Цени то время, что тебе дано. Часть 6

      В тягучей тишине раздавались только мерные неторопливые шаги да неотвратимо тикали старинные часы на стене. Молчали люди за столом — взгляды их приковала высокая безмолвная фигура в чёрных доспехах. Молчал и я, смакуя момент, неспешно прогуливаясь по комнате и оценивая пристанище тёмного лорда. Зала не блистала вычурной роскошью в отличие от уже увиденных мной комнат мэнора. Была ли некоторая сдержанность в оформлении заслугой вкуса Реддла или же хозяев поместья, я не знал. И знать не хотел, хотя мог бы задать этот вопрос хоть самому лорду, хоть белокурой Нарциссе, не сводившей с меня напряжённого и настороженного взгляда.       Вместо этого я остановился напротив мраморного камина. За низкой изящной решёткой в золе и пепле лежала аккуратная свежая стопка дров, совершенно нетронутых пламенем. От него не шло совершенно никакого тепла — видно, топили достаточно давно. Невольно вспомнились мои камины: при мне они почти всегда потрескивали пламенем…       — Не буду ходить вокруг да около, — начал я, проводя рукой по гладкой каминной полке. Белый мрамор кое-где припорошило чёрным порошком — кто-то неаккуратно пользовался летучим порохом. — Тем более что мне не доставляет никакого удовольствия находиться в столь… изысканном обществе, — издёвки в голосе не упустил бы и глухой.       За спиной всё так же молчали. Напряжение, казалось, можно было резать ножом. Мне это нравилось — приятно щекотало нервы.       — Полагаю, никто не возражает? — не дожидаясь никакого ответа, я выпустил струйку огня. Пламя тут же жадно накинулось на свежие дрова и весело затрещало.       Стало теплее.       — Вот так-то лучше, — заключил я, облокачиваясь о стену. — Под такой аккомпанемент говорить явно веселее. Люблю огонь, знаете ли. Может согреть и защитить, а может и уничтожить… Крауч убедился в этом на собственной шкуре.       Несколько людей удивлённо дёрнулись. Лорд злобно прищурился. Его магия, холодная и тяжёлая, ощутимо надавила на плечи. Да, он силён, с этим не поспоришь, хотя и рядом не стоит с Жаком.       — Так значит, это ты убил моего вернейшего слугу?! — раздалось низкое шипение. — Любопытно… Ковен убивает моего слугу и не одного, поскольку ты явно был в Отделе Тайн, а теперь хочет о чём-то договориться?       — О, вот тут ты ошибся, — я улыбнулся. — Ковен прислал меня не для переговоров. А для ультиматума.       Повисла пауза. Часы всё так же мерно тикали, а демон замер без движения. Камин весело и задорно потрескивал.       — Но если ты хочешь поговорить об убитых, я могу уделить этому немного времени. В конце концов, кто ещё вспомнит этих бедолаг, кроме нас? — я театрально смахнул с ресниц несуществующие слёзы. — Ах, бедный Крауч — ты бы слышал его предсмертные крики! Между нами двумя, кажется, я понимаю, почему инквизиторы так любили сжигать людей заживо!       Тихий ропот, мгновенно поднявшийся от последних слов, стих, стоило Волан-де-Морту недовольно ударить по столу рукой. Сам змеемордый только скривился, будто съел лимон.       — Да не кривись ты так, — я коротко хохотнул. — Я уже говорил, что люблю огонь? Боюсь, Нотт и ещё пара дебилов, попавшихся под горячую руку, мою любовь не разделяли.       Я обвёл взглядом собравшихся. Женщина в тёмной мантии с роскошными иссиня-чёрными волосами, видимо, жена покойного пожирателя, испепеляла меня взглядом. Насмешливо помахал ей.       Волан-де-Морт пока молчал.       — Видишь ли, в чём дело, — продолжил я, вновь обращая лицо к главному психопату. — Не пойми меня неправильно, а очень важно, чтобы ты ясно понимал мои слова, потому что скоро мы перейдём к главной теме разговора. Так вот, убитых мною пожирателей объединяет одна черта — они попытались убить дорогого мне человека. Это я тебе говорю, чтобы ты яснее понимал мои мотивы и последствия, которые могут наступить, если что-то пойдёт не так. Мне ведь по большому счёту плевать, кого убивать, а кого миловать. За столом сидят мужчины и женщины, у многих есть родные, близкие, дети — и любого из них я прикончу, если кто-то покусится на то, что мне дорого. Вполне себе логично, ты так не считаешь?       Тёмный лорд вновь прищурился. Голову он подпёр длинной неестественно бледной рукой с такими же неестественно бледными пальцами. Пальцы другой поигрывали палочкой. Я не боялся — кураж смывал страх.       — Будем считать, что мы уважили память мертвецов, — прошипел он. — Можешь переходить к основной теме, демонолог.       — Благодарю, — я отвесил шутовской поклон. — Смысл моего ультиматума весьма прост и понятен. Я, а говоря так, я выражаю волю всего ковена, запрещаю устраивать массовые бойни среди магглов, особенно, если в толпе находится хоть один из тех, кому ты не имеешь права причинить вреда. На волшебников мне плевать.       Реддл заскрипел зубами. Да, он психопат, но психопат, не лишённый интеллекта. И он осознаёт, что лаяться с ковеном — это прямой путь сдохнуть в когтях демонов. Причём, наличие крестражей вопроса не решает. В своё время демонологи уже убивали некромантов, мнивших, что филактерии спасут их от смерти.       Над ответом он размышлял некоторое время. Я не торопил. Осматривал людей, то и дело перебегавших взглядами с демона на меня, а с меня на своего повелителя.       Лестрейндж буравила меня злобным взглядом. Измождённое, когда-то, несомненно, красивое лицо кривилось от презрения и ненависти. Палочка в её руке еле заметно подрагивала. Я улыбнулся и насмешливо помахал ей.       Снейп, немного более бледный, чем я привык его видеть, не отводил взгляда от меня. Тонкие крепко сжатые губы кривились в забавной помеси неприятной ухмылки и отвращения. Двойной шпион за оружие не хватался, но был куда опаснее Беллатрисы. В основном, из-за контакта с Дамблдором. Ну ничего, это я решу.             — Почему ковен волнует маггловская грязь? — наконец, заговорил лорд, переводя на себя внимание. — Перестало хватать на вызов демонов?       Кроваво-красные глаза не выражали ничего, равно как и голос. Но неестественно тонкие, почти незаметные губы образовали усмешку.       — Шутить изволишь? Это хорошо. Как ты очень скоро узнаешь от Снейпа, я магглорождённый, даже не полукровка. Тот, кому не повезло родиться в богатом роду, вроде Малфой, Лестрейндж, Нотт и прочих. И поставь себя на моё место, попробуй. Ты должен быть убит просто потому, что тебе не повезло родиться в семье двух волшебников! А тот, кто приказывает тебя убить не является ни Госпожой Смертью, ни какой-то, сопоставимой с Ней личностью. Понравится тебе? Вот и мне не нравится.       Но в отличие от слабаков, которые только и могут, что, сидя на жопе ровно, ныть о тяжёлой судьбе, я шёл вперёд. И мне повезло! Не родился среди чистокровной элиты, зато приобщился к тем, кто стоят выше абсурдных суждений о чистоте крови. Каждому везёт по-своему, как говорится. И теперь у меня есть сила, чтобы защитить тех, кто мне дорог — а у меня есть такие люди, чего не скажешь о тебе. И, защищая дорогих мне людей, почему бы не помочь и тем, кто сам не может о себе позаботиться?       — Защищаешь стадо, недостойное жизни, потому что когда-то сам родился в нём? — бровей у Реддла не было, но правая надбровная дуга удивлённо дёрнулась вверх.       — Не могу не согласиться, что многие из этого стада недостойны жизни, — я вздохнул. — Вот только я не вижу за тобой прямого покровительства Госпожи Смерти или чего-то подобного, — Волан-де-Морт дёрнулся. — Иными словами, как бы парадоксально и лицемерно это ни звучало из уст демонолога, не тебе решать, кому жить, а кому умирать. Думаю, моя позиция ясна, так что можем переходить к списку тех, у кого волос с головы не должен упасть.       — А ты очень самоуверен, — он хмыкнул. — Не думаешь, что у меня будут возражения?       — Как я уже сказал, это не переговоры, а ультиматум, — холодно оборвал я и начал неспешно прохаживаться туда-сюда. — Либо ты выполняешь эти требования, либо воюешь с ковеном. А это, позволь тебя просветить, если вдруг не знал, сила из других планов бытия, чуждая мольбам о пощаде и обожающая пожирать души врагов, не оставляя шансов на перерождения. И знаешь что самое страшное для наших врагов? Демоны, если им не приказать обратного, чего мы, естественно, не сделаем, не щадят никого: ни стариков, ни детей. Как думаешь, сколько народу согласиться воевать с нами, даже если ты решишься? Может, Малфои подарят какому-нибудь демону жизнь и душу своего сына? А может, миссис Нотт, которая только что потеряла мужа? Ну же, включай голову, и поймёшь, что ковен — это не тот противник, которого ты хотел бы получить!       И как же мне нравилось, что никто не мешает мне говорить! Я чувствовал прямо-таки садистское удовольствие от того, что толпа всей душой презирающих меня людей вынуждена, не перебивая, слушать, как я рассуждаю о возможности уничтожить любого из них. Слушать и внимать, сгорая от давно позабытого страха перед демонами. Страха перед существами из преисподней. Страха перед теми, кому плевать на родовитость и чистоту крови.       Они ощутили себя зверями, загнанными в угол. Но в отличие от зверей, эти вряд ли найдут в себе силы драться до конца. Да к тому же с демонами бесполезно так драться — всё равно шансов победить практически никаких.       Волан-де-Морт недовольно молчал.       — Что ж, переходим ко второму пункту… ***       — И последнее. Ничего из сказанного мной не должно достигнуть ушей Дамблдора или его людей. Я, конечно же, не собираюсь никого связывать никакими клятвами — их было бы очень сложно формулировать. Я понадеюсь на вашу сознательность. И страх.       По присутствующим прошёлся тихий ропот.       — Однако без исключений не обойдётся. Северус Снейп, — зельевар побледнел под добрым десятком взглядов. Руки его крепко вцепились в подлокотники. — Я в душе не ебу, кому он верен на самом деле, да это и не важно. Он принесёт мне особую клятву.       Мой оскал не предвещал шпиону ничего доброго. ***       Хотелось ли вам когда-нибудь вопить от радости? Хохотать и кричать от нахлынувшего облегчения?       Этой ночью мне хотелось.       До последнего не верил! До последнего боялся, что всё пойдёт под откос и придётся прорываться с боем. И только покинув негостеприимный дом четы Малфой, я выдохнул спокойно. Гнобить пожирателей было, конечно, забавно, но даже несмотря на охрану, я ощущал, будто дёргаю за хвост тигра. Они ведь могли плюнуть на все последствия и попытаться прибить меня на месте.       И по-настоящему я начал осознавать это только сейчас, в спокойной домашней обстановке, сидя на заднем дворе в обнимку с Паолой, вдыхая терпкий аромат её волос и банальнейшим образом любуясь звёздным небом.       Если Никколо узнает об этом — влетит обоим. И, конечно же, нам глубоко наплевать на возможные последствия.       Стоило мне отчитаться перед Никколо об успехе, как меня на выходе тут же поймала Паола. Бледная, перенервничавшая, она бросилась обниматься и целоваться так, словно это были последние поцелуи в её жизни. И я обнимал и целовал, чувствуя шершавость искусанных в волнении губ и лёгкую дрожь, то и дело пробегавшую по всему её телу.       Расставаться не хотелось. Совсем, и даже куда больше этого. Именно поэтому мы, не сговариваясь и, естественно, не оповещая Никколо, отправились ко мне и всю оставшуюся ночь наслаждались и упивались друг другом, невероятно остро ощущая миновавшую беду и страшное облегчение.       И тогда до меня окончательно дошла ещё одна мысль. Простая, как пирожок*, но оттого не менее важная. Дошла в мягких нежных руках Паолы, в её тёплых губах и горячем дыхании, в тихом голосе и блестящих глазах, которые я мог бы запросто потерять, пойди что-то не так.       Я зря затеял эту авантюру. Зря решил приструнить ублюдка. Стоило довериться Никколо.       Не знаю, как в будущем повернётся война, но больше я явно не хочу так бездарно рисковать головой. Ради Паолы или Глен — да ради бога! Но не ради абстрактных людишек, которые к тому же никогда не узнают, кто обеспечил им относительную безопасность, и ради которых я и полез в логово дракона.       А небо потихоньку начало светлеть, звёзды — меркнуть, а солнце — еле заметно несмело окрашивать горизонт в алый. Мы так и не отпустили рук друг друга, погружаясь в сон… ***       К вечеру следующего дня, раздобыв Пророк, я без особого удивления увидел статью об очередной атаке пожирателей. Громили на сей раз не Лондон, но деревеньку близ города. Трупов, как с фальшивой радостью отметили в статье, было гораздо меньше, чем раньше, а вот разрушений, как и работы министерским обливиаторам и прочему персоналу, наоборот прибавилось.       Что ж, Волан-де-Морт в очередной раз доказал, что даже несмотря на безумие он остаётся смертельно опасным и хитрым противником. Даже лишённый возможности творить кровавый хаос, Реддл нашёл новый способ вести войну с Министерством. И весьма неплохой, стоит признать. Министерские теперь будут вынуждены тратить лишние ресурсы на ликвидацию последствий.       Я даже не могу сходу оценить, усложнил ли я ему жизнь или наоборот. Время покажет. Но что-то мне подсказывает, что Реддл так или иначе сумеет выиграть эту войну. Не то, чтобы меня сильно это волновало. Скоро, отдохнув буквально до конца лета, я начну поиски крестражей, как это хотел сделать Никколо, а с якорями тёмного лорда на руках уничтожить беглеца от Госпожи Смерти не составит труда вне зависимости от того, в чьих руках будет власть.       Главное, действовать осторожно. Не хватало ещё привлечь внимание Реддла к этим поискам. Да и Дамблдор далеко не глупец — наверняка, уже ищет якоря.       Отбросив газету, я потянулся и вздохнул. Никколо устроил-таки нам взбучку. Так что Паола на несколько дней получила домашний арест, а мне пришлось вытерпеть часовую лекцию о том, как не пристало себя вести приличным молодым людям. Подозреваю, кстати, что Паолу это тоже ждёт, чему я искренне сочувствую. Так что в следующие несколько дней мы точно не увидимся. А жаль…       Тёплый ветер слабо обдувал лицо, еле слышно шелестели декоративные кусты, а в журчание фонтанчиков вплетались певческие трели птиц, поселившихся недавно где-то в саду. Сначала я как-то удивился, но скоро они настолько мне понравились, что я велел домовикам ухаживать за певунами, пока те сами не снимутся с места.       Красноватое закатное солнце медленно опускалось ближе к горизонту. Из дома доносился аппетитный запах. Тихий вечер готовился плавно перетечь в столь же тихую ночь, и, как и во всякий тихий погожий вечер, мне хотелось взять хорошую книгу и уйти в неё с головой, погрузиться в чудный, непохожий на наш, мир и не возвращаться назад, пока не надоест читать.       А хорошая идея! Пока я неспешно возвращался в дом, Тинни перенёс экземпляр «Гипериона» из кабинета в одну из гостиных, так что мне осталось только с комфортом разместиться в мягком кресле напротив мерно потрескивающего пламенем камина и отрешиться от реальности на неопределённое время…       Хлопнул портал. Система защиты тут же опознала Глен и успокоилась.       — Привет, братишка! — бодро произнесла сестра, склоняясь надо мной из-за не слишком высокой спинки. — Читаешь?       — Как видишь, — я поднял голову. — Как тебе Венеция?       Глен расплылась в улыбке.       — Всё просто прелестно! Жаль только, тебя со мной не было. Впрочем, — она лукаво подмигнула мне, — днём ты отсыпался за весёлую ночь, не так ли?       Я не смог не покраснеть. И вовсе это не потому, что чего-то стесняюсь, а лишь оттого, что Глен — моя родная сестра. И слышать от неё такие намёки… я просто не ожидал. В конце концов, я же не затрагивал тему её взаимоотношений с парнями…       Но что-то ответить всё-таки надо — больно уж у неё лицо ехидно довольное.       — Нет, сестрица. Но ты не переживай, я обязательно оповещу тебя, когда соберусь заняться любовью. Может, даже спрошу совета, — я ехидно улыбнулся, с трудом сдерживаясь, чтобы не захихикать и не испортить момент.       Глен переваривала ответ несколько мгновений. Потом мягко рассмеялась и потрепала по волосам.       — Уел, Дэн. Ужинать будешь со мной?       — Нет. Я только недавно поел… ***       Протеевы чары вещь, конечно, хорошая, но живого общения она никогда не заменит. В этом я убеждаюсь уже в который раз. И в этом же сегодня снова убедилась Эмили, как только мы немного прогулялись и поболтали. Ну, ещё свою роль сыграло мороженое, которое я ей купил.       Мы остановились в небольшом скверике, более характерном для пригородов Лондона, чем для городского боро*. Зелень деревьев украшала небольшую площадку с несколькими лавочками и статуей, уже подпорченной местными вандалами.       — Как у тебя дела? — спросил я, присаживаясь.       После Италии здесь было прохладно, да и дементоры, кружащие где-то над городом, не способствовали потеплению. Редкие порывы прохладного ветра шелестели листвой.       — Скучно. Ты же и так знаешь, зачем спрашивать? — девочка лизнула мороженое. — И грустно. Дядя постоянно ворчит на меня, наказывает за пустяки. Отобрал палочку и учебники, а у меня домашнее задание есть, между прочим…       Эмили в запале набросилась на мороженое и тут же впилась в неподтаявшую его часть зубами. Потом от неожиданности вздрогнула и взвизгнула. Лакомство полетело на землю. Заклятье левитации, брошенное мной, поймало пломбир.       — Аккуратнее, — я потрепал девочку по волосам, вновь вручил вкусняшку и начал рассуждать. — Не думаю, что смогу помочь тебе с дядей, если только ты не хочешь, чтобы я припугнул его. А вот с домашкой — легко. Может быть, даже попрактикуешься в магии.       — Правда? — недоверчиво воскликнула она. — Но как? У меня ведь нет палочки. И профессора говорили, что на каникулах Министерство следит, чтобы мы не колдовали.       — О, это как раз не проблема, — я улыбнулся. — И лучшее доказательство сидит рядом с тобой. Так же открыто, как сейчас при тебе, я колдую с самого первого курса. Надо просто знать, как обмануть систему. Только тссс… Не стоит об этом кричать на каждом углу.       Девочка потупилась.       — Но… разве так можно? Это же нарушение правил…       Эх, маленькая наивная девочка. Помню себя в её годы — меня не волновали запреты Министерства. Хотя… может, оно и к лучшему. Если Эмили окажется у ангелов, чему я всеми силами постараюсь поспособствовать, ей пригодятся дисциплина и привычка следовать догматам. У ангелов принято соблюдать правила.       — Хороший вопрос, Эмили, — я запрокинул голову. Небо было покрыто облаками, да ещё какая-то туманная дымка стелилась чуть ниже облачного покрова. Неприятное явление. Дементоры поганят лето всем лондонцам.       Девочка ждала, облизывая мороженое по мере того, как оно подтаивало.       — Давай рассмотрим его поподробнее. Как ты думаешь, почему вообще ввели такое правило?       — Ну, это легко! — рейвенкловка посмотрела на меня так, словно я задал глупейший вопрос. — Чтобы не навредить себе и окружающим, конечно.       — Верно, — согласился я. — Но ответ неполный. Добавь к этому вполне очевидную необходимость соблюдать статут секретности и неочевидную на первый взгляд потребность чистокровных магов сохранять своё фактическое превосходство над остальными.       Она помолчала некоторое время.       — Так, со статутом всё понятно. А превосходство чистокровных… В чём оно выражается? Я, хоть и не чистокровная, но учусь получше этих балаболов, — Эмили самодовольно улыбнулась.       — Со временем ты вдруг обнаружишь, что тебе стало значительно сложнее держаться на таком же высоком уровне. А эти балаболы вдруг начнут тебя догонять и перегонять, не особо-то напрягаясь, — девочка явно растерялась, но я не стал нагонять драматичности, делать паузы и заставлять её вновь выспрашивать меня. — Это не сложная загадка. Просто этих детей дома, так или иначе, обучают родители. Чистокровные богачи нанимают частных учителей, кто по беднее — учат сами. И в итоге дети учатся постоянно и обгоняют своих сверстников на три месяца за каждый год. Разумеется, со временем это скажется на оценках.       Мороженое почти растаяло, но Эмили как-то позабыла о нём.       — Аккуратнее с мороженым, — заметил я. — Испачкаешься. Так, на чём я остановился? Я не могу привести в пример себя, потому что мне очень повезло найти наставника, так что сейчас я знаю больше, чем большинство моих сверстников. А вот небезызвестная Гермиона Грейнджер, подруга даже более известного Гарри Поттера, несмотря на статус отличницы вряд ли сможет сравниться по знаниям и умениям со мной или Паолой. Ты мне веришь?       Эмили кивнула и слизала остатки пломбира. Палочка отправилась в урну.       — Верю. Ты меня не обманывал.       — Теперь по поводу не навредить. Это и правда разумно. Волшебник без присмотра способен даже убить самого себя и окружающих. И каким бы нудным стариком я ни казался тебе сейчас, но вынужден сказать, что магия — не игрушка. С ней нужно обращаться аккуратно и осторожно.       И наконец, то, что актуально именно сейчас. Как ты знаешь, Волан-де-Морт, — девочка сильно вздрогнула, но я не обратил на это никакого внимания, — сейчас ведёт войну. И в этой войне мы с тобой — его враги. Не думаешь ли ты, что тебе необходимо владеть палочкой и иметь возможность воспользоваться ей, не рискуя вылететь из школы, хотя бы для самозащиты?       Конечно, я не верю, что она реально сможет что-нибудь противопоставить пожирателям, если те накинутся на Эмили. Как раз на этот случай я запретил Реддлу трогать её, но девочке этого знать не надо.       Эмили молчала, так что я повёл разговор к логическому завершению.       — Сложи всё вместе и поймёшь, что запрет на использование магии — вещь по большей части бесполезная, а то и вредная. Скажу больше — я считаю это противоестественной практикой. Мы волшебники, наша магия — часть нас. Это всё равно, что запретить нам пользоваться рукой или ногой. Хочешь, привяжу твои ноги друг к другу? — усмехнулся я. — Домой попрыгаешь.       Рейвенкловка прыснула.       — Не надо. Я поняла… Расскажи, как это делается? Пожалуйста. Обещаю, я буду очень-очень осторожна…       Похоже, она поняла, но всё-таки…       — Хорошо, — я поднялся. — Это не очень сложно, скажу тебе по секрету. Важнее, как я уже сказал, твоя сознательность. И под ней я подразумеваю не только осторожность, но и разумность. У меня был наставник, который контролировал, чтобы я случайно не убился, пробуя какое-нибудь эффектное заклинание, совершенно непосильное для моих резервов. У тебя наставника нет — тебе придётся либо найти его, либо действовать с осторожностью.       Эмили погрустнела.       — Могу я… спрашивать тебя?       — Да, конечно. Если ты спросишь, я помогу тебе по мере своих знаний и возможностей. Но учти, что их может быть и недостаточно. И напоследок… Не для запугивания или для того, чтобы ты передумала, а ради того, чтобы ты всегда тщательно обдумывала свои действия… Может так статься, что тебе надоест вся эта осторожность, надоест советоваться со мной и следовать моим предостережениям. Я, как ты будешь думать и говорить, тебе никто — не отец, не мать, не брат — и вообще не имею права тобой командовать, — рейвенкловка резво замотала головой, но я жестом попросил не перебивать. — Я знаю, так будет, потому что совсем недавно проходил через это же. Переходный возраст он такой. Тебе захочется бунтовать, и это совершенно нормально… Так вот, когда это случится, ты просто вспомни, что на кону находится, в общем-то, не моя жизнь, а твоя. И если даже это не остудит твоего пыла…       Девочка шмыгнула носом и яростно затёрла глаза.       — Не говори так! Ты мой друг, и я не буду с тобой ругаться! Потому что я тебе верю! И верю, что ты не будешь говорить что-то зря. Не обижай меня…       Я вздохнул и обнял её. Она вздрогнула, но не попыталась отстраниться.       — Хорошо, если так… — тихо проговорил я.       Успокоилась Эмили довольно быстро. Скоро она уже отстранилась с неуверенной улыбкой.       — Ладной, пойдём раздобудем твою палочку, — предложил я.