Злата, имя такое

Luminara, с днем рождения (наступившим или грядущим). Пусть ваши желания исполнятся =)

— Сиди здесь и не высовывайся! — мгновенно вылезая из бассейна, прошипел Смауг, выпуская при этом дым. Процесс превращения человека в дракона не быстр, но купальни он покидал уже полностью покрытым чешуей и с заметно увеличившимися конечностями.       Я, не будучи дурой, но будучи любопытной (или, все же, любопытной дурой?), выбралась из воды, стоило только дракону выйти из купален. После всех этих месяцев одиночества, увидеть хоть кого-то живого (помимо Смауга) было моей мечтой. Прикинув, кто может заявиться к дракону, я пришла к самому очевидному варианту: в Эребор нагрянул Бильбо Бэггинс — хоббит, нанятый гномами в качестве взломщика.       Туника все еще была мокрой, поэтому надевать ее было не шибко приятно, но других вариантов у меня не было — не идти же в простыне-полотенце, право слово? А платье я захватить не успела, так как Смауг сегодня тащил меня в купальни сам, не смотря на мои безуспешные попытки сопротивления. Одевшись, я порадовалась тому обстоятельству, что дракон, торопясь, не вытащил меня из воды, пристегнув цепи к браслетам. Так что сейчас я была свободна… Ну, насколько может быть свободна часть клада, все еще находящаяся во власти одного конкретно взятого дракона. Но хоть не на цепи — уже хорошо, правда ведь?       Выглянув в коридор, я прислушалась, стараясь определить месторасположение дракона. Неясный шум доносился со стороны сокровищницы, что полностью подтверждало мою теорию о том, что заявившийся чужак есть не кто иной, как Бильбо.       Стараясь передвигаться как можно тише, чтобы не услышал Смауг, я быстро шла по коридорам. Черт, какое же счастье не слышать звона цепей при передвижении, кто бы знал! Подходя ближе к пещере, я начала разбирать голоса. Один, без сомнения, принадлежал дракону, а вот второй был самым премерзким, что мне когда-либо приходилось слышать за всю мою жизнь. Спрятавшись за колонну, стоявшую недалеко от входа в золотохранилище, я выглянула, чтобы увидеть, как Смауг склонился над… орком? Орков мне доводилось видеть только в фильмах, но никем другим это высокое, грязное, как будто его специально закидывали землей, и ужасно страшное существо быть не могло. Его лицо, как и грудь, украшали шрамы, а одно из заостренных ушей было почти отгрызено. И что ему здесь понадобилось? — Хозяин требует твоего участия в будущей войне, о Смауг Ужасный, — удалось мне разобрать в скрипяще-шипящих звуках, что издавал незваный гость. — Это твой хозяин, а не мой, мерзкое отродье, — прорычал Смауг, демонстрируя пасть, полную больших и острых зубов. — Разве ты не хочешь вдоволь наесться людишками? Ты не выбирался из горы больше ста лет, так неужели пустое брюхо тебя не тревожит? — опершись на алебраду, спросил орк. — Мое брюхо не должно беспокоить тебя. Я уже сказал, что не собираюсь прислуживать твоему хозяину. Я — создание Моргота, и не мне бояться его прислужника! — Злить моего Хозяина опасно, дракон! После того, как он победит, его гнев может обернуться против тебя. Не думаешь же ты, что Хозяин оставит в покое того, кто отказался присоединиться к нему? — прошипел орк, а потом добавил что-то еще, переходя на другой язык.       Смауг зло бросил что-то в ответ, и я увидела, как на сером лице орка расползается некое подобие улыбки, больше похожее на хищный оскал, который делал его морду еще страшнее. По тому, как дракон двинулся к выходу, а орк сел на перевернутое вверх дном золотое блюдо, я поняла, что ему было позволено остаться.       Как можно быстрее я выбралась из сокровищницы и уже завернула за угол, когда раздалось шипение Смауга: — Злата, я чую, что ты тут! — И что ты мне сделаешь? — не рискуя высовываться из ниши, в которую успела забраться, спросила я. — Могу устроить голодовку, — произнес он совсем рядом. — О ком говорил этот орк? — решила попытаться перевести тему я. — О… — О Сауроне, — ответил Смауг, а в следующую секунду он шагнул во тьму ниши, сверкая золотыми глазами. — Ты снова обернулся человеком, — констатировала я, чтобы сказать хоть что-то. Все-таки его эффектные перевоплощения продолжали меня весьма удивлять. Вот как он, огромная чешуйчатая туша, может становиться человеком, да еще и нормального размера? А как же закон сохранения энергии и все такое прочее? — Не боишься, что если орк увидит тебя в таком обличии, то ты потеряешь авторитет в его глазах, о Смауг Ужасный? — Даже в этом облике я могу испепелить его на месте, — произнес он, наклоняясь ко мне. — Так почему ты этого не сделал? — вжалась я в стену, чтобы отодвинуться от Смауга. — Он представился посланником по всем правилам. Я не могу ему навредить, пока он находится под крышей моего дома, — ответил парень и… погладил меня по волосам. Что за?.. — А почему он все еще находится под крышей твоего дома? Не боишься, что мерзкий орк ограбит тебя? — попыталась я отвлечь Смауга вопросами, пока он накручивал прядь моих волос на палец. — Орк произнес слова старой клятвы, что защищает его, и отводит мне несколько дней для принятия окончательного решения. А за сокровища я не боюсь, ты-то здесь… — произнес оборотень.       Его глаза горели в опасной близости от моего лица, но, даже немного загипнотизированная взглядом его янтарных глаз, я собиралась ответить, что помимо меня у дракона есть еще несколько тысяч алмазов и рубинов, не говоря уже о прочем серебре да золоте. Впрочем, он все равно не дал мне произнести ни слова. Смауг меня поцеловал.       Про то, как от поцелуя подгибаются коленки, я читала только в дамских романах с однотипными названиями и не менее однотипными обложками. В свое оправдание могу сказать, что мне было тринадцать, и это было вполне оправданное любопытство, которое можно и нужно простить. Но одно дело — читать о таком, и совсем другое — на личном опыте почувствовать, как тебя отказываются держать твои же собственные конечности, и ты медленно начинаешь сползать по стенке вниз. Чтобы позорно не шмякнуться на пятую точку, я вцепилась в плечи Смауга. Тот, видимо, посчитал это ответным объятием, и его руки тут же скользнули вниз, перемещаясь на талию и прижимая меня к нему.       Что касается поцелуя, то он был… страстный? Жаркий? Властный? Жадный? Головокружительный? Пожалуй, все вместе, и еще много-много различных слов, которые вылетели из головы, стоило только дракону чуть углубить поцелуй. Краем уплывающего в нирвану сознания я слышала ликование золота: теперь сокровища приветствовали меня как-то по-новому, не как свою часть, а, скорее, как свою возможную хозяйку.        Хозяйка? Я? А как же невыносимый дракон? Словно доказывая свою невыносимость, Смауг до крови прикусил мою губу, и тут же принялся зализывать ранку, кажется, по-настоящему наслаждаясь вкусом моей крови. А в это время его сильные руки начали путешествовать по моему телу, исследуя его, пока — сквозь тунику. Приятно, не спорю, и мысли сразу принимают какой-то фривольный оттенок, но излишне уж быстро все происходит, как на мой консервативный взгляд. Мы и так обошлись без конфетно-букетного периода, так зачем же и здесь торопиться? — Нет! — попыталась крикнуть я, но вместо этого получился какой-то невнятный писк. Впрочем, дракон понял и даже ответил: — Да! — и удвоил усилия.       Судьба быть, простите за подробности, изнасилованной драконом в каком-то темном (и наверняка грязном) углу меня, мягко говоря, не прельщала. Хорошо хоть, что парень, увлекшись, не стал прижимать мои руки к стене, как в третьесортных сценах подобного рода, и они по-прежнему покоились у него на плечах, что, надеюсь, поможет мне вырваться. Вы ни за что не догадаетесь, что я сделала. Признаюсь, я и сама не сразу поняла. Не обращая внимания на голоса в голове, которые наперебой убеждали меня отдаться дракону прямо здесь, я изо всех сил дернула его за волосы. Нет, можно было бы попытаться ударить по причинному месту или еще куда, вот только уверенности, что это сойдет мне с рук, у меня не было. А совершать глупости просто так, рискуя стать мертвым сокровищем, было не совсем в моем духе…       Дракон взвыл от неожиданной боли, отступая на шаг, и я, воспользовавшись собственноручно сотворенной возможностью, на спринтерской скорости рванула куда-то в темноту.