Обратная сторона медали

- И они умчались в закат. А потом они жили долго и счастливо? - Майк, уже давно отставивший пустую чашку, откинулся на спину и смотрел на звёзды. Угли, оставшиеся от костра, неприятно алели и уже почти не дарили тепла. Спаситель шумно вздохнул. - Увы. Сорок разбойников, едва увидев принцессу, моментально пришли в неописуемый ужас. У них не было и в планах разрушать хрупкие нити доверия, что когда-то давно натянул их главарь, торжественно поклявшись, что ничего не украдёт у Султана. Алладин хмурил брови и поджимал губы, когда его отец, нервно расхаживая вперёд-назад, говорил, что это не любовь. Просто желание. Принцесса - просто красивая игрушка на один вечер (тут Жасмин вспыхнула и зашипела Алладину на ухо настолько неприличные слова, что юный разбойник усомнился в её благородном происхождении). Несмотря ни на что, рук Жасмин и Алладин не отпускали, а сквернословие и причитания главаря сорока разбойников скоро сошли на нет. "Алладин", - горько усмехнулся он, - "мы достанем вам лучших коней Аграбы, но отныне ты не будешь мне сыном". Алладин только кивнул. Он и не сомневался, что банда ему дороже сына. Их счастье продлилось всего три дня: натасканная армия быстро вышла на их след, конечно, не без помощи Джаффара, придворного колдуна. Алладин так яростно пришпоривал коней, что у бедняг на боках остались глубокие-глубокие раны, а принцесса так плакала, что каждую её слезу боги превратили в жемчужину. Алладин сбивчиво пытался что-то объяснить своей принцессе, отдавая ей старую потемневшую лампу, и главное, что ей запомнилось - это что её нужно почистить. На казни принцесса почти не плакала, а последним желанием заключённого был её поцелуй. Но увы, Султан был так разъярён, что их любовь не была скреплена узами большими, нежели нежное прикосновение Алладина к длинным чёрным волосам Жасмин. Когда помпезная казнь закончилась, Жасмин вернулась в свои покои. Несчастная девушка, не в силах больше плакать, просто лежала на расшитых подушках с закрытыми глазами. Однако она вспомнила о лампе, и... - И они жили долго и счастливо! - восхищённо сказал Майк, хлопая в ладоши, точно ребёнок. Спаситель достал трубку и закурил какие-то ароматные травы. - С чего ты взял? - Ну.. Джин ведь может его воскресить, верно? - Невозможно. У Джинов есть три ограничения: они не могут убивать, они не могут влюблять, они не могут воскрешать из мёртвых. - Тогда это плохая сказка. У всех сказок должен быть хороший конец. - Ты не знаком с творчеством братьев Гримм. Жасмин приказывала джину воскресить её возлюбленного тысячу дней и ночей подряд, и тогда джин согласился. - Ты сказал, что это невозможно! - ахнул Майк. - Не перебивай. Джин согласился исполнить её желание, но он нарушил своё обещание и на века стал Ифритом в уплату за свою ложь. Что же, это достойная цена. Отныне он не мог покидать то место, где ложь свершилась, шесть тысяч лет. Принцесса Жасмин оставалась в неведении: она выполнила все указания джина и покинула на ночь свои покои. А джин, дабы её обмануть, принял облик её возлюбленного. - И она так и жила с ним? С Ифритом? - Думаю, да, - бесцветно отозвался Спаситель. - Так говорится в легендах. Жасмин умерла в неведении, однако у мёртвых нет тайн, и обман раскрылся. Теперь только и слышно, как дух разъярённой принцессы бродит по развалинам Аграбы и мучает тех, кто потревожил покой города. Но больше всех, наверное, страдает Ифрит, что не в силах помочь заблудшей душе отправиться к праотцам. Над их головами занимался рассвет. Майк натянул кроссовки, предварительно вытряхнув из обуви вездесущий песок. Спаситель наблюдал за его действиями молча и безо всякого интереса, явно размышляя о чём-то своём. - Слушай, - Майку тоже не хотелось говорить, так его потрясла история Алладина и Жасмин, но всё равно один вопрос мучил его, не давая покоя, - так как тебя зовут? Спаситель смотрит на него немигающим взглядом. - Джинни. Майк вскидывает голову, и ему чудится серебристый женский призрак за мужчиной. Женщина грустно улыбается. - Что? - Джимми, - шепчет он, качнув головой. Призрак исчез с первым солнечным лучом. - Можно Джимм, если угодно. Тебе пора. Раздосадованно кивнув, Майк встал с ковра и уже было прошел несколько метров, когда вспомнил, что забыл попрощаться. Однако, обернувшись, археолог не увидел ничего, кроме бескрайней пустыни и блеклого огонька костра где-то на горизонте.