Академия "Sampo-yliopisto" и Великий Обман

      Когда уже к вечеру вторника Гермиона успела покопаться в парочке словарей и поняла, что «глёг» вовсе не что-то страшное типа боггарта или гриндилоу, приглашение Сааринена стало приобретать приятные очертания. Теперь оставалось дожить три оставшиеся до субботы учебных дня, не нарвавшись на случайный штраф, чтобы не попасть вместо заманчивого раута у заграничного профессора на рутинную отработку к Снеггу или Макгонагалл. Между тем приключившиеся на их уроке по защите от тёмных искусств события уже не только стали известны всей школе, но и обросли густой, как у Дамблдора, бородой слухов и историй.       Главным их героем ожидаемо стал Малфой. Мало кто отказывал себе в удовольствии изобразить его физиономию, перекошенную ужасом в тот момент, когда его сокровище превращалось в кучку горячего пепла. «Эй, Драко, уже научился колдовать без палочки!» — то и дело задевали его старшекурсники. Назвавшей приезжего учителя «милордом» Гермионе тоже весьма изрядно досталось за попытку, как не стесняясь говорили Лаванда Браун с Ромильдой Вейн, обратить на себя внимание Сааринена запредельно грубой лестью. Что касается последнего, то на его счёт гадали, подстроил ли он сценку с фальшивой «кедаврой», заранее договорившись с Малфоем. Большинство, и тут едва ли не впервые за всю историю Хогвартса слизеринцы объединились с гриффиндорцами, было уверено в том, что всё-таки подстроил… Как фокус с небесным сиянием в день появления его парящей над башнями школьного замка лодки.       — У нас в гостиной говорят, что новый учитель ЗОТИ — рыночный фокусник с маггловской ярмарки, любитель дешёвых эффектов, — сказала как-то в четверг Полумна, случайно столкнувшись с Гарри в коридоре, ведущем в оранжерею, когда их курс спускался на занятия по травологии, — потому что никто ещё так и не видел его палочку.       — А ты?       — А я с ними не согласна… — её прозрачные глаза уставились в его лицо обычным для неё взглядом — будто она смотрела сквозь него в какую-то крайнюю бесконечность. — Профессор Лемминкяйнен — добрый…       — Постой, Полумна, как ты его назвала? — встрепенулся Гарри и сделал движение в её сторону. — Полумна!       Но девушка, ничего не ответив, спокойно отстранилась от него и, напевая какую-то простенькую мелодию, побежала вверх по лестнице своим пританцовывающим аллюром.       — Полоумная Лавгуд! — раздражённо бросил ей вслед Рон Уизли, моментально получив тычок от Джинни, что шла им навстречу вместе с толпой однокурсниц и поравнялась с братом в самое ненужное для него мгновение.       — Добрый, добрый, — выдавила меж тем из себя Гермиона, ставшая невольным свидетелем короткого разговора, — да разве доброта главное качество для учителя защи…       — Скажи мне лучше, — энергично прервал её Гарри, — каким-таким именем наградила его Лавгуд?       В ответ она только недовольно поморщилась и пожала плечами, дав понять, что ничего примечательного не расслышала.       — Она что знает о Сааринене нечто большее, чем мы? Чем он нам про себя рассказал на уроке? — не унимался он.       — Перестань, Гарри! — попытался остановить его Рон. Он хотел было сказать, что Гермионе эти вопросы неприятны, потому что напоминают о её недавно приключившемся позоре, но она заговорила раньше.       — У меня есть одна идея… Надо посмотреть одну книжку, но её нет в главной библиотеке Хогвартса.       — Она маггл… — осёкся на полуслове младший Уизли.       — Да, — девушка сделала вид, что не заметила его оплошности и спокойно продолжила, — и потому именно тебе придётся сходить лишний раз к профессору Бербидж…       — Мне? — Рон от удивления опустил челюсть. — Но почему мне?       — Потому что мы с Гермионой выросли в маггловских семьях, знаем, что такое холодильник, и никогда не посещали её факультатив, — пришёл на помощь подруге Гарри. — Как ты себе представляешь, мы могли бы к ней заявиться и начать о чём-то расспрашивать…       — Ну, а я что? — продолжал недоумевать Рон. — Вот я подойду к ней, скажу «здрасьте, профессор маггловедения Черити Бербидж», а что дальше…       — Дальше ты скажешь, — взяла слово девушка, — что ты хочешь подготовить маленький свиток о том, как м… неволшебники представляют себе магию и магов и попросишь помощи. Название книжки, которая тебе нужна, я написала… Держи, иначе всё равно забудешь… — протянула она ему клочок пергамента с каким-то нацарапанным второпях словом, — мисс Бербидж будет в восторге.       — Настолько, что ничего не заподозрит? — неуверенно замялся он. — Это ведь финское название, а Сааринен…       — Может быть, попросить сразу несколько книг… — подсказал Гарри, — так, для маскировки…       — Хорошая идея, — согласилась Гермиона, — спроси-ка у неё ещё «Молот ведьм», «Сильмариллион» и… — задумалась она на минуту, — «Козла отпущения» Рене Жирара. Запомнишь? — она посмотрела на Рона и покачала головой, — ладно, отдам тебе полный список после травологии.       — Свиток по маггловедению тоже напишешь? — недовольно отозвался младший Уизли.       Ответом ему была лукавая улыбка, понимать которую можно было как угодно, тем более, что за разговором все трое не заметили, как оказались на рабочих местах в оранжерее, и профессор Стебль уже приготовилась к проверке домашнего задания — свитков о полезных и вредных свойствах магической разновидности дикого чеснока — моли — и о перспективах его домашнего культивирования.       Вечерком, думалось Гарри, надо непременно заглянуть к Хагриду и вытянуть из него всё, что он может сказать о приезжем профессоре. Может быть, знакомые школьного лесничего среди великанов встречали Сааринена, или как там его зовут, где-то в его диких северных краях и слышали о нём, а заодно и о той загадочной компании, с которой он был, судя по их позавчерашней беседе, связан…       Если бы только как следует потолковать с Гермионой, но она последние пару дней вела себя как-то особенно замкнуто, моментально меняя тему, лишь только Гарри пытался заговорить с ней о деймонах, лорде Азриэле и волшебном приборе, имя которого он так и не запомнил. Его чуть-чуть не взбесило, когда после урока травологии записная гриффиндорская всезнайка сунула в руку Рона пергамент с каким-то названием для профессора маггловедения, пообещав-таки, что сегодня после уроков поможет ему подготовить чёртов свиток для мисс Бербидж. А на самом деле будет долго копаться в единственной нужной ей книге, ради чего, собственно, всё и затевалось. Конечно, он сам подсказал им с младшим Уизли способ заполучить желаемый томик, но раздражение, зародившееся где-то глубоко в основании аорты, поднималось вверх по пищеводу и било в голову, отдавалось в сжатых зубах и сведённых скулах. Гарри стало противно оттого, что Гермиона скрывает от него что-то очень важное о волшебном мире, известное, по всей видимости, очень немногим в Хогвартсе. И это после того, как иностранец, словно решив поиздеваться, назвал их командой, у которой не может быть секретов друг от друга. Кому и что она на этот раз хочет доказать?       Время от времени внутренний голос пытался возразить, что, как только, как она выяснит что-то стоящее, она немедленно поделится этим с ним и Роном, однако, возражения моментально опрокидывались бурным потоком уязвлённой гордости. Гарри был полон уверенности, что и он перед субботней встречей с Саариненом сможет выложить о нём друзьям нечто примечательное. Рон пусть как хочет, но ему совсем не улыбается ещё раз оказаться туповатым зрителем на бенефисе Гермионы и заграничной знаменитости… И он мечтал о том, что Хагрид поведает ему какую-то великую тайну, замешанную на той самой пресловутой «пыли», в которую едва не была обращена палочка Малфоя.       Что ж, тем сильнее оказалось разочарование, когда в серых осенних сумерках он возвращался по дороге, ведущей к школьному замку от опушки Запретного леса. Лесничий не сказал ему о новом учителе защиты от тёмных искусств почти ничего нового. Откуда и из какой магической школы Сааринен свалился на Хогвартс, у Хагрида не было ни малейшего понятия. Человек он был, по его мнению, спокойный, основательный, немногословный и уверенный в себе. Небольшой домик на берегу Чёрного озера, примерно на полпути от леса до школы, чуть левее лодочной пристани, он выстроил в несколько приёмов, но бывает там не каждый вечер, видимо, остаётся на ночь в преподавательской гостевой квартирке. Пару раз заходил и к Хагриду. Сначала познакомиться. Угостил какой-то северной травяной настойкой. Второй раз поглядеть на зверушек. Вот тогда, сказал он Гарри, Сааринен и проявил себя — выдавил какие-то звуки, и на поляну перед хижиной разом прибежали все единороги и фестралы («Он их, между прочим, видит», — шепнул Хагрид) и встали, как вкопанные, одни по левую сторону, а другие, по правую. А Клык забился под лавку и заскулил, и вообще его всю ночь было из дома не выгнать… (*)       Если бы Гарри спросили, зачем он надел в этот вечер мантию-невидимку, он едва ли нашёлся бы, что ответить. Наваждение, мания преследования, блажь… На этой пустынной тропе, тем более задолго до часа, когда он обязан быть в гостиной Гриффиндора, кого ему бояться или кого прятаться? Он уже почти был готов сбросить её с себя, когда прямо и немного правее, ближе к берегу, услышал переговаривающиеся друг с другом голоса, один из которых, мужской, определённо принадлежал Сааринену, который говорил быстро и довольно отрывисто — короткими и чёткими фразами. Второй, женский, сразу показался Гарри знакомым. Он словно растекался в воздухе, наталкиваясь на невидимые рифы и проваливаясь в ямы, потому говорящей явно приходилось совершать над собой усилия. Возблагодарив судьбу за то, что остался невидимым, Гарри решил подобраться поближе и подслушать разговор, что оказалось совсем не простым делом.       Сааринен и его собеседница стояли у кромки воды, но от дороги их отделяло несколько огромных, громоздящихся друг на друга гранитных валунов, которых здесь, насколько помнил Гарри, никогда не было… Или, десятки раз проходя этой дорогой, он просто ни разу не обратил на них внимание. Возможно, будь на его месте Гермиона, она бы и попыталась разобраться в том, какие здесь использованы методы защитной магии, ему же было важнее понять суть беседы, и он начал обходить препятствие, обнаружив, что от берега его отделяют всё новые и новые камни. Оставалось только затихнуть на месте и прислушаться.       Голос Полумны он узнал достаточно быстро, но, и это оказалось уж совсем невероятно, не мог уразуметь ни одного слова. Она говорила на каком-то совсем чужом языке, и это был вовсе не известный ему парселтанг. Теперь ему стало понятно, почему она медлит и спотыкается — тщательно подбирает слова и выражения, заодно разгоняя по своим извилинам толпы мозгошмыгов, но… Мерлиновы подштанники! Как это возможно? И о чём они толкуют? Переводческие заклинания Гарри не помнил, никогда не считал их необходимыми. А если бы и помнил, сработают ли? Или будут тут же замечены профессором ЗОТИ, и тогда пиши пропало их субботняя встреча. Смирившись со своей несчастной судьбой, Гарри вновь решил прислушаться, вдруг ему всё-таки повезёт. И вот когда Полумна в очередной раз умолкла, паузу в разговоре заполнил голос Сааринена, в вопросе которого затаившемуся в засаде почудилась фамилия Снегга. Действительно, через некоторое время в речи Полумны прозвучало искажённое иностранным языком имя Северус. На проверку догадки ушло ещё несколько минут — когда на устах профессора оказалось слово «Минерва», Гарри всё стало ясно — Сааринен собирает сведения о коллегах, а Полумна… — что ж, нашему божьему одуванчику, видно, просто приятно поговорить с кем-то на чуднОм наречии…       — Знаете, зачем он нас позвал к себе, — скажет он сегодня вечером Рону и Гермионе, когда они, сторонясь остальных, сгрудятся в одном из углов гриффиндорской гостиной, — он хочет сделать нас своими шпионами…