В Лос-Анджелесе пасмурно

Вопреки распространённому мнению, гравитация человечеству стала известна задолго до того, как сэру Исааку Ньютону упало на голову яблоко. Строго говоря, оно и не на голову ему падало — просто однажды, уже на закате своих дней, сэр Ньютон прогуливался в яблоневом саду и разглядел две вещи одновременно: Луну в дневном небе и яблоко, падающее с ветки. Он смог сопоставить эти две вещи и пришёл к логическому умозаключению, что на Луну и на яблоко действуют одни и те же силы — то, что мы сейчас знаем как общий закон всемирного тяготения. Франческа Андерсон, шагнув сквозь зеркальный проём и не почувствовав никакого препятствия своему действию, с лёгким беспокойством отметила, как здешние силы с особым изяществом дают закону всемирного тяготения пинок под зад. Она не чувствовала ни своего веса, ни твёрдой почвы под ногами: в какой-то миг это состояние вызвало у неё тошноту, но потом всё пришло в норму. Щелчок. Она обнаружила себя парящей в нескольких дюймах над старательно отполированным паркетом в холле того самого особняка, из которого только что исчезла. Однако, вопреки ожиданиям, "Мейер Манор" на сей раз не выглядел запустевшим: напротив, он источал наивысшую степень жизни, какую только может источать дорогой особняк в свои годы. Стены с определённо дорогими зелёными узорчатыми обоями и бордовыми шторами выглядели достаточно прочными и ухоженными, чтобы выдержать вес всего этого напыщенного великолепия. В нескольких футах от неё помещение на две половины разделял богатый персидский ковёр толщиной по меньшей мере пару дюймов. Под самым потолком поблескивали позолотой незажжённые люстры, от которых вились громады цепей. Полумрак разгоняли лишь лучи заходящего солнца и несколько бра, явно принадлежащих той же дизайнерской композиции, что и люстры. Холл определённо стремился к роскоши Букингемского дворца — и стремился изо всех сил. Не сразу, но Франческа поняла, что находится — парит — за спиной Фредерики Армстронг, живой, и, судя по всему, скучающей. Она лениво опиралась на трость — ту самую — и поглядывала на окружающее её богатство со смесью тоски и раздражения. — Эй, — на пробу позвала её Франческа, только чтобы обнаружить, что Фредерика её не замечает. Она даже попыталась коснуться чужого плеча — и прошла насквозь, пальцы даже не задели чёрный пиджак и аккуратное каре волос. — Вот чёрт. Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — Фред! — раздался откуда-то сверху радостный и почему-то знакомый голос: Франческа подняла глаза на лестницу. Там, на верхних двух ступеньках, стоял Марк Мейер собственной персоной в халате таком же удушающе дорогом, как и всё убранство помещения. — Так рад тебя видеть! — Да, и я тебя, — вежливо ответила Фредерика и улыбнулась. — Я не опоздала? — Нет-нет, что ты! — поспешил заверить её Мейер. — Часть гостей собралась в гостиной, но мы пока что ещё ждём Уилла и Линдона. Если хочешь, можешь присоединиться к веселью. — С удовольствием, — Фредерика кивнула Мейеру и прошла вперёд. Франческа почти что против своей воли последовала за ней — она просто почувствовала, как её тянет следом, точно якорь на цепи, и не стала сопротивляться. — Ух ты, — отреагировала Франческа на странные ощущения. — Блядь, только не говорите мне, что… — Фредди! — она отвлеклась, когда Фредерику окликнули ещё в дверном проёме. Франческа скептически окинула взглядом новую комнату — такие же зелёные обои, но теперь к ним прибавились ещё и гобелены, которые она помнила в настоящем времени особняка исключительно обветшалыми — а теперь могла разглядеть на них греческие мотивы. Окликнувшим оказался незнакомый Франческе мужчина в смокинге — он ласточкой подлетел к Фредерике и расцеловал её в обе щеки. — Как добралась? — Хорошо, спасибо, — всё тем же выверенным вежливым тоном ответила ему Фредерика, после чего поспешила ответить на рукопожатия и поцелуи ещё нескольких человек по очереди. — Это… Это случаем не тот званый вечер? — вслух начала размышлять Франческа, осмелев из-за того, что её никто не видит и не слышит. Если она оказалась в прошлом особняка, тогда всё это имело смысл — особенно её призрачное состояние, поскольку призраком она пока что себя считать не планировала. К тому же, Лауэр выглядел, будучи призраком, совершенно по-другому. От происходящего кружилась голова — фигурально, потому что в буквальном смысле Франческа с трудом ощущала собственное тело так, как ощущала его в реальности. Она как будто спала — а все прелести неправильного положения тела узнает только по пробуждении. Щелчок. Всё вокруг изменилось — словно смена кадра в фильме, резко, неприятно и абсолютно ненатурально. Всё та же гостиная — но с другого ракурса. Франческа обнаружила, что сидит — вернее, всё так же, парит в паре дюймов над поверхностью, но на этот раз в положении сидя — на диване по правое плечо от Фредерики. Та, держа в руках бокал шампанского, скучающе разглядывала гостей. Среди них — актёров и актрис — появились и относительно знакомые лица: Франческа разглядела лысеющую макушку Лауэра, который старательно и с изяществом отбивался от отчаянного внимания одной из актрис. А вот второе новое лицо она видела лишь на фотографии — полковник Уильям Уорфилд, что в данный момент с удовольствием одаривал вниманием всех присутствующих в равной степени. — Привет, — услышала Франческа до мурашек знакомый ей голос. Она обернулась: к Фредерике с левого плеча подсел человек по имени Рейнард Рэй. Аккуратный костюм-тройка, лакированные ботинки и уложенная причёска совсем не вязались с этим голосом — а Франческа никогда и ни за что не спутала бы его ни с каким другим. Это был голос Дарка. — Привет, — мягко улыбнулась ему Фредерика. — Тоже скучаешь? — Что-то вроде, — Рейнард криво улыбнулся в ответ. — Не выношу такие приёмы. — Тогда зачем пришёл? — Фредерика хмыкнула. — Мог бы отмазаться, что у тебя куча дел в мэрии. — Это же всё-таки Марк, — Рейнард пожал в ответ плечами. — Мы не виделись несколько лет. Кто знает, может, он опять укатит в Мичиган на следующий день. Фредерика закатила глаза и тихо рассмеялась. — Давай я ограничу ему выезд из штата на неделю, навидаешься вдоволь. — Фред! — Рейнард нахмурился. — Нельзя же так нагло пользоваться служебными полномочиями. — Да шучу я, — она легко потрепала его по плечу. — Шучу. Щелчок. В пышной душной зале вовсю вопил проигрыватель голосом Майкла Джексона. Кто-то танцевал — Франческа не успевала отследить лиц и движений, всё казалось каким-то смазанным, будто кадров в картинке не хватало. Фредерика участия в общем веселье не принимала — лишь наблюдала со стороны, намертво присосавшись к бокалу драй мартини. Откуда Франческа взяла, что в бокале был именно драй мартини, она не могла себе сказать, но уверенность тем не менее прочно закрепилась в подкорке. Это заставило её тихо усмехнуться. We're takin' over We have the truth This is the mission to see it through Don't point your finger Not dangerous This is our planet You're one of us — Скучно? — откуда-то сбоку рядом с Фредерикой появился Рейнард, за время вечера потерявший пиджак и изрядную долю трезвости. Блестящие от принятого алкоголя глаза улыбались, но сам Рейнард выглядел каким-то странно поникшим — словно надел маску веселья, лишь бы не отличаться от остальных. — Умираю, — пожаловалась Фредерика. — Сколько ты уже выпил, герой? — Марк не умеет разводить алкоголь, — Рейнард виновато запустил руку в волосы, отчего те, сцепленные лаком, неловко растопырились отдельными прядями в стороны. — Всего два бокала, а чувствую себя уже, как после бутылки. — Какой же ты дурак, — посмеялась Фредерика. — Хочешь потанцевать? — невпопад спросил Рейнард, и Франческа заметила, как Фредерика отчаянно прячет подступивший к щекам румянец. — Может быть, — наконец, улыбнулась она. We're sendin' out a major love And this is our message to you (message to you) The planets are linin' up We're bringin' brighter days They're all in line waitin' for you Can't you see? You're just another part of me — Забавно тут у вас, — хмыкнула Франческа, отстранённо наблюдая, как Рейнард вовлекает Фредерику в незамысловатый танец под «Другую часть меня». — Интересно, когда всё пойдёт по пизде?.. Щелчок. Новая смена кадра стала ярчайшим ответом на её вопрос, который никто не мог услышать. За окном — ночь, и светильники больше не горели, отчего особняк погрузился в сонную полудрёму. Фредерика стояла на полпути к кухне, Франческа — едва ли в нескольких дюймах позади неё. Лишь это позволило ей заметить, насколько крупная дрожь бьёт Фредерику — плечи содрогались от каждого резкого вдоха. — Марк?.. — тихо просипела Фредерика. Франческа бросил взгляд вперёд — и в полутьме коридора рассмотрела распростёртое тело Мейера, лежащее под неестественным углом. Под его головой скопилась и уже начала подсыхать тёмная лужа крови. — Марк?! — на этот раз Фредерика уже кричала. На крик, эхом разнёсшийся по коридорам и холлу, ответом были топот нескольких пар ног: со стороны лестницы — Франческа едва успела развернуться — из темноты вынырнул Лауэр собственной персоной. За его спиной маячил, кажется, Уорфилд. — Фред? — спросил он, притормозив в нескольких шагах позади. — Ты кричала?.. — Там Марк, он… — севшим голосом ответила она. — Он, кажется, мёртв… — Что значит «мёртв»? — тут же подобрался Лауэр, подбежав к ней и аккуратно сдвинув в сторону, к стене. Только сейчас он заметил картину в полутьме. — О, чёрт… — Я хотела дойти до аптечки, чтобы найти обезболивающее, и… — начало было Фредерика, но тут же, словно задохнувшись, осеклась и прижалась спиной к стене. — Что делать, Лин? — Нужно выяснить, что произошло, — каменным голосом ответил он. — И вызвать парамедиков. Щелчок. — Я не понимаю, — Фредерика мерила шагами гостевую комнату, которую, очевидно, выделили для неё — трость стояла у изножья кровати, на самом краю бесхозным валялось пальто. — Я не могу дозвониться ни до кого. Не верю, что Марк живёт… жил здесь без всякой связи с внешним миром. — Я тоже не понимаю, — Лауэр стоял возле входной двери, опершись спиной о стену с тёмно-красными обоями, и задумчиво потирал подбородок. — Двери заперты, я даже не смог попасть на улицу. — Заперты? — это заставило Фредерику остановиться посреди комнаты, словно цепкими пальцами кто-то схватил маятник старинных часов. — Шутишь? — Предельно серьёзен, — Лауэр помрачнел ещё сильнее. — Кто-то явно не хотел, чтобы мы покинули особняк раньше времени или позвали кого-то ещё. Ты ведь понимаешь, что это может значить?.. — Его убили, — Фредерика медленно кивнула. — И, возможно, прямо сейчас убийца пытается замести следы. — Не обессудь, но я обязан подозревать и тебя, — Лауэр больше не смотрел в её сторону — изучал витиеватый узор на обоях боковой стены. — Ты была одна там, в коридоре, ты первая нашла тело… И у тебя, насколько я могу судить, есть мотивы желать Марку зла. — Ой да ладно! — всплеснула руками Франческа, пусть её никто не мог услышать — от того ярче и красноречивее она выказывала всё своё отношение к такому заявлению. — Я… понимаю, — внезапно и без предупреждения Фредерика вновь стала сухой, бесстрастной и серьёзной. — У меня нет мотива для целого убийства, но я понимаю. Таковы правила. Я знаю, я ведь, в конце концов, прокурор. — Надеюсь, это не заставит тебя мешать расследованию, — Лауэр перевёл на неё сосредоточенный взгляд. — Я должен выяснить, кто это сделал раньше, чем мы все окончательно запутаемся в показаниях. Щелчок. С новой сменой кадра Франческа оказалась в библиотеке. Это была та же огромная комната, что она помнила на первом этаже доверху наполненной чёрными руками Сущности. Потолок здесь был такой высокий, что Франческе пришлось запрокинуть голову. По обеим сторонам огромной комнаты располагались массивные книжные полки, в которых теснились огромные фолианты модной и не очень литературы, а прямо перед ней висели на стенах картины незнакомых, но определённо важных сюжетов. Она стояла позади помпезного кресла, в котором, подобрав ноги под себя, сидела Фредерика. Напротив — полковник Уорфилд — Уилл. Франческа заинтересованно склонила голову набок. — Тебя ведь обвинили в убийстве, так? — спросила она сама у себя. — Я ведь помню, тебя посчитали поехавшим и упекли в дурку. — Уилл… Марк мёртв, — осторожно начала Фредерика, стараясь не смотреть Уорфилду в лицо. — Я должна знать, где ты был ночью. И слышал ли что-то. — Я уже спал к тому моменту. — Уорфилд казался отрешённым и нисколько не расстроенным случившимся. Он смотрел на Фредерику, как смотрят на нечто, не имеющее к тебе ни малейшего отношения. — Мне снилось что-то необычное… Знаешь это чувство, когда тело — во сне — действует против твоей воли? Хочешь остановиться, а не можешь? — Возможно… Да, мне иногда снится такое, — вежливо улыбнулась она. — Послушай… Двери особняка заперты, и мы не можем вызвать полицию. Рейнард и Линдон пытаются найти способ выбраться. — А в чем именно проблема? — спросил он. — Я не знаю… Мы просто не можем покинуть особняк, — растерянно ответила Фредерика. — Выглядит так, будто с замками всё в порядке, ручки поворачиваются, но двери не поддаются. Телефонные провода, по всей видимости, тоже в порядке, но никто не отвечает. — Странно. Очень странно. Пожалуй, я пойду. — Уорфилд встал с кресла, подав руку Фредерике. — Попробую помочь с этим. Лауэр уже составил список подозреваемых, я полагаю? — Да. — Она вновь вежливо улыбнулась и взяла протянутую руку. — Уилл, будь осторожнее, хорошо? — она встала и повернулась к нему. В ее глазах читалась забота и беспокойство. — Я буду. — Он кивнул в ответ и пошел прочь. Франческа ожидала нового щелчка именно в этот момент, но ничего не произошло. Фредерика осталась стоять, провожая Уорфилда взглядом, и сосредоточенно перебирала пальцами по трости, цепляясь ногтями за чёрный лак покрытия. — Что-то не так, — произнесла она в пустоту, когда Уорфилд удалился достаточно от двери и шаги перестали быть слышны. — Что-то не так… Раньше ты так себя не вёл. В чём проблема?.. Реакция на чужую смерть? Или ты знаешь больше, чем говоришь?.. Фредерика подошла к зеркалу, висевшему у самого входа — в особняке по какой-то причине почти в каждом помещении были зеркала разного размера и положения, даже в таком месте, как библиотека. — Я не понимаю, — нахмурилась Фредерика, следя за тем, как отражение повторяет каждое её действие. — Нужно сказать Лину. Щелчок. — Когда мы уже сможем уйти? — Высокий поставленный голос светской львицы первым привлёк к себе внимание. Всё та же гостиная. На этот раз — вечер. Прошло по меньшей мере семь часов с последнего видения. Здесь — все двенадцать человек — три актёра, две актрисы, прислуга, Лауэр, Фредерика, Уорфилд, Рейнард. — Повторяю в последний раз, — Лауэр мерил шагами комнату. — Мы не можем открыть двери изнутри. К тому же, даже если бы могли, я бы не имел права вас отпустить. — Но у меня завтра прослушивание! — возмутилась всё та же девушка. — А сегодня у нас убийство, — громко и грозно ответил ей Лауэр. — И вам стоит говорить со мной предельно честно и откровенно, чтобы не попасть за решётку за соучастие. — Напугал ежа голой жопой, — фыркнула Франческа в воздух. — Нравы актрис известны всем, судя по её виду — за неё заплатят, если ты попытался бы её упечь, а тебя — уволят. С другой стороны, лучше бы произошло это. Она окинула взглядом комнату. Казалось, будто никто не опечален случившимся. Как будто смерть Марка — это смерть жука, неудачно оказавшегося под каблуком ботинка. Разве что Рейнард и Фредерика выказывали какое-то чувство скорби — лишь успешно прятали это за спокойствием и собранностью. Кадр за кадром Франческа раскалывала их, как орешки — и оттого страшнее ей становилось, покуда она знала, к чему это всё привело. — Хорошо, — Лауэр хлопнул в ладоши, когда никто не решился ему ответить. — Кто готов первым ответить на несколько вопросов? Щелчок. — Заперто… Заперто… Заперто… Франческа нашла себя в коридоре первого этажа, ведущего в игровую, того самого, где она впервые почувствовала на себе чужой взгляд и глупости ради заговорила с одним из бюстов. Фредерика, прислонившись обеими руками к одному из окон, сквозь которое просачивался тоскливый вечерний свет, тщетно пыталась его открыть. Щеколда в самом низу рамы никак не поддавалась усилию женских пальцев. — Двери… Окна… Даже чёрный ход… — она бормотала себе под нос, выглядя нервной и будто бы рассеянной. — Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт!.. Ещё одна отчаянная попытка открыть окно завершилась ожидаемой неудачей. Витиевато выругавшись, Фредерика подскочила в несколько шагов к одному из бюстов, украшавших коридор, и, схватив голову неизвестного философа, с остервенением кинула его в окно. С лязгом отскочив от стекла, бюст грохнулся на пол, разлетевшись белой пылью и осколками. — Какого чёрта?! — взвыла Фредерика уже в полный голос. И в этот момент ушей Франчески достиг звук выстрела. Щелчок. Комната, в которой на этот раз оказалась Франческа, была довольно просторной, но очень холодной и темной. Казалось, прошло не больше минуты с предыдущей сцены воспоминания. Два узких окна — единственное освещение — находились на высоте шести футов от пола, а между ними проходила такая низкая перегородка, что ни один человек ростом выше пяти футов не смог бы в нее втиснуться. У двери, разделявшей две комнаты, стояли стул и стол. За этим столом сидел мужчина, встретивший Фредерику накануне с поцелуями — если быть точнее, находился в положении сидя, поскольку кровь на рубашке в районе груди, опаленная дыра в ткани и посиневшая кожа явно свидетельствовали о том, что человек этот был мёртв. Уорфилд обнаружился там же, в трёх шагах от стола, улыбаясь странно и неприятно. — Уилл… Что происходит?.. — Фредерика, стоявшая почти что в дверях — лишь пару шагов от проёма, — с окаменевшим безэмоциональным лицом переводила взгляд с погибшего человека на Уилла и обратно. — Привет, — сказал он. — Не могу тебя не поздравить. Я думаю, она все равно придёт за тобой… — Что ты несёшь? — спросила Фредерика. — Что ты наделал? — Я нашёл его здесь уже таким, — ответил он, и предпринял новую попытку улыбнуться. Франческа нахмурилась — его глаза, до того бывшие живыми и блестящими, не выражали ровным счётом ничего, будто омертвели. — Клянусь! — Уилл… — Клянусь! Я услышал выстрел и побежал посмотреть, что произошло, зашёл сюда, а потом ты… В этот момент дверь распахнулась, и вошли трое мужчин — Рейнард, кто-то из прислуги, второй оставшийся в живых актёр, оказавшийся без имени в этом представлении. На лицах их застыло выражение смятения — от того, что они, вероятно, слышали с минуту назад и того, что предстало перед их глазами сейчас. Они были похожи на тени в полумраке комнаты, но двигались весьма энергично. Уорфилд сделал жест в их сторону, но не успел произнести ни слова, потому что заговорил Лауэр, появившийся в дверном проёме: — Уилл… Я думаю, у меня есть к тебе несколько вопросов. Щелчок. На этот раз Франческа снова увидела себя в гостиной. Сквозь окна в особняк пыталась пробраться глубокая ночь; всё вокруг освещалось только камином и ужасным светом бра. Посреди гостиной стояла Фредерика, крепко, до побелевших костяшек, сжимавшая трость в обеих руках. Под её ногами Франческа заметила тело — и едва не вскрикнула от ужаса, узнав в мёртвом человеке Рейнарда. Бледная, посиневшая кожа, неестественно выгнутая шея — сломан позвоночник, — потемневшие ногти… Он был мёртв, казалось, уже не первый час. — Я не хотел… Не хотел… Франческа вскинула голову. Напротив, прижавшись спиной к секретеру, на коленях стоял Уилл. И выглядел очень, очень плохо. Она бы назвала это «агония» — вот только он не умирал, хотя и корчился от боли. Вперившись взглядом в тело Рейнарда, он содрогался от внутреннего крика и, не переставая, бормотал: — Я не хотел… Не хотел… Не хотел… — Тобой управляет Сущность? — тихо спросила Франческа, зная, что её не услышат. — Не подходи. Не смей! — вдруг взревел Уилл, оскалившись, когда заметил, что Фредерика сделала шаг вперёд. — Уилл, — почти что спокойно сказала она. — Я ведь вижу, ты не в порядке. Это всё серьёзно. Ты должен рассказать Линдону. Мы поможем тебе. — Ты мне не поможешь… — выдохнул Уилл, сгибаясь точно от боли где-то в груди. — Слушай, — продолжила она всё тем же спокойным тоном. — Да, я не знаю, что происходит, но ты можешь рассказать… Не нужно больше смертей… — только сейчас Франческа заметила — на её щеках острым проблеском прочертили две дорожки беззвучные слёзы. — Ты должна уйти, — медленно произнёс Уилл, поднимая на неё взгляд. Франческа охнула — один глаз его вновь затмило чёрной пеленой. — Что?.. Фредерика договорить не успела — Уилл взвыл, схватился рукой за секретер, впившись в деревянные накладки ногтями. Старинное дерево жалобно треснуло, не выдерживая такого к себе отношения. Вцепившись другой рукой в рубашку, он поднял на Фредерику умоляющий взгляд. — Уилл? — у неё перехватило дыхание. — Уходи, — прохрипел он. — Сейчас же. — Я не могу… — Можешь!.. — он навалился на секретер, пытаясь сдержать новый вопль. — Я… Я могу причинить тебе боль. А я не хочу. Я не хочу больше никого убивать… — Чт… — Я… Оно… — Уилл зажмурился, дрогнул. Дерево под его пальцами треснуло и разлетелось щепками. — Оно пытается мной управлять. Беги… Сейчас же… Я не могу сопротивляться… долго. Его тело охватило новой волной боли, и Франческа заметила, как второй его глаз тоже заволакивает чернотой. А потом вдруг его образ раздвоился, размножился — как в плохом эффекте в видеоредакторе, распался на красный и синий. Щелчок. Новый кадр воспоминания заставил Франческу сглотнуть подступивший к горлу ком. Первым делом она увидела Фредерику на полу в углу одной из гостевых, сжавшуюся в комок и обхватившую колени руками. Трость бесполезной палкой валялась в стороне. Франческе пришлось наклониться, чтобы услышать сдавленное: — Так быть не должно… Это неправильно… — Фред! Фред, ты здесь?! — в дверь загрохотал кулаком — судя по голосу — Лауэр. — Ответь, скажи, что с тобой всё в порядке! — Нихера не в порядке! — прохрипела Фредерика сквозь сведённые истерикой связки, но всё же встала, взяв трость в обе руки, и подошла к двери. — Это что-то в доме, Лин… — Уилл только что попытался сбежать! — перебил её Лауэр, едва ли слушая. — Открой! Фредерика послушно щёлкнула замком. В образовавшуюся щель протиснулся Лауэр с оружием наизготовку. — Что значит «попытался сбежать»? — спросила она уже спокойно, без эмоций, будто надев на себя маску безукоризненной сухой вежливости. Франческа поёжилась — она ещё не встречала людей, которые способны успокаиваться так быстро. — Только что нырнул от меня с перил второго этажа, — Лауэр покачал головой. — По всему выходит, что он должен был себе что-то сломать, но его это сейчас, похоже, меньше всего волнует. И револьвер забрал с собой. Я был уверен, он выпал при падении, но когда спустился — его уже не было. Ты видела Рейнарда? А Крис и Люси? — Рэй… Он… — тихо начала Фредерика. — Расскажешь по дороге, — Лауэр схватил её за руку и потащил за собой. — Нужно найти остальных, пока Уилл не натворил ещё дел! Щелчок. Тёмный коридор, грохот грозы, два человеческих силуэта на стене. Франческа огляделась: рядом Фредерика пыталась втолковать что-то ведущему её за собой Лауэру. — Подожди! Постой! Да остановись ты наконец! — Что? — прорычал Лауэр — он явно переполнялся решимостью найти и арестовать Уилла. Если не хуже. Он держал пистолет наготове и явно планировал его задействовать, если хоть что-то пойдёт не так. — Это что-то в доме, пойми уже наконец! — она почти плакала, едва держа себя в руках. — Оно… оно контролирует разум. Оно захватило Уилла на моих глазах… Оно заставило его убить Рэя… — Ты сама-то себя слышишь? — Лауэр был почти что зол. — Люди убивают людей. Не оружие, не демоны, не призраки — люди. Я уверен, на Уилле сказываются последствия боевых действий, уже видел такое, — он нахмурился. — Возможно, это какой-то наркотик… — Да нет же! — взвилась Фредерика. — Я клянусь тебе всем, чем угодно, это не… Франческа услышала гулкие чужие шаги сквозь дождь и грозу лишь на полсекунды раньше, чем Фредерика. Однако последняя могла и действовала куда быстрее: лишь мгновение ушло у неё на то, чтобы толкнуть Лауэра к стене. А потом раздался грохот. Если бы Франческа осталась осязаемой, сейчас она почувствовала бы острую боль в районе нижней части спины — сквозь её призрачный образ осой проскользнула пуля. Конечной остановкой стало солнечное сплетение Фредерики. Она коснулась быстро темнеющей от крови блузки, смотря в темноту коридора тускнеющим взглядом. Франческа не решалась обернуться. Секунда. За своей спиной она услышала чьи-то гулкие шаги, удар, ещё один выстрел — рядом словно сквозь подушку вскрикнул Лауэр. Вторая. — Брось оружие! — удар. — Ты можешь её перебороть! — удар. — Ты всё ещё, блядь, военный! — удар. Третья. — Рэй?.. Ты же… мёртв… — еле слышно произнесла Фредерика прежде, чем упасть на колени. Щелчок. Щелчок. Щелчок. В темноте всё кажется страшнее. Она — эта темнота — была ещё не настолько тёмной, как та, что наступит после, но уже сейчас становилось страшно. Не то чтобы Франческа действительно боялась темноты. Чтобы бояться темноты, нужно иметь опыт жизни. Это как с наркотиками — если человек не пробовал, он не знает, как это бывает. Франческа дышала. Глубоко, размеренно, не поддаваясь панике. Страх — то, от чего она отрекалась большую часть своей размеренной жизни. Он заставляет людей совершать необдуманные поступки. Ужасные поступки. Это самое главное человеческое качество — и самое опасное. Мы боимся того, что может причинить нам вред, мы боимся того, что скрыто от наших глаз, и, как только свет освещает наш путь, мы в панике начинаем искать выход, в конце концов находя его. Но так ли нужен выход тому, кто бояться перестал? Франческа моргнула. Через секунду — странная, почти больная уверенность — сгустится тьма, в которой можно разглядеть только своё собственное тело. Ещё через мгновение — она поглотит и руки, и голову, и мысли. Даже собственного дыхания слышно не будет. Но это не было плохо. Это было даже очень хорошо. Щелчок. А потом всё пропало.