Black Carnival

      Аллен — сирота, которого долго перекидывали по приютам. Друзей практически нет, умение в социум и адаптацию — сколько дали психотерапевты, столько его и есть, но людей он все больше воспринимает, как чужаков.       Аллен — обладатель честно оторванной государством от сердца просторной однушки. Вся прелесть однушки в том и состоит, что ее ни с кем делить не надо, да и покуситься на нее такую, с побледневшими обоями, с новеньким побеленным потолком и абсолютно убитой, но пока держащейся на честном слове дверью, некому.       Аллен никогда не был в семье. Аллен знает только то, что сказано в книгах — семья должна быть теплой и заботливой. Но в его случае, пока что греет и заботится только свитер — армия свитеров — у которого он вытягивает рукава, пряча уродливые костлявые руки со следами ожогов от сигарет и тонкими настолько, что их сломать можно одним рукопожатием, пальцами.       Аллен привык прятать лицо. Аллен умеет быть незаметным. В его длинных волосах вечно то пух, то листик какой, то собравшиеся алмазной россыпью росы клочки осевшего тумана. Аллен терпеть не может лето, потому что со скрипом, но приходится носить водолазки без горла, и тогда всем видно его тощую шею и, торчащие ключицы, и острые лопатки, и впалый живот.       Аллен — самый незаметный ученик в колледже, поэтому несмотря на его примерность, посещаемость и оценки, о нем вечно забывают. Аллен давно лишен амбиций и потому подобное его более чем устраивает.       А потом в его жизни случается… катастрофа.       Катастрофу зовут Тики Микк, который на два курса старше, который выглядит так, словно сбежал в аудиторию на перерыв между двумя пляжными вечеринками, зачем-то нацепив чью-то тщательно помятую в руках белую рубашку. Аллен ухитряется однажды встретиться с ним глазами, почувствовать себя на границе смерти от приближения к солнцу, разорвать контакт и сбежать.       А потом что-то странное превращается почти в обыденность. Тики Микк всегда находит его взглядом в толпе других учеников, даже если Аллен очень хотел бы остаться от слишком яркого студента подальше, остаться невидимкой, остаться безликим «А. Уолкер» на смятом листе старой контрольной.       Но ничего из задуманного у него не получается. Судьба подкидывает ему Тики — страшного, пугающего своей невмещаемостью с туманным, вылинявшим миром Аллена, — с завидным постоянством.       Все их встречи похожи на попытки приручить дикого зверя, и оба не очень хорошо понимают, кто укротитель, а кто же зверь. Аллен просто пытается приучить старшекурсника себя не замечать. Тики, напротив, просто пытается приручить мальчика, которого кроме него видят все, но никто почему-то стойко не обращает внимания.       Все эти танцы в круге на расстоянии вытянутой руки рано или поздно приведут к тому, что два мира столкнутся. И оба чувствуют, что-то, что останется от привычного уклада в итоге, будет непривычным, странным, диким.       Но понятным только им двоим.       Там будет многое — несмелые взгляды в ответ на прямые залпы оглядываний, неуверенная дрожь в пальцах, страх прикоснуться, мерзнущие от волнения кончики пальцев.       Там будет много и другого — чья-то решительность в открытых взгляду сильных руках, твердость в глазах, впитавших солнце, чьи-то большие горячие ладони на пояснице поверх тонкой рубашки.       Аллен подставляет губы для поцелуя туману. Но их почему-то неизбежно находят губы Тики Микка, и поцеловать вместо тумана его — как поцеловать само солнце.