Авторы текста: R2R, Тэсса Найри, Хельга, Кэрлиен
Период, когда происходят события: от пробуждения квэнди до начала Войны Стихий _____________________________________ Уступ над каменной осыпью. Внизу поблёскивает река. Она бежит через лес к озеру. Озеро тоже видно отсюда. Весь долгий путь уместился в один взгляд. Долина лежит под ногами — все лесные шорохи, все тени, кора деревьев, звери и птицы. Странное чувство — оглянуться на пройденный путь и понять: вчера мы были вон там, у самого подножия. Здесь мы шли вдоль реки. Вон там болото, а вот виднеется маленькое безымянное озеро. Отсюда оно кажется чашкой воды. Квэнди расселись на неровной площадке, как стая птиц: кто выше, бесстрашно болтая ногами над обрывом, кто под скальной стеной. Подниматься по каменной реке — весёлая была игра. Прыгать с камня на камень, балансировать, находить взглядом камень для следующего прыжка — такой, чтобы он не покатился вниз, увлекая за собой другие. Не то небольшое состязание, не то забава — выбирать эту тропинку, поднимаясь впереди всех. И вроде бы квэнди не торопятся, но несколько из них, не сговариваясь, постоянно оказываются чуть выше по склону, то один — то другой. Прочие поднимаются не спеша, цепочкой, среди лабиринта больших и маленьких камней. Большая плоская глыба качается, как плот, и Тэлве нарочно перебегает по ней: вверх — и камень медленно переваливается под его весом. Шаг вниз, ещё шаг, и миг, когда стоишь твёрдо, а камень под пятками неспешно опускается. Высокий камень — и квэнди подсаживают друг друга, а те, кто взобрался, протягивают руку тому, кто лезет следом — помогают вскарабкаться. Камень за камнем, прыжок за прыжком. Осыпь закончилась, дальше — большая площадка, здесь можно отдохнуть и посмотреть на пройденный путь. А потом поискать, где тут можно подняться выше. Ветер в спину, ветер треплет волосы. Эрендис впервые оказалась так далеко от Озера. И так высоко. Она предпочла бы совершить восхождение в одиночестве, но в пути уже попалось несколько мест, которые девушка не преодолела бы без помощи сородичей. Так что ей приходилось терпеть их общество — и их досадную медлительность. Если бы поход планировала Эрендис, она взяла бы с собой только самых ловких, быстрых и выносливых. Но, к большому сожалению девушки, решала не она. И в результате квэнди еле-еле продвигались вперед, то и дело останавливаясь, чтобы подождать отстающих или помочь им. Тинвэ пристроился над обрывом, прислонившись спиной к скале. Река далеко внизу походила сейчас на светлую ленточку, вроде тех, которые девы вплетали в волосы. Озеро — на каплю росы. И лес вокруг него играл самыми разными оттенками. Нежные, на грани желтизны, тона соседствовали с почти черными, сочная зелень — с серебристым. Квэндо очень хотелось немедленно нарисовать все это великолепие, но краски, которые эльфы научились делать из коры дуба, яблони и ольхи, из ягод черники и ежевики, из зверобоя и лебеды, остались дома. А несколько кусков угля, тщательно завернутых в кусок ткани, для воплощения задуманного никак не годились. Тинвэ вздохнул: что же, придется терпеть, пока они не вернутся. А пока — запоминать увиденное. Впитывать. Пропускать через себя. Тингрэлл забрался на крохотный, открытый всем ветрам уступчик, примостился на самом краю, отважно свесив ноги в высоту. Высота. Какое пьянящее восторгом и неизвестностью ощущение. Далеко отодвинулась линия горизонта, и ясно становится, что мир огромен. Горные хребты делят его словно на две половины. На одну половину сейчас смотрит задумчивый квэндо, а другая скрыта от его взгляда упирающимися в небо неприступными горными пиками. Не такие уж они неприступные, однако. Если хватит смелости, если хватит сил, можно будет подняться туда, на самый верх, стоя на самой верхушке покоренной тобой горы дотронуться до неба. А потом спуститься… Куда? Что там, за горами? Кто там? Гэлу примостился несколькими локтями пониже. Тут скала образовала уютную основательную нишу. Так что можно было надежно прислониться спиной к шершавой каменной стене. И одновременно ощущать и необъятный простор, сотканный из высоты и ветра — туда как раз уставился необычно молчаливый нынче Тингрэлл, — и наблюдать за остальными квэнди, расположившимися на отдых на неровной горной площадке. Надо сказать, что большую часть внимания квэндо отвлекла на себя Эрендис — статная белокурая красавица. Горы, подумаешь невидаль, пока, во всяком случае, ничего нового. Гэлу уже несколько раз в одиночестве добирался до предгорий, и даже совершал короткие восхождения. За долгими и крутыми каменными тропами, как заслуженная награда, лежали великолепные горные луга, обильно пестреющие малознакомыми ему травами и кореньями. Правда, на этот раз квэнди решили подняться по-настоящему высоко, куда-то почти в поднебесье. Но это-то будет еще нескоро, особенно если постоянно останавливаться и таращиться по сторонам такими глазищами, вот как сейчас у Тинга. Нет уж, по мнению Гэлу самое интересное было сейчас не там, за обрывом. А гораздо ближе. — Эй, — он небрежно дернул Тингрэлла за штанину. — Ты только посмотри на нее… — Что? — Тинг аж вздрогнул от неожиданности, покачнулся, быстро вцепился пальцами в камни. — Куда посмотреть? На кого? — На Эрендис. Кажется, так ее зовут. Говорят, гордячка. Но хороша… — Гэ-ее-елу! — Рыжеволосый эльф негромко, но с изрядной долей ехидства хмыкнул. — Эта прекрасная дева из тех, кто, в случае чего, легко усадит навязчивого ухажера на муравейник. Но мы ведь не ищем легких путей, да? — Ухажера? Я более чем далек от подобного состояния. А, слушая тебя, так никогда до этого состояния и не доберусь. Я всего лишь заметил, что девушка хороша собой… Слишком самоуверенная, это правда. Но, согласись, ей есть, чем гордиться… После этого два приятеля перешли на шепот, то и дело посмеиваясь и обмениваясь беззлобными шутками… Эрендис тем временем внимательно изучала скалу, на которую предстояло взобраться, и не замечала восхищенных взглядов сородичей. Мужская одежда, в которой девушка отправилась в горы исключительно ради удобства, тем не менее очень шла ей, подчеркивая гибкую, статную фигуру и ловкость движений. Свои роскошные светло-русые волосы Эрендис собрала в хвост на затылке, чтобы ветер не забрасывал их в лицо. Запомнив трещинки и выступы, за которые можно будет ухватиться при подъеме, девушка повернулась к сородичам, которые, к ее досаде, не спешили продолжить восхождение. — Так мы лезем дальше или уже приросли к этой скале? — иронично приподняв бровь, осведомилась она. Разнотравье лугов осталось ниже. Здесь — лишь разноцветный лишайник на камнях. Сиреневый, тёмно-зелёный, почти белый. И растение с жёлтыми цветочками. Угнездилось в трещине, держится корнями, не поддаётся пронизывающему ветру. Услышав голос Эрендис, Нэнле неохотно повернула голову. Посмотрела вверх. Там, наверное, не будет даже лишайников. Там начинается снег. Она ещё не видела снега, только слышала, что про него рассказывают — он холоднее самой холодной воды, он обжигает, он бывает твёрдый, как камень, а бывает пушистый. И скользит, как глиняный склон после дождя. Нэнле поднялась на ноги. Вчера она видела — высоко, где горы становятся белыми, над скалой плыла в небе большая птица. Похожая на ястреба, но немного другая. Таких нет в долине. Неужели они живут так высоко, где ничего не растёт? И высиживают птенцов в таком холоде? Эльфийка закинула на плечо мешок, в котором лежали осторожно выкопанные луковицы и корневища. Она слушала рассказы путешественников, и вот — набралась смелости пойти с другими квэнди. И была этому рада. Всё это и в самом деле нужно было увидеть самой — эти крошечные листья и разветвлённые корни, ярких бабочек над луговыми цветами, и ещё не виданный снег. — И то правда, хватит уже камни греть без толку, самое время двигаться. Гэлу первым откликнулся на адресованную всем и никому неуловимо язвительную фразу Эрендис. Может потому, что предложение двигаться дальше исходило от заинтересовавшей его девушки. А может потому, что юноша пока абсолютно не чувствовал себя уставшим. Усталость, если такая и появлялась, приходила скорее от обилия новых впечатлений, нежели от трудностей дороги. Отряд квэнди, карабкаясь вверх, пока большей частью следовал едва заметным звериным тропам, интуитивно выбирая из множества возможных путей вверх самый удачный. Однако постепенно зверья становилось все меньше, горный склон — все круче, так что, по мнению Гэлу, действительно тяжелая часть подъема вся еще была впереди. То, что они уже успели пройти — так, активная забава. Квэндо легко соскочил с уступа, выбирая из груды тюков, сваленных на дальнем краю площадки, свои вещи: туго свернутое одеяло, — небольшое это удовольствие — засыпать на голых камнях, — мешок с провизией и моток прочной веревки. Тингрэлл неохотно последовал за приятелем. Он бы и не прочь посидеть на этой удобной площадке еще, задумчиво любуясь необычно величественной панорамой далеких заснеженных склонов. Но Гэлу прав, пора в путь, иначе эти склоны так и останутся недоступно-далекими. А так хочется до них дотронуться, так хочется по-настоящему ощутить таинственную мелодию снегов… Поторопить отставших — Ингвэ, похоже, готов созерцать пейзаж, пока и в самом деле к камню не прирастёт, — и можно продолжать подъём. По скале, нависшей над площадкой, можно взобраться выше. Тэлве подтянулся, нашёл опору для ноги и вполз на узкий карниз. Дальше склон был крутым, но неровным — виднелись большие трещины и уступы, а главное — вверху и впереди вырисовывалось что-то похожее на перевал. За ним громоздились новые пики. Слева — отвесная стена, правее — карниз становится всё уже, но можно пройти, разведать, вдруг там подъём будет лучше. Тэлве протянул руку эльфу, что выбирался на карниз следующим. — Уфф… — Гэлу с благодарностью принял этот дружеский жест помощи, ловко ухватился за руку Тэлве и через мгновение в свою очередь осторожно ступил на неровную каменную плоскость карниза. В ушах свистел ветер, и квэндо невольно отметил, что тут он намного прохладнее, чем на самом начале их подъема. Кажется, до заветной границы снегов не так уж и далеко. Вот только тропа-то… вернее, полное отсутствие оной… Тэлве задумчиво смотрел куда-то вдаль. Что он там увидел? Ага, похоже на перевал. Добраться бы туда. А карниз между тем сужается. Опасно сужается. — Проверим, можно ли там пройти? — предложил Гэлу. Эрендис раздраженно фыркнула, когда сородичи замешкались в очередной раз. Ждать, пока Тэлве и Гэлу решатся двигаться дальше, ей не хотелось, и девушка принялась карабкаться вверх чуть в стороне от них. В этом месте скала была менее удобной, зато никого не приходилось ждать. Пара камней скатилась вниз из-под ног девушки, и ей на мгновение стало не по себе, но квэндэ только упрямо стиснула зубы: она не из тех, кто робеет и отступает. Тинвэ круглыми от восхищения глазами осматривал все новые и новые пейзажи, которые открывались перед ним. Порыв ветра рванул плащ, растрепал черные волосы эльфа, но тот лишь бессознательно поежился, продолжая вертеть головой. Камень, сорвавшийся из-под ног Эрендис, едва не стукнул квэндо по макушке. Тинвэ вздрогнул и посмотрел вверх. — Эри, — окликнул он девушку. — Осторожнее. Ты же можешь упасть. Это неуместное замечание только подстегнуло белокурую квэндэ. Она полезла быстрее, цепко хватаясь за выступы сильными пальцами и нащупывая ногами малейшую опору. Добралась до небольшой площадки, ловко подтянулась и выпрямилась, переводя дыхание. — Меня учить не требуется, — надменно бросила она, глядя вниз. Ее спутники, хоть и выбрали более удобный и безопасный путь, все еще копошились внизу. Для них горы были препятствием, для нее — возможностью насладиться своей сноровкой и отвагой. — Я не учу, — примирительно улыбнулся в ответ Тинвэ, запрокинув голову и глядя в глаза девушке. — Просто не хотелось бы после тащить тебя на себе. Помнишь, как сорвался с обрыва Тэрэ и потом много звездных кругов лежал у целителей и не мог ходить? — Если бы ты меньше рассуждал, уже давно поднялся бы, — осадила его Эрендис. — Тебе руку дать или сам вскарабкаешься? Она тут же пожалела о своих словах: если Тинвэ захочет помощи, придется возиться с ним вместо того, чтобы лезть дальше. Заснеженные вершины манили девушку, и менее всего ей хотелось задерживаться. Тинвэ размышлял не больше мгновения: интересно же подняться наверх и посмотреть на мир оттуда. — Давай, — квэндо улыбнулся еще шире и протянул девушке руку. В принципе, он спокойно справился бы и сам, но не видел ничего зазорного в том, чтобы принять дружескую помощь, а заодно доставить удовольствие Эрендис. Всегда ведь приятно сделать что-то хорошее для сородича. Девушка раздраженно пожала плечами, но делать нечего, сама же предложила. Она улеглась животом на камни, крепко схватила Тинвэ за руку и помогла выбраться на площадку. — Видишь — не тебе меня учить, — гордо заявила она и отвернулась, собираясь карабкаться дальше. И тут снизу донеслись тревожные голоса. Эрендис и Тинвэ разом наклонились над краем площадки, высматривая, что случилось. — Так я и знала! — с досадой воскликнула девушка. — Некоторым лучше было остаться у Озера, а не лезть в горы, да еще в платье! Нэнле с трудом дотянулась до зацепки, держась за которую так легко поднимались более рослые квэнди. Кончиками пальцев держаться было трудно, край трещины был острым, и эльфийка подумала, что рукам не помешала бы защита. Теперь вверх. Ой, нет, что-то мешает. Подол платья зацепился за какой-то выступ. Отцепить его нельзя, обе руки заняты. Нэнле посмотрела наверх. Более ловкие собратья были уже высоко. А ей сейчас придётся осторожно сползти обратно. Тингрэлл оглянулся — что-то Нэнле приотстала. Так и есть, похоже, в платье запуталась. — Подожди, не двигайся. Я сейчас спущусь. Слезать вниз всегда труднее. При подъеме ты, по крайней мере, видишь те трещины и уступы, которыми собираешься воспользоваться. Вниз же по крутому склону приходится спускаться почти на ощупь. Квэндо осторожно двигался обратно. Пытаясь при этом не выпустить из виду девушку. Ага, вот так. Вот они поравнялись, вот еще несколько локтей вниз. Там прочная льняная ткань длинной эльфийской юбки плотно застряла, зацепившись за острый выступ скалы. Ни порвать, ни освободиться. Тинг, невольно хмыкнув, быстро разобрался с этой неожиданной горной ловушкой. — Все, готово. Поднимайся скорее, пока мы окончательно не отстали. Я за тобой. И добавил задумчиво: — Эх, переодеть бы тебя… — Спасибо, — Нэнле постаралась лезть быстрее. Она довольно ловко взобралась на небольшой уступ и двинулась дальше, нащупывая опору. Камень вывернулся из-под её ноги и покатился вниз. — Ой! — девушка вцепилась в скалу. Посмотрела вслед камню. — Тингрэлл, тебя не задело? Острый обломок больно царапнул Тингрэлла по плечу. Ерунда. Главное, чтобы девушка так не пугалась. А то того и гляди свалится вслед за очередным булыжником. — Нет, — жизнерадостно солгал он. — Ты только не спеши. И не бойся. Это же горы, тут повсюду камни, если какой-нибудь и упадет вниз — ничего страшного. Главное, чтобы ты сама удержалась… Во всяком деле нужна сноровка. И умение приходит не сразу. Скалы были совсем не похожи на деревья по характеру — подумав так, Нэнле остановилась и не сразу продолжила подъём. Всматривалась в крутой склон. Пыталась понять, какой же характер у этих гор. И увидела, где удобно будет ухватиться, чтобы потом было куда поставить ногу. Осторожно полезла дальше. Сперва оглядывалась на Тингрэлла — так, не так? — потом понемногу втянулась. Постепенно начинала понимать, как нужно находить зацепы для рук и упоры для ног, как отличить надёжный камень от непрочного. По склону из-под её ног, правда, со щёлканьем проскакала ещё пара камешков, и ещё один прошуршал сверху. Каждый раз Нэнле замирала, прежде чем продолжить восхождение. Она решила, что нужно держаться чуть в стороне от того, кто лезет выше — раз Тингрэлл говорит, что в горах повсюду камни падают. Тэлве остановился. Квэнди слишком разбрелись — кто-нибудь залюбуется пейзажем, не увидит, куда все пошли, и отстанет. Ищи его потом! Эльф стоял на узкой тропке, едва шире ладони. Карниз шёл вдоль большого камня, то становясь немного шире, то сужаясь. Впереди темнела широкая трещина — по таким очень удобно подниматься. Но как ветер тут воет, на разные голоса! Ветер рванул Тэлве, словно хотел унести за собой, падающим листком закружить в воздухе. Какой мощный поток! Как река. На равнине такого никогда не бывает. Эльф крепко держался за скалу, а ветер подталкивал его в спину, пел в ушах. Тэлве даже засвистел в лад ветру, чуть сожалея, что флейту сейчас не достать — чтобы держаться, обе руки нужны. Над головой слышен разговор — резкий голос Эрендис ни с чем не спутаешь, ишь, куда забралась! А Тинвэ ей отвечает. Гэлу идёт по карнизу. Ингвэ, как на него ни обернёшься, всматривается в звёзды, но при этом ухитряется держаться вровень с другими. На тропинку выбирается Нэнле, а Тингрэлл её подбадривает. Вот и все в сборе. Ух, как мы высоко поднялись! Ведь ещё несколько шагов, и поворот за скальную стену совсем скроет долину и озеро. А звёзды и в самом деле стали немного ближе. Крупнее. Это ясно видно, если всмотреться. Убедившись, что с Нэнле все благополучно, Тинвэ задрал голову, на всякий случай придерживаясь одной рукой за скалу: от близости неба начинала кружиться голова, и он боялся потерять равновесие. Вот они, звезды — совсем рядом уже! И они поют, поют совсем по-другому, чем там, внизу. Он нерешительно посмотрел на Эрендис, но подумал, что девушка вряд ли разделит его восторг, и потому мысленно обратился к Тэлве: — Как ты думаешь, если мы поднимемся повыше, нам удастся достичь того места, где рождаются звезды? Прикоснуться к ним? Гэлу тем временем осторожно двигался вперед. Каменная полоска под ногами становилась все уже, через несколько шагов эльфу пришлось вплотную прижаться к скале, пальцы лихорадочно нащупывали неровности и выемки в камне, на случай, если вдруг… Карниз сейчас сузился настолько, что стал шириной всего в половину ступни, ноги были готовы в любое мгновение соскользнуть в пустоту. А тут еще и поворот — скала выпучилась острым выступом, и что там, за ним, не видно. Может, повезет, и тропа расширится. А может, исчезнет совсем. Не угадать. Гэлу остановился, переводя дух, уткнулся покрытым испариной лбом в холодный камень. Здравый смысл настойчиво твердил — самое время повернуть обратно. Можно пойти в обход. Эрендис вон лезет куда-то вверх, может, там тоже есть проход к перевалу. Но этот путь… он казался намного короче. Заманчиво короче. Здравый смысл был настойчив. Гэлу был упрям. Сделав глубокий вздох, он стиснул зубы и шагнул в пустоту. Нога нашарила что-то… какую-то еще невидимую опору… И тут же потеряла. Горсть мелких камешков с шумом посыпалась вниз. Где-то далеко внизу они прекратили полет, встретившись со своими спокойно лежащими на земле родичами. Эльф застыл распластавшимся на отвесной скале изваянием, пальцы намертво вцепились в камни, казалось, даже сердце остановилось. «Как же высоко… Если я сейчас сорвусь… Но я не сорвусь. Я ведь не сорвусь?» Нарушить спасительную неподвижность… Сделать еще один шаг… Шаг куда? Даже сама мысль о подобном безумии вызывала неприятные спазмы где-то в недрах сжавшегося в комок желудка. «Я не могу стоять так остаток жизни, — напомнил сам себе Гэлу. — Да и пальцы начинают цепенеть от боли и холода. Я попробую еще. Только один раз. Если не смогу нащупать уступ — вернусь…» На этот раз нога таки надежно уперлась в камень. Эльф осторожно перенес вес тела на эту удачливую ногу, качнулся и… скрылся за поворотом. И с облегчением обнаружил, что опасная тропка вновь становится шире, постепенно выводит на крохотное плато, от которого вверх тянется пологая, обильно заросшая мхом расщелина. Добравшись до безопасного места, скалолаз рухнул на ближайший подходящий валун и на несколько мгновений замер, восстанавливая дыхание и ожидая, пока порывы горного ветра подсушат мокрые от пота волосы. Потом послал осанвэ Тэлве: — Я нашел великолепное место для подъема. Очень удобное. Вот только придется пробираться по этому карнизу, а он… очень опасный. Спроси остальных. Они видели, как я шел. Возможно, лучше попытаться подниматься на перевал другим путем? Пока Тэлве любовался звёздами и думал, какие они на ощупь — тёплые или холодные, Гэлу успел скрыться за поворотом. Надо бы поспешить! Но Тэлве почти сразу остановился, ловя сменяющие одна другую мысли-образы: Удобный подъём к перевалу. Опасный карниз. Другой путь? Похоже, Гэлу едва не оступился, огибая камень, нависший над узкой тропой. И там едва есть куда встать — сначала одними пальцами ноги нашарить крохотный уступ, потом перенести туда вес тела, распластаться по скале и отпустить руку, скользнуть за поворот, не имея иной опоры — лишь эту ступеньку да гладкую каменную стену под руками. Дотянуться левой ладонью до начала горизонтальной трещины и, уже удобно ухватившись, поменять ногу — качнуться над пропастью. А дальше карниз делается шире, иди, как по ровной земле. Сам Тэлве рискнул бы пройти там. Он совершенно не боялся высоты, умел находить мельчайшие зацепки и держать равновесие, да и знал уже, что за поворотом тропа не обрывается в пропасть. Первому идти всегда труднее. Но вот остальные… Может быть, и вправду не торопиться? Он посмотрел на Нэнле, с её заплечным мешком, с её юбкой… И мысленно ответил Гэлу: — Моё уважение, скалолаз. Но вряд ли все смогут здесь пройти. Попробуем найти другую дорогу. А если не выйдет… Как отдохнёшь, поищи, есть ли там, куда привязать верёвку. Тех, кто шёл следом, Тэлве предупредил: — Перевал близко, Гэлу видит его, но здесь опасный участок. Гэлу неторопливо отвязал от пояса моток веревки, придирчиво оглядел острые валуны. «Да, пожалуй, тут можно закрепить веревку. И, пожалуй, с помощью веревки каждый из квэнди сумеет миновать опасный карниз». Мысль о том, что ему, кажется, придется очень скоро возвращаться обратно тем же неприятным путем, заставила эльфа скривиться. Что ж, по крайней мере, на этот раз он будет отделен от падения несколькими локтями туго скрученной конопляной нити… Наконец над краем карниза показалась взлохмаченная рыжая голова Тинга, — он, так уж получилось, поднимался последним, — и мгновение спустя квэндо легко выбрался на каменную тропу. — Нэнле, ты молодец! Тингрэлл широко улыбнулся успешно преодолевшей нелегкий подъем девушке. И тут же завертел головой во все стороны в поисках остальных участников похода. — Ну, дальше куда? И куда уже успел подеваться Гэлу? Тэлве, глядя вверх, окликнул вслух: — Эрендис! Тинвэ! Что у вас? — У нас скала, — ответила Эрендис, покосившись на Тинвэ: этот недотепа восторженно созерцал небо и, похоже, даже не услышал обращенный к нему вопрос. — Можно забраться, выступов хватает и камни крепкие, не шатаются. Свист ветра заглушал слова, приходилось перекрикивать его. Тэлве уточнил, стараясь говорить громче и отчётливей: — Там можно будет подняться к перевалу? Гэлу нашёл тропу, но он там еле пролез. Если отыщем подъём попроще, будет неплохо. И добавил цепочку мысленных образов: Очень узкий карниз над пропастью. За ним — плато и расщелина. Сильный ветер. Не уверен, что все смогут обогнуть этот камень. — Не сказала бы, что здесь для вас будет «попроще», — проворчала Эрендис себе под нос, посмотрев вверх. Она-то сама залезет куда угодно, в этом девушка не сомневалась. Но вот втащить наверх некоторых сородичей, особенно Нэнле в ее пока еще красивом платье… — Я заберусь наверх и сброшу веревку, — крикнула она Тэлвэ. Повернулась к Тинвэ, который все еще мечтательно смотрел в небо, и бесцеремонно потрясла его за плечо: — Эй, очнись уже! Я полезу налегке. Бросишь мне веревку, когда скажу. Нагромождение камней, то нависающих над головой, то устремлённых ввысь неприступными стенами. Тропы дальше не было. То есть Нэнле её не видела. Если бы ей надо было самой решить, как подниматься дальше, она подумала бы — это тупик, нужно спускаться и искать обход. Но на карнизе стояли всего четверо квэнди, а голоса остальных доносились сверху и справа. Хорошо бы иметь крылья, не карабкаться по склону, а взмыть в небо и очутиться наверху. Как птицы. Нэнле посмотрела на небо — ветер хлестнул по лицу, и она отвернулась, чтобы вдохнуть, но успела удивиться — как это облака бегут навстречу ветру? Эрендис между тем с ловкостью ящерицы взбиралась по крутому склону. Скала была почти гладкой, но девушке все же удавалось нашарить выступы, за которые можно хоть как-то уцепиться руками. Правда, пару раз она едва не сорвалась, но опасность не останавливала ее, скорее приятно будоражила. Холодный ветер приятно овевал разгоряченное лицо. Прижимаясь к скале, тщательно ощупывая каждую неровность, каждую щербинку, девушка невольно стала вслушиваться в Музыку камня. И внезапно почувствовала: горы живые. Нет нужды бороться с ними: они настроены дружелюбно к квэнди, они готовы помочь. Карабкаться сразу стало намного легче: мелодии скал подсказывали, куда протянуть руку и как поставить ногу. Достаточно было слушать их и доверять. Эрендис рассмеялась от счастья — и едва не потеряла опору: отвлекаться было опасно. А падать отсюда уже очень высоко. Девушка немного подождала, пока успокоится заколотившееся от испуга сердце, и решительно полезла дальше. А вот и площадка — плоская, удобная и достаточно широкая, чтобы на ней смогли уместиться несколько квэнди. — Тинвэ, веревку! — скомандовала Эрендис, посмотрев вниз. — Я лучше сам залезу к тебе, — откликнулся квэндо. — Вместе с веревкой. Он поднимался гораздо медленнее Эрендис, пару раз едва не сорвался, но в конце концов оказался рядом с девушкой. Вытер грязной ладонью пот со лба — на лице остались разводы. Вытащил из заплечного мешка свернутую веревку и растерянно огляделся: — Только вот к чему ее тут привязать? Тингрэлл удрученно поежился. «По карнизу, говорит Гэлу, пройти можно, но опасно. Лезть наверх, говорит Эрендис, подняться тоже можно, но очень трудно…» Он покосился на Нэнле с ее юбкой и в очередной раз пожалел, что квэнди не летают, как птицы. Впрочем, от подобных мечтаний сейчас никакого толку. А может быть… Нет, ну может же такое быть…» Тинг закрыл глаза. Музыка, суровая торжественная мелодия гор — неприступная, уверенная, влекущая. Эльф слушал, эльф пытался повторять, где-то внутри, в самой глубине сердца. Идешь ты или летишь — неважно. Там, где тропа опасна и трудна, камни сами лягут тебе под ноги, горный уступ удержит твою руку, скала подставит устойчивое плечо. Потому что мы, квэнди, одно целое с этими горами, с этим пронзительным небом над головой, с этим миром. «Великие горы, пожалуйста, помогите мне. Я так хочу дотронуться до звезд…» Тингрэлл не раскрывая глаз зашагал по карнизу, прижав ладони к каменной стене, легко и непринужденно, словно опасное восхождение на самом деле просто танец, а переход по карнизу всего лишь один из сложных, и в то же время грациозно-изящных пируэтов. Он раскрыл глаза только там, где ему пришлось встать на цыпочки на тоненьком краешке карниза, там, где нужно было шагнуть в неизвестность, за поворот. Замер, и послал короткое осанвэ Гэлу: — Покажи. Гэлу от неожиданности аж моток веревки из рук выронил. По его мнению, Тингрэлл всегда был «со странностями». Но сейчас уж прямо сам себя превзошел. Если грохнется — ведь даже костей не соберем. Гэлу вновь пережил отголоски того острого приступа страха, который он совсем недавно ощутил на этом карнизе. «Он что, вообще не соображает, что делает?! Опасно ведь». Однако просьбу приятеля квэндо исполнил моментально, не раздумывая. Мысленная картинка тропы за поворотом унеслась к Тингрэллу. И Тингрэлл шагнул. Так же легко и точно, как шел до сих пор. Теперь он видел скрытую от собственного взора тропу глазами друга, а остальное честно рассказывали горы — пели одобрительно, обещали поддержку и уверенность. Квэндо миновал поворот, нога уверенно ступила на самый устойчивый из возможных уступов, руки оттолкнулись и точно ухватились за надежные камни, еще несколько быстрых шагов, и Тингрэлл, отрешенно улыбаясь, стоял рядом с Гэлу. — Ты ненормальный… — выдохнул тот, и непонятно было, спрашивает он или утверждает это. — Спасибо. Я тоже рад тебя видеть, — Тингрэлл легкомысленно тряхнул копной рыжих волос и мечтательно добавил. — Знаешь, мне кажется, квэнди все-таки летают… Эрендис внимательно оглядела площадку, убедившись, что привязать веревку и вправду не к чему: ни деревца, ни подходящего выступа. — Придется держать в руках, — предложила она, с трудом подавив досаду: ей хотелось лезть дальше, а не торчать здесь, поднимая наверх менее ловких сородичей. В руках… Тинвэ с сомнением оглядел уступ скалы, на котором оказались они с Эрендис. Слишком тесно. И поверхность наклонная, да ветер еще. В случае чего, и зацепиться-то не за что. Разве только — вон за те два выступа, торчащие вверх, словно зубы. Слишком толстые — веревки не хватит до низа, если к ним привязывать. А вон тот камень — узкий и длинный, было бы удобно, но выдержит ли он вес квэнди, не скатится ли в пропасть. А что, если… Тинвэ подошел к длинному камню и попробовал сдвинуть его с места. Тяжелый. И все же недостаточно тяжелый. Квэндо поднатужился и покатил его к выступам. Немного подумал, развернул поперек щели между «зубами». Есть! Теперь можно смело привязывать — камень не упадет. Тинвэ радостно улыбнулся Эрендис, закрепил веревку на «перекладине», к свободному концу привязал камешек поменьше, чтобы веревку не отнесло ветром, и свесил голову вниз: — Тэлве, лови! Конец веревки с грузом лишь немного не достал до земли — закачался на уровне колен Тэлве. — Мы тут, наверху, все не поместимся, — крикнул Тинвэ. — Только трое-четверо сразу. Кому-то надо будет лезть дальше, чтобы освободить место. — Я полезу, — с готовностью вызвалась Эрендис и, не дожидаясь ответа, принялась карабкаться дальше по склону. Теперь, когда она научилась чувствовать и слышать камень, это было легко и приятно. Горы приняли квэндэ, они пели для нее и были готовы раскрыть все свои тайны. Вожделенный перевал был все ближе, и Эрендис гордо улыбнулась при мысли, что доберется до него первая. Тэлве мысленно обратился к Гэлу и Тингрэллу: — Мы поднимемся здесь. Встречаемся у перевала. Улыбка.* * *
Где при помощи верёвки, где, неспешно выискивая опору для рук и ног и подтягиваясь, квэнди выбирались к перевалу. По сравнению с горами они были лишь крохотные точки. Жучки в складках древесной коры. За перевалом открылись новые склоны. Величественные вершины, уходящие ввысь. Кажется, нет им предела, за одной возникает другая, ещё выше. Неужели они и впрямь сомкнутся с небом? Тёмные ущелья. Песня ветра, летящего по узкой теснине, вырывающегося на простор. За перевалом — спуск в долину. Ледяная вода ручья. Сначала слышен просто шум воды где-то под ногами, глубоко под большими глыбами. Поднимешься выше — там можно лечь на камень и дотянуться до воды, зачерпнуть и напиться из горсти. Впереди — светлая стена, неожиданная в этих горах, сложенных из тёмно-красного камня. Это ледник. Внизу он подтаивает, и из него берёт начало ручей. Лёд здесь ноздреватый, в нём полно камней и песка. На ощупь он такой же холодный, как окрестные скалы. Только возьмёшь пригоршню снежной каши, сожмёшь — и она тает, течёт водой из кулака, оставляя на ладони песчинки и пару галек. Глыба спрессованного снега со льдом откололась и разбилась, прокатившись по руслу ручья. Там, откуда она рухнула, осталась почти гладкая стена. Приложишь к ней растопыренную ладонь, подержишь — пальцы совсем закоченеют, а на стене останется вдавленный отпечаток. Гэлу зябко передернул плечами. Холодно. Ледяные обломки быстро тают в ладонях, остается только мокрый холодный песок. И вот это оно, обещанное чудо? Ни травы, ни деревьев, голые, озябшие от ветра камни да эта, застывшая в белые глыбы вода. Он задумчиво попробовал на вкус несколько глотков из ручья. Ну вот, руки замерзли скорее, чем квэндо успел утолить жажду. Вода студеная, такая, что от холода сводит челюсти, без вкуса и запаха, пьешь, и даже не чувствуешь, что это вода — так, сплошной мокрый холод. Да и сама тема гор тут меняется — тяжелая, довлеющая, величественная и в то же время чужая. Эльф в задумчивости присел на камень. Определенно, ему тут не нравилось. Он не чувствовал единения с этим местом, такого, как в родном лесу. Слишком много камня вокруг, слишком мало жизни и тепла. Тоскливо… Тингрэлл же, наоборот, был в полном восторге от гор, от ледника, от новых впечатлений. Так красиво, каждый новый подъем не похож на предыдущий. А сколько, оказывается, есть на свете всевозможных камней — разных цветов, разных на ощупь, разных «на звук». Вот казалось бы — ну что такое камень? А ведь он тоже поет, поет не хуже цветка или молодого побега. Просто когда он один где-то среди густой травы, голос его почти не слышен. Зато тут, в горах, камни звучат «хором», дополняя и подчеркивая голоса друг друга. Тинг всегда любил «растворяться» в музыке мира, пропускать через себя все многообразие этого несмолкаемого хора, слушая, запоминая, пытаясь повторять про себя особенно понравившиеся мелодии. Горы щедро делились с ним своим величественным звучанием, а рыжеволосый эльф был поистине благодарным слушателем. А вот и долгожданный снег. Гэлу кривится — холодно. Ерунда. Теплые пальцы легко оставляют отпечатки на идеально-белом гладком ледяном сколе. Вот это будет ладошка Тингрэлла. «Потом мы пойдем дальше, а отпечаток останется. Интересно, как долго он проживет тут. Если будем возвращаться обратно этой же дорогой, надо не забыть проверить…» Эльф с восторгом нагребает сразу две горсти снежной каши, наскоро лепит неровный снежный комок — ну, кому тут холодно, сейчас согреетесь. Ловкий бросок — ага — снежок врезается в камень над головой Тинвэ, холодные брызги сыплются тому точно за шиворот… Тинвэ стоял, прислонившись к скале, и с интересом наблюдал за сородичами. Значит, если приложить к ледяной стене ладонь, остается отпечаток. Интересно. Но мало. А вот если попробовать чем-нибудь острым? Можно сделать рисунок. Да не просто рисунок, а объемный — вроде тех фигурок, которые получаются из глины. Квэндо принялся сосредоточенно рыться в мешке, отыскивая нож. Нож у него был вполне приличный — узкий и длинный осколок камня, туповатый, правда, и тяжелый, но зато намного прочнее костяных. Внезапно за шиворот Тинвэ посыпалось что-то мокрое и холодное. Он выпрямился, удивленно моргая, и увидел донельзя довольную физиономию Тингрэлла. — Эй, кто тут хотел снега? Тингрэлл с готовностью состряпал еще один снежок, слегка подкинул его в ладони, чуть прищурил левый глаз, откровенно прицеливаясь в удивленного Тинвэ. И тут же охнул, от изумления выронив снежный комок, потому что чужой снежок, свистнув, угодил ему по макушке. — Ай, мои волосы, хо-о-олодно же! Рыжая шевелюра квэндо была теперь набита снегом, а заодно и песком, он замотал головой, разбрасывая во все стороны ледяные крошки. Гэлу удовлетворенно потер ладони. — Ты хотел снега, Тинг, разве нет? — съехидничал он. — Еще? — Угу… — Тингрэлл уже снова стоял со снежком в руках. Бросок, и Гэлу недовольно схватился за обожженное холодом ухо. — Ах, так!!! Дальше снежные шары так и замелькали в воздухе, причем оба эльфа немедленно поняли, что просто стоять на месте в этом развлечении не стоит, поэтому принялись по ходу дела носиться друг за другом по всему склону, прячась за камнями, или, что тоже удобно, за подвернувшимися под руку сородичами; в итоге всего за несколько мгновений снегом, так или иначе, были облеплены все участники похода. Тинвэ охотно принял участие в новой забаве, и, хотя от ледяной стены ощутимо тянуло холодом, очень скоро ему стало жарко. Квэндо налетел на Тингрэлла, пытаясь затолкать тому за шиворот пригоршню снега, и оба свалились на землю, хохоча и дрыгая ногами. Тинвэ вскочил первым и помчался прочь, зачерпнув на бегу еще белой рассыпчатой массы. Завернул за скалу, осторожно выглянул. Оказалось, никто не гнался: Тинг теперь перекидывался снежками с Гэлу и Тэлве. Тинвэ молча наблюдал за ними, улыбаясь и переводя дух, как вдруг взгляд его упал на плотный комок, все еще зажатый в кулаке. На снежке остались глубокие вмятины от пальцев квэндо. Тинвэ взволнованно облизнул губы, покрутил головой, высматривая участок нетронутого снега, и, найдя, решительно зашагал туда. Опустился на колени, сгребая пушистую массу руками и время от времени дыша на озябшие пальцы. Чей-то снежок шлепнул его по затылку, но квэндо даже не обернулся, всецело поглощенный своим занятием. Нэнле встала на цыпочки, чтобы дотянуться до ровного участка льда. Просто отпечатывать пальцы ей показалось мало — вот точка-серединка цветка, вот лепестки… Над её головой разбился снежок. Нэнле обернулась в притворном гневе, вся осыпанная снегом. И тут же рассмеялась, не в силах быть сердитой. Снег таял в волосах и холодными каплями стекал за шиворот. Нэнле попыталась вытряхнуть его — и тут же была осыпана снова, когда наспех слепленный снежок развалился в полёте. Она стояла и смеялась, оставив попытки избавиться от снега. Потом тоже скатала снежок и подбросила его вверх — высоко-высоко, как только можно, к самым звёздам. Снежный комок взлетел по крутой дуге, начал падать, и его сшиб другой, пущенный чьей-то меткой рукой. Все снова осыпаны снежной крошкой. Было весело, но в какой-то миг Нэнле решила всё-таки отдохнуть, а заодно избавиться от льдинок в волосах. По осыпи, сбегавшей возле края ледника, поднялась чуть повыше, за большую глыбу, куда не долетали снежки. Достала деревянный гребень, медленно вытянула из косы цветной шнурок. Холодный и сырой ветер с ледника на миг взметнул её волосы. Нэнле принялась расчёсывать длинные пряди, после заплетая их в косички. И увидела… настоящее чудо. Здесь, где даже мох не рос, выше по склону всё-таки угнездился цветок. Похожий на прозрачную желтоватую звёздочку. Нэнле быстро доплела косу. Выглянула из-за камня: — Айе, квэнди! Я нашла цветок! — и поспешила туда, посмотреть, какой он вблизи.* * *
Большая горная кошка была голодна. Совсем недавно она принесла на свет двух здоровеньких рыже-пятнистых котят, все еще слепых, но уже не по-детски (или наоборот по-детски) прожорливых. Первое время она почти не покидала небольшую расщелину, — разве что высовывалась перехватить комок-другой снега, — грела, вылизывала, поила молоком малышей. И вот теперь молока почти не осталось, и тройной голод выгнал пуму-мать на охоту. Сейчас ей было все равно, какой, большой или малой, окажется добыча — мышь, птица или горная коза. Главное наполнить желудок, напиться теплой крови и скорее обратно, к котятам. Пума торопливо втянула воздух, принюхиваясь. Светлый кончик упругого хвоста в нетерпении подрагивал, — кошка спешила: найти, поймать, насытиться… Она ощущала какой-то новый, незнакомый запах, запах живых существ — совсем рядом, ниже по склону. Песочно-рыжий силуэт стремительно метнулся вниз, распластавшись в воздухе мгновенной размытой тенью. Несколько беззвучных прыжков с камня на камень, и вот уже кошка затаилась на почти отвесном горном карнизе, нависающем над ледником. Существа — шумные, беспечные, теплые и, — какая удача, — крупные, много мяса, можно поесть сейчас и оставить про запас, — резвились на склоне, словно молодые горные козлята. Вертикальные кошачьи зрачки сузились от напряжения — охотница выбирала себе жертву. Вот одно из существ неосмотрительно отдалилось от собратьев, поднимаясь по осыпи вверх, прямо навстречу скорой смерти. Каким-то своим звериным чутьем пума моментально определила — самка. Значит, слабее. Значит, еще легче будет справиться. Да и вообще, будущая добыча, хоть и невиданная раньше, выглядела легкой. Ни когтей, ни крепких зубов, движения неуверенные, движется медленно и осторожно, сама бы горная кошка преодолела подобное расстояние в один прыжок… Вот невиданный зверь остановился, нагнулся, рассматривая что-то среди камней, словно нарочно подставляя спину… Не раздумывая дольше, пума прыгнула, взметнув за собой веер острых снежных брызг, выпустив когти и метя точно на загривок жертвы… Эрендис наблюдала за играющими сородичами со смешанным чувством. С одной стороны, их веселье нарушало торжественность момента и выглядело довольно глупо. С другой, девушке невольно захотелось тоже поучаствовать в общей забаве. Но никто из квэнди не рисковал запустить в нее снежком, должно быть, из опасения нарваться на язвительную отповедь. А сделать первый шаг самой девушке мешала гордость. Эрендис стояла, хмуря изящные брови и комкая в пальцах снежок, который не решалась ни в кого бросить. Услышав радостный возглас Нэнле, она проследила взглядом за девушкой, которая принялась карабкаться по осыпи, и неодобрительно покачала головой: сейчас эту недотепу опять придется выручать. И тут по склону над головой лезущей вверх квэндэ скользнула золотистая тень… Зверь, незнакомый, намного крупнее тех, что водились у Озера, и — Эрендис услышала это в его мелодии за мгновение до того, как тот прыгнул — опасный. Очень опасный. Девушка завизжала от ужаса, и эхо подхватило ее пронзительный вопль. Снежная фигурка все больше напоминала квэндо, сидящего, обхватив колени руками. Тинвэ прервался, чтобы подышать на озябшие пальцы, и замер, настигнутый пронзительным воплем, полного такого беспредельного ужаса, что у эльфа по спине пополз колючий озноб. С кем-то случилась беда. Нэнле успела услышать крик и понять, что стряслось что-то очень плохое. С кем? Обернуться она уже не успела, и не увидела, что же обрушилось ей на спину. Удар в спину, удар о камни, боль. Невыносимая боль, она повсюду, и невозможно пошевелиться, закричать, как-то заслониться. Что это? Больно. И холодно, как же холодно. Боль затопила всё, ледяная и острая, рвущая тело, звенящая. Мир быстро-быстро закружился вокруг, сжался в точку. Исчез. Тинвэ вскочил на ноги и, не раздумывая, помчался на крик. Обогнул скальный выступ и застыл: то, что он увидел, не могло быть реальностью. Просто никак не могло. Нэнле, неподвижно лежащая в луже крови — подол платья задрался, нога неловко подвернута. А над ней… Тинвэ никогда не видел таких существ. Огромный желто-рыжий зверь прижал острые уши и утробно заворчал, наступив когтистой лапой на спину девушки. Эльф остановился, не сводя глаз с чудовища. Страх, от которого в первое мгновение мучительно заныло в груди и ослабели колени, неожиданно отступил, сменившись одной-единственной мыслью: Нэнле нужна помощь. — Убирайся отсюда! — Тинвэ и сам не знал, выкрикнул ли он это вслух или только мысленно. Нагнулся, схватил первый попавшийся камень — с кулак величиной — и с силой запустил в голову страшной твари. Теплая кровь жертвы пахла жизнью и сытостью. М-рррр. Хорошо. Одно из существ тут же завыло-завизжало, — пума неодобрительно прижала уши, не прерывая, впрочем, свою трапезу. Она и не надеялась остаться незамеченной. Теперь это и не имело значения. По простым звериным правилам, эти существа, не наделенные природой ни рогами, ни когтями, ни сильными зубами, при первом же знаке опасности должны броситься наутек в поисках спасения. Пусть бегут, ей, пуме, вполне достаточно будет и одной, вот этой, мясной туши… Еще одно существо показалось из-за камней. Странно, вместо того, чтобы бежать прочь, оно явно направлялось в сторону трапезничающего зверя и его жертвы. Желтые глаза угрожающе уставились на пришельца. Неужели он хочет отобрать добычу?! Не выйдет. Большая кошка ощетинилась, и, демонстративно наступив лапой на тело квэндэ, оскалила клыки и недобро зарычала — это моё! Существо боялось, — пума ясно ощущала запах его страха, — и в то же время оно пыталось… пыталось… Словно вскользь прикосновение чужой воли, крик, резкий, с нотками угрозы. И почти сразу же удар — тяжелый камень рассек шкуру и едва не выбил глаз зверю. «Да, я не ошиблась, оно хочет МОЮ добычу!» Боль привела пуму в ярость, — кошка зашипела, и, оставив всякую осторожность, а заодно и трапезу, бросилась на обидчика… Вне себя от ужаса Эрендис, не раздумывая, швырнула подтаявший и уже совсем твердый снежок, который до сих пор неосознанно сжимала в руке, в глаз урргха. Испуганный вопль застал Тэлве на самом краю ледника. Эльф от неожиданности утратил равновесие и наступил на хрупкий край. Он успел заметить, как прыгнул желтовато-рыжий зверь, и тут подтаявший лёд обвалился. Тэлве полетел вниз в компании ледяных обломков. Он перекатился по осыпи, увидел выше на тропе Ингвэ, который вроде бы бежал наверх, и остановился. Не задумываясь, не замечая ушибов — «мне помощь не нужна», Тэлве рывком поднялся и побежал следом. Ужас, боль и пустота, голод и гнев, гнев и страх боролись там, наверху. Некогда было спрашивать, что случилось. Дальше всё произошло быстро. Тэлве увидел, как зверь летит на Тинвэ, как комок снега рассыпается по морде убийцы, как Тинвэ отпрыгивает, но лапа с огромными кривыми когтями ударяет его в бок. Шипение, вой, рычание, чей-то крик. Оскаленная морда, совсем близко. Шерсть под руками, клубок тел катится по снегу и камням, мокрую шкуру нипочём не ухватить, не оттащить зверюгу, удар кулаком слишком слабый, под руку попадается камень или льдина, что-то прочное, как камень, что-то острое, как коготь, и Тэлве бьёт этим камнем прямо в надвигающуюся пасть зверя, попадает в нос, и тёплая солёная кровь брызжет ему в лицо, ничего не видно, но страха нет, просто нет, Тэлве бьёт ещё и ещё раз, не видя куда… Что-то острое и горячее полоснуло Тинвэ по ребрам. Эльф потерял равновесие и кубарем покатился по мелким камням. Тут же вскочил, прижимая ладонь к боку, готовый мгновенно метнуться в сторону, уйти от удара. Но чудовище больше не нападало. Оно сцепилось с кем-то из квэнди — Тинвэ не удалось разглядеть, с кем. — На помощь! — заорал он не то вслух, не то мысленно, а может, то и другое сразу. — Здесь урргха! Судорожно зашарил дрожащими от напряжения пальцами по земле, подобрал еще один камень, побольше первого, заковылял было к сражающимся, но внезапно остановился. — Оставь нас! — ужас и растерянность, охватившие Тинвэ в первый момент, переплавлялись сейчас в яростную решимость, отчаянную готовность сопротивляться. — Уходи! Беги прочь! Вместе мы все равно одолеем тебя! — каждая мысль квэндо, обращенная к зверю, била подобно острому камню, обжигала огнем. Впервые пробудившаяся воля к борьбе стала оружием. За все время похода Ингвэ практически не принимал участия в каких-то общих действиях. Эльф был потрясен каждым клочком открывающегося перед ним мира. Он мог замереть на месте и долго любоваться каким-то особо красивым бликом на снегу, так что его приходилось уводить оттуда чуть ли не силой. Ингвэ в очередной раз любовался красотой мира, когда его отвлекли крики. Эльф оглянулся. И чуть было не замер снова: Нэнле лежала на земле. С ней случилось что-то очень плохое и непоправимое — это Ингвэ понял сразу. Дальше в памяти остались только обрывки: Тэлве, бьющий эту тварь камнем, замерший рядом Тинвэ… Для раздумий времени больше не оставалось, эта тварь могла сделать плохое еще и с Тэлве. В один миг Ингвэ сориентировался. Вот когда ему пригодилась его наблюдательность: почти рядом с тварью и Тэлве был обрыв — не очень высокий, но если она оттуда упадет, вряд ли выберется. Значит… — Гоните ее к обрыву, — крикнул он всем, хватая камень. И, подбежав к дерущимся, ударил тварь по голове: — Прочь! Прочь! Ну же! Пришедшая, наконец, подмога воодушевила Тинвэ. Даже боль в распоротом боку, казалось, поутихла. Квэндо добрался до чудовища и тоже принялся молотить его камнем, не слишком разбирая, куда попадает, и яростно вопя. Странные существа. Они вели себя совсем не так, как ожидала голодная кошка. С виду такие безобидные, на деле они чем-то напоминали волчью стаю. Стоило ей наброситься на одного из «укусивших» острым камнем, как тут же, откуда ни возьмись, налетели еще двое. Боль от ударов, — рассеченный до крови нос исторг из пасти хищницы громкое шипение, — заставила пуму рассвирепеть и испугаться одновременно. Уже и непонятно было, кто на кого охотится, кто от кого отбивается. Она раздавала удары направо и налево, — когтями, зубами, снова когтями, чувствовала запах крови вокруг, и все же движения эти никак не приносили ей облегчения. Упрямые существа не сдавались, болезненные уколы сыпались со всех сторон. Кошка начала медленно пятиться, еще толком не понимая куда, стараясь стряхнуть с себя вцепившиеся в нее тела, увернуться от острых камней… Гэлу и Тингрэлл, увлеченные игрой в снежки, оказались дальше всего от происходящего. Долгий визг Эрендис сначала поверг двух эльфов в краткий столбняк: они просто застыли, — в каждой руке по снежному шару, — с недоумением уставившись друг на друга. И только потом волна ощущений товарищей — боль, страх, гнев — настигла их, заставив со всех ног припустить вверх по склону. Одно неподвижное тело на примятом снегу, — Нэнле, — пустое, словно небрежно сброшенная одежда. Алые пятна на белом, холод, пустота. Тинг останавливается так внезапно, что Гэлу почти налетает на него, что-то кричит, тянет вперед. В глазах друга удивление и отчаяние одновременно. Не время, не сейчас. Совсем рядом, у самой кромки обрыва, копошится клубок тел. Снег там тоже весь заляпан красным, в красном одежда эльфов и шерсть большого незнакомого зверя — мелькают когти, мелькают камни в руках Ингвэ, Тэлве и Тинвэ… Гэлу по привычке завертел головой по сторонам, с трудом удержавшись от реализации первой шальной мысли — тоже схватить камень и присоединиться к друзьям. Вокруг только лед и камни, одна неровная ледяная глыба, остаток какого-то старого оползня, скособочилась на самом краю, кажется, вот-вот свалится вниз. Взгляд эльфа зацепился за тонкий моток веревки на поясе все еще ошалевшего от того, что произошло с Нэнле, Тингрэлла. — Тинг! — заорал он, осененный внезапной идеей, — Тинг! Давай сюда веревку. И, сунув один конец в руки другу, скомандовал: — Видишь вон ту большую ледышку?! Привязывай, скорее!!! Сам Гэлу был не большим мастером вязать петли, поэтому, сунувшись в гущу драки, он просто попытался намотать веревку на зверя, как попало, лишь бы удержалась хоть несколько мгновений. Острые когти немедленно полоснули его по плечу, оскаленная пасть мелькнула у самого лица… — Толкай! Толкай глыбу! Пума коротко взвыла, почувствовав неожиданный рывок, попыталась избавиться от кое-как напутанной на лапы и голову веревки, когти зверя опасно заскользили по льду… Миг, и, влекомая тяжестью ледяной глыбы, кошка с коротким визгом сорвалась вниз, исчезнув за краем обрыва. Где-то внизу послышался звук падения, горы отозвались длинным угасающим эхом, и наступила тишина… Когти падающей пумы потащили Тэлве за собой, пропасть накренилась ему навстречу, пальцы проскребли по камню и льду. Кошка исчезла внизу. Тэлве держался за камень и не понимал, где земля, где небо, куда надо ползти, чтобы прочь от обрыва, почему всё так кружится и качается — невозможно даже на четвереньки подняться, не то, что на ноги. Горы были такими прочными, и вот они тоже качаются, как волны озера. Озеро… Перед глазами всё плыло, серые камни казались то близкими, то вдруг невероятно далёкими, почти как звёзды. Звёзды… Чья-то рука неуверенно ухватила Тэлве за шиворот, неровными рывками потащила прочь от обрыва. — Тэлве!.. Глаза Гэлу черные, как два бездонных колодца — сплошные расширившиеся то ли от боли, то ли от запоздалого испуга зрачки. Разодранный рукав рубахи быстро промок, пропитавшись кровью, и почти сразу же начал обледеневать. Квэндо почувствовал пронизывающий до костей холод, хотя раньше никогда толком не мерз во время похода. Словно вместе с алыми каплями уходило из тела тепло… А вокруг на снегу было так много красного. Слишком много. На Гэлу накатил страх, почти панический страх от мысли о том, что еще кто-нибудь из товарищей может «перестать быть», как это уже случилось с Нэнле. Вот и Тэлве… Тут, и в то же время словно где-то… Далеко. Квэндо крепко схватил друга за плечи, почти грубо встряхнул, не осознавая, что, возможно, причиняет тому боль. Главное, чтобы он «не уходил», чтобы откликнулся на голос, на движение, хоть на что-нибудь. — Тэлве! Тэлве, ты меня слышишь?!!! — А? — звуки окружающего мира доносились смутно, как сквозь толщу воды. Тэлве понял, что кто-то его о чём-то спрашивает, куда-то тянет. Сделал пару неверных шагов — камни выворачивались из-под ног, как живые. На миг вокруг стало совсем темно, а потом сразу оказалось, что он сидит на снегу недалеко от обрыва. Как сюда добрался — непонятно. Гэлу тормошил его, вроде бы заставляя встать. Тэлве поднял голову и сказал: — Да, слышу. Сейчас встану, — кровь и грязь застыли коркой, стянув ухо и щёку, пальцы на левой руке не шевелятся, рёбра отзываются болью при каждом вдохе. Это не считая множества мелких ран и ссадин. Остальные выглядели не лучше. Но они хотя бы были. — Тебе руку надо перевязать, — на середине фразы звон в ушах рассеялся, и Тэлве понял, что говорил слишком громко. Поморщился. Подумал, что надо бы найти плащ, от него можно отрезать полосы для перевязки. «Надо перевязать… Надо…» — слишком громкий голос Тэлве словно прорвал плотину в мозгу Гэлу, и обрывки мыслей рванулись в его голову все сразу, беспорядочно, почти наперегонки. Мелодии других пострадавших от нападения зверя квэнди звучали вокруг — какие-то надсадные, словно рваные, лишенные законченности и гармонии. И это красное. Красное на снегу… Эльф отчаянно пытался вспомнить зачатки целительских навыков. «Очистить раны… Сделать перевязку… Что еще нужно раненым?.. Обильное питье? Рядом река и ледник. Но… Слишком холодно, а тут не из чего развести огонь… Тепло и покой?.. Тоже, нет. Надо уходить, спускаться вниз. Быстро. Пока большинство еще в состоянии идти… Холод уже вгрызается в кости, тех, кто потерял много крови, он настигнет в первую очередь. Собрать все вещи, которые могут пригодиться… Оставить все лишнее… Интересно, этот зверь, он был один, или они промышляют стаями?..» — Тингрэлл! Рыжеволосый эльф продолжал стоять столбом на краю обрыва, без выражения глядя вслед сорвавшейся кошке, так что Гэлу пришлось почти кричать, чтобы привлечь его внимание. — Тинг, поднимись к… — квэндо запнулся, -… к Нэнле. Забери ее плащ… Он с трудом подавил в себе безумное желание попросить проверить, что с девушкой. И так все было слышно. Вернее, не слышно. Мелодия квэндэ Нэнле больше не звучала в мире. — Что?! — глаза Тингрэлла недоуменно расширились. — Зачем? И с внезапной обидой: — Как ты можешь?.. — Он. Ей. Уже. Не понадобится, — нарочито раздельно произнес Гэлу, ощущая себя почти негодяем. Что поделаешь, наши эмоции и здравый смысл не всегда советуют одно и то же. — Эрендис, Ингвэ… — взгляд квэндо вопросительно скользнул по фигуре товарища. Одежда местами порвана, руки и лицо в царапинах, кровавые пятна на рубахе, но вроде все не так серьезно, как у Тэлве и Тинвэ, на которого Гэлу почему-то даже смотреть опасался, только краем глаза отмечая, что он, Тинвэ, как-то неловко возится на снегу, тщетно пытаясь подняться на ноги. — Помогите Тинвэ. И, уже обращаясь к Тэлве: — Нет, вставать тебе не надо. Во всяком случае, пока. Эльф зачерпнул полную пригоршню снега, осторожно размял в пальцах. — Наклони голову. От соприкосновения с раной снег быстро таял, стекая по щеке Тэлве грязно-красными струйками. Кожа местами вспорота, местами разорвана ударом звериных когтей, изрядный клок волос висит кровавым лоскутом, Гэлу очень надеялся, что холод снежной массы хотя бы немного ослабит боль. «Нужен нож. И тонкая, негрубая ткань» Нож нашелся не сразу. Мокрые озябшие пальцы слушались с трудом. Квэндо несколько раз, согревая, дохнул на ладони, потянулся к подолу своей рубахи… Перевязка получалась не очень ровной и аккуратной, но держалась, вроде, крепко, да и кровь из очищенной раны уже почти перестала сочиться. — Что у тебя с рукой, Тэлве? И где еще тебя зацепило? — закончив с первой перевязкой, участливо спросил Гэлу. — С рукой? — Тэлве попробовал согнуть пальцы. Они послушно согнулись, но от них к локтю прокатилась словно волна огня. — Ох. Вроде. Цел. Краски и звуки вернулись, но с ними вернулось и кое-что похуже — дёргающая боль. После каждого слова приходилось останавливаться. Он зажал бок локтем — сразу стало полегче, хотя дышать всё ещё было больно. В голове гудело, это мешало сплести образы, но всё же так было проще, чем говорить вслух: — Руку ударил (катится кубарем, мелькают то небо, то камни, короткая жёсткая шерсть, удар о камень). Дышать плохо (урргха всей тяжестью обрушивается на эльфа, вышибает дыхание, хруст костей, пасть зверя возле самого лица, нужно сражаться… нет, уже не нужно.) Тень улыбки. Холодно. Беспокойство. Остальные? Этот малый десяток шагов наверх, к телу Нэнле, давался Тингрэллу тяжело и мучительно. Он готов был буквально возненавидеть Гэлу за то, что тот отправил его туда. Девушка, — нет, уже не девушка, тело, — лежало лицом вниз, светлые волосы беспомощно разметались по снегу и по хрупким плечам, изящная линия которых была безжалостно изломана ударом хищника. Тинг судорожно сглотнул, — от вида страшной раны на шее Нэнле его замутило. Плащ, который так некстати понадобился Гэлу, — надорванный, в пятнах крови, — бесполезно сбился на бок. Тонкая рука с непривычно вывернутым запястьем белизной почти не отличалась от горного снега. «Ей, наверное, холодно… лежать так… О чем это я?! О чем…» Странное ощущение покоя, — полного, «неживого», леденящего кровь серым дыханием небытия, — неожиданно нахлынуло на Тингрэлла. Он медленно присел на корточки возле того, что еще совсем недавно двигалось, шутило, огорчалось, восхищалось новыми впечатлениями, растерянно улыбалось, путаясь в подоле платья. Все ушло. Куда? Неужели ничего не осталось? Спокойный, почти отрешенный интерес. Кровь, — густая, темная, тягучая, — она была повсюду, настойчиво липла к пальцам, — холодом, небытием, пустотой. Квэндо осторожно приподнял тело девушки за плечи и перевернул на спину. Завязки плаща туго впились в кожу, запутались на шее при падении. «Она так совсем не сможет дышать… Надо развязать… Гэлу был прав, надо…» Шнурок поддался неожиданно легко, одним движением. Нэнле даже завязывала собственный плащ неловко, каким-то смешным неуверенным узлом. Тингрэлл вздохнул. Застывшее лицо девушки казалось удивленным и обиженным одновременно. — Прости меня… Нэнле. Ты… Знаешь, ты есть. Он осторожно дотронулся до своего лба, потом до груди, в глубине которой неровно билось сердце. — Тут… И вот тут. Ты есть, и ты будешь «быть»… Пока мы помним… Холодно. Пусто. Тихо. Как сквозь дымку, виднеются горы. Или это облака? Туман? Я упала? Почему ничего не слышно? Я упала, ударилась, но почему-то продолжаю падать всё дальше. Я ничего не слышу. Туман. Где же все, куда всё делось? Мы были в горах. Я нашла цветок. Но здесь его нет. Где это — здесь? Нэнле хотела встать, хотя бы сесть, повернуть голову, остановить это жуткое падение, но вместо этого продолжала падать. А где мои пальцы? А где я? Здесь ничего нет. И меня тоже — нет. Она помнила, что была не одна, были и другие — вот же, высоко над головой. Они светятся. Они пылают. Зовут? Я не могу подняться, они слишком высоко, я падаю и не за что ухватиться, мне не вернуться туда. Если бы сердце испуганно билось, дыхание бы перехватывало, и тогда было бы не так страшно, как в этом бесконечном полёте всё вниз и вниз и вниз. Хотелось зажмуриться, свернуться в клубочек, но было нечем, это была память тела, уже бесполезная. Ты не тело. У тебя было тело — его больше нет. Ты была песней. Теперь слушай. И она услышала — где-то далеко, за туманом, за призрачными горами звучат голоса. Вроде бы кто-то напевает, и вроде бы женщина плачет, и вроде бы жужжит веретено пряхи. Там горит костёр. Иначе почему туман так светится? Там тепло, там будут мне рады. Они смотрят на меня из невероятной дали, их лица печальны. Но они ждут меня. Я приду, сейчас, надо только открыть глаза, надо проснуться, и всё будет хорошо. Ингвэ пытался отдышаться. В ушах у него все еще стоял грохот, с которым зверь исчез за краем скалы. Правая рука, которой он сжимал камень и бил тварь, почти не слушалась. Эльф огляделся. Гэлу что-то говорит Тэлве, пытается помочь встать. Тинвэ лежит на земле. Надо бы подойти к нему, помочь… Нэнле… Ингвэ поднялся к лежащей неподвижно эльфийке, возле которой на корточках сидел Тингрэлл. Разум еще отказывался воспринять ее как неживое, не-живое. Ингвэ опустился рядом с ней на колени и провел рукой по лицу, закрывая ей глаза. Почему-то ему казалось неправильным, чтобы она так же лежала, смотря — нет, уже не смотря, — просто в глазах отражалось небо. Все закончилось внезапно. Только что мир был круговертью алого, белого, черного и золотого и вдруг замедлил вращение. Но не остановился вовсе — полз куда-то мимо Тинвэ, и от этого движения было муторно, и комок подкатывал к горлу. А может, все дело было в противном сладковатом запахе. Квэндо посмотрел на красное месиво, которое почему-то оказалось прямо под носом, и хотел было отодвинуться от него, но вместо этого ткнулся отяжелевшей головой в землю. А невидимый мир продолжал свое отвратительное кружение. И, наверное, от этого так жгло бок. Очень хотелось дотянуться до больного места и убрать то горячее, что впивалось, кажется, до самых ребер, но не было сил пошевелиться. Помочь Тинвэ… Просьба Гэлу вернула Эрендис, потрясенную свалившейся на квэнди бедой, к реальности. Девушка подошла к раненому — очень медленно, потому что ноги стали странно непослушными. Она никогда не интересовалась целительством. Тем более, что сколь-нибудь серьезные раны были редкостью среди квэнди. Бок Тинвэ был разодран и залит кровью, плоть торчала лохмотьями вперемешку с изорванной одеждой. Эрендис неловко опустилась на камни рядом с раненым, глядя на него расширенными от ужаса глазами. Растерянно оглянулась и поняла, что помощи ждать не от кого. Девушка протянула дрожащие руки к ране и настроилась на еле слышную мелодию Тинвэ, пытаясь сделать единственное, что могла в этой ситуации: попытаться согреть его, уменьшить боль. …Видимо, он каким-то образом оказался внутри костра. Только пламя совсем не грело — наоборот, было таким холодным, что Тинвэ начала бить дрожь. Но угли под ним были раскаленными, и никак не удавалось от них отодвинуться — казалось, они повсюду. Перед глазами, даже если опустить веки, плыло и качалось омерзительное красное марево. — Потушите костер, — пробормотал Тинвэ, сам не зная кому. И вдруг действительно стало легче. Жар, терзавший бок Тинвэ, начал уходить вверх, становясь горячими языками пламени, вытесняя тот, неправильный огонь. Угли, напротив, остывали. От них шло теперь приятное тепло, и квэндо тихо застонал от облегчения, чувствуя, что вот-вот уснет. — Нет, нет, нет, Тинвэ! — Эрендис с ужасом почувствовала, что сознание раненого угасает. — Не смей! Слышишь? Не уходи! Урргха нет, мы прогнали его… сбросили со скал. И Нэнле нет… эта мысль была настолько невыносима, что лишь на мгновение вспыхнула обжигающей искрой и тут же растворилась, угасла. Эрендис продолжала греть окровавленными руками бок Тинвэ, не решаясь сделать с раной что-то еще, не понимая, что нужно делать. Ее трясло от напряжения. — Мы победили, Тинвэ! — сбивчиво бормотала она, не замечая обильно текущих по щекам слез. — Мы победили урргха, и сейчас победим, и боль пройдет, и ты встанешь, и мы все вместе пойдем обратно, домой, к Озеру… нас же там ждут, нас встретят, тебе помогут, вылечат, все заживет. Ну, мы же не сможем тащить тебя на себе всю дорогу, ты должен встать. Не уходи, ну, пожалуйста, Тинвэ! Ты должен быть! Слышишь? Ты должен быть с нами, ты должен быть в мире. Ну, скажи что-нибудь! — Я хочу спать, — пробормотал Тинвэ, пытаясь устроиться поудобнее. Но чей-то голос продолжал упорно звать его, и квэндо с крайней неохотой открыл глаза. И увидел совсем рядом заплаканную Эрендис. От изумления Тинвэ даже спать расхотелось. — Ты — плачешь?! Что стряслось? Он дернулся было встать, но тут же скривился от боли и опустился обратно на снег. — Что случилось, Эри? — Ты полез прямо в пасть урргха, вот что случилось! — яростно выпалила девушка. — Не смей снова уходить! И вдруг почувствовала: что-то изменилось в мелодии Тинвэ. Кровь начала останавливаться, и края раны под пальцами Эрендис медленно и неохотно, но все же сходились. Получается! — Да здесь я, здесь, — Тинвэ оторопело смотрел на девушку, совершенно не понимая, почему та на него злится. — Я и не собирался никуда уходить, честное слово. Он кое-как приподнялся на локте и попробовал оглядеться. Мир опять закачался. — Где остальные, Эрендис? — тревожно спросил квэндо, очень стараясь не свалиться обратно. — И где урргха? — Лежи! — прикрикнула на него Эрендис. — Не мешай! Нет больше урргха, в пропасть скинули. Она решилась наконец посмотреть на его рану. Правда, выглядела та ничуть не лучше — то же пугающее красное месиво, ничего не понять. Но Эрендис чувствовала: края разрыва сошлись совсем и кровь перестала течь. Девушка отважилась убрать руки — вроде, хуже не стало. Надо сделать что-то, чтобы рана не открылась, когда Тинвэ начнет шевелиться. Перевязать… вот только чем? Эрендис кое-как оторвала широкую полосу от подола своей новой рубахи — добротная ткань поддалась с трудом. — Приподнимись, — сердито велела девушка Тинвэ. — Да осторожно ты, бестолочь! Испортишь все! Тинвэ послушно приподнялся, морщась от боли. На ругань он решил не обращать внимания: в конце концов, Эрендис никогда не отличалась ласковым нравом. И потом, она сейчас помогала ему. Стараясь не помешать деве, Тинвэ повернул голову и попытался найти глазами других сородичей. Чуть поодаль Гэлу что-то делал с рукой Тэлве. Остальных не было видно. Квэндо попробовал вслушаться, но мир, казалось, был далеко-далеко, и музыка его сливалась в неясный гул, в котором не удавалось разобрать отдельных мелодий. — Эрендис, пожалуйста… что с Нэнле? Урргха сильно поранил ее? — Нэнле… с ней рядом Ингвэ и Тингрэлл, — Эрендис постаралась сосредоточиться на перевязке, избегая смотреть в лицо Тинвэ. — Я… не слышу ее. Но они ей помогут, все будет хорошо. Повернись немного… вот так. По щекам снова заструились слезы, девушка всхлипнула, злясь на себя за слабость, и вытерла лицо ладонью, вымазав его кровью. Будь у Тинвэ больше сил, он бы немедленно отправился лично выяснять, что с Нэнле. Но квэндо сильно сомневался, что сумеет встать на ноги, и рассудил, что, пожалуй, лишь помешает сородичам. Ингвэ и Тингрэлл вполне могут справиться сами. А ему, Тинвэ, надо сейчас отлежаться и прийти в себя. Иначе он превратится в изрядную обузу для спутников. — Эрендис, дай мне воды, — попросил квэндо. — Сейчас, — с облегчением ответила девушка, радуясь, что не нужно отвечать на вопросы о Нэнле, что можно еще немного отложить выяснение, что с той случилось. Что случилось страшное, Эрендис чувствовала, но упорно гнала мысли об этом, чтобы сохранить способность хоть что-то делать. Потому что, если открыть сознание тому, что произошло, тому, чего не должно быть в мире, останется только лечь лицом в снег и больше не шевелиться, не слышать, не чувствовать ничего. Снег… Вода! Тинвэ попросил пить. Эрендис закрепила повязку, встала и огляделась, высматривая чистый снег. Пришлось подняться немного по склону, и это заняло много времени, потому что руки и ноги дрожали. Эрендис набрала снег в пригоршню и принялась с жадностью глотать его. Ей внезапно стало очень холодно, зато сознание прояснилось. Она вымыла снегом лицо, потом набрала еще и вернулась к Тинвэ. — Вот, — Эрендис поднесла ладонь к губам раненого. Тинвэ обхватил протянутую руку пальцами и принялся жадно хватать губами снег. Челюсти сводило от холода, квэндо опять начала бить дрожь, но остановиться он не мог. Наконец, снег кончился, и Тинвэ едва не застонал от разочарования: мало. Отпустил руку Эрендис, откинулся на спину, закрыл глаза. Хотелось поблагодарить деву за помощь, но не было сил ворочать языком. Тинвэ снова начало клонить в сон. Тэлве видел, что Эрендис склонилась над Тинвэ — и тот вроде бы пытается встать. Раз Эрендис ругается, значит, всё в порядке. А Ингвэ и Тингрэлл вроде бы помогают Нэнле… — Пустота. Печаль. Почему? Мысленный вопрос Тэлве застал Гэлу врасплох. Он не мог объяснить «небытие», которое случилось с Нэнле, не мог подобрать образ небытия, и не мог назвать происшедшее точным словом. «Если бы среди нас был Румил… Он, наверное, мог бы… Я — нет» — Нэнле… Она ушла… Как когда-то Мэльмэ, помнишь… Мысленный образ: неподвижное тело, последний отголосок знакомой мелодии тает, сливаясь с музыкой мира. — Остальные… Остальные все тут. Урргха серьезно помял Тинвэ. Да вот ты… Бок болит? Гэлу озабоченно нахмурился, глядя, как Тэлве прижимает руку к ребрам, покачал головой, размышляя вслух: — Если так тебе легче, давай попробую очень туго перевязать место удара. Это, наверное, пока все, что можно сделать прямо сейчас. Встать сможешь? И добавил виновато, словно извиняясь за то, что не в состоянии предложить раненому покой: — Уходить отсюда надо… Вернулся Тингрэлл, молча протянул Гэлу плащ Нэнле. Почти с ужасом посмотрел на бледную, как горный снег, Эрендис, склонившуюся над Тинвэ, и мысленно обратился к другу: растерянность, холод и пустота. Тинвэ тоже собирается уйти? Гэлу, отрицательно замотав головой, хрипло позвал девушку: — Эрендис, как там Тинвэ? Задавать вопрос, может ли раненный квэндо встать на ноги, судя по доносившимся причитаниям, кажется, было глупо, поэтому Гэлу спросил иначе: — Как ты думаешь, можно сейчас его поднимать? Эрендис не ответила на вопрос — только зло тряхнула головой. Тинвэ опять проваливался в забытье, и она не понимала, как удержать его. — Ты хотел знать про Нэнле? — резко спросила она раненого, в панике от того, что он вот-вот уйдет, перестанет быть, и она уже ничем не сможет помочь ему. — Ну, так иди и посмотри на нее сам! С этой глупой слабачкой и так уже все возятся! Синие глаза приоткрылись. — Она не слабачка… — прошептал Тинвэ. Это небольшое усилие оказалось последней каплей. Тишина навалилась на квэндо, сдавила тяжелыми теплыми лапами, а сил противиться ей уже не осталось. Мир исчез. Тингрэлл ошалело уставился на Эрендис: он случайно услышал ее слова, адресованные к Тинвэ. И на лице его при этом промелькнуло такое выражение, будто он увидел, по меньшей мере, Черного Всадника. Квэндо даже открыл было рот, собираясь сказать девушке что-то, но передумал. Такие слова недостойны квэнди, «тех, кто говорят»: лучше не уметь говорить вовсе, чем уметь говорить такое. Вместо этого, сглотнув тяжелый соленый ком в горле, Тингрэлл ответил на прозвучавший вопрос Гэлу: — Можно. Сейчас уже можно. Тинвэ больше не чувствует боли…