Пожиратель Богов

Задание: "Зарисовка по мотивам мюзикла. Можно по конкретной арии, можно по всему сюжету." Выбран мюзикл "Элизабет", в частности — дуэт Смерти и принца. Крёгеру впору самому Гвиндолином быть, поэтому держите Зайберта: https://youtu.be/u3sSfRhj2mw *** Когда Гвиндолин прикрывает веки, он всё ещё может представить лучи света, а в них — медленный танец мерцающей пыли. Но рано или поздно приходится открыть глаза. И пустые залы снова полны мертвенной тишины и холодного сумрака. Больше никто в Анор Лондо не помнит, каким раньше было солнце. Больше даже некого обманывать иллюзиями, кроме самого себя. Олдрик надеется застать его живым. Более того — готовым напоследок побороться за жизнь, иначе пропадает значительная доля удовольствия. Но каковы шансы? Пленник собственных владений, оставленный в ожидании мучительной гибели... Сколько раз тот уже успел подумать о самоубийстве? Возможно, подобные мысли пересиливает болезненная гордость хранителя памяти о прошлом величии. Горькая ирония, ведь отец никогда не считал его возможным наследником. Дитя луны, а не солнца. Сын, воспитанный как дочь. Бледный призрак славы собственной семьи, о присутствии которого редко вспоминали раньше и окончательно забыли сейчас. Если бы только он мог сделать хоть что-нибудь... Нет ничего хуже, чем наблюдать и ждать в бессилии изменить даже самую малость. Это закат всего мира. Круг затмения с тлеющей короной клонится всё ниже к горизонту. Тени сгущаются и удлиняются, медленно доползая до стены, противоположной высоким окнам. Полоса тусклого света, полоса блеклой темноты, полоса света, полоса темноты — и так до конца, словно тюремная решётка. И вместе с ними в покинутую обитель проникает чёрный мрак, в котором вблизи Гвиндолину удаётся разглядеть вполне материальную аморфную массу, расползающуюся по полу. Та сужает пространство, двигаясь всё ближе и ближе к нему. В отвратительном месиве виднеется подобие исполинского хребта и ужасающее множество чужих черепов и костей. Одинокий бог вздрагивает, точно задетая струна. Незваный гость обращается к нему обрывками мыслей и ощущений, пользуясь тончайшим восприятием мастера иллюзий. И первое, что врывается в разум — приглушённые, словно далёкое эхо, отголоски рыданий и криков. Душераздирающих, бесчисленных. Их так много, что начинает казаться, будто они зовут его с собой. "Ты помнишь меня, Тёмное Солнце? Вряд ли. Но я вернулся." Пусть сейчас он здесь скорее пленник, чем хозяин, всё равно никто не смеет вторгаться сюда и разговаривать с ним без должного почтения. Не говоря ни слова, Гвиндолин призывает свой верный лук и ослабевшими руками натягивает магическую тетиву. Но стрелы, вонзающиеся в гниющую массу, лишь вязнут в ней. "Тебе не изменить неизбежного. Прошлое не вернуть. Ничего уже не спасти. Теперь только я могу дать цель твоему бессмысленному существованию... Только я. Скоро мы станем едины." — Кто ты? — срывается с уст Гвиндолина в отчаянии, накопленном за всё время одиночества и бессилия. И в страхе — не перед отвратительным чудовищем, но от внезапного осознания, что в глубине души он готов сам шагнуть в объятия верной погибели, лишь бы прекратить муку ожидания конца обречённого мира. Тени тянутся к нему, смыкая круг одновременно с Пожирателем Богов. Тьма готова поглотить последний угасающий луч некогда солнечного Анор Лондо. "Твоя смерть."