ты. Ты ищешь меня, не зная, где искать, а я ведь совсем рядом. – Сделай что-нибудь. Что-нибудь. Что бы я знал, что с тобой все хорошо. Пожалуйста. Что мне сделать? Что, Луи? Я могу всего лишь отключиться, ты поймешь? Ты поймешь этот знак? Ты точно поймешь, что со мной все хорошо? Луи? Прости. Я отключаю телефон и даю волю слезам. Все моменты, связанные с ним, мелькают перед глазами, и я ничего не могу с этим поделать. Мне больно, очень больно, но я не могу вернуться прямо сейчас. Не могу. Мне нужен какой-то толчок, чтобы я понял, что делаю правильно.***
Кажется, я уснул, ибо, когда открыл глаза, дверь в дом открылась, и вошел папа. Он входит, стряхивая с себя капли дождя, и разувается. Снимает пальто, вешая в шкаф, и идет ко мне. – Ты спал, Хаз? Протираю глаза, поднимаясь. – Да, пап. Как на работе? – Все хорошо, на самом деле. Мне нравится работать, но вскоре мне предстоит вернуться в Нью-Йорк, чтобы посмотреть, не расслабляются ли без меня. – Понимаю. А я ведь, правда, понимаю. Для отца бизнес всегда был на первом месте, и, если он сейчас является спонсором университета, он явно не собирается бросать то, куда когда-то давно вложил все силы. – Гарри. – Да? Он чешет нос, а этот знак означает, что он волнуется. – Пап? – Я встретил сегодня Луи. Точнее, он споткнулся об меня, когда шел. Он волнуется, Гарри. – Знаю. Я звонил ему. – Чего? – Ой, ну, пап, – закатываю глаза. – Я не разговаривал с ним, мне требовалось услышать его голос. – Ты понимаешь, что тебе стоит вернуться в ближайшее время? – Да. – И когда ты планируешь? – Не знаю. – Я знаю. Поднимаю глаза на отца. – И когда же? – Тогда, когда и ушел. Ты вернешься домой в пятницу вечером. И это не обсуждается, Эдвард. Блять. Конечно, это не обсуждается, ведь это не он только что назвал меня вторым именем. Ладно, вернусь в пятницу, все равно уже нечего терять. Четверг. Проспав весь день, я вышел только в восемь вечера, чтобы поесть. Я не разговаривал с отцом и даже захлопнул перед ним дверь. Я дерзкий и нарываюсь на риск, но что делать, если когда я не хочу разговаривать, я не буду это делать? Пятница. Сегодня отец дома. Вчера он пытался вновь завести разговор о том, когда я возвращаюсь, но я успел хлопнуть дверью и дать ему понять, что все понял еще в среду. 15:25, и я выхожу из своей комнаты с сумкой на плече. Папа читает газету, когда я спускаюсь и беру стакан, чтобы выпить воды. – Все хорошо, Гарри? Киваю. Да, все, правда, хорошо. Сам удивляюсь, как у меня может быть хорошее настроение. Но неважно. Я все решил. Я еду домой и это не обсуждается. Подхожу к отцу, хлопая по плечу. – Спасибо, пап. Он откладывает газету и поднимается. – Ты справишься, милый. Он обнимает меня, и я понимаю, что он единственный, кто смог меня правильно понять и не давил на меня. На полном серьезе. Что было бы, приехав в Чешир? Да на меня тут же набросились разные слова, какой я нехороший друг, что бросил Луи, не дав ему объясниться. А папа… Он не такой. Совершенно. – Я позвоню. Целую его в щеку и спускаюсь по лестнице, направляясь к такси. Мы едем быстро. Скорость, наверное, больше 90 км/ч, и мне это нравится. Я люблю скорость. Сегодня светит солнце и на небе нет облаков – этот день поистине будет прекрасным. Но только день. Не вечер. Вечер будет сложным. Я приезжаю в Лондон в шесть вечера и не иду домой. Иду в парк, захожу в кафе, но не домой. Не сейчас, через час, может быть, два, не сейчас.