Одна жертва на двоих

Я зашторила окно. Чёрта с два Якобу вообще пришло в голову проветрить мою комнату? Точнее так — кто дал ему право распоряжаться моей комнатой, как ему вздумается? Мне так вот нельзя — ни в спальне Якоба, ни в спальне Хелен. Я разочарованно вдохнула. Ладно, чёрт с ним. Братик же как лучше хотел. Пусть и его «как лучше» не всегда соответствует моему «как лучше». Сегодня был изумительно хороший день. И я не о погоде. И, говоря это, я вовсе не сияю от радости. Сегодня мой дорогой старший брат снова устраивает посиделки со своими одногруппниками и друзьями. Поверьте, вы никогда и ни за что не захотите поучаствовать в собрании этой «сатанической секты». По-другому у меня попросту язык не поворачивается назвать. Ведь товарищи у Якоба не сильно от него отличаются: все девианты* как на подбор. И где он только их находит? В клубе типа «Анонимный клуб чокнутых людей»? Или все фрики подряд хотят стать репортёрами в каком-нибудь малоизвестном новостном канале? Родители и Хелен долго не хотели отдавать весь дом в распоряжение Якоба. Но время уверенно приближалось к четырём часам вечера, и им не осталось ничего другого, как спешно напроситься на ночёвку к одному из знакомых Клайва. Меня же оставили дома, чтобы я проследила за гостями. Будто бы я с ними на одной волне. Так-то оно так, не спорю. Но тем не менее мне было самую малость обидно. Почему я должна следить за совершеннолетними молодыми людьми? Они как бы взрослее меня. А пока ребята не пришли, мы с братом бегали по всему дому и наводили порядок. Я убирала гостиную, время от времени бегая на второй этаж и обратно. Якоб занимался приготовлением всяких вкусностей на кухне. На мой вопрос нельзя ли просто заказать пиццу с суши брат ответил максимально лаконично и цензурно: «Да пошла ты!..». Я не обиделась. Но номерок быстрой доставки на всякий случай оставила на столе. А вдруг рак на горе свистнет, и Якоб передумает? Думаете, это возможно? — Братик, я прибралась, — я осторожно проникла на кухню. Брат в смешном поварском колпаке бегал по помещению и что-то лихорадочно шептал себе под нос. — Эй, может, тебе помочь надо? — я потянулась к ножу. Но меня тут же схватили за руку и повели прочь. Потом всучили пакет с мусором и вытолкали на улицу. Я несколько секунд стояла, ошарашенная столь бесцеремонным обращением. Потом пожала плечами и двинулась к мусорному контейнеру, отчаянно подавляя в себе желание вернуться домой. Я же была босиком. И к тому же в простых лосинах и домашней футболке. Как только я вернулась домой, мне в нос ударил отвратительный аромат гари. Забыв про обиду на брата, я ринулась на кухню. Там я наткнулась на картину маслом: Якоб пытался ОДНОВРЕМЕННО варить рис В ПЯТЫЙ РАЗ, резать ТРЕТЬЮ ПО СЧЁТУ РЫБУ и следить за духовкой. Я решительно подошла к нему и дёрнула за руку. — Отдай нож! — крикнула я. — Порежу я тебе рыбу! — Ладно! — брат облегчённо кивнул и отошёл к плите. Блин, жалко его. Пытается всё сам сделать. А меня в счёт не берёт. Обидно. Я осталась наедине с наполовину выпотрошенной рыбой, ножом и ужасной вонью. Блин, что там пригорело? От запаха тошнить начинает. Я распашку открыла окно, а сама принялась тормошить рыбину. Не сказать, что это было приятно. Нож был скользким, из-за чего я пару раз чуть не отсекла себе всю фалангу пальцев. Внутренности выглядели просто тошнотворно, и трогать их было не менее приятно, чем разбирать грязное бельё. К тому же из гостиной слышался голос Дэвида Джинтоли*, и я невольно прекращала чистить рыбу, чтобы не прослушать очередную реплику. Я так отвлеклась, что не заметила, как Якоб закончил свои дела и подошёл ко мне. А я всё ещё стояла, положив нож на доску, и вслушивалась в доносящиеся звуки. — КЕЙСИ! — вопль брата заставил меня подпрыгнуть. — Какого дьявола рыба ещё не нарезана?! Что ты вообще делала?! — Якоб, не дав мне даже рта раскрыть, потащил меня вон из кухни. — Ты хоть что-нибудь можешь сделать нормально, а?! — я не смела даже поднять глаза на разъярённого брата. Вообще-то он спокойный. Но сегодня мне удалось взбесить его. — Что порезать одну проклятую рыбу было так сложно?! — П-прости, я просто отвлеклась, — выпалила я. — Да заткнись ты уже! Итак… натворила дел. — Якоб смерил меня рассерженным взглядом и ушёл на кухню, бросив мне напоследок: — Сиди тут! Смотри свой грёбанный зомбоящик. Всё-то тебе испортить надо! Если злишься, что предки оставили тебя тут, дуй в свою комнату и не высовывайся оттуда. Я грохнулась на диван. «Гримм» уже закончиться успел, пока брат отчитывал меня. Ну и что мне теперь делать? Якоб не успеет доделать всё до прихода ребят. Ну и дура же я… Знаю же, как важны эти посиделки для братика. — Кейси! — грозная фигура Якоба выросла надо мной. Я робко подняла голову. — На. — Он протянул мне на ладони два доллара. Я недоумённо наклонила голову. Тогда брат, закатив глаза, схватил меня за плечо и повёл в холл. Там он всучил мне деньги и максимально чётко и спокойно проговорил: — Я сказал: не могла бы ты сходить в магазин за майонезом? Он закончился. — Конечно, я схожу. — Быстро закивала я. — Ну надеюсь хотя бы ЭТО ты сможешь сделать. — Поджал губы Якоб. — Не бери с оливками. — Хорошо. — Да чё ты кроссовки-то достала! Полгода будешь шнуровать. — Якоб вырвал у меня из рук обувь и кивнул на босоножки. — Надень их. Всё равно магазин в двух кварталах. Пришлось в ритме застёгивать на ногах неработающие замки «гладиаторов». Помучившись минуту-другую, я плюнула на это дело и побежала в маркет с незастёгнутыми босоножками. Хорошо ещё, что вечером наша улица пустовала. А то мне было бы вконец неловко. Я же была по-прежнему в лосинах цвета хаки и серой футболке. К счастью, по пути я никого не встретила, и все мои переживания оказались несущественными. Как только я вбежала в магазин, ко мне тут же обернулись заинтересованные лица кассиров. Втянув голову в плечи, я спешно схватила корзинку и быстро спряталась в торговых рядах. Только потом до меня дошло, что купить мне нужно только одну проклятую упаковку майонеза. Но возвращаться было уже поздно. Я подала надежды кассирам. Будет неловко обмануть их. Недолго думая, я двинулась к молочному отделу, ведь там же находились и стеллажи с соусами. Положив корзинку на пол из белоснежного кафеля, я окинула взглядом полки. Что там братик говорил про нужный ему майонез? Не брать с оливками? Да, вроде так. Я протянула руку, чтобы взять упаковку майонеза, на который хватало моих средств. И замерла, когда услышала тихие шаги за моей спиной. Внутри меня всё оцепенело. Я глубоко вздохнула, не в силах опустить руку. Ничего страшного. Это ж магазин. За мной просто стоит очередной посетитель. Ему просто надо что-то прикупить, а не убить меня. Тем временем шаги прекратились. Я несказанно обрадовалась и взяла-таки упаковку майонеза. Но тут позади меня послышался странный звук: шорох одежды. Можно подумать, что ничего такого. Но я вдруг вспомнила, что именно ТАКОЙ, чёрт его подери, звук я слышала, прежде чем Джефф напал на меня в школьном тупике. Я опустила взгляд. Около моей левой ноги одиноко стояло моё единственное оружие — пластмассовая корзинка весёлого красного цвета. А ещё я внезапно поняла, что кафель вовсе не белый. Он какой-то серебристый и отражает. Это я поняла по тому, что на плитке позади моей пятки виднелась чья-то тень. Я затаила дыхание и покрепче сжала в руке холодную упаковку. Потом выпрямила спину и подняла голову. Это стало моей роковой ошибкой. И знаете, почему? Я забыла, что стеллажи в маркете сделаны из такого материала, который отображает не хуже зеркала. И сейчас, с ужасом глядя на отражение желтоглазого шатена, стоящего за моей спиной с вознесённым над моей головой ножом, я понимала, что Джефф видел все мои движения.