В Лос-Анджелесе пасмурно

С первого взгляда Голос — то есть, Эмма, — казалась невыносимой. Сущий ребёнок, каких ещё поискать — желательно по местам временного заключения или сомнительным забегаловкам. Нахальное поведение, отсутствие субординации, замашки холерика… Однако ей нужно было отдать должное. Стоило Франческе Андерсон разговориться с ней, как Эмма предстала не таким уж сложным подростком, каким хотела казаться с первого взгляда. Она любила игры с приставки, фильмы с Эдди Редмэйном, собирать покемонов и рыбные такос. С помощью дельной беседы и круглосуточной забегаловки Франческе удалось ненадолго сгладить проблему поколений. И узнать профиль Эммы в фейсбук. Она старательно вбила в поиске «Гриззззли» — «Именно так, Гриззззли, четыре з» — и не сдержала улыбки, увидев на аватарке Эмму в трогательной вязаной шапочке. — Почему всё-таки Руньон? — поинтересовалась Франческа, пока Дарк заказывал кофе. — Мне казалось, это не самый интересный парк. — Именно потому и Руньон! — Эмма всплеснула руками. — Людей здесь днём много, ночью мало, а ещё много аберраций. — Аберраций? — не поняла Франческа. — Дарк тебе не рассказывал? — совершенно искренне удивилась Эмма. — Вот говнюк. Короче, это такие места, которые ненормальные. Ну… не очень нормальные. Нам там хорошо, обычные люди проходят мимо. — «Нам»? — Ну, мне, — она ткнула указательным пальцем на себя, — ему, — махнув на Дарка, — Филу, ну, в принципе любым ребятам, вроде нас… — Эмма, — строго начал излишне неожиданно подошедший Дарк, — кажется, я уже говорил, что не стоит разговаривать о подобных вещах в полный голос. Ты слишком громкая. — Не называй меня Эммой, сколько раз просить! — вспылила та. — И как будто нас кто-то слушает. Франческа легко уловила между ней и Дарком заметное напряжение, и несложно было догадаться почему — он относился к ней снисходительно, как к ребёнку, а такого отношения Эмма терпеть не могла. Даже собственное имя, произнесённое его голосом, вызывало у неё неконтролируемую ярость и желание призвать пару медведей, которые всегда готовы за любой кипиш, кроме голодовки, в то время как из уст Франчески оно воспринималось в порядке вещей. Она даже поймала некоторое удовольствие, когда, назвав Эмму по имени, заметила, как недовольно оскалился Дарк и перестал участвовать в диалоге вообще. — Значит, ты эколог? — Да! — Эмма радостно всплеснула руками. — Проблема популяции бурых медведей незаслуженно забыта! Все так носятся с китами и ягуарами, но совсем забыли, что гризли тоже нуждаются в опеке. Калифорнийский и мексиканский гризли уже вымерли, а что делать кадьякам и североамериканским северным? Вместо охраны устраивают их отстрел. — И ты, разумеется, не намерена это терпеть, — догадалась Франческа. — Именно! Активный язык Эммы остановить было практически невозможно: она тараторила много, долго и со вкусом. Её дикция на манер скороговорки слушалась легко, но количество информации следовало ещё переварить. Донельзя хмурый Дарк, устав слушать четырёхчасовую лекцию об экологии, втиснутую в четыре минуты, сослался на усталость Франчески — после того, как купил ей четвёртую чашку кофе за вечер — и заставил Эмму пойти с ним. Не сказать, что Франческа не была ему благодарна. Скорее, у неё не осталось сил на это. Посему, благополучно выпроводив Эмму, Дарк напоследок одарил Франческу красноречивым молчанием и исчез вместе с Голосом и Чикой в темноте. Ночная прогулка сказалась плачевно на всём, на чём вообще только могла сказаться. У «самой несчастной в мире женщины» Франчески Андерсон ныла нога, болели глаза, скулил проголодавшийся пёс и осталась нерасправленной постель. И если Паппета она с грехом пополам ещё покормила, то с собой что-то сделать уже была не в состоянии. Слишком выматывающая ночь, слишком невыносимый Дарк, слишком активная Эмма. Просто слишком много всего. Дорогу домой Франческа помнила с трудом от усталости. Чудо, что она никуда не врезалась. Или, возможно, она просто не запомнила. Более того, до полтретьего ночи они чатились с Эммой. Неудержимой властительнице над медведями ночной сон не был необходим, так что она с удовольствием трепалась обо всём на свете. Франческе даже не всегда нужно было поддакивать, из чего она сделала вывод, что у Эммы давно не было слушающего собеседника. Дарк таковым не являлся точно. Как итог, Франческа заснула прямо на диване в гостиной и сновидений не видела. Проснулась она от настойчивого ощущения чужого взгляда. За секунду до того, как открыть глаза, она услышала тихий треск статики, заставивший не отошедший ещё от тревожного сна мозг мгновенно напрячься. Левая рука, до того безвольно свисавшая с края дивана, потянулась в поисках трости. Но только чтобы обнаружить, что гипотетическое средство самозащиты забыто в прихожей. Насилу Франческа разлепила веки. И зрачок в зрачок встретилась с хамоватым взглядом чужих разных глаз. Вернее, глаза — синего — левого. Потому что карий — правый — у наглеца заволокло чёрной пеленой. Войд навис над Франческой, вполне удобно устроившись на корточках где-то в районе её солнечного сплетения. Судя по широкой улыбке и общему состоянию расслабленности, положение дел его вполне устраивало. — Блядь! — не сдержавшись, воскликнула Франческа и с размаху попыталась двинуть наглому гостю по лицу. Раздался треск, голова Войда дёрнулась назад, и без того неприлично слабый женский кулак прошёл мимо цели. Зато это дало Франческе возможность отползти назад и упереться спиной в подлокотник дивана. — Ну привет. — Войд улыбнулся ещё шире. Похоже, он ждал её пробуждения уже некоторое время. От осознания этого факта по спине Франчески пробежали мурашки. — Ты какого хрена здесь забыл?! — завопила она, вжавшись в диван с такой настойчивостью, что того и гляди провалится насквозь. — Не ори, соседей разбудишь, — оскалился Войд. — Я же тебя ещё даже резать не начал. — Тебе здесь не рады, — Франческа попыталась придать голосу максимум гнева, но спросонья получалось плохо. В горле першило, выходила только сдавленная хрипотца. — Дарк быстро узнает, что ты тут был, он ко мне приходит практически еженощно! Брови Войда удивлённо поползли вверх, и в то же мгновение он одарил Франческу очередной наглой улыбочкой. Посыл этой улыбочки она разгадала сразу же, как осознала всю двусмысленность слова «еженощно». — Блядь! — снова выругалась она. — Не в том смысле, аргх! — Какие оговорочки-и-и, — протянул Войд. — По Фрейду оговорочки, нахуй иди, — огрызнулась Франческа. Придя к выводу, что убивать прямо сейчас её не будут, она вдохнула, выдохнула и отпустила многострадальный подлокотник. — Какого хрена ты сюда припёрся? Совсем страх потерял? — Может и потерял, — Войд пожал плечами. Его голос неожиданно стал совершенно спокойным. — Дела в городе, вот и пришёл. — А какого хрена именно ко мне? — возмущению Франчески не было предела. — Думаешь, у меня есть особенный выбор? — Войд нахмурился. — Нам с Джейкки больше некуда здесь идти. А ты, ну, знаешь. До-о-о-обрая, — последнее слово он произнёс почти что с насмешкой. — С Джейком тусовалась очень миленько. — Меня не колышет, — оскалилась она. — Вали в Даунтаун, там ночлежек — завались. — Не пойдёт, — Войд покачал головой. — В Даунтауне демонятиной воняет и Джейка могут покалечить. Мне его тело ещё нужно. Мы ведь оба не хотим, чтобы он сдох, правда? Да ла-а-а-адно тебе, что тебе стоит? — А здесь тебя может покалечить Дарк, не забыл? — Ну, ты же меня не выдашь, — Войд миролюбиво сложил руки перед собой. Правда, доброе начало в этом жесте угадывалось крайне слабо. — С какой это кстати? — Франческа совершенно искренне удивилась подобному заявлению. Ведь, действительно, стоит ей сказать… — Хм-м-м-м, дай подумать… — Войд почесал зелёную шевелюру. С ответом он по какой-то причине не торопился: оглядел оставленный открытым ещё со вчера ноутбук, недопитую чашку кофе, фотографии на стене, коробки, некогда заполненные вещами… И неестественно, жутко улыбнулся. — Ты ведь всё ещё копаешь под Дарка. Это был не вопрос. Утверждение. Франческа, помолчав немного, неуверенно кивнула. — Я знаю то, чего не знаешь ты! — он объявил это со всей важностью, рывком пересев на диване, как положено, для большей полноты картины. Воздух вокруг него пошёл рябью, но быстро успокоился. — Ты уже была в Рэспи-Хилл? — Ещё нет… — медленно произнесла она. — Я много знаю о пригороде. — Войд опустил взгляд, сделав вид, что сильно заинтересован внешним видом своих ногтей. — И о роли в нём Дарка. Особенно пару декад назад. — А если я не соглашусь? — предположила она. — Никогда не узнаешь, почему Дарк — это Дарк, — просто ответил Войд. Франческа замолчала, совершенно искренне задумавшись над предложением. Вытаскивать информацию из самого Дарка было равносильно самоубийству — это она уже уяснила для себя. Ни Фил, ни Дэнни, когда она спрашивала у них, ничего путного ответить не смогли. В библиотеке её недовольную мину уже выучили наизусть. Эмма трепаться о Дарке отказывалась наотрез. А тут к ней приходит источник информации — и сам, без подсказок, предлагает сделку. В сущности, совершенно плёвую. — Где гарант, что ты не лжёшь? — спросила, наконец, Франческа. — Хмм-м… Нет гаранта, — Войд хмыкнул. — Но любой может подтвердить, что мы знаем друг друга уже довольно давно. Франческа снова выругалась. Ситуация складывалась патовая. А любопытство тянуло за хвост, как нашкодившего котёнка. «Я должна мыслить рационально, — подумала она. — Должна мыслить рационально. Можно ведь попробовать ещё раз расспросить Эмму, когда она будет в духе». — И, конечно, это останется нашим маленьким секретом, — с улыбкой добавил Войд. — Потому что, если Дарк узнает — мы оба получим по голове. Особенно ты. — Почему это я? — Франческа нахмурилась.  — Просто представь — чисто гипотетически! — как это с его стороны будет выглядеть — его подружка продолжила копать и ради этого заселила к себе его злейшего врага. — Я ему, блядь, не подружка и я тебя, блядь, ещё никуда не заселяла, — тут же огрызнулась она. — Ну, это уже детали, — Войд снова пожал плечами. — Слушай. Меня тоже ситуация не улыбает. Но! — он сделал особый акцент на этом слове. — Есть шанс, что ты будешь наблюдать мою кислую рожу всего несколько дней. — В смысле? — Мы с Джейком тут вообще-то по серьёзному делу. — Войд заговорщицки понизил голос. — Нашли чувака, способного нас разделить. — Не совсем понимаю… — медленно произнесла Франческа. Войд в ответ вздохнул с таким видом, будто объяснял идиоту прописные истины: — С каждым днём сознание Джейка напирает на меня всё больше, я того и гляди совсем скукожусь, — он говорил удивительно членораздельно для вечно хихикающего ирландского гоблина. — Он у нас, так уж вышло, морально сильный. А я тупо застрял в его теле, сечёшь? Я не могу просто взять и вывалиться. Мне нужно новое. — И тот чувак… — …Может достать новое, да. — Войд кивнул. — Не привлекая внимания. Без мокрухи и киднеппинга! — Прикольно тебе будет в теле какого-нибудь бомжа обретаться, — скептически хмыкнула Франческа, прикинув в голове возможные варианты. — Ну, нам в нашей ситуации выбирать не приходится, верно? — Войд заискивающе улыбнулся. — Так что, поможешь молодым и красивым? Франческа задумалась. Риски в таком предприятии были слишком велики — и не сказать, что пользы от него она могла получить много. В перспективе грозили проблемы с Дарком и наверняка со всеми остальными коллегами Войда по потустороннему, потом этот гремлин зелёный потребует ещё что-нибудь, и будет уже не отвертеться, а слёзно пищать «Мамочки!» будет уже поздно… Войд наблюдал за молчаливыми размышлениями с излишне хитрой улыбкой. Если бы не неприятные помехи вокруг него прямо в воздухе и не рваная рана на шее, это был бы вполне нормальный молодой человек, даже симпатичный. Точнее, это был бы Джейк. «Чёрт», — выругалась Франческа про себя. — Ты ж от меня не отстанешь, да? — обречённо спросила она вслух. — Не-а. — Улыбка Войда стала ещё шире. — И Дарком тебя запугивать бесполезно? — Агась. — А если сюда заявятся Дэнни с Филом? — хмуро предположила она. — Я выйду погулять, мне не сложно. — Войд равнодушно пожал плечами. — И следов не оставишь, чтобы я могла вопить о помощи? — Не-а. Франческа снова замолчала — буквально на полминуты. После чего выдала многозначительное: — Блядь. — Ага. — Войд хихикнул, вполне довольный такой реакцией. — Моя доброта меня погубит, — наконец, объявила Франческа и вскочила на ноги. — Пойду хоть чайник поставлю, что ли, а то будят тут всякие. — Спаси-и-ибо, Фрэнки! — протянул Войд, хлопнув в ладоши, точно возрадовавшийся ребёнок. — Ой, вот только давай без дебильных прозвищ, — она поморщилась. — Фрэн — максимум. Спать будешь вот на этом самом диване. Ничего не ломать, не грызть, Паппета не стремать, соседей не резать, баб не водить. — Замётано. — Войд согласно салютанул. Франческа в задумчивости удалилась на кухню, где её ждал холодный чайник и полусонный Паппет с миской в зубах. Наличию потустороннего гостя пёс не особенно удивился — похоже, перенял поразительное равнодушие от несносной хозяйки. Механическими движениями Франческа достала пачку собачьего корма, упаковку с печеньем и баночку с чаем, чуть не перепутала, пытаясь насыпать собачьи подушечки в заварник, а печенье в паппетову миску, выругалась, сделала всё как надо. Мыслями она была далеко. Рэспи-Хилл, по словам Эммы, был местечком весьма тёплым именно для таких одиозных личностей, как они. Не то благодаря особому влиянию местности, не то из-за протектората Дарка пригород невозможно было найти простому обывателю, зато всяческие иномирные соседи имелись там в достатке. Даже Анна — старшая сестра Эммы — и та жила в Рэспи-Хилл только потому, что всегда там жила. Её маленький домик располагался почти в самом центре аберрации, и каждый раз вход и выход грозил той ещё нервотрёпкой. Возможно, если бы не «небольшие особенности» Эммы, им бы даже пришлось переехать, но Эмма настаивала на том, что не хочет жить на душных улицах Лос-Анджелеса. И вот, несколько лет назад сила, маскирующая Рэспи-Хилл от посторонних глаз, начала угасать. Дарк делал вид, что всё в порядке, но от Эммы не укрылось — Дарк пропадал всё чаще, а в пригороде стало появляться всё больше обычных людей, которые совсем не против там остаться. Уж что они не делали, чтобы их отвадить! Без толку. Недавно в пригороде появились какие-то «серьёзные морды», как назвала их Эмма. Их активное вмешательство в личную жизнь пригорода и послужило для неё причиной побега. Поскольку Дарк был сильно не в восторге от поведения Эммы и того, как она легко рассказывает про Рэспи-Хилл Франческе, большую часть этих сведений удалось получить из полуночной беседы. Франческа была уверена — она ни черта не запомнит, но чашка горячего чая быстро привела мысли и память в порядок. Припомнилось также, что, согласно клятвенным заверениям Эммы, не далее как пару лет назад в Рэспи-Хилл нагрянул сам Войд. Вот только ему не интересно было просто «тусоваться в компании таких же, как он», он хотел безраздельного командования над маленьким мрачным мирком. Вышло так себе. И Дарка, и Войда изрядно потрепала Чика, голодным зверем набросившаяся на «незнакомого демонёнка» и собственного хозяина. А всё потому, что собак нужно кормить вовремя. Дарк оправлялся долго и с негодованием, Войд исчез и затаил обиду. В общем-то, немудрено. Франческа задумчиво уставилась на дверной проём. Войд был там, в этом загадочном Рэспи-Хилл. И он наверняка знает очень многое. Как он сказал, «никогда не узнаешь, почему Дарк — это Дарк». Все сведения, имевшиеся у Эммы, уже были в личных сообщениях, конечно, но ведь это всего лишь отдельные фрагменты полной картины… И Джейк. Франческа иногда удивлялась собственной сентиментальности. Она не могла отделаться от мысли, что, помоги она Войду сейчас, вполне сможет подружиться с Джейком — таким спокойным, шутливым, добрым парнем, которого она встретила накануне Рождества и который с такой радостью покупал ей кофе и безделушки. «Моя доброта меня погубил», — заключила Франческа, наконец. — Я вроде не разрешала лапать мои вещи, — хмуро заявила она, вернувшись в комнату. — Но и не запрещала! Войд обнаружился на всё том же многострадальном диване, с увлечением изучающим содержимое ноутбука Франчески. Вопреки ожиданиям, никакой личной информации ему было не нужно — куда больше его занимало наличие у Франчески подписки на CBS. На экране монитора белело лицо почившей Лоры Палмер, совершенно безучастной в силу обстоятельств к горю собственного отца, сокрушающегося на плече шерифа. — Вот дурной. — Франческа вздохнула, признав поражение, после чего приблизилась, успешно лавируя мимо вездесущего Паппета. — Не думала, что ты интересуешься «Твин Пикс». — Это хороший сериал, — Войд пожал плечами. — Мне нравится. — Спорить не буду. — Франческа скептически хмыкнула. — Держи. Она вручила ему в одну руку огромную кружку горячего чая, а в другую — слегка растянутый тёмно-зелёный свитер. Войд даже не успел возразить, однако огрызнулся: — Это ещё зачем? — Сквозняк, февраль, ротавирусы в воздухе, — охотно перечислила она и плюхнулась рядом. — Ещё вопросы? — Я не могу заболеть и мне не нужно есть. Пить тоже, — Войд покосился на кружку чая с видимым омерзением. Однако из рук не выпустил, напротив — подозрительно принюхался. — Ты — конечно, нет, а вот Джейк, тело которого ты столь нагло занимаешь — очень даже да. Представь, как будет весело — возвращаешься ты такой в один прекрасный вечер, а тело горячее, сопливое и кашляет. — Ф-фу, — искренне скривился Войд. — То-то же, — улыбнулась Франческа. — Чай пей. — Нет, ну, возможно, что и… — он с сомнением взвесил в руке кружку чая, после чего переместил своё внимание на свитер. — А это что? Женский свитер? Ты правда думаешь, что я это надену? — Не женский, а унисекс, — с важным видом поправила Франческа. — Я его стащила у младшего брата, тебе должен быть как раз. Ну или могу реально женский свитер предложить. Войд зашипел, как побитый жизнью телевизор: — Ты издеваешься или что? — Ну, может быть, разве что чуть-чуть, — Франческа в ответ тепло и совершенно искренне улыбнулась.