Украденная любовь

В спальне Алмаза царил полумрак. Тусклый свет уходящего дня с трудом пробивался сквозь светлые шифоновые шторы, наполовину прикрытые другими из плотной ткани шоколадного цвета. Несмотря на скромные размеры комнаты, из-за небольшого количества мебели она казалась просторной. Усаги замерла около широкой двуспальной кровати, которая занимала большую часть спальни. Алмаз ловким движением скинул покрывало в тон к светло-коричневому ковру, и оно с тихим шуршанием упало на пол. Заметив смущение любимой, Алмаз сел на край кровати и осторожно притянул Усаги к себе за руку. Она встала перед ним и положила ладони на плечи, вглядываясь в пленяющую глубину фиалковых глаз. Алмаз не торопил, он видел, что Усаги волновалась, несмотря на браваду, проявленную в гостиной. Усаги робко погладила его плечи, чувствуя сквозь ткань рубашки напряжение мышц, затем нежно коснулась щеки. Алмаз прерывисто вздохнул и на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь лаской. Усаги улыбнулась. В этот момент взрослый, сильный, уверенный в себе Алмаз казался как никогда открытым и уязвимым. Он жаждал её прикосновений, её нежности и любви. Он как будто сложил свои доспехи воина и правителя. Усаги села к Алмазу на колени, провела пальцами по густым, платиновым волосам и нежно поцеловала в уголок губ, затем в щеку. Стараясь выразить свою любовь и нежность, Усаги целовала лицо Алмаза. Ей нравилось, как он жадно ловил её ласки, как участилось его дыхание. Она чувствовала, как он её хотел, как сам того не замечая, он всё сильнее прижимал её к себе. Усаги медленно расстегивала пуговицы на его рубашке, продолжая почти невинно целовать. Когда Усаги первый раз коснулась его голого плеча и провела ладонью вниз по обнаженному торсу, Алмаз вздрогнул, зрачки его глаз расширились, пленив Усаги страстью, которая бушевала внутри, и которую он так старательно сдерживал, чтобы не напугать любимую. Его желание передалось и Усаги. Она ощутила томление внизу живота, и ей безумно захотелось откровенных ласк Алмаза. То ли угадав её мысли, то ли поддавшись страсти, он поцеловал её в губы долгим, глубоким, даже отчаянным поцелуем, как будто он мог стать последним. Усаги отвечала не менее страстно. Забыв о страхе и стеснении, она всем телом прижималась к груди Алмаза, вцепившись в ворот мешающей рубашки. Усаги почувствовала, как Алмаз расстегнул молнию на её юбке, и его рука скользнула под заправленную в неё водолазку. От прикосновения его тёплой ладони к её спине, Усаги ощутила неожиданно сильную горячую волну, пронесшуюся по телу, и лёгкий стон вырвался из её груди. Алмаз почти до боли сжал её в объятиях, затем, разорвав поцелуй, потянул за водолазку, ловко стягивая её с Усаги через голову, в то время как юбка скользнула по бёдрам упала к её ногам. Усаги даже не успела смутиться, утонув в мучительно сладком ощущении соприкосновения их тел. Она и не думала, что чувствовать гладкую, чуть прохладную кожу Алмаза, когда их разделяло так мало одежды, может быть настолько приятно. В порыве Усаги потянула за ворот его рубашки, желая избавиться от неё, чтобы она не мешала касаться любимого, гладить его руки, плечи и спину. Резким движением Алмаз снял её с себя, даже не заметив, как отскочила пуговица с застегнутого рукава, и кинул рубашку на пол рядом с водолазкой. Алмаз целовал Усаги в шею, гладил её спину и живот. Он старался не спешить, старался взять под контроль своё желание. Но оно дурманило разум. Алмаз всей душой хотел, чтобы их близость изгнала всех призраков прошлого, развеяла боль от потерь и совершенных ошибок, но больше всего он хотел видеть счастье в глазах Усаги. То самое счастье, которое в прошлом мог подарить ей только он, и которое они честно делили пополам. Опьяненный нежным цветочным запахом её волос, Алмаз не выдержал сладкой пытки её объятиями и прикосновениями. Он подхватил Усаги и положил её спиной на кровать, накрыв собой. Ощутив прохладные простыни, Усаги как будто очнулась от наваждения, и в её глазах мелькнула растерянность. — Я остановлюсь, если ты передумала, — хрипло прошептал Алмаз, успокаивающе гладя Усаги по щеке. Она улыбнулась, заметив, с каким серьёзным лицом Алмаз ожидал её ответа. — Я просто чуть-чуть волнуюсь, — она обняла его за шею, притягивая к себе, чтобы поцеловать. — Не бойся, родная, я не сделаю тебе больно. Обещаю. Ты мне веришь? — Он, не моргая, смотрел ей в глаза. — Верю, любимый. Усаги робко улыбнулась и потянулась к его губам. Волнение поутихло, и нежность наполнила её душу. Усаги провела ладонями по напряженной спине и плечам Алмаза, затем коснулась его лица, поправляя светлые мягкие волосы. Алмаз целовал её с ответной любовью, вкладывая чувства в каждое движение губ и языка. Усаги вдыхала древесно-пряный аромат его парфюма и невольно выгибалась навстречу его ласкам. Когда Алмаз расстегнул её бюстгальтер и, дразня, провёл языком по её соску, Усаги тихо застонала от новых, невыносимо приятных ощущений и крепко сжала его плечи. Он не спешил, давая ей возможность привыкнуть к их близости, покрывая её грудь и живот поцелуями. Более искусные ласки он решил оставить на другой раз. Усаги чувствовала, как внутри всё горело, сжималось и пульсировало. Стало невыносимо жарко, и она нетерпеливо заёрзала. Алмаз улыбнулся, любуясь тяжело дышащей, одурманенной желанием Усаги, затем сел на кровати и быстро снял брюки. Усаги смутилась, глядя в сумраке комнаты на возбужденное тело Алмаза. Она села, поджав колени к груди. Он был невероятно хорошо сложён, так и хотелось к нему прикоснуться, но Усаги не решалась, лишь смотрела. — Если ты не уверена, мы можем остановиться, — Алмаз наклонился к ней, легко поцеловал в плечо, а затем посмотрел в глаза. Усаги сглотнула. Желание оказалось сильнее минутного смущения и страха, поэтому она доверчиво прильнула к Алмазу, позволяя вновь уложить себя на постель. Усаги чувствовала, как остро он реагировал на каждое прикосновение к ней, как мелкая дрожь то и дело волной проходила по его телу. — Милая? — он смотрел ей в глаза, прося разрешения на большее. — Я люблю тебя, — Усаги крепко обняла Алмаза, не зная, как ещё показать свои чувства. — А я тебя. Клянусь, тебе не будет больно. Он снял с неё трусики и на несколько секунд приложил ладонь к низу её живота. Усаги почувствовала немного неприятное, холодное покалывание внутри. Но Алмаз тут же отвлёк её глубоким поцелуем. Несмотря на то, что Усаги безоговорочно верила Алмазу, она не могла не волноваться. Новых, непривычных ощущений было слишком много. Она напряглась всем телом, когда почувствовала, как Алмаз входит в неё, но к большому удивлению, совсем не испытала боли. Все ощущения внизу живота были притупленны, как после анестезии. Усаги немного расслабилась, привыкая к осторожным движениям Алмаза внутри себя. Он неотрывно смотрел ей в глаза, двигаясь плавно, с каждым разом погружаясь чуть глубже. Усаги инстинктивно подавалась ему навстречу, расслабляясь от нежных слов, которые шептал ей Алмаз. Неожиданно все ощущения разом обострились, как будто эффект от обезболивания прошёл. Усаги крепче обняла Алмаза, уткнувшись носом ему в шею, и закрыла глаза. Ей было удивительно приятно чувствовать себя с ним единым целым. Каждое движение отдавалось волной острого, сводящего с ума возбуждения. Частое дыхание Алмаза и его горящие глаза красноречиво говорили о том, насколько ему хорошо. Его движения стали быстрее и глубже. С каждым разом Алмаз сильнее вдавливал Усаги в мягкий матрас, не в силах справиться с нарастающей страстью. Усаги наслаждалась напряжением всех мускулов его тела при каждом толчке и не могла сдержать сладкого стона. Ей казалось, что её душа рвалась наружу, чтобы рассказать ему, как сильно он любим. В какой-то момент Усаги действительно увидела их души — яркое, серебристое пламя его души, извивающееся в ритмичным танце с распускающимися причудливыми розовыми цветами её души. От невероятных картин и ощущений у Усаги кружилась голова, а сердце с невероятной частотой билось в груди. Словно заклинание, она произносила имя Алмаза, боясь утонуть в водовороте ощущений. Когда Усаги показалось, что она больше не выдержит, её поглотила яркая вспышка, а тело содрогнулось от долгожданной физической разрядки. Усаги поняла, что вернулась в реальность, когда Алмаз вышел из неё, лёг рядом и притянул к себе. Она лежала и молча слушала, как биение его сердца приходило в норму, как выравнивалось его дыхание. Он гладил её шелковистые волосы, спину и плечи, крепко сжимая в объятиях. Ему хотелось смеяться от переполняющего душу счастья — наконец-то они вновь обрели друг друга! Его безмерно любимая девочка была снова с ним, даря свою нежность, тепло и надежду. Она согревала своей светлой, искренней любовью, залечивая раны на сердце.

***

Закутанная с головы до пят в халат Алмаза, Усаги сидела за широким деревянным столом и маленькими глотками пила горячий чай. — О чём ты так сосредоточенно думаешь? — В комнату вошёл Алмаз, он переоделся, но волосы были ещё влажными после душа, и упавшие с волос капли оставили на светлой рубашке несколько маленьких мокрых пятен. — Ни о чём, — она улыбнулась. — Мне очень хорошо. Так хорошо, что даже страшно. — Чего ты боишься, любимая? — Алмаз сел за стол, и Усаги протянула приготовленную для него чашку чая. Она не знала, как описать словами охватившие её чувства. Любовь к Алмазу захватила её душу и тело. Каждой клеточкой, каждой частичкой она принадлежала ему, жила и дышала этой безграничной любовью и счастьем. Низ живота всё ещё ощутимо ныл от их близости, но в то же время Усаги хранила в сердце удивительное окрыляющее и дарящее силу ощущение того, что они едины. Без Алмаза, без его прикосновений, красноречиво говорящих о том, что он рядом, что любит также сильно и готов отдать ей всё без остатка, её жизнь потеряла бы смысл. Без него она не сможет жить. Да и не захочет. Алмаз подарил ей целый новый мир, и Усаги наконец ощутила гармонию с собой. — Боюсь, что могу тебя потерять. Вдруг появится новый враг. Или Плутон скажет, что мы не можем быть вместе? — С врагами мы обязательно разберемся, а у Плутон нет причин вмешиваться в наши отношения, — он накрыл её ладонь своей. — А как же будущее? Мы ведь его изменили. Бесповоротно. А вдруг из-за всех этих перемещений возникнет какая-нибудь проблема? — Усаги с тревогой посмотрела Алмазу в глаза, как будто он и правда мог неожиданно исчезнуть. — Ты имеешь в виду временную петлю? Боишься, что мы создали временной парадокс и без событий в Хрустальном Токио не встретимся? — он нежно провел кончиками пальцев по её щеке и улыбнулся. — Что-то вроде того… — Родная, то, что время движется только вперед или назад в пределах одной реальности всего лишь теория, которую придумали люди, и та не совсем верная. Время тесно сплетено с пространством. Это сложный процесс. Поэтому перемещения во времени всегда были под запретом. Этой материей почти невозможно управлять. Моё перемещение в Токио двадцатого века мало чем отличалось от перехода из подпространства во времена Хрустального Токио. В подпространстве я воспользовался первой попавшейся точкой перехода, которую удалось стабилизировать и превратить в портал для относительно безопасного перехода. Я не знаю наверняка, чем руководствовалась Плутон, когда отправляла Малышку именно в это время, но она держала своего рода коридор для неё. Собственно им вы и воспользовались, чтобы попасть в Хрустальный Токио, а мы, чтобы сбежать от Мудреца. Но с точки зрения пространственно-временных сплетений, я и мой клан как будто появились в этом времени из ниоткуда, и наше появление здесь не привязано цепочкой событий к Малышке, как может показаться. — Это сложно… — Усаги старалась осмыслить услышанное. — Я понимаю. Просто поверь мне. Тебе не о чем переживать, — Алмаз улыбнулся. — К сожалению, ни у кого из нас нет такой силы, чтобы изменить наше прошлое или возродить погибшие планеты. Но я тебе обещаю, у нас будет счастливое будущее. Он отодвинулся от стола и притянул Усаги к себе, заключая в объятия. Рядом с Алмазом страхи отступали, и она всём сердцем верила каждому его слову. Усаги не сомневалась, что они оба сделают всё, чтобы трагедия прошлого никогда не повторилась, и у них была возможность насладиться счастьем, которое они заслужили. Ведь для каждого из них не было ничего страшнее, чем потерять друг друга ещё раз.