Рождество с Фантомхайвами

Габриэль, Лиззи, Анжела и Ханна сидели в гостиной и пили утренний чай. Анжела поинтересовалась у Габриэля, не часто ли их путают с Сиэлем. — Нет, — отозвался тот. — На самом деле, кто нас знает, сразу видит различия. Говорят, мы очень разные даже для близнецов. — Интересно, мне вот обычно сложно так определить на глаз. — Если мы захотим, то, конечно, можем сыграть друг друга. — Правда? — удивилась Ханна. — Как интересно! А может быть, проверим? Устроим праздничную шутку, как розыгрыш! Анжела поддержала затею, а Лиззи прошептала: — Не думаю, что это хорошая идея. Габриэль удивленно изогнул бровь, взглянул на жену и усмехнулся: — Это безобидная шутка раз в десять лет, Лиззи, поэтому — легко! *** Себастьян зашел на кухню, где сидели все, кроме Габриэля и Фантомхайвов старших. Ханна и Анжела лениво смазывали тосты маслом и джемом, при этом Анжела выбирала между двумя баночками, пока Ханна любезно не взяла ее хлеб и не наквацала на него из каждой, да еще добавила сверху мармелад. — Я бы не догадалась, — улыбнулась Анжела. — Без риска не познать вкуса нового. — На самом деле… я не очень люблю мармелад, — пролепетала та со смущением. Ханна безразлично пожала плечами: «Ну, дело сделано». Анжела попыталась выковырять утонувший сладкий кусочек в джеме, но в итоге вздохнула и, зажмурив глаза, зажевала. — В-вкусно, — снова улыбнулась она. Ханна потянулась за тостом: — Значит, есть можно. Тоже попробую. Лиззи стояла в сторонке и о чем-то думала, наматывая на палец бантик ядерно-розового цвета, похожий на бубль-гум, а Сиэль жевал своих любимых мармеладных мишек, отставив больную ногу в сторону. Слишком простая сцена именно в этом доме, где все встречаются на простой кухне. «В такой громадине просто обязаны всегда быть слуги», — думал Себастьян. — Их не будет всего пару дней, и то — только в той части, где живем мы, так что за это время ничего не развалится, — говорил Сиэль. — В это время мать и Лиззи готовят сами, а отец… — Да, но зачем? — Для сплочения семьи и смены ощущений. Находишь это странным? — Не знаю, у меня никогда не было поместья… — Доброе утро, — поприветствовал всех Себастьян. — Доброе утро, — отозвались ему в один голос. Почти: Анжела чересчур увлеклась джемом и тостом, у нее даже выросли сладкие усы, которые она не замечала. — Ой, доброе утро! — заулыбалась она. — Такой вкусный домашний джем с персиками, попробуйте! — Спасибо. Себастьян налил себе кофе. Сиэль угрюмо похлопал по соседнему стулу: — Место моего друга рядом со мной. «Друга», — Себастьян едва сдержался от улыбки. Он сел рядом и поинтересовался о планах на сегодня. Отозвалась Лиззи: — Винсент дал всем задание: отправиться в супермаркет за покупками. Себастьян не очень уловил смысла — может, не расслышал? В это время Сиэль любезно выудил из своего пакетика виноградного медведя и подсунул к Себастьяну: — Хочешь мишку? — Нет, я только кофе. Его одарили красноречивым взглядом, который, по опыту, мог выражать только одно: «Я делюсь с тобой последним виноградным медведем, имей это в виду, и тебе-то уж лучше оценить столь щедрый дар». Возможно, поэтому Себастьян поторопился с переосмыслением: — Хорошо, я буду мишку — подсластить кофе. Медведя тут же подвели к блюдцу и усадили на самый край. Плюх! — Начинай есть с головы, у них там сиропчик, так и тает во рту. — Отрезать голову. Понял. Он обратился к Лиззи, отпивая кофе и откусывая Мишке Гамми голову: — Так… какими покупками? — За едой. Раз в год мы сами все едем в супермаркет, чтобы побродить и закупиться на праздник. — В доме же полно всякой еды. Кажется, здесь даже на Конец Света хватит. — Да, но смысл не в этом. — «Сплочение семьи», да? — Именно, — улыбнулась девушка. — Поедут все, кроме Габриэля, у него кое-какие дела, — заметил Сиэль. Он вытащил еще и лимонного медведя, слишком ценного, так как в пачке их обычно штуки три всего, на что Сиэль постоянно сетует: — Самые вкусные и самые малочисленные. Знаешь, зачем это сделано, Себастьян? — Чтобы люди почаще вспоминали о совершенстве вкусовой гаммы сахарного лимона? — Нет. Чтобы чаще покупали мармеладки. Я отдам тебе всех, даже виноградного (вкус винограда занимает почетное второе место), чтобы поскорее покончить с этим. Затем мы купим еще одну пачку, и я снова найду штуки три, а если повезет, и четыре лимонных мишки. Недолго порадуюсь, а затем захочу купить еще одну пачку… Компания могла нажиться на одном только Сиэле. Себастьян не встречал еще ни одного человека, который покупал бы их или жевал. Ни одного. — А как-то раз тебе попалось целых пять, помнишь? — Это был счастливый день. Ты тогда сдал экзамен. — Угу. — Это все пятый лимонный мишка помог… Стоило ли говорить, что всех желтых медведей Сиэль съедал сам? Это его неприкосновенное право по… да, Себастьян и не особо любит этот мармелад, он вязнет в зубах. Просто… кто-то же должен продолжать бесконечный круговорот сладких медведей в природе?.. И теперь Сиэль впервые в жизни просто так пододвинул лимонного медведя к Себастьяну. Мужчина недоверчиво взял его в пальцы. Это едва ли не исторический момент в их семье. — И что ты натворил? — с подозрением спросил он. «Может, выкинул кошачий галстук или повредил машину? Что еще могло случиться?» — О чем ты? — скептически удивился юноша. Себастьян перевел взгляд на больную ногу. Сиэль поморщился, потирая ее: — Так болит еще… Будешь поддерживать меня сегодня? — Разумеется, — отозвался мужчина, но медведя так и не съел. Вернул в пачку. На случай, если Сиэль проверяет его, но юноша никак не отреагировал, кроме как: «Ну не хочешь и ладно». *** Себастьян помогал Сиэлю с костылем спуститься с парадных ступенек во двор, когда в щеку прилетел снежок. — Ой! Извини! — это была Ханна. Они все столпились около машин и играли в снежки, включая Рейчел и Винсента. Повсюду доносилось мужское, легкое и неестественное: «Аха-ха-ха! Аха-ха-ха» - это смеялся глава Фантомхайвов. «Ну и смех у него. Как у Санты Клауса», — раздраженно подумал Себастьян. Его неожиданно позвали по имени. — Себастьян! Иди сюда! Он обернулся, в этот момент из дома выскочил дог и подбежал к хозяину. «Опять я повелся!» — Извини! — улыбнулся Винсент мужчине и пожал плечами. Дога он даже не брал с собой, но позвать его вдруг оказалось необходимо… просто чтобы почесать за ухом и сказать: «Какой послушный малыш, Себастьян!» — Ай! — Сиэль воскликнул, когда мужчина, отвлекшийся на мысли, неосторожно подсобил ему с лестницы. — Лучше возьми на руки. Там скользко! — Ты уверен? — Да… «Послушный малыш, Себастьян», — ухмылка прорезала юношеское лицо. — Теперь ты понял, о чем я говорил? — Весьма-весьма, — непонятно отозвался Сиэль. Они все погрузились в машины и отправились в «загадочный и таинственный» супермаркет. Себастьян даже вообразить не мог, что это место значило в воображении таких людей, как Фантомхайвы старшие. *** Супермаркетом они называли почему-то торговый центр, расположившийся на окраине города. Сюда стекался самый обычный народ, а в эти дни царила настоящая предпраздничная суета. Потоки людей косяками передвигались от отдела к отделу, вынося все, что видят. На фоне всего шума и хохота играла рождественская мелодия. Над потолком висели олени и сани Санты, повсюду мерцали огни, несколько людей в красных костюмах с бородами раздавали листовки. «И что им здесь делать?» Но Винсент глубоко вдохнул местный воздух: ель, мишура, сочные грейпфруты по скидке, хрустящие багеты, мимопроходящие духи, табак, и… Кашель, стоны, смех, крики, кряхтение, визгливые голоса, низкие голоса — какофония. Смешение… — Это дух Рождества в самой изысканной и незамысловатой простоте! Рейчел поддерживала энтузиазм мужа: — Какая прелесть! Смотрите, а там эльф с саксофоном! Винсент, положим ему в шляпку денег? — Да-да… «Они и правда странные. Или притворяются?» — Себастьян всматривался в лицо Фантомхайва и не мог понять, что у того в голове, что он задумал на этот раз. «В любом случае, я больше не попадусь». Так они посетили магазинчики сувениров, которые больше пришлись по душе женщинам. Анжела и Ханна купили себе оленьи рожки, а Лиззи — кроличьи уши, она хотела одеть такие же и на Сиэля, но тот наотрез отказался. — Но это же миленько, Га-… Сиэль! Винсент был восхищен толпами людей и царящей везде сутолокой. Он встал посреди продуктового супермаркета, между фруктовым отделом и детскими кашами, и оглядывал его как полотно в картинной галерее. — Ну не чудесно ли быть здесь? — однако его восторг передавался лишь Рейчел и Лиззи, которая в кроличьих ушах чудно гармонировала на фоне лотка с капустой. Прохожие косились на роскошного джентльмена, чье пальто стоило, как весь этот супермаркет целиком. — Прекрасно! Себастьян! — Винсент оказался около брюнета и вручил ему тележку. — Будем с тобой главными по телеге. Лиззи, на тебе отдел с фруктами. Рейчел… — Да! — Твоя задача найти первоклассную тыкву для пунша. — Но, дорогой… я не специалист. — Придется, милая… Ханна! — Я, — сухо отозвалась женщина-кошка и зевнула в ладонь. — На тебе сладкое. — Я не ем его и не знаю ничего стоящего кроме шоколадной пасты. — Придется. — Анжела!.. Анжела потерялась из виду. Оказалось, она имела неудобство наступить какой-то старушке на ногу и теперь скрупулезно извинялась, краснела и вновь извинялась. — Анжела! — позвал Винсент и мягко пожурил ее. — Вы прямо ангел во плоти, Анжела! — Да что вы… — Но - на вас мясо. — О боже! — А мы с Себастьяном и сыном купим прочее. В путь! «Это просто продуктовый, а он раздул из этого целую операцию», — подумал Себастьян. Они проходили мимо отдела со сладким, в частности, мимо яркого стенда с мармеладом. Мишки Гамми обещали унести в страну Радуги, или как ее там звали… «Теперь мы сильно отстанем от всех», — улыбнулся про себя мужчина, однако, Сиэль как шел вперед, так и продолжал, даже не взглянул на излюбленное лакомство. «И что с ним случилось такого?» Мужчина позвал Сиэля. Но даже обернувшись, юноша так и не понял смысл оклика, хотя Себастьян стоял на фоне баннера с глупыми медведями. — Что такое, Себастьян? — Да нет, ничего. «Наверное, переживает за текущий праздник», — подумал Себастьян и решил все же прихватить пару пачек мармелада, ведь потом-то Сиэль обязательно вспомнит о них. В Рождество мармеладки стали упаковывать еще и в пачки с отдельными цветами: виноградные мишки отдельно, арбузные — отдельно… Рука потянулась к желтым, но остановилась. Купи пачку полную одних только лимонных мишек — и потеряется весь смысл в тех редких 3-4 медведях, да и в круговороте мармелада в целом. «Нет, не стоит ему знать об этом». Поэтому Себастьян взял обычные пачки. «Так-то лучше». Он нагнал остальных, идущих рваной цепью, как стая волков. Рейчел нашла тыквы. Бедняжка приступила стучать по ним, вслушиваться… — Звон как-то влияет на вкус? Интересно… самая лучшая тыква… Шедший позади всех Себастьян помог ей:  — Берите вот эту, — он погрузил тыкву в тележку. — Но она такая… бледненькая, — удивилась миссис Фантомхайв. — Зрелая. — Хорошо. Спасибо, Себастьян. Лиззи выбирала между двумя упаковками клубники. Оказывается, это сложная задача: — Эта какая-то розовенькая, а эта… слишком большая. Но обе на вид вкусные… я запуталась! Себастьян достал самую дальнюю с полки пачку и положил в тележку: — Бери эту, она свежее. — Но она в самом конце! — Именно поэтому лучше ее. — Ладно… Спасибо, Себастьян, думаю, ты разбираешься лучше! Брюнет помог и Анжеле, которая смотрела на куски говядины с видом полуобморочного состояния. Мясник, который расхаживал в переднике и с тесаком, и уже сам испуганно поглядывал на мисс: «Вы в порядке?» — Положим в телегу вот эти два отличных куска, — улыбнулся Себастьян. — Ох! Вы меня прямо выручили, — схватилась за сердце женщина. — Я сама - вегетарианка. Спасибо, Се-… Подошел Винсент, излучающий радость: — А я купил нам королевских креветок! — и бросил в тележку огромный пакет. «Сколько восторга можно получить от креветок», — ухмыльнулся Себастьян. Он не доверял энтузиазму Фантомхайва. Очень скоро общая телега оказалась загружена доверху. — Все справились со своей задачей, — объявил глава Фантомхайвов. — А теперь посмотрите на этих людей вокруг. Какие-то они растерянные и загруженные. Уверен, что мы поступили мудрее. Мы поделили задачи и справились со всем чрезвычайно успешно! Вот, что значит семья. Лиззи, Рейчел и Анжела, затянувшие с выбором, неуверенно переглянулись: «Да». — Я не думала, если честно, что ходить в супермаркеты так сложно, — шепнула Лиззи. — А мне какой-то мужчина отдавил ногу и даже не извинился! — устало заметила Рейчел. — И при этом сказал, чтобы я смотрела, куда иду! Женщины закивали друг дружке: «Каков нахал! Каналья!» — Кстати, а где Ханна? — спросил кто-то, и все завертели головами. — Я здесь. Из-за угла, таща отдельную корзинку, вышла женщина. Ее ноша не заключала ничего кроме горы банок с «Нутеллой» и пачек диетического зефира. Много, много пачек. — Зачем столько пасты и зефира? — удивился Сиэль. Женщина пожала плечами: — Я же предупреждала. Вас всех. *** Они вернулись домой. Себастьян внес Сиэля внутрь, как тот неожиданно захохотал. Себастьян не сразу понял, в чем дело, пока не увидел в проеме холла Габриэля, стоящего на одной ноге. Юноша придерживался за стенку и недоуменно смотрел на обоих. Себастьян опустил Сиэля, а тот все еще продолжал смеяться, ему даже пришлось схватиться за живот. — Вот умора! Сиэль, он весь день думал, что я — это ты, представляешь? «Вот тебе и лимонный мишка», — подумал Себастьян, предчувствуя бурю. Но настоящему Сиэлю оказалось не смешно, его лицо приобрело знакомое выражение гнева, смешанного с обидой. Разочарованием и… болью. Без слов он развернулся и заковылял вглубь комнат. Габриэль перестал забавлять и бросился следом: — Сиэль, ты же сказал, что не поедешь с нами! Это обычный розыгрыш, что случилось? — Ничего, я просто уже весь обхохотался! — Сиэль! Ну извини, я не думал, что… — Чего ты не думал?! — близнец отмахнулся от руки брата и чуть не упал, потеряв равновесия. — Я всегда терпеть не мог эти шутки! Всегда! — Это же Рождество, я хотел разбавить атмосферу… Рядом с Себастьяном оказалась Лиззи, она опечалено покачала головой, глядя на эту сцену: — А я говорила ему, что не нужно. Сиэль не поймет. Тут же оказался и Винсент, который шепнул Себастьяну сзади: — Вот не думал, что так сложно различить их. Они же невероятно разные. Ты так не думаешь, Себастьян? — Дело в ноге, если бы не она, я бы… И зачем он начал оправдываться? Винсент посмотрел на него с снисхождением, затем сжал плечо: — Не расстраивайся, бывает, что влюбленные путают друг друга… Хотя я такого не встречал. Но, должно быть, такое бывает? С этими словами он ушел разгружать покупки. — Ты мне поможешь? Пусть они сами разберутся пока — дело семейное. Себастьяну ничего не оставалось, как пойти следом. *** Чуть позже они остались с Сиэлем наедине в спальне. В брюнета прилетели подушка, книга, чехол от телефона, а также он увернулся от маленького подсвечника и цветочного горшка. Карликовый гербер остался жив, но горшок раскололся пополам. — Как ты… вернее, почему ты не узнал меня? — закричал юноша. — Я и Габриэль — разные! Ты весь день провел с ними и не догадался! — Сиэль, мне жаль. — Но ты НЕ УЗНАЛ меня! Мужчина сделал попытку приблизиться, на что юноша подскочил в постели в разъяренную позу: «не подходи!» и выставил в щит подушку. — Это глупо же, обижаться на такое, ты же не ребенок, а твой брат пошутил. — Это важно для меня! Я и Габриэль — разные! Я не хочу, чтобы меня путали с ним! — Я уже понял, извини. Что мне еще сделать, Сиэль? На это лишь злобно усмехнулись: — Ничего, ничего не делай. Посмотри на меня под лупой, что ли, запомни и не путай больше никогда! Это может себе позволить кто угодно, но только не ты! Сколько шума из-за пустяка! Себастьян устало вздохнул: — Сиэль, перестань. Это начинает раздражать. — Что именно: когда тебя путают с братом или что-то еще? — Меня раздражает сейчас твое инфантильное поведение. Ведешь себя как обиженная девчонка. — О, а ты же знаешь толк в девчонках, я думал, тебе нравится, как они себя ведут! Может, твоя бывшая так же себя вела? — Я сказал, хватит. Я извинился, и разговор окончен. Веди себя как взрослый. — Сам разберусь, что мне делать. — Тогда лежи тут и плюй в потолок. А еще лучше — подумай над своим поведением. — И не буду! В дверь постучали. Это была Анжела: — Все собрались посидеть в гостиной у елки… Судя по виноватому тону, она слышала шум из комнаты и ей было неловко вмешиваться. — Сейчас будем! — крикнул Сиэль и начал вставать с кровати. Ему было неприятно с ногой, поэтому Себастьян подскочил помочь, но на него злобно и яростно сверкнула пара синих глаз. — Я сам! Отдохни, а то весь день таскал моего здорового братца, умаялся! — Если бы не нога, я бы различил. — Как тебя бедного легко провести. Пожалеть? — Давай помогу спуститься. Но Сиэль ничего не ответил. Подняв голову вверх, в своей манере, он старательно проковылял к дверям и вышел, напоследок гордо и тихо хлопнув дверью. Хлоп! Дверь не закрылась сразу, поэтому он хлопнул еще раз: «Хлоп, хлоп!» В этом хлопке были и уязвленная гордость, детская обида, непримирение, и вся та сцена короля драмы, которую он любил порой устраивать. «Тебе придется постараться, — звучало в этом звуке. — Очень постараться». *** Они веселились под музыку, беседовали и пили глинтвейн. Винсент и Габриэль запекали в камине зефир. Сиэль занял место на диване, вытянув ногу. Рейчел любезно подложила ему подушку. — Все в порядке, милый? Ты выглядишь расстроенным. — Все хорошо. — Если Габриэль обидел тебя… — Все хорошо, спасибо, — Сиэль бесцеремонно пульнул в брата подушкой и угодил в спину. — Принеси подушку помягче. Габриэль улыбнулся ему: — Будешь зефирку? Благодаря Ханне нам их никогда не съесть. — Буду. — Сейчас принесу подушку. Кажется, Сиэль уже начинал оттаивать. Во всяком случае, к близнецу. Себастьян же не удостаивался даже косого взгляда. Звучала легкая, веселая праздничная музыка. Рейчел и Лиззи дурашливо танцевали друг с другом, Ханна пригласила Себастьяна: — Скульпторы нынче умеют танцевать? — Вполне себе, — улыбнулся мужчина. Он повел женщину в танце вокруг огромной елки. Под ней что-то фыркало — оказалось, что пес Себастьян справлялся с костью. Ханна пошутила: — Два Себастьяна рядом. Стоит загадать желание… — Загадайте, чтобы одному из нас поменяли имя. — Тогда — псу. Вам же очень идет это имя. Все Себастьяны, которых знаю, — талантливые люди. — И чем они занимаются? — Один фотограф, другой кинокритик, а третий, последний, скульптор. — Вы правда видели мои работы? — И более того, впечатлена. Слышала, что один человек заказал у вас демона Ревности… — Я работаю над этим. — Показать воплощение чувства… мне всегда казалось это самым сложным. Удается, лишь когда сам испытывал нечто похожее. Вы ревнивый человек? — Никогда не задумывался об этом. Себастьян не помнил, чтобы Сиэль давал повод ощутить что-то похожее. Друзей у него немало, но сам он крайне необщительный человек. Вспомнить хотя бы один случай… Возможно, как-то пару лет назад за Сиэлем пытался ухаживать другой мужчина. Как же его звали… у него еще было такое грубое, пустозвучное имя. Клод, верно. — И ни разу не испытывали ничего похожего? — улыбнулась Ханна. — Один раз, возможно, был случай, — ответил мужчина. — Но… я не успел особо вкусить ревности. К сожалению, или к счастью. Работаю по воображению этого чувства. Сиэль оказался слишком убедителен, оборвав все возможности связи с поклонником. Он проявил лишь огромное безразличие и усталость, и Себастьяну даже не пришлось вмешиваться. Кроме имени потенциальной помехи ничего не осталось. Клод… Интересно, как он выглядел? «Высокий брюнет, как и ты, разве что более нудный», — словно читая мысли сказал тогда Сиэль. — Ревность — крайне губительное чувство. Я была в отношениях с замечательным человеком, и все закончилось бы счастливым браком, я уверена. Мы подходили друг другу, как две ложечки из одного сервиза, — женщина усмехнулась, — однако оказался в нем один порок, который перевернул все. — Вы красивая женщина, думаю, его можно понять. — Да, но, когда ревность переходит границы, она может стать очень опасной. Меня едва не закололи ножом из-за одного случайного звонка. Вот как это опасно. — И что стало с тем человеком? — С ним расправился один мой друг. — Звучит страшно. — На самом деле, он что-то вроде психотерапевта и помог ему… осознать свою проблему, вычеркнуть ее из жизни… как и меня, — Ханна загадочно покривила губами, а затем улыбнулась партнеру по танцу. — А как думаете, что бы вы сделали из ревности? — полюбопытствовала она. — Мне это интересно, поскольку я потом хочу посмотреть вашу работу, а потом вообразить себе: «Да, этот человек говорил мне, что…» — «Говорил, что из ревности не способен убить», — договорил Себастьян. — Я считаю, любовь и ревность не могут быть связаны. Слишком противоположные чувства, они шагают врозь, на разных параллелях. — Вот как, — склонила голову женщина. — Тем не менее, вы вынуждены работать над Ревностью. — И это крайне интересно. Они бы болтали еще, но музыка кончилась — зефир допекся. — Себастьян, хочешь семейный зефир? — раздался голос Винсента. — Это не меня, надеюсь, — улыбнулся мужчина Ханне и взглянул на пса, который напряженно вслушался, навострив уши. — Себастьян, губитель старых индюков, я зову именно тебя! Зефир готов! — … *** Они укладывались спать. Сиэль весь вечер не проронил мужчине ни слова, но очень хорошо общался со всеми остальными и даже неуклюже погарцевал с Анжелой и Лиззи. Его отчужденный вид не давал Себастьяну покоя. Он давно догадывался, что в отношениях с близнецом у Сиэля были свои особенности, но что все настолько болезненно в мелочах… Он подошел к юноше, сидящему на краю постели, и встал на колени. Он обнял ноги Сиэля и прижался головой к его животу. — Сиэль, прости. Мне действительно невероятно жаль, и я ужасно себя ощущаю. Все вышло очень глупо и несуразно. Сиэль отвернул лицо к стенке. Себастьян обнял его еще крепче, потерся лбом о живот. — Я виноват, я это признаю. — Очень виноват, — добавили ему. — Мне стоило догадаться с самого начала, еще когда Габриэль отдал мне лимонного мишку. — Он отдал тебе лимонного мишку?.. — брови Сиэля медленно и неуверенно поползли вверх. — Просто так?.. — Даже взамен ничего не потребовал. — Вот дурак! — юноша ухмыльнулся. — И как можно так делать… — Я тоже подумал, что это подозрительно. А в магазине он прошел мимо витрины с ними. — … А что насчет тебя? — Я купил тебе мармеладных медведей. Более того, ты не поверишь, у них Рождественская акция: укладывают в пачки мишек одного цвета. Целые пачки исключительно лимонных мишек. — Ты же не взял?.. — Нет, конечно нет. Я взял только те, где их меньше всего. — Хорошо… Ты поступил правильно, — на голову мужчине опустилась рука и стала ласково перебирать пряди. Все вновь стало хорошо, все встало на свои места. Они долго молчали: Себастьян наслаждался редкой нежностью, а Сиэль продолжил гладить волосы мужчины. Внезапно он сказал: — Нам нельзя здесь ссориться. Мы должны держатся друг друга. Себастьян поднял на него голову: — На самом деле, твоя семья не такая уж и плохая. Несмотря на… — Тс-с, — к его губам приложили палец. — Рано делать выводы. Завтра последний день, и мы уедем отсюда. — Вы так и не поговорили с отцом? Юноша покачал головой. *** — Ты сегодня вел себя замечательно! В знак благодарности Рейчел поцеловала супруга в щеку. — Кажется, мы с Себастьяном стали находить общий язык, не находишь? — улыбнулся тот. — Несмотря на то, что он намеренно переперчил мой соус. Рейчел благодушно засмеялась: — Не выдумывай, он хороший человек. Я давно пыталась тебе это объяснить и рада, что все налаживается! Ты уже помирился с Сиэлем? — Еще нет, но… думаю. Нам обоим нужно оглядеться. А завтра Рождество. Завтра, думаю, все и решится. Не думаю, что стоит тянуть, ты права. Если мне дорога наша семья, я должен действовать. — Замечательные слова! Я верю в тебя, — просияв в теплой, нежной улыбке миссис Фантомхайв оставила супруга в гостиной и ушла в спальню отдыхать. Винсент задумался, глядя в окно. Дверь скрипнула, и кто-то вошел, стуча каблуками. — Все идет не так, как я рассчитывал, — промолвил мужчина, он даже не оглянулся. — Переходим к последнему плану. — Вы уверены?.. Это может и разрушить вашу семью. Это действительно рискованный ход. — Разрушить? — удивился мужчина и несерьезно улыбнулся. — О нет, нет… Сиэль — сильный мальчик и переживет утрату. Иногда так выходит: большой ценой родитель должен научить дитя видеть всю коварность выбранного им пути и отказаться от него. — Что ж. Завтра последний день. Я начну. Сейчас я скажу вам кодовое слово. С ним вы сможете остановить процесс, если что-то пойдет не так. Вам следует его запомнить. — Отлично!