Пожиратель Богов

Вопрос: "Что там у вас за история с Анри и Горацием?" *** — Какой красивый у тебя меч, девочка. Должно быть, ты храбрый рыцарь? Та нервно сжимает деревянную рукоять у пояса. Так она чувствует себя увереннее. Над её привычкой повсюду таскать с собой любимую игрушку подшучивают многие, но такой тон ей не нравится — в нём отнюдь не добродушная снисходительность, а приторный яд. — Пока ещё нет. Но когда вырасту, я буду странствовать по всему миру, защищать слабых и сражаться с чудовищами, — серьёзно отвечает она. Гротескно жирная туша содрогается в такт, когда Святой Глубин посмеивается над её словами. — Вижу, у тебя грандиозные планы на будущее. Как твоё имя, дитя? — широко ухмыляется он. Непонятно отчего нарастающая тревога спутывает мысли и заставляет медлить, но в плечо больно впивается сухая костлявая рука одного из высокопоставленных священнослужителей: — Отвечай, когда Святой задаёт вопрос. — Меня зовут Анри, — голосок дрожит, и из-за этого ей стыдно: рыцари должны быть смелыми, даже начинающие. Она не знает, зачем её привели сюда вместе с остальными. Говорят, что такая аудиенция — великая честь, но этот человек вовсе не похож на обожаемого всеми благодетеля. Он еле помещается на вычурном троне, и просторные роскошные одежды не могут скрыть неестественную тучность. Дорогие перстни блестят на пальцах, скрещенных на необъятном брюхе. Низкий утробный бас тошнотворно медоточив. И то, как он смотрит на неё — противным, вожделеющим, липким взглядом — тоже не внушает никакого доверия. — Подойди поближе, милая Анри. Не бойся. Ведь ты была послушной и хорошей девочкой, и теперь достойна получить моё благословение, не правда ли? — вкрадчиво подманивает он её. Всё тот же верный последователь настойчиво подталкивает её в спину, и ничего не остаётся, кроме как неохотно повиноваться. Довольно облизнув лоснящиеся губы, Святой слегка сжимает и приподнимает её подбородок, не давая поддаться желанию отвернуться. — Нынче я устраиваю щедрый приём для всех праведных. Обездоленные и нуждающиеся насытятся, и двери для них будут открыты, словно в родном доме, — сообщает он. — С радостью приглашаю тебя и твоих друзей. Должно быть, ты знаешь в окрестностях много таких же славных деток? Скажи им, чтобы не страшились меня и моих служителей. Времена сейчас голодные и трудные, но я всегда готов принять их, будто своих собственных. Вот увидишь — пир будет на славу. Он елейно улыбается, и маленькая Анри понимает, что издалека ей вовсе не показалось: у Святого Глубин нечеловечески острые зубы, а прогнившие дёсны сочатся чем-то чёрным и отвратительным. В заплывших глазах явственен алчный плотоядный блеск. Когда он склоняется к ней, безотчётный первобытный ужас парализует всё её существо, позволяя лишь зажмуриться. Но пока что он только возлагает на неё руки и шепчет странную молитву. Теперь она точно знает, какое приглашение передаст остальным: бежать отсюда как можно скорее.