Одна жертва на двоих

Звон в висках усилился до такой степени, что стал просто невыносимым. Сжав ладонями голову, я обессилено опустилась на одно колено. В глазах неприятно защипало из-за нестерпимой боли, но предаваться чувствам я не решилась. Наревусь позже, когда будет стоящий повод. А сейчас я просто в долбанном лесу в компании долбанного незнакомца с душераздирающе звонким голосом, и скоро наступят сумерки. Зацепившись за мысль о постороннем человеке, я с трудом приподняла голову. Странно, но на вершине холма больше не было никого. Недоумённо хмыкнув, медленно встала на ноги и оглянулась. Солнце успело немного сесть, поэтому его лучи окрасили небосвод в кровавый цвет. Последние заблудшие лучики дня ещё блуждали среди стройных осин, но преддверье ночи уже стало очевидным. — Ну не идти же на ночь глядя, — пробормотала я и поёжилась. Быстро холодало. Следовало найти убежище, и чем быстрее, тем лучше. Немного поразмышляв, я всё-таки решила забраться на возвышенность, чтобы не стать жертвой какого-нибудь хищного зверя, и подождать, пока не начнёт светать. Взобравшись на холм, я с ещё большим удивлением обнаружила, что никакой живой души в округе нет. Вокруг, насколько хватало моей зоркости, не наблюдалось ни дома, ни сторожки егеря, ни даже дороги. Вообще ничего жилого или нежилого. Тогда откуда пришёл и куда подевался тот загадочный человек? Непонятно. Рассмотрев ближайшую лощину ещё раз, я присела к одной из осин и, откинувшись к стволу, прикрыла глаза. Усталость тут же навалилась на меня всем своим немалым весом. Прижав к лицу ладони и глубоко вдохнув, чтобы сравнять сердцебиение, я съёжилась и притянула к себе колени. Перезвон в ушах постепенно утих, поэтому мне почти удалось предаться дрёме. Ключевое слово — почти. Прошло несколько минут (или минул целый час, кто знает?) относительно тишины. После безмолвие было прервано резким сухим треском. Я тут же разлепила веки, вскочила на ноги и дико заозиралась. К сожалению, за прошедшее время светило по имени Солнце почти исчезло где-то за горизонтом, и лес утопал в хмурых сумерках. Ещё было кое-что видно, но из-за полумрака мне стало не по себе. Быстро облизнув сухие губы, я осторожно подошла к самому краю холма и посмотрела вниз. Там клубилась беспросветная мгла. Я облегчённо вдохнула. Показалось. Бывает. А уже такого вообразила себе, что просто упасть и не встать. Но когда внизу сверкнули два ярко-голубых огонька, я взвизгнула и моментально отпрянула назад. Ноги вмиг подкосились, и я рухнула вниз, предварительно пребольно ударившись затылком о дерево. — Вижу, с координацией у тебя так себе. — Поделившись своим мнением самым ядовитым и раздражённым голосом, который только можно вообразить себе, кто-то небрежно схватил меня за ворот футболки и вздёрнул на ноги. Трикотажная ткань при этом жалобно затрещала, напоминая, что она слишком хрупка для такого пренебрежительного отношения. А я судорожно пыталась вспомнить, отчего это голос мне знаком. «Джек? Нет. Бен? Точно нет. Джейн? Ну явно не её голос. Джефф? Мы только что разбежались», — я терялась в догадках. Других психов я не знала, а поднять голову и рассмотреть знакомого незнакомца мне не давал инстинкт самосохранения. Ну мало ли кто это может быть?! Какие смутные личности шатаются по ночному лесу?! Явно не из категории белых и пушистых. Впрочем, «смутной личности» почти сразу же надоело, что я упрямо таращусь на свои ноги и не желаю вести переговоры. Тогда я почувствовала, как два холодных пальца несильно сжали мой подбородок и приподняли его. Первым делом я, конечно, обратила внимание на то, что моё лицо держали вовсе не пальца, а самые что ни на есть настоящие длинные чёрные когти с загнутыми концами. Поддавшись вспышке паники, я с криком врезала по чужой руке, а сама предприняла попытку сбежать. Правда, мой путь пролегал через крутой склон холма. А ноги наотрез отказывались и дальше держать меня. Посему я споткнулась буквально на ровно месте и полетела вниз… Полетела бы, но меня вовремя схватили за плечо — при этом острые когти впились в плоть, вследствие чего я глухо взвыла — и отшвырнули назад. Пролетев пару-тройку метров, благополучно впечаталась в дерево и с охом скатилась на землю. Перед глазами запорхали яркие мелкие мушки. Я зажмурилась, но и с закрытыми веками они от меня не отстали. Тогда мне пришлось открыть глаза и принять сидячее положение, потирая ушибленный бок. По руке заструилась горячая кровь, согревая озябшую кожу. Я дрожащими пальцами дотронулась до раненного плеча, но тут же с глухим шипением отдёрнула руку. Больно — что ни говори. — И что Джеффри нашёл в тебе? — с явным разочарованием протянули рядом со мной. Я мигом вскинула голову. Теперь узнать моего «знакомого» незнакомца не составило труда. Монохромный клоун. Приятель Джеффа. По имени Смеющийся. Главные познавательные черты: нос-пирамидка преимущественно чёрно-белой расцветки, широкий рот с огромным количеством клыков и тёмные перья на плечах трико. «Возможно всего два вариант развития событий — наихудший и маловероятный», — как снег на голову вспомнился мне один из подлых законов Мёрфи. И сейчас, судя по широкой злобной усмешке бестии голубоглазой, был именно первый вариант. Тихо-мирно выбраться из проклятой чащи? Не-е-ет, лучше встречусь с кем-нибудь нехорошим. — Знаешь, кто я, глупое дитя? — Ты Смеющийся… — я запнулась. Не называть же его блядиной, как поступила Джейн? Едва ли это впечатлит его. Скорее уж разозлит. — Джек, — осклабившись, подсказал мне клоун. Странный у него акцент, однако. Растягивает единственную гласную в своём имени так, что получается что-то вроде «Джак». «Джек?! Снова Джек?!» — мысленно возопила я. — «Стоило распрощаться с одним, так надо встретиться с другим! Блеск!». Отойдя от минутного ступора, я с интересом обнаружила, что до сих пор полулежала-полусидела у дерева. Захлопнула рот, но отвезти взгляд от пустых голубых глаз с карими прожилками не смогла. Ну, они не были совсем уж пустыми. В них ещё была злоба. Нереальная, неописуемая, бесконечная злоба. «Глаза — как затишье перед бурей», — отметила я, хотя боль и слабость, неожиданно разлившаяся по всему телу, заставляли меня перестать цеплять за реальность и уплыть в спокойствие и тишину тьмы. — «Вроде красиво, а потеряешь бдительность — и пиши-пропало» — Ты выглядишь куда живее, чем в прошлый раз, — заметил тем временем клоун. Я неуверенно повела плечом. — Живее?.. — выдала охрипшим голосом. — Над тобой больше не летают трупные мухи. Выкарабкалась, значит? Я чуть не поперхнулась. — Думаю, мы можем сыграть, если уж ты сумела добраться сюда. — Во что? — уточнила я, подозревая, что в с виду невинных словах таится опасность. Немного приободрившись, я осторожно встала на одно колено и уперлась целой рукой об дерево для балансировки. — О, это очень лёгкая игра. И время очень подходящее. — Хищно протянул Джек и чуть наклонил голову. Заставший взгляд по-прежнему раздирал меня. Я физически ощущала концентрацию его озлобления. Даже находясь в обществе Безглазого, я чувствовала себя комфортнее, чем здесь. — И… каковы правила, если не секрет? — Правило всего одно: всё бросай и беги. Я сглотнула. Вот ЭТО уже ничего хорошего не предвещало. Когда в фильмах кто-то говорит забыть обо всём и сматывать удочки, ничем хорошим это дело не оборачивается. Беглецы умирают. Причём долго и мучительно. — Можно отказаться? — заплетающимся от паники языком спросила я, не сильно, правда, надеясь на положительный ответ. — Не-а, — Джек резко схватил меня за шкирку и поставил на ноги. Я мигом вжалась в дерево. — Игра начнётся на счёт три. Торопливо оглянулась. В сумерках почти ничего не видно… Да я убьюсь скорее, чем спущусь с холма! — Но я не вижу в темноте… — рассеянно сообщила в пустоту. Зловредная сущность уже успела куда-то запропаститься. По крайней мере, больше её глаза-огоньки во мгле не сияли подобно маякам. — Раз. — Прогремело над моим ухом. Вскрикнув, я подалась вперёд, на ходу оборачиваясь и намереваясь грохнуться в который раз, но в последний момент сумела удержать равновесие и осталась стоять на подгибающихся ногах. — Два… — лёгкий толчок в грудь, и я беззвучно падаю назад и вниз, неистово размахивая руками и ногами. Удар о твёрдую землю, произошедший на третьей секунде падания, вышиб весь воздух из лёгких, и я едва не задохнулась. После нащупала рукой какую-то толстую корягу, поднялась, крепко сжав её в ладони, и оглянулась. Перед глазами скакали мушки. Плечо болело, ушибленный таз ныл. В груди жгло. А ещё мне предстояло бежать марафон по пересечённой местности в темноте поздних сумерек. — Три! — прозвучало как пистолетный выстрел. Я рванула вперёд, как испуганная лань, не разбирая дороги. Услышала за спиной громкий визгливый смех — подобно ужасной игре на столетней скрипке, — и отбросила палку. Без неё нестись сломя голову оказалось куда проще. Хотя бы не цеплялась за траву и нижние ветки деревьев. Звуков возможного преследования не последовало. Мне решили дать фору? Ух, здорово! Продираясь сквозь заросли кустарников и спотыкаясь каждую минуту, я производила невероятное количество шума и вскоре совсем выдохлась. К счастью, мне удалось выйти на небольшую опушку, озарённую тусклым лунным светом. Здесь я остановилась, привлечённая едва различимым журчанием воды. Присев на корточки, я довольно быстро обнаружила крошечный родничок. Аккуратно опустила потные ладони в неглубокую ямку и осторожно промыла ссадины прохладной водой. Затем сполоснула пылающие от бега лицо и шею. Пить не рискнула, хотя жажда мучила меня уже давно. Немного подумав, я оттянула ворот футболки и тщательно отмыла плечо от крови. Теперь мне удалось рассмотреть царапины, оставленные когтями Джека. Пять одинаково длинных и глубоких ран. Кровь все ещё хлестала из них. Видимо, повредились артерия. Восстановив сбившееся дыхание и приведя мысли в строй, я затолкала развязавшиеся шнурки внутрь ботинок и стремительными шагами пересекла пушку, снова углубляясь в лес. «Надо бы изменить направление…» — подумалось отрешённо. — «Но я знать не знаю, где прячется Джек. Вдруг это ловушка?». Ловушка. Да, скорее всего, так и есть. — И что мне теперь делать? Как обыграть? — сквозь стиснутые зубы пробормотала я, плетясь всё дальше и дальше. Иногда замирала, поддаваясь страху, и сосредоточенно вглядывалась вдаль. Надеялась, что среди тёмных кронов увижу голубоватый отблеск и умчусь отсюда. Но Джек пока что не показывался. Не говорил. Не подхлёстывал. Будто просто испарился. Или незаметно наблюдал? Но зачем? Чтобы напасть со спины? В чём вообще суть его игры? Решив, что эта мысль вполне здравая, я резко обернулась. Несколько секунд внимательно всматривалась в черноту ночи, после заторопилась вперёд. Лес к тому времени поредел. Холмы, которые я так старательно обходила, разошлись, открыв моему взору равнину, поросшую отдельными купами деревьев и какими-то кустарниками. Сюда даже лунные лучи доходили. Моей радости не было предела. Я могла поклясться, что вижу на самом горизонте что-то бледное и длинное — возможно, шоссе. Это может значить лишь одно: я почти дома. Ключевое слово: почти. Осталось всего-навсего пересечь долину, на которой всё видно как на ладони, попутно добраться до предполагаемой дороги и не покалечиться, поймать машину и уговорить отвезти меня в Литт-Рок. Или, на худой конец, самой добраться до фермерских угодий и перевести дух в каком-нибудь тёплом и уютном амбаре. Я даже зажмурилась от мысли, что совсем скоро смогу смыть с себя всю грязь и кровь. Ещё немного — и я точно буду в безопасности. Воодушевившись, решила незамедлительно спускаться в поле. К моему глубочайшему разочарованию почва на склоне оказалась хуже некуда: сыпучая, неустойчивая. Под моими ногами всё ходило ходуном. Я старалась зацепиться за жухлые травы, но с переменным успехом. Спустя минуты три спуска не удержалась и чуть не полетела вниз. Благо, успела схватиться обеим руками за густой бурьян на твёрдом уступе и повисла. «Ну, блеск!» — мысленно чертыхнулась я, оплёвываясь от грязи, попавшей мне в рот. — «Альпинизм явно не моё». Я хотела упереться носками ботинок о рыхлую землю, развернуться и спрыгнуть, но именно в этот момент надо мной гаркнули: — Куда ты? Игра ещё не закончилась.