***
Плутон позволила себе задержаться на Земле чуть дольше. Сердце всё ещё бешено колотилось в груди, и она как будто слышала голос Мамору, произносящий её имя. Скрывать свои чувства, когда он ничего не помнил, было намного проще. А теперь, после их такой короткой встречи, вновь закровоточила старая рана. Плутон смахнула со щеки слезу. Она никогда больше не позволит себе лишнего, не позволит себе мечтать. Тогда, разрешив своим чувствам вырваться наружу, она подсмотрела своё будущее и увидела семью — мужа и синеглазую, темноволосую дочь. Она так часто любовалась этой картиной, что не обратила внимание на другую, грозящую настоящим апокалипсисом. Она и предположить не могла, что события будут разворачиваться по самому страшному и самому маловероятному сценарию, унося миллионы жизней и уничтожая целые планеты. Плутон глубоко вздохнула. Такой ошибки она больше не допустит. Она с грустью посмотрела в ту сторону, где был дом Мамору, и от всего сердца пожелала любимому, чтобы его тоска поскорее прошла. Плутон знала, что время лечит, но не всегда даёт забыть.***
Среди полыхающих красным и утопающих в золоте деревьев особенно выделялись одинокие, высокие, вечно зеленые ели. Казалось, они изо всех сил тянулись к укрытому плотными светло-серыми облаками небу, от чего оно казалось низким и досягаемым как никогда. С коричневых холмов, вершины которых покрывали раскрашенные осенью деревья и кустарники, резво неслись небольшие водопады, с шумом впадающие в невероятного лазурного цвета озера. Усаги, открыв рот от восхищения, любовалась красотой кристально прозрачного водоёма, где, несмотря на глубину, можно было легко разглядеть каждую веточку, выступ или камешек, покрытых водорослями, словно ворсистым ковром. — Что это за место? — Усаги повернулась к Алмазу, радостно улыбаясь и вдыхая полной грудью свежий воздух, наполненный запахом осенней листвы. — Плитвицкие озера, Хорватия, — он наблюдал за тем, как восхищение на её лице на секунду уступило место мыслительному процессу, и Усаги безуспешно пыталась повторить название. Она показала Алмазу язык, затем улыбнулась и прошла вперед по деревянному помосту для туристов, где в приятной тишине, нарушаемой лишь шорохом листьев, шумом воды и редкими криками птиц, раздавался скрип досок от их шагов. За две недели Усаги так и не смогла привыкнуть к тому, что фраза Алмаза «пойдём погуляем» никогда не относилась к прогулкам по нелюбимым им улицам Токио. Подобно этому разу он переносил их в удивительные уголки Земли, о которых Усаги в лучшем случае слышала или читала, но зачастую даже не подозревала о существовании этих поистине сказочных мест. Алмаз не любил шум, суету и удушающий воздух больших городов. Он выбирал почти нетронутую человеком природу или красивые туристические достопримечательности, но в то время, когда людей почти не было, и можно было притвориться, что весь этот невероятный мир создан лишь для них двоих. — Тебе нравится? — голос Алмаза вывел Усаги из задумчивости. — Да, очень, — она радостно рассмеялась, когда Алмаз притянул её к себе, положив ей руку на плечо, и они продолжили медленно идти по деревянному настилу в обнимку. — Намного лучше, чем сидеть над учебниками. — Твою учёбу никто не отменял, — усмехнулся Алмаз, зная, как недовольно надулась Усаги. — Вот зачем мне тратить на эту скуку время и силы, когда мы можем подольше побыть вместе как сейчас? — она посмотрела на Алмаза, неожиданно ставшего серьёзным. — Потому что от этих знаний может зависеть твоя жизнь или жизнь близких тебе людей, — глядя на удивительный пейзаж из нескольких небольших озёр, спокойно произнес он. — Сейчас ты управляешь своей силой интуитивно, под влиянием эмоций, то есть, по сути, не можешь её контролировать. Да и многих вещей, вроде перемещений ты выполнять не умеешь. И дело здесь не в магических силах. Магия всего лишь компонент, который почти бесполезен без знаний и точного расчёта. Так что всё, что ты сейчас изучаешь, тебе очень пригодится, особенно если принимать решения и действовать тебе придётся одной. — А ты? Мы ведь будем вместе? — Усаги напряглась всем телом и плотнее прижалась к Алмазу, наслаждаясь его физической силой и теплом. Он остановился и развернул её к себе лицом, положив ей руки на плечи. — Я даю тебе слово, что сделаю даже невозможное, чтобы всегда быть рядом с тобою. Но, к сожалению, иногда и этого бывает недостаточно. К тому же, я тоже совершаю ошибки, — Алмаз нежно погладил её по лицу, неотрывно глядя в глаза, и Усаги без труда заметила терзающие его боль и тревогу. — Ты говоришь о Призраке Смерти? — Уса всё-таки рискнула задать волнующий её вопрос и накрыла ладонь Алмаза своей. — Не только, — он вздохнул, отвернулся и медленно продолжил прогулку, держа Усаги за руку. Алмаз понимал, что Усаги имела право получить хотя бы часть ответов. В конце концов, не так много она о нём знала, да и тайны никогда ни к чему хорошему не приводили, но было невыносимо тяжело начать этот разговор. Усаги чувствовала напряжение Алмаза, поэтому молча шла рядом, надеясь, что царящая вокруг умиротворяющая красота помогут ему справиться с тяжелыми чувствами. — Представители Клана Тёмной Луны на протяжении столетий хранили «заклятие подмены» и «заклятие вечной любви». Изумруд их выкрала по моему недосмотру, — Алмаз замолчал и посмотрел под ноги. — Я знал о её чувствах ко мне, но не счёл нужным хотя бы раз поговорить об этом. Я думал, Изумруд смирится, когда мы с тобой поженимся. Даже предположить не мог, что она пойдёт на предательство. — А как ты об этом узнал? — тихо спросила Усаги, крепко обхватив Алмаза за руку. — Изумруд сама призналась. Идея изначально была не её, но попала на благодатную почву. Сейчас это уже не имеет значения. Главное, что я не смог ничего предотвратить. Я потерял тебя, а наши миры были разрушены, — он крепко стиснул зубы. — Не вини себя, ты не мог знать всего, — ласково произнесла Усаги. — Ты скучаешь по Немезису? — Я скучаю по отцу, — помолчав, глухо отозвался Алмаз, и в этом момент на его лице мелькнула светлая грусть. — Расскажешь мне о нём? — Усаги понимала, как нелегко давалась Алмазу такая откровенность, и была за неё благодарна. — Многие считали его суровым, даже грозным правителем. Отчасти это было правдой. Он мог одним взглядом поставить на место кого угодно. Он не терпел лжи и предательства, умел быстро принимать верные решения. А ещё он считал, что честь и искренняя любовь к женщине главное в жизни мужчины, — Алмаз посмотрел в серое небо, его светлые волосы развивались на холодном осеннем ветру, и Усаги подумала, что в этот момент в нём было что-то мальчишеское. — К сожалению, наша с Сапфиром мама умерла рано. Я её плохо помню, а брат, наверное, не помнит вовсе. Но, несмотря на занятость, отец много времени проводил с нами, занимался нашим воспитанием и обучением. Он был хорошим отцом. Я скучаю по нашим долгим разговорам, по его ненавязчивым советам. Тяжело было свыкнуться с мыслью, что Немезиса больше нет, и я никогда не увижу отца, ни в каком его перерождении, не смогу попросить прощения. Я должен был тогда сказать ему о том, что совершила Изумруд… Прости, это было лишнее. — Мне искренне жаль, что ты потерял папу и всё, что было тебе дорого. Терять близких невообразимо больно и страшно, — Усаги остановилась и посмотрела Алмазу в лицо. — Но я уверена, что твой отец всё бы понял. И я обещаю, что буду очень стараться научиться всему, что нужно! — Спасибо, Принцесса, — Алмаз погладил тыльной стороной ладони Усаги по холодной щеке. — Если ты замерзла, то можем вернуться домой. — Я бы ещё погуляла, но, по-моему, сейчас пойдёт дождь. На меня уже капает, — она крепко обняла Алмаза, сцепив руки у него за спиной, и они исчезли в неяркой вспышке.***
— Вот, надеюсь, вкусно, — Усаги поставила на журнальный столик дымящуюся кружку с какао и села на диван рядом с Алмазом. Усаги всё-таки продрогла от прогулки вдоль озёр и очень хотела выпить чего-нибудь сладкого и горячего. — Спасибо, — он едва заметно улыбнулся и вновь погрузился в размышления, взяв в руки кружку с соблазнительно пахнущим шоколадом напитком. — Алмаз, — Усаги старательно подбирала слова, понимая, что собирается задать непростой вопрос. — А как получилось, что ты помогал Призраку Смерти? Несколько секунд Алмаз изучал лицо Усаги, затаившей дыхание в ожидании ответа. — Я его недооценил или переоценил собственные силы, — он вздохнул, откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. — Я не знаю, сколько именно времени мы провели в безвременье, там всё ощущается совсем иначе. Но я постоянно искал способ выбраться оттуда. Моих способностей управлять пространством было достаточно, чтобы почувствовать возникновение точек перехода, но вот силы их стабилизировать и перебросить всех нас обратно в реальность не хватало. В какой-то момент, когда очередная моя попытка провалилась, передо мной возникла сущность, которая представилась Мудрецом. Я чувствовал исходившую от него энергию разрушения, но его предложение поделиться своей силой в обмен на то, что я заберу его с собой, в тот момент казалось единственным выходом. И я согласился. Алмаз замолчал, а потом сел прямо и посмотрел Усаги в глаза. — Я не очень понимал, где и в каком времени мы оказались. А потом я увидел Эндимиона и будущую тебя. Ты смотрела на меня с такой ненавистью, даже с отвращением, совсем как… — с его губ едва не сорвалось имя Селены, но Алмаз вовремя сдержался. — Меня захлестнула ярость, и Мудрец этим воспользовался. Когда Сапфир смог достучаться до моего сознания, было уже слишком поздно, кругом были одни руины. И я был в этом виноват. По его отсутствующему взгляду, Усаги поняла, что Алмаз погрузился в воспоминания и видел потрясшие и её при путешествии во времени картины разрушенного Хрустального Токио. — Только тогда я понял, какого монстра я выпустил на свободу и какой чудовищной силой он обладал, — голос Алмаза сел от волнения. — Справиться с ним своими силами у нас бы не вышло. Благодаря Сапфиру, мы притворялись, что поддались его влиянию и пытались разработать план. В какой-то момент всё вышло из-под контроля, мы потеряли связь с Рубеусом и сестрами-преследовательницами. А потом ты появилась в тридцатом столетии, и мы придумали, как действовать дальше. — Почему ты мне сразу обо всём не рассказал? — Усаги аккуратно забрала кружку с нетронутым какао из рук Алмаза. — А ты бы поверила? — горько усмехнулся Алмаз. — К тому же, я думал, что на тебе было заклятие вечной любви, и рассказывать совсем об всём было неправильно… Я даже не собирался тебя целовать, но … — он сжал кулаки. — Я не хотел причинить тебе боль, и в то же время отчаянно надеялся, что ты хоть что-то вспомнишь обо мне, о нас… Прости. — Вы из-за этого с Сапфиром ссорились? — тихо спросила Усаги. — Ты заметила? — грустно улыбнулся Алмаз. — Да, он был прав в том, что я должен был держать свои чувства под контролем, хотя бы ради тебя. — Зачем ты тогда меня напугал? Почему разрешил поверить, что ты враг? — Усаги робко коснулась его руки своей. Алмаз вздохнул. — Я перешёл черту, которую не должен был переходить. И к моему ужасу я понял, что за это ты ненавидела не меня, а себя, — он нежно погладил её тонкое запястье большим пальцем, отчего у Усаги по всему телу побежали мурашки. — Я предпочел быть чудовищем в твоих глазах, чем видеть, как ты винила себя за предательство. — Алмаз, — Усаги порывисто обняла его за шею, а затем нежно коснулась его губ. — Я тебе обещаю, что такого с нами больше никогда не случится. Она целовала его намного смелее, чем когда-либо. Её язык дразнящее ласкал его. Рука Усаги скользнула с его плеча вниз по его груди к накаченному торсу. Алмаз напрягся и сжал Усаги в объятиях. Её ласки не только дарили физическое наслаждение, но и лечили душу. Рядом с ней затихали муки совести, уходила боль потери, и тускнели в памяти кошмарные картины прошлого. Алмазу хотелось забыться в объятиях Усаги, чтобы её тонкие пальчики бесконечно долго касались его волос, чтобы их поцелуй не заканчивался, и чтобы даже сквозь одежду можно было наслаждаться её прикосновениями, теплом её тела, гладить её спину. Каждой клеткой души и тела Алмаз жаждал раствориться в любви и страсти к своей единственной, но боялся вновь её напугать. — Да, — оторвавшись от его губ, тяжело дыша, прошептала Усаги. — Что «да»? — ошарашено глядя на неё потемневшими от желания глазами, спросил Алмаз. — Ты просил сказать тебе «да», — улыбнулась она, заставляя его сердце на мгновение замереть в груди.