-Ты моя сестра? -Вообще-то брат.

— Что? — спросил Влад. — Это ещё почему? Тебе какая от этого польза? — Пользы никакой, — Гилберт посмотрел на тонкий силуэт Влада. — Дело в непричинении вреда. — Ты считаешь себя умнее мага? — Я знаю кое-что, чего не знает он. — Ну-ка, ну-ка, — чёрный силуэт с чётко ограниченными линиями встал против света пламени. — С этого места подробнее. — Мне казалось, ты не слишком заинтересован, — Гилберт сделал шаг назад. — Это вопрос профессионализма и самолюбия, — Влад сделал шаг навстречу. — Что знаешь ты, чего не знаем мы? — Ты сам-то что об этом знаешь? — Что вы напились, — Влад сжал ладонь в кулак. Он не любил пьяниц по двум причинам. Во-первых, такие люди тянули благосостояние его страны на дно; во-вторых, тела их были дубовыми, а кровь с отвратительным привкусом. — Что Артур приказал тебе найти шерсть собаки. — Попросил. — Неважно. Что Карьедо проявил каплю благоразумия, а Франциск — нет. Так что ты знаешь такого, чего не знаю я? Во время диалога они не прекращали идти. Гилберт спиной чувствовал сквозняк, гулявший в коридоре. — Это была шерсть не собаки, а оборотня. Я… Господи, это было нелепо. — Байльшмидт отвёл взгляд. Он чувствовал себя уязвлённым, и самое обидное, что был виноват только он сам. — Я вышел на улицу. Минут десять искал хоть одну сраную собаку, в итоге нашёл. Полудохлая сука, мучившаяся от голода. Я достал нож, срезал с неё клок — чертовски сложно, между прочим, будучи пьяным! А потом выглянула луна из-за тучи, и я увидел, что это был оборотень. — В Лондоне, — скептически произнёс Влад. — Это ж Артур! У него Джек Прыгун* по городу шлялся и ничего. И дело было рядом с помойкой, — Гилберт ткнул во Влада пальцем, — если бы я был животным, то припёрся бы подыхать туда. — Я признаю, — румын отвёл руку прусса, — что некоторые оборотни могут обращаться в собаку. С огромной натяжкой я признаю, что оборотень мог прийти в многонаселенный шумный город. Но! Но. С каких пор ты можешь отличить собаку от оборотня? — Я всё-таки христианский орден, — Байльшмидт улыбнулся одновременно застенчиво и самодовольно. — Я должен видеть любую угрозу примерному верующему. — Угрозу, значит… — нежить тяжко вздохнул. — И как это связано с Артуром? — Это шерсть магической твари! — прусс перешёл в наступление и сделал шаг навстречу Владу. Тот не шевельнулся. — Она обладает собственным влиянием, как ты не поймёшь? А если Артур что-то сделает не так? Он рукожопый! У него заклинания работают раз через десять, я вообще не ожидал, что заклинание из «Гарри Поттера» сработает! А если что-то пойдёт не так, когда Арт будет всё менять? Надо, чтобы он всё забыл. Во время страстного монолога Гилберт подходил всё ближе к Владу. Слово «забыл» он произнёс почти шёпотом, приблизившись к вампиру вплотную, на расстояние поцелуя. Тот по-прежнему не сдвинулся с места. Влад обхватил его за плечи и придвинул его к себе ещё немного ближе. — «Гарри Поттер»? Ты всё время знал, что это были за слова? Они неотрывно смотрели друг на друга. Красные, как бегущая по артериям кровь глаза Гилберта были широко распахнуты от удивления. Красно-карие, как подсыхающая кровь на одежде, глаза Влада были сощурены. — Нет, — ответил Гилберт. — Я… только сейчас понял. — Он отстранился от румына. — Что за… Древний вампир ухмыльнулся. Ах, христиане… сколько их было за долгую жизнь Влада. Его ловили, теряли, осаживали замок, хотели сжечь, разорвать и утопить, но каждый раз он оказывался чуточку дальновиднее соперников. Травяной настой, что стоял на его столе, был настоем Альбертии, той самой, которую давал Артуру, чтобы тот вспомнил забытую ночь. Видит Бог — ну или чьё имя нёс Гилберт в свое время, — он просто хотел отдохнуть, но что-то заставило альбиноса раскаяться и приехать в маленькую европейскую страну. — Гилберт, — сказал Влад. — Сейчас мы едем к Артуру. Вдвоём. Ты ему рассказываешь о заклинании, я с ним расколдовываю его брата, и ближайшие пару лет вы не появляетесь на моих границах. Пожалуйста, Гилберт. — Да-да. — Байльшмидт его уже не слушал. Как, чёрт возьми, он это сделал? Одно слово, нежить.