Под маской

      Толпа разодетых молодых и не очень людей стоят перед клубом. В подобие очереди, они ждут, когда два амбала в черных костюмах, что стоят перед входом, посчитают их достойными, чтобы пропустить вовнутрь, в это месиво из потных тел, накачанных дешевым и не только, алкоголем, и не только алкоголем, в принципе. В этой очереди, волшебным образом, оказался и Пак Кенсу. Даже не спрашивайте, как он сюда попал, он и сам мало понимает, зачем ему приходить в это место. После ухода Пака-старшего, у омеги разболелась голова, стало дико одиноко, все мысли снова и снова возвращались к чертовой болезни, и каждая из них заканчивалась страшной и такой пугающей мысли о смерти. Чанель в какой-то степени был прав, Кенсу и вправду задумывался о суициде, но он оказался слишком трусливым, чтобы взять и просто так умереть. Ведь тем самым он просто лишит себя такого драгоценного и такого ограниченного, что у него осталось - времени. Не сильно осознавая свои действия, он принимает ванную, одевает самую приличную одежду, коей оказались белая рубашка и зауженные черные джинсы, слегка подводя глаза, он вспоминает одного человека, которого не терпит всеми фибрами души. Обувая кроссовки, он все еще не понимает, что он этой выходкой хочет себе доказать, добираясь до клуба «TimeOut», примерный адрес которого, он еле сумел вспомнить, он в недоумении. Но стоя в очереди перед клубом, до него понемногу начинает доходить, чего ему не хватало. А когда его с сомнением, но все же пропустили в клуб, он понял все.        Жадные и липкие, цепкие и вызывающие, похотливые и оценивающие, заигрывающие и пьяные, заинтересованные и безразличные, веселые и грустные, испуганные и разочарованные.       Разнообразность взглядов людей, порой пугает, не правда ли? Столько разных взглядов, столько разных людей, столько разных запахов. Видимо ему сейчас не хватало именно этого, ему не хватало людей, не хватало живого окружения. Понять, что он не единственный житель Земли, понять, что он не одинок. Среди всего этого безумия омега еле находит бар. Кенсу только приземлился на высокий стул, как возле него сразу же оказывается бармен. Это был довольно высокий брюнет, обтягивающая черная рубашка выгодно подчеркивала внушающий торс альфы. Он выглядел не старше омеги. Ловкими, годами натренированными движениями рук, тот уже намешивал чей-то заказ, одновременно обоятельно улыбаясь и спрашивая у Кенсу, чего он желает. Омега опешил, от такого, казалось бы, нехитрого вопроса, ведь он никогда еще не был в таких заведениях, и что лучше всего заказать он не знал. Бармен, что представился Хеншиком, заметил растерянность посетителя, и спросил: —  Ты пришел сюда зачем? По развлекаться, по танцевать пришел или кого-то собрался клеить? Или просто забыться и оторваться по полной?! — Из-за громкой, почти оглушающей музыки, половину слов сказанные барменом, омега благополучно не услышал, но вот последние слова он хорошо разобрал. — Скорее последнее! — Пытаясь перекричать музыку, громко ответил брюнет. Хеншик кивнул, и сказав: «Сейчас все будет», — отошел. Через минуту перед омегой стояли два рокса наполненных прозрачной жидкостью. Кенсу поднял одну из стопок и принюхался, сильно пахло спиртным и чем-то еще знакомым. Только он хотел попробовать на вкус, как бармен остановил его. — Его не так пьют. Кстати, как тебя зовут? Хочу знать, с кем собираюсь выпить. — Игриво подмигнул альфа. — Дио. Приятно познакомится. — Омега почему-то не решился назвать свое настоящее имя, предпочтя свой псевдоним. — Дио? Ну, будем знакомы, Дио. Смотри и повторяй за мной. — Хеншик взял рокс, накрыл его салфеткой, крепко придерживая ладонью сверху, он ударил по стойке три раза, потом убрав намокшую салфетку, он показал стопку Кенсу. Прозрачная жидкость буквально вся превратилась в сплошную пену.       Кенсу быстро повторил несложный обряд и когда его напиток тоже был готов, они с барменом коснулись роксами и со словами «Вздрогнем!», опрокинули стопки в себя. Разбавленная текила, которая казалось была не менее жгучей, чем концентрированная, пробежалась по пищеводу обжигающей волной. Алкоголь, просачиваясь через капилляры, разгонял алую кровь по жилам, а ударив в голову, медленно, но неотвратимо затуманивал сознание студента. — Как называется этот коктейль? — Кенсу, определенно, понравился этот незамысловатый напиток. — Текила Бум. Знаешь, почему он так называется? — Омега отрицательно замахал головой. — Потому что после него у тебя будет настоящий Бум! — Весело засмеявшись собственной «оригинальности», бармен приготовил еще по одной стопке. — Ну, давай, Дио, за твое здоровье! — Да, за мое здоровье! — Они почти одновременно сняли салфетки и залпом, не чокаясь, залили в горло горючий коктейль. Еще после пары стопок голова перестала болеть, а настроение, как и ожидалось, поднялось. Вокруг них уже собралось много захмелевших зрителей, которых забавляла необычность ритуала. Да и то, что посетитель пьет на пару с барменом, тоже делало эту мини-пьянку зрелищной. Всем сразу стало интересно кто этот омега, что так весело пропускает стопку за стопкой. Интересовались в основном альфы, что не удивительно. Когда было пропущено пять-шесть стопок, омега решил что ему пока хватит. А вот мысль потанцевать становилось невыносимо желанной, тело так и требовало выброса энергии, ритмичных движений. Почему-то до этого громкая музыка сейчас казалась в самый раз, а толпа, в которой царила вакханалия, выглядит сейчас очень привлекательно и зазывающе. Он встал, немного покачиваясь, он хотел пройти к танцполу, но вдруг «споткнулся» на таком приятном аромате, что шлейфом его повлек за собой через весь клуб, в вип-зону. Он, как показывали раньше в мультфильмах, буквально на цыпочках, шел на этот притягательный запах, который полностью сбивал все другие. Ему было очень любопытно, кто же может ТАК пахнуть, кто этот человек. Немного пройдя вглубь зоны, где стояли диваны и низкие столики, где музыка была заглушенной, омега, кажется, нашел того самого, обладателя столь чудесного аромата. Им оказался не менее привлекательный альфа, который элегантно попивал темный виски из хрустального бокала. Длинные пальцы, изящно обхватывая стакан, подносили его к пухлым губам. Делая глоток, альфа чуть хмурил черные брови от крепости алкоголя. Откинувшись на спинку дивана, он, словно, позволили Кенсу любоваться собой. Крепкое тело четко прорисовывалось за белой, приталенной рубашкой с черным воротником, две верхние пуговицы которой были расстегнуты. Рукава, закатанные по локоть, открывали шикарнейший вид на сильные руки, обвитые синими венами. Он то и дело трепал свои черные, как смоль, волосы, то убирая непослушную челку назад, то возвращая ее на законное место. За столом кроме него никого не было, и что он кого-то ждет, тоже было маловероятно. А вот в Кенсу пол литра текилы и столько же смелости. И поэтому он сейчас так уверенно, слегка покачиваясь, направляется прямиком к своей цели. Это странно для брюнета, но ему жутко хотелось сесть к этому альфе на колени и, уткнувшись ему в шею, вдыхать умиротворяющий запах леса. Чем ближе подходил омега, тем озадаченнее становилось лицо альфы, который, наконец, заметил целеустремленного студента. — П-при-вет. — Пять стопок текилы все-таки дали о себе знать. — Привет. — С китайским акцентом произнес незнакомец, что не укрылось от омеги. — Меня зовут Кенсуу? — Язык предательски заплетался. — Меня Исин. Ты в порядке? Кажется, ты пьян. — Нуу дааа, пьян, и что с того? Теперь ты не хочешь, со мной знакомится? — Немного расстроенным голосом и мутным взглядом спросил омега. Альфа улыбнулся на такое, можно сказать детское поведение. — Нет, это не так, но ты хоть совершеннолетний? — Н-нет. Но затооо, я уже студент второго куурса. — Пьяно вытягивая гласные, похвастался студент. Хоть и Пак-младший был сейчас не в состоянии дедуктивно мыслить, его все же насторожил такой вопрос, от одинокого, захмелевшего альфы, в клубе. — С каких пор в клубах началии интре…итнре…интере-есоваться такими вещами-и? Что за внезапное проявление заботы или это кое-что другое? — Щуря затуманенные алкоголем глаза усомнился Су. — Почему же внезапное? Я что не могу позаботиться о тебе? — Нуу, можешь, конечно, но что если ты сутенер, и я тебя интересую лишь как живой и «чистый» товар, который ты хочешь продать за дорого, какому-нибудь мерр-зкому и богатому ублюдку? — То есть, ты хочешь сказать, что я способен на такое? — Подобие ухмылки очертило линию пухлых губ. — Не то чтобы…. Скорее ты красиивый! бога-атый, но какой-то неправильный альфа, который в открытую динамит омегуу! — Слушай, ты мне определенно нравишься, давай еще раз как-нибудь встретимся, только когда оба будем трезвы? — В глазах Исина сверкнуло что-то похожее на заинтересованность. А желание увидеть нового знакомого в совершенно другой, более спокойной, обстановке росло с каждой минутой. — Ты меня просто не хочешь, так и скажи…. — Пробурчал омега. — Я тебя хочу. Но даже если мы переспим я, вряд ли, вспомню что-нибудь на следующее утро. А мне хотелось бы помнить все, что между нами произойдет…. — Делая уверенный акцент на последнем слове и произнося его в будущем времени, он был полностью уверен в таком исходе знакомства. Всю свою речь альфа говорил низким полушепотом прямо на ушко омеги, а затем, интимно касаясь носом молочной шеи, усыпанной маленькими родинками, вдыхал манящий запах свежеиспеченного хлеба. Эти действия будоражили Кенсу, не менее чем соблазнительный запах альфы, от чего помутилось, и так захмелевшее, сознание, а сердечный ритм выбило из строя. — Ну, ладно мне пора. — Так Исииин, ты хотел со мной встретиться, когда мы будем трезвы, но как ты меня найдешь? Ты у меня даже номер телефона не взял? Ккинуть меня хочешь? — Возмутился Пак. — Если наше знакомство судьба, то, думаю, мы еще увидимся, Кенсу-я. — Альфа, как ни в чем не бывало, встал с дивана, собираясь уже уходить…. — Исииин… — Мужчина развернулся к омеге и довольно улыбаясь, произнес: — Ты так не хочешь, чтобы я уходил? — Кажется, ты пиджак забыл. — Кенсу как мог, старался подавить в себе саркастичный смешок, но, как уже известно, можно подавить в себе все, кроме смеха. Но на удивление неловкости в обстановке не возникло, альфа тоже посмеявшись над своей рассеяностью, все же безнадежно для омеги, скрылся в живой толпе. Долго грустить омега не стал, тело все еще требовало танцев, и поэтому, дабы не разочаровывать его, Кенсу все же встал на танцпол. Дио не сразу смог подстроиться под общий ритм толпы, но когда он все же сумел поймать волну, то остановиться было трудно. Сначала была заводная музыка, которая требовала прыжков, криков и бессмысленных дрыганий. Затем ее сменил более ритмичный и осмысленный трек, под который можно было плавно и резко выводить линии движений, что омега и делал. Не то чтобы он был блестящим танцором, нет. Просто он до сих пор помнит, как танцевали его родители, с какой страстью они отдавались в омут танго, с каким изяществом они кружились в вальсе, как они, не жалея ног, отбивали степ. Это завораживало девятилетнего Кенсу и желание танцевать, подобно родителям вынудило его несколько лет исправно посещать уроки танцев. Видимо тело омеги все еще помнило, что такое танец, да и эта харизма досталась ему в наследство от родителей. Увлекшись танцем, Пак-младший даже не заметил того, что его сейчас пожирали десятки жадных глаз, принадлежащие не только альфам, но и бетам. В наступление пошел один из самых уверенных и наглых. Он буквально прокрался к омеге со спины и, обхватив его за талию, прижал разгоряченное тело к себе. Студент не сразу осознал, что танцует с каким-то незнакомым альфой, он ощущал лишь много смешанных запахов и плотно окружившие его тела других людей. Лишь когда его уже вовсю начали лапать за задницу и пытались просунуть руку под рубашку, омега пришел в себя и оказал слабое, из-за количества выпитого алкоголя, сопротивление. Было ясно, что его попытки выбраться не увенчались успехом, его крепко схватили за руку и потащили в неизвестном направлении. Сквозь пелену спиртного, до Кенсу доходили отголоски мыслей, что с ним собираются сделать. Но страха не было, было страшное желание выбраться из этого душного помещения, пропахшего запахами пота, дешевых духов и природных запахов. Сопротивление омеги только больше заводило, не на шутку, возбужденного альфу.       Юношу уже пытались протащить в туалет, как вдруг его резко потянули за другую руку назад. Его буквально вырвали из мерзких, потных лап недо-насильника. Спиной Кенсу уперся в грудь другого альфы, но омега сразу узнал своего спасителя по запаху, что укутал его с ног до головы. Его снова крепко обхватили за талию и прижали к себе, но от этого действия Пак-младший, чувствовал себя в большей безопасности. — Не сметь его трогать! Это мое! — Громко и четко произнес Чжан. — Слушай, не лезь не в свое дело. Вали к себе на родину и трахай там своих омег, а наших оставь нам! — Выплюнул наглый альфа. — Я все сказал. Еще раз я тебя увижу возле него, я тебе шею сверну, понял? — Не дожидаясь ответа, пара пошла в сторону выхода. — Пиздец! Ну и идите нахрен оба! — Прокричал в след обломанный обидчик.

***

      На дно стеклянного, высокого стакана опустилась шипучая таблетка. Исин стоял на светлой кухне, мерно помешивая жидкость и ожидая пока большая таблетка быстрее растворится в теплой воде. Взяв стакан в руку, выключив свет, альфа направился в темную спальню, где тихонечко сопел его ночной горе-гость. Осторожно поставив, сосуд на тумбу возле кровати и взяв с полки чистую хлопковую рубашку в клеточку бордового цвета, мужчина принялся раздевать омегу. Исин аккуратно, лишь бы не разбудить студента, медленно вытягивал пуговицы из петель, открывая все больший вид на бледную шею, хрупкие очертания ребер и впалый живот. Прикоснувшись к веточкам-ключицам, альфа зацепился пальцами за глубокую яремную впадину, продолжая свой "путь" между возбужденными бусинками сосков. От таких действий студент проснулся. Сонно потирая глаза и озираясь по сторонам, Пак-младший обратил внимание лишь на альфу, чья рука покоилась в области его живота. Лэй, как ни в чем не бывало, помог брюнету усесться на мягкой постели, а сам сел на корточки перед ним.  — Кенсу-я, тебе надо переодеться в это, иначе спать будет неудобно. — Протягивая рубашку, хриплым голосом проговорил мужчина, опуская глаза на соблазнительно выглядывающие ключицы омеги. Непослушными руками парень старался расстегивать оставшиеся пуговицы, но дрожащими пальцами юноша никак не мог зацепиться за мелкие пуговки. Мужчина, увидев потуги своего гостя, поспешил на помощь. — Давай я помогу. — Перехватив инициативу на себя, сказал Чжан. Находящийся в полубредовом состоянии омега не стал (прим: не мог) сопротивляться и откинулся на постель, давая безмолвное согласие сильным рукам мужчины, продолжить начатое дело. — Малыш, приподнимись, пожалуйста. — Кто здесь малыш? — Снова принимая сидячую позу, недовольно пробурчал студент. — Тебе не нравится быть малышом? Тогдаа…- протянул альфа, приложив указательный палец к улыбчивым пухлым губам и мазнув большим по ямочке на щеке, — ты будешь воробушком. — Воробушек? — сонно зевая, спросил парень. — Да. Нравится? — Почувствовав холодные руки омеги, альфа укрыл его теплым пледом с головой. — Они красивые…- С полуприкрытыми глазами сказал юноша, сильнее заворачиваясь в махровые объятия. — И это тоже красиво…- Ласково касаясь пальцами очаровательной впадинки на щеке, он затуманенным взглядом уставился на такие сейчас соблазнительные и манящие, в полумраке, губы. Завороженный таким действием омеги, Исин застыл, словно изваяние, не смея шелохнуться. Никто не знает, кто из них потянулся первым. Сначала это были легкие, словно детские поцелуи, которые постепенно переросли в более взрослые и сокровенные касания мокрых губ. Неопытность омеги вызвала смех альфы в поцелуе и заставила прервать столь сладкие ласки. — Ты знаешь, что вообще не умеешь целоваться? — С легкой усмешкой проговорил Исин в самые губы омеги. — Это был вообще-то мой первый поцелуй! — Возмутился парень. — Хочешь, я научу тебя? — А можно? — Невинно спросил Кенсу. — В твоем случае, даже нужно. — С легкой улыбкой произнес альфа. — Кстати, ты говорил что несовершеннолетний*, так сколько тебе лет? — Двадцать с половиной! — Гордо задрав голову, ответил воробушек. — …меня посадят, определенно, посадят. А так хотя бы будет за что. — С этими словами, альфа потянулся за новой порцией неумелых ласк, опрокидывая омегу на постель. От неизведанных ранее ощущений омега застонал, а запах стал еще насыщеннее, что не укрылось от, порядка возбужденного, альфы. Чжан не давил напором, а, наоборот, целовал медленно и тягуче, словно убаюкивал своими нежными поцелуями до тех пор, пока Кенсу в один момент вовсе не перестал двигаться и бессовестно не засопел. Довольный результатом, мужчина осторожно встал и поудобнее укладывая омегу, засмотрелся на умиротворенное лицо. Невесомыми касаниями он убрал мешающую челку с глаз, с умилением отмечая нахмуренные брови омеги. Исин уверен, что вряд ли сможет отпустить этого нахохлившегося воробушка.