"Север и Запад"

Авторы текста: Тэсса Найри, Эмуна, Фред

Период, когда происходят события: от пробуждения квэнди до начала Войны Стихий _____________________________________       Попасть в это место можно только, пройдя через лес. Расступаются внезапно березы и сосны, позади остаются заросли шиповника — и вот перед тобою лишь несколько шагов до кромки обрыва. А дальше — звенящая безграничность неба. И далеко внизу — озеро.       Ветер внезапно усилился, согнул ветви деревьев, зашумел в листве — и стих.       А на краю обрыва откуда-то появилась высокая фигура в черном плаще. Существо скрестило на груди руки и о чем-то задумалось.       На этот раз Мелькор решил вести себя осторожно, чтобы не напугать Детей еще больше. В сущности, его обычный облик, созданный еще до падения Светильников, вполне подходил для общения с Воплощенными. Точеные черты лица, светлая кожа, копна иссиня-черных волос, небрежно падающих на плечи — вполне можно сойти за Перворожденного. Только взгляд, пожалуй, слишком пронзительный, да рост великоват — даже самый высокий из эльфов пришелся бы Мелькору по плечо.       Музыку свою Темный Вала на всякий случай приглушил и теперь раздумывал: отправиться ли сразу туда, где поселились Пробудившиеся, или побеседовать сперва с кем-нибудь из Детей с глазу на глаз. Присмотреться. Понять. Второй вариант представлялся Мелькору более разумным.       Майвэ шла через лес к обрыву. Она часто приходила сюда, пожалуй, только сюда она и приходила часто. Обычно квэндэ осматривала новое место, могла заглянуть туда еще пару раз, а потом резко теряла к нему интерес, впрочем, навсегда сохранив в памяти все, что с этим местом связано. Майвэ резонно предполагала, что мир велик, и чем больше времени тратишь на одно, тем меньше его останется для другого.       Но обрыв снова и снова притягивал ее к себе. Она любила стоять на самом краешке, распустив волосы, всем телом ловить порывы ветра, балансируя на краю и с замиранием сердца думать: «Что будет, если упадешь…» Даже сама мысль об этом вызывала страх, но, вместе с тем, казалась невыносимо притягательной. Ведь перед тем, как упадешь, будет несколько мгновений полета.       Майвэ считала обрыв своим, ведь никто больше из квэнди не ходил туда. Далековато от селения, да и незачем. Ничего полезного или красивого там, на их взгляд, не было. Тем сильнее удивилась девушка, увидев высокую фигуру в черном плаще, на самом краю обрыва.       Мелькор почувствовал чье-то приближение и нарочито медленно повернулся к лесу.       Девушка. Каштановые волосы, отливающие золотом. Внимательные серо-голубые глаза. На лице — удивление. Но не страх. Только бы не спугнуть.       Мелькор сделал свою Музыку почти неразличимой — совсем, как в те давние времена, когда тайком наведывался в Альмарен. Это требовало усилий, но дело того стоило.       Темный Вала чуть опустил ресницы, чтобы скрыть слишком яркий блеск глаз. И рискнул улыбнуться.       Теперь Майвэ могла увидеть лицо незнакомца. Как ни странно, именно незнакомца. Лицо, одежда, рост, музыка, все было чужим и незнакомым. Майвэ была уверена, что уж кто-кто, но она знает всех квэнди. Значит… это казалось невероятным, но ничего другого не оставалось. «Если я знаю всех квэнди, а этот мне незнаком, получается, он не квэндо, но тогда кто же он?», — подумала девушка. Незнакомец — это что-то новое и интересное, а значит, стоит познакомиться поближе.       Майвэ смело шагнула вперед, выходя из-под полога леса.       — Айя, странник.       Похоже, девушка не собиралась в панике пускаться наутек. Язык ее был знаком Мелькору. Темный Вала не раз незримо появлялся среди Детей, вслушиваясь в звуки их речи, и теперь был во всеоружии.       — Айя, дева! — низкий и мелодичный голос Отступника великолепно сочетался с певучей эльфийской речью. — Мое имя Мелькор.       — Меня зовут Майвэ, Мелькор. Ты стоишь слишком близко к краю обрыва, он может обрушиться, и ты упадешь вниз. Миг полета, конечно, прекрасен, но потом тебе будет очень больно и неприятно.       Девушка подошла поближе.       — Тот, кто боится упасть, едва ли решится взлететь, — пожал плечами Мелькор. — Но откуда ты знаешь, что такое полет?       Девушка улыбнулась:       — А я пробовала прыгать с высоты в воду. Только не здесь, конечно. Пока летишь, все просто прекрасно, но все равно больно ударяешься о воду. Вернее, я ударялась, пока не научилась, как правильно прыгать. Но это все не то… знаешь, я иногда завидую чайкам. Ты никогда не видел, как они кружатся над водой, парят на крыльях, почти не взмахивая, и вдруг, ты даже не успеваешь заметить, как, уходят в воду? Я пару раз видела странную птицу. Она похожа на чайку, но гораздо больше. Ты не знаешь случайно, как ее зовут? Мы всему даем имена сами… но мне почему-то кажется, что у этой птицы уже есть имя.       «А она смелая, — мысленно одобрил Мелькор эксперименты эльфийки. — Может, Дети не столь слабы и трусливы, как мне показалось вначале?»       — Такая птица? — Темный Вала послал девушке мысленный образ. — Это альбатрос. Вообще-то, они на море живут.       Существо, о котором говорила эльфийка, было Мелькору хорошо знакомо. Один из крылатых разведчиков, временно перенесенный с побережья, чтобы его глазами следить за эльфами. В принципе, можно было бы использовать давно проверенных летучих мышей и воронов, но Темный Вала не выносил однообразия и отчасти поэтому, отчасти из любопытства менял наблюдателей. Кроме того, ему интересно было проверить, как отреагируют эльфы на необычную для этих краев птицу.       — Да, такая. Огромная… ей, наверное, тут и кушать-то нечего. А ты много знаешь, Мелькор. Море… оно как наше озеро, только большое? Сосны поют о нем… им рассказывает ветер. Я хотела уйти к морю, но это очень далеко, а я еще не увидела все, что есть здесь… но я обязательно дойду до моря. Оно правда такое?       Эльфийка не стала уточнять, какое именно, не сомневаясь, что ее странный собеседник и сам все поймет.       «Кушать нечего… Ишь, ты!» Мелькор невольно улыбнулся. Уж он-то никогда не забывал позаботиться о своих подопечных.       — Море…       Он снова коснулся сознания девушки — очень осторожно, опасаясь нечаянно повредить ей.       Темные валы, увенчанные пышными белыми шапками, катятся к берегу, с грохотом разбиваются о скалы, обрушиваются на каменистый пляж и откатываются, оставляя на берегу клочья пены, обрывки водорослей, какую-то неудачливую рыбешку.       Грозная и величественная картина. Далеко не полная, разумеется — море ведь так изменчиво, но, с точки зрения Мелькора, штиль интереса не представлял.       Легкий ветерок прошелестел в кронах деревьев. Тевильдо.       «До чего хороши Дети Песни! В ней есть что-то знакомое… родное… И какой голос!»       — Мелькор, — неслышно обратился Тевильдо к другу, — это ведь то, чего ты так ждал! Послушай, Детей просто нельзя отдавать Валар — такая красота!       — Да, нельзя,— согласился Восставший. — В прошлый раз я напугал их, но, похоже, все дело в облике. Видишь, девушка не боится.       — А, знаешь, Вала, тебе идет этот облик… К такому, прости за дерзость, хочется забраться на колени — и мурлыкать.       Тевильдо обрел форму, но, чтобы не пугать хрупкое существо, размером — лишь чуть побольше крупной кошки.       — Вала, я пока останусь таким мелким, не возражаешь? Только не наступи на меня!       — Не беспокойся, я буду осторожен, — весело откликнулся Мелькор.       Черный… нет, серебристо-дымчатый зверь выглянул из-за ствола высокого дерева. Стройной эльфийке он едва доставал головой до колен. Мягко, почти не тревожа густую, тяжелую от росы траву, Тевильдо подошел к девушке.       — Мой друг не один, как видишь. Надеюсь, ты не боишься разговаривать с незнакомыми котами? — промурлыкал он и уселся, обвив себя пушистым хвостом.       Нет, разговаривать с незнакомыми котами девушка явно не боялась. Ведь если можно разговаривать с деревьями и ветром, то почему нельзя с таким мурлыкающим зверем? А руки уже сами собой зарывались в густую шерсть.       — Какой ты… пушистый! У тебя замечательные друзья, Мелькор. И море… спасибо, что ты показал мне. Теперь я обязательно пойду туда… Интересно, а можно как-нибудь покататься на волнах?       Эльфийка явно переполнилась новыми впечатлениями и теперь перескакивала с одного предмета на другой, пока, наконец, не остановилась на самом простом и очевидном вопросе:       — Но кто ты? Я точно знаю, что ты не живешь в нашем селении.       Мелькор приоткрыл для Майвэ свою память, быстро, но тщательно сортируя воспоминания, пряча все, что могло показаться слишком пугающим и непостижимым, и оставляя на поверхности лишь самые красивые образы: молодые горы, острыми пиками устремляющиеся в небо, звонкое кружево древесных ветвей, усыпанных кристалликами инея, мягкие хлопья снега, медленно кружащиеся в воздухе, завораживающая пляска языков пламени, причудливые лабиринты пещер, ослепительные росчерки молний на фоне темно-лилового неба, порывы ветра, заставляющие шуметь и колыхаться изумрудное море древесных крон. Свобода, порыв, движение, вызов, преодоление. Волнующая, неистовая, яростная мелодия. Его Тема.       Он выждал несколько мгновений, давая девушке возможность осмыслить увиденное, и добавил вслух:       — Я — то, что ты видела. Я — Песнь, творящая мир. Я — мысль, придающая ему форму. Я — создатель Арды… Один из создателей.       Майвэ словно тянулась за неслышной мелодией… словно рождался танец… танец, который не станцуешь, она просто запоминала движения, откладывая их в самую глубину памяти. Огонь и Холод, Снег и Молнии, единство и борьба. Соединение того, чему вместе не быть. Единение. Мир-Песня, Мир-Слово. Девушка с трудом перевела дыхание.       — Спой для меня, Поющий, пожалуйста.       Мелькор молчал с минуту, обдумывая эту простую, вроде бы, просьбу. Спеть — значит, изменить что-то. В Арде. Или в себе. Дать бытие чему-то новому.       «Что же мне спеть для тебя, Майвэ? Что будет созвучно тебе сейчас?»       — Смотри, — Темный Вала обратил лицо к безоблачному небу и тихо запел — без слов. И вскоре непонятно уже было — он ли это поет, мир ли вокруг подхватил мелодию и повел ее дальше, и все новые голоса вливались в слаженный хор, словно ручьи в реку.       И в такт этой Песни знакомый девушке рисунок созвездий начал меняться: тут и там вспыхивали новые огоньки, гораздо ярче прочих. Загорались — и срывались с неба, сначала по одной, потом все чаще. Звезды осыпались вниз, словно спелые ягоды с ветки, и вскоре вокруг шел уже безудержный звездный ливень, а над головой вспыхивали все новые капельки света, чтобы через мгновение устремиться вниз. И если долго смотреть на них, начинало казаться, что это не они падают вниз, а ты стремительно летишь среди звезд, все выше и выше.       Девушка, задыхаясь, шагнула к самому обрыву, уже не видя грани. Все стало неважным, кроме неба, полного звезд. Она протянула руку, но звезды падали, падали вокруг нее, не касаясь ладони, все такие же далекие, хоть и рядом. Квэндэ застыла на самом краю, еще миг — и упадет.       Внезапный порыв ветра заставил Майвэ попятиться — словно огромная невидимая ладонь оттолкнула девушку от кромки пропасти. Песнь Мелькора смолкла, иллюзия рассеялась.       Квэндэ словно проснулась, выдохнула, все еще не в силах поверить, с удивлением посмотрела на свои руки — пусты, ни одной звезды.       — Я так и не сумела удержать их, — растерянно сказала она, — наверное, они любят свободу… Как ветер. Его ведь тоже не удержишь. Спасибо тебе… я запомню твою Песню. Мне кажется, я уже слышала ее. Северный ветер приносит ее на своих крыльях. Квэнди не любят его: он колючий и больно кусает щеки, нужно заворачиваться в плащ. Но он пахнет можжевельником.       — Ты не удержишь ветер, зато он может удержать тебя, — Мелькор улыбнулся. — И рассказать о многом. Если умеешь слушать.       — Ветер может удержать? Можно шагнуть с обрыва, и ветер понесет меня с собой, не уронит? Будет говорить со мной… с простой квэндэ? И ты… ты можешь сделать так, чтобы ветер был со мной, ты можешь, Поющий?       Девушка говорила торопливо, запинаясь, словно сама не верила своим словам.       — Я уже говорю с тобой, Майвэ, — рассмеялся Мелькор. — И мне не составит труда удержать тебя в воздухе и унести туда, где квэнди еще не бывали. Хочешь?       Все складывалось даже лучше, чем он ожидал. Унести девушку в Удун, понаблюдать за ней, изучить. Подружиться, быть может. Тогда, глядишь, и с другими Детьми Песни дело пойдет на лад.       — Хочу ли я… какой странный вопрос. Разве можно не хотеть нового? Но… я ведь смогу вернуться? Когда устану от новизны?       — Сможешь, — заверил ее Мелькор.       »…но едва ли захочешь», — добавил он про себя.       — Ну, что, летим, Птица-Чайка?       Девушка закрыла было глаза, но тут же снова распахнула — негоже пропускать свой первый полет (а она почему-то теперь не сомневалась — полет будет именно первый, первый в бесконечной череде полетов, предстоящих ей в будущем) — и раскинула руки, словно они уже были крыльями:       — Летим.       Стремительно нарастало сладчайшее чувство предвкушения.       В следующий миг ее черноволосый собеседник исчез. Сильный порыв ветра подхватил девушку, земля стремительно ушла вниз, сменилась темной водой озера, по которой катились необычно сильные волны.       Вперед и выше. Деревья кажутся сверху маленькими, словно кустики земляники. Какая-то птица, едва не столкнувшись с Майвэ, испуганно вскрикнула и метнулась в сторону.       Вперед и выше. Над самой головой — плотное, белое, похожее на густой дым. Кажется — протяни руку, коснись — и останется отпечаток ладони на небе, словно на влажной глине.       Вперед. Туда, где еще не бывали квэнди. Туда, где все ново и незнакомо. Туда, где живет поющий ветер.