Авторы текста: Дайниэль, Тэсса Найри
Период, когда происходят события: от пробуждения квэнди до начала Войны Стихий _____________________________________ Известие о том, что драконят нужно учить, оказалось для Мелькора неожиданностью. Он совсем упустил из виду, что оннар пришли в мир детенышами, которым только предстояло стать могучими воинами. И то, насколько сильными, мудрыми и управляемыми они будут, зависело от Поющих Удуна. Так что воспитанием юных драконов Вала решил заняться лично. И немедленно. Восставший направился было к Драконьей пещере, но передумал. Если разговаривать со всеми юными оннар сразу, они будут мешать друг другу. Еще и ревновать начнут, чего доброго. Лучше беседовать с каждым наедине. Начать Вала решил с Истабэрона. Сарин была занята подготовкой Лисички к походу, и отвлекаться ей сейчас не стоило. — Иди в свою норку, — мысленно позвал Мелькор Радужного. Ощутив чей-то зов, дракончик вздрогнул и выпустил из лап вытянутое до предела крыло Нарлуин. Ледяная совсем недавно придумала новую забаву с растяжкой крыльев, уверяя всех, что от этого они будут расти быстрее. Стаби сильно сомневался в таком методе, но возражать драконочке, скорой на обиду, не стал. — Прости, Нарли, — Радужный виновато переступил с ноги на ногу, — но мне надо в норку. — Хочешь спать? Жалко. Ну, ладно, я Звездного попрошу, — и изумрудный глаз тут же выхватил мерцающий силуэт на выступе под потолком. Истабэрон послушно направился к своей норке, бережно храня в памяти прикосновение мысли, его позвавшей — необыкновенной, будоражащей, ласковой и мощной одновременно. На всякий случай он быстро перебрал в уме все свои последние проделки, но ничего такого, что бы осталось скрытым и грозящим последствиями, не обнаружил. Приободренный этим соображением дракончик нырнул в узкий лаз, пробрался вглубь и улегся на дно пещерки. — Уфф! — невольно вырвалось у него от удивления: в дальней стенке открылся проход, словно приглашая Стаби ступить на неизведанный путь. Похоже, впереди его поджидало какое-то приключение. Тут же забыв про всякую осторожность, дракончик нырнул в новую нору… … И вынырнув в каком-то просторном логове, невольно зажмурился от света. Стена бесшумно сомкнулась за спиной Радужного. — Найрэ, Истабэрон, — негромко сказал Мелькор. Вала сидел за столом в своем кабинете и с интересом смотрел на дракончика. — Найрэ, — неуверенно ответил Радужный, и когда черный зрачок вытянулся в щелку, принялся с интересом разглядывать майа, сидевшего за столом. Почему-то в памяти сразу всплыл образ Сайрона. Этот майа был похож на него, только… больше. Мно-о-ого больше. Больше всех, кого успел узнать дракончик за свою недолгую жизнь. Шкура Стаби сначала потемнела, а потом по ней пробежала короткая радуга. Дракончик смотрел так, словно видел Восставшего впервые. Мелькор слегка удивился, что будущий Хранитель Знаний не запомнил того, кто завершил мелодию, начатую Сарин. Кроме того, Истабэрон казался намного более сдержанным — или робким, — чем другие драконята. «Растерянный, беззащитный и неловкий», — сказал об этом малыше Луин. Так ли это на самом деле? Или Радужный хитрит, стараясь казаться слабее, чем есть на самом деле? — Я решил, что тебе интересно будет прогуляться в новое место, — ободряюще улыбнулся Мелькор. — Ты ведь здесь еще не был. — Не был… — словно эхо повторил дракончик, вслушиваясь в отголосок мелодии, казавшейся все более и более знакомой. Стаби сделал осторожный шаг вперед и, чуть склонив голову набок, спросил: — А ты кто? Я тебя не видел, но я тебя знаю. Ты все время здесь, да? Чтобы пояснить, что он подразумевал под «здесь» не эту маленькую пещеру, где сидел майа, а весь мир, таинственный и непознанный, Радужный распахнул крылья, очертив ими широкие полукруги. — Везде, да? Присущее ему любопытство снова вступило в борьбу с напутствием Сайрона, и дракончик начал волноваться — опять он задает вопросы вместо того, чтобы слушать. — Я Вала Мелькор, — сказал Восставший. — И я не везде. Везде — моя Музыка. Он замолчал, не уверенный, что дракончик хоть что-то понял. То, что казалось очевидным для Поющего, было не так легко объяснить онна. — Вала? — вконец заинтригованный Стаби сделал вперед еще несколько семенящих шажков. — А что такое Вала? — Валар — сильнейшие из творцов мира, — объяснил Мелькор. Упоминать о собратьях было не слишком приятно, но Радужный должен был получить как можно более полное знание об Арде. Иначе какой из него Хранитель? Впрочем, об Эру Восставший все же предпочел не говорить: тот, по его мнению, не столько творил мир, сколько мешал Айнур петь. Глаза Стаби сверкнули. — А Тулкас, Оромэ и Ульмо — тоже Валар, так, Создатель Мелькор? Он замер, как перед прыжком, словно боясь спугнуть внезапно возникшую и витавшую где-то рядом тайну. — Почему ты так решил? — спросил Восставший. — Так майа Луин сказал: «У Валы много братьев и сестер», — ответил Стаби и, желая подтвердить свои выводы, добавил. — Ведь если я дракон, а Анки и Гвайви — мои братья, значит, они тоже драконы, а не… орки и свинки. Однако тут дракончик вспомнил, как Сайрон назвал их волчатами, и смутился. — Ты видел орков? — быстро спросил Мелькор. По мнению Валы, драконята были еще слишком малы, чтобы встречаться с некоторыми обитателями Удуна. Чего доброго, научатся чему-нибудь неподходящему, а то и на драку нарвутся. — Или тебе о них тоже Луин рассказывал? — Нет, майа Луин рассказывал про эрухини, а орка майа Ррао показывал, и еще большого змея — он любит принимать разные облики, — ответил Радужный. Ощущение тайны стало еще острее и так защекотало в ноздрях, что дракончик не удержался и фыркнул. Восставший кивнул. Любовь Ррао к смене обликов могла очень пригодиться, когда придет время обучать драконят боевым навыкам. В дополнение к иллюзиям. — Тулкас, Оромэ и Ульмо — тоже Валар, — подтвердил Мелькор. — Что ты знаешь о них? — Ульмо — Владыка вод, — осторожно начал Стаби, вспоминая разговоры Кэлейра. — Его дом в Море, — сделав еще несколько шажков вперед, дракончик уселся перед столом. — А про Тулкаса и Оромэ майа Луин рассказывал, что они сюда могут заявиться. Вот: «Вероятно, Тулкас, можетЮ Оромэ… Хотя, думаю, Тулкас предпочтет драться один на один, а Оромэ со своими майар — одной охотничьей стаей», — воспроизвел он по памяти слова Синего и добавил. — А еще он нам их показывал, и Нахара тоже. — Тулкас и Оромэ рано или поздно придут в Эндорэ, — спокойно сказал Вала. — Но это противники не для вас. Вот их майар — да. Тулкас тоже, скорее всего, явится с подручными. А еще сюда могут пожаловать Ауле и Ульмо. Возможно, Йаванна. Но эти Валар скорее попытаются перепеть земли, чем станут сражаться. О задумчивости дракончика говорили медленные переливы цвета на шкуре и крыльях. Некорое время он молчал, склонив голову набок. Искристые зеленоватые глаза поблекли, и к тому моменту, когда Стаби заговорил, стали прозрачно-серыми. — Лучше поздно, а то мы не успеем вырасти, — в рассудительный тон Радужного вкрался тихий вздох. — Задержать их может или страх, или какие-то дела в Амане, — Вала намеренно говорил с Истабэроном так, словно тот был уже взрослым. В конце концов, начал же Глаурунг плеваться огнем, пусть и понемногу. И у других драконят проявляются заложенные в мелодии способности. А Радужному, в отличие от остальных, чтобы войти в силу, не требуется вырастать до размеров взрослого дракона. Правда, чтобы воспринять, запомнить и переработать все сведения о мире, Истабэрону все равно понадобится время. На мордочке Радужного застыло удивленное выражение — он пытался уяснить взаимосвязь между неизведанным понятием страха и задержкой. Для дракончика это чувство было достаточно новым — единственный испуг приключился с ним в штормящем бассейне Кэлейра. Хотя он тогда не успел по-настоящему испугаться. А как можно испугаться по-настоящему? Вопросы снова крутились на кончике языка, и Стаби, ни на мгновение не забывая слова Волка, покрепче сжал челюсти. — Спрашивай, если непонятно, — посоветовал Мелькор, заметив, что собеседник явно озадачен. — Иначе ты можешь упустить что-то важное. От слов Валы дракончик растерялся еще больше. Прошло время прежде, чем он решился: — Создатель Мелькор, а как страх может задержать? Первый вопрос словно прорвал плотину, и теперь в очереди толкалась целая куча, но особенно настойчивым был один — вопрос о вопросах. — Тот, кто хочет сделать что-то, но опасается, зачастую начинает действовать не сразу, — ответил Восставший. — Готовится отразить опасность, ждет подходящего момента. Валар боятся меня, поэтому вряд ли они решатся просто взять и прийти в Эндорэ. Стаби сдался, и вопрос выскользнул наружу: — Создатель Мелькор, а почему они тебя боятся?.. Мне так много надо спросить, но Создатель Сайрон сказал, что это нехорошо, когда много. Он говорил, что будущему Хранителю Знаний лучше учиться хранить вопросы, и что иногда ответы на них находятся прямо перед глазами. Но как я могу увидеть то, что никогда не видел? — Тебе нужно уметь и то, и другое, — объяснил Мелькор. — И правильно задать вопрос, причем именно тому, кому следует. И найти ответ самому, наблюдая и думая. А самое главное — понимать, когда следует спрашивать, а когда лучше промолчать. Что до Валар — они знают, что я буду сражаться за Эндорэ. Один раз я уже прогнал их отсюда. — Прогнал? Воображение дракончика услужливо нарисовало картинку грозного, плюющегося огнем Глау-Мелькора, разгонявшего по своим норкам Анки-Тулкаса, Гвайви-Оромэ, Ульмо-Кэлейра… Глаза Стаби оживленно сверкнули, и на мордочке возникло хитрое выражение. Дракончик внезапно ощутил себя охотником, точно таким, как Гвайви и Анки, когда они попали в подвал Тевильдо. Только сейчас охота шла не на крысок, а на… на то, чему он еще пока не знал названия, но когда-нибудь обязательно узнает. Стаби подошел вплотную к столу, поднялся на задние лапы и, положив голову на столешницу, заглянул в глаза Создателю. В немигающем взгляде дракончика возникло нечто, чему трудно найти название, но оно, как упрямый побег, пробивавший опавшую листву, произрастало из желания знать, а сознания Валы коснулся настойчивый шепот: — Расскажи-покажи. И Мелькор показал. Безмятежный и скучный Альмарен. Ленивые и вялые келвар, медленно текущие реки, едва шевелящаяся листва. И два Светильника, заливающие все ровным неподвижным светом. Зеленая полянка у тройного водопада. Радость и надежда в глазах Тхориэн: «Приветствую… дома. Далеко не всем майар по сердцу покой». Счастливые балроги: «Мы будем танцевать с тобой, Владыка!» Плавится и течет камень от жара огненных духов. И обретает новую форму по воле Старшей Стихии. Многоярусная подземная крепость. Просторные залы, связанные паутиной коридоров. Наурворн-эн-Удун, будущий дом, где пока нет никого, кроме Темного Валы и его верных балрогов. Испуганный зов Тевильдо: «Мелькор! Беда!» Дальний звук рога — враждебный, царапающий слух. Яростный, злой смех. Оромэ и Тулкас. Враги. Удар — всей мощью по одному из Светильников. Огромный столб вздрагивает, начинает крениться, падает. Ослепительно-яркое пламя охватывает землю. Вскипают и испаряются озера и реки, рушатся горы, горят леса. Бешеный полет через все Эндорэ, с севера на юг — ко второму Светильнику. Удар на пределе сил — Ормал валится, поднимая новую разрушительную волну Диссонанса. Восставший мчится на север, чтобы спасти, сохранить свою крепость. Земля трясется, кое-где обваливаются своды подземных залов, и все-таки Наурворн-эн-Удун выдерживает удар. Разоренное Эндорэ, исковерканное борьбой Стихий. Брошенное прежними хозяевами. Новые владения Валы Мелькора. Истабэрон как губка впитывал новые образы, звуки и запахи. В большинстве своем непонятные, но от этого не менее устрашающие и завораживающие, они толкались и пихались, норовя занять лучшее место в памяти. И только когда дракончик справился с первым волнением, стало ясно, что суетиться не стоило: каждый образ займет свое место и запечатлится навечно. — Я думаю, такого даже Глау испугался бы, — задумчиво резюмировал Стаби, когда в его глазах угасли последние сполохи пожаров. Мелькор задумался. Глаурунг должен был вырасти неуязвимым к жару, но пламя Светильников — другое дело. — Диссонанс страшен для всех, — сказал наконец Восставший. — И для драконов, и для майар, и даже для Валар. Если бы Глаурунг оказался там, ему пришлось бы спасаться бегством: такого противника силой не одолеть! — Значит, Глаурунгу надо учится быстро бегать, — все так же задумчиво добавил Радужный. — Крыльев-то у него нет. Но тут в глазах дракончика вспыхнуло прежнее любопытство, и один за другим посыпались новые вопросы. — А что такое Диссонанс? Если ты Вала, значит, он для тебя тоже страшен? Он самый страшный в мире, да? — Диссонанс — это столкновение несовместимых мелодий, — ответил Восставший. — Он разрушителен для моих творений. Он может развоплотить майа. Для меня он мучителен, как и для других Валар. Но он — не самое страшное в мире. Орки, к примеру, его не ощущают. Самое страшное — для каждого свое, Стаби. — Для каждого свое? — от удивления дракончик присел на хвост и смолк, погрузившись в раздумья. Только глаза внимательно следили за Валой. Когда в голове Стаби сложилась очередная головоломка, на свет выскочили очередные вопросы. — Значит, каждый носит страшное с собой? — и Радужный добавил с сомнением. — А оно точно у всех есть? Вот у меня, наверное, есть — я его в бассейне нашел, а у Анки и Нарли, кажется, нет. — Что ты нашел в бассейне? — удивился Мелькор. — И в каком именно? — У Кэлейра, — смущенно ответил Стаби и почти совсем скрылся под столом, — когда Создатель Сайрон шторм делал, а я туда свалился. Я ведь думал, что хорошо плаваю. А пловец из меня получился не лучше, чем из рыбки — летун. — А ты до этого плавал? — спросил Вала, наклонившись так, чтобы видеть дракончика. — Может быть, все дело в волнах? В шторм плавать труднее. — Немного плавал с Кэлейром, — чуть бодрее ответил Радужный. — А волны, да — страшно. Теперь Анки надо мной смеется. Я ведь Гвайви плавать учил, а сам чуть не… Дракончик запнулся, задумавшись над тем, что же с ним чуть не приключилось. Он еще не имел понятия о смерти, и пока что наиболее близкой аналогией для него оказался Диссонанс, так что новые вопросы добавились к уже порхавшей вокруг стайке их предшественников. — Создатель Мелькор, а чего я тогда так испугался? Чем страшно, если не выплывешь? Это тоже был Диссонанс? — Если не выплывешь, лишишься облика, — Вала подхватил дракончика ладонью под живот и одним ловким движением поставил на стол перед собой — так было удобнее разговаривать. — Это очень неприятное ощущение. И сам бы ты потом вряд ли смог восстановить свое тело. Хотя я бы помог, конечно. Сейчас это легко. А вот когда вы вырастете, вернуть вам былую мощь в случае развоплощения вряд ли будет возможно. Обласканный Стаби буквально расцвел — всеми цветами радуги по спинке и крыльям, но все же не стал долго красоваться впустую. — Значит, когда мы станем большими, мы должны быть осторожны? Это будет не так просто, — дракончик вздохнул, — Глау и Сарн часто об этом забывают. — Глаурунг и Сарнаур — бойцы, — объяснил Мелькор. — Осторожность не в их характере. Да и развоплотить их будет очень непросто. Как, впрочем, и любого из вас, когда войдете в силу. Просто следует знать свои уязвимые места и не рисковать без нужды. — А как их узнать? — озадаченно спросил дракончик. — Одно ты уже узнал, — сказал Вала. — Для тебя могут быть опасны сильные волны. Значит, в следующий раз ты это учтешь и будешь осмотрительнее. Конечно, не все стоит пробовать на себе. Побольше наблюдай за другими, Стаби. Думай. Учись предугадывать возможные последствия своих и чужих действий. Пока ты в мире недавно, поэтому это трудно, но чем больше ты будешь узнавать, тем легче тебе станет. — Да… — протянул Стаби, усиленно переваривая информацию, и вопросительно взглянул на Валу. — А если этих уязвимых мест вдруг окажется слишком много, то можно совсем… забояться. — А вот бояться как раз не стоит, — возразил Восставший. — Во-первых, уязвимость можно уменьшить. Например, тренироваться, чтобы плавать лучше. Во-вторых, искать обходные пути. Например, плыть не самому, а с помощью Кэлейра. Или попросить его сплавать куда-то вместо тебя. Или подождать, пока волнение закончится и плыть по спокойной воде. Думать надо, а не бояться. — Я думаю, — понуро буркнул Радужный. — Думаю, не видишь разве? Казалось, дракончик сейчас совсем стушуется и замолчит от упрека Мелькора — он ведь действительно думал, и подкинутая Валой новая мысль уже крутилась, вертелась и примерялась с разных сторон. В результате Стаби вскинул голову и с хитрым видом сказал: — А мне нравится. Весь его вид говорил о том, что теперь уже дракончик ожидает вопросов от Создателя. — Что тебе нравится? — улыбнулся Вала. — Думать? — Ну, да. Ту мысль, которой ты поделился, — вид у Стаби теперь был почти счастливый. — Про обходные пути. Вот, например, попробовать загребать жар лапами Глаурунга, а разборки с Анки устраивать в присутствии Нарли. А еще на звезды можно взглянуть глазами Элленаро… Замечтавшийся дракончик уже прикидывал, как еще можно использовать своих соплеменников для собственной выгоды, однако не забывал внимать тихому голоску разума. — Только надо быть очень умным и хитрым, чтобы никто не понял, что я вожу их обходными путями, да? — Вообще-то я имел в виду, что ты можешь договориться с собратьями. Попросить их о чем-то, — заметил Мелькор. — «Водить обходными путями» — искусство очень полезное, но не в отношении соратников. Кстати, а из-за чего ты ссоришься с Анкалагоном? — Договориться? — на мордочке дракончика все четче проступало разочарование, но он снова думал новую мысль. — Договориться можно, когда… когда тебе есть, что предложить взамен. А у меня ничего нет, — Стаби вздохнул, — и я ничего не умею, даже знания хранить не умею. А те, что есть, никому не нужны… Разве что свинкой поделиться? Так каждому своей доли хватает. «Водить» мне больше нравится. Еще бы знать, кто такие соратники и не-соратники, чтобы их не перепутать. Радужный вопросительно глянул на Мелькора, надеясь, что вполне удачно обошел неприятный вопрос об Анкалагоне. — Соратники — те, с кем у тебя общий дом, который надо защищать, и общие враги, с которыми следует сражаться, — объяснил Мелькор, усмехнувшись про себя: хитрый дракончик уже пытался «водить обходными путями» его самого. — Если вы не будете действовать сообща, вы не сможете победить, Истабэрон. Потому и важно, чтобы вы научились договариваться. Между прочим, я задал тебе вопрос, Хранитель Знаний. Стаби вздохнул и с самым честным видом заглянул в глаза Вале. — Сейчас отвечу. С соратниками понятно. Только, похоже, про них надо Анки рассказывать. Он меня бесполезным считает и не хочет видеть во мне соратника. — Так ты из-за этого решил, что ничего не умеешь? — сочувственно спросил Вала. Наклонился ближе к дракончику и погладил гладкую прохладную чешую. — На самом деле, вам всем еще многому нужно учиться. Кстати, а почему ты считаешь, что не способен хранить знания? Стаби наслаждался невиданной лаской, и шкурка его расцветилась переливами ярких красок. Сейчас даже признание собственной беспомощности не казалось таким обескураживающим, а все было просто и само собой. — А я и так ничего не умею, ни стрекаться молниями, ни ветер делать, ни плеваться огнем или холодом, ни под водой дышать. Только учиться мне нравится, но со знаниями все равно трудности. Да, Создатель Сайрон объяснил, что их надо хранить в себе для верности, а они все время норовят наружу выскочить и разбежаться по соратникам. — Разбежаться по соратникам? — Мелькор не выдержал и рассмеялся. — Да, малыш, Сайрон прав: нельзя допускать, чтобы знания разбегались, — он почесал дракончика под подбородком и добавил уже серьезно. — Знания — твое оружие, Истабэрон. Если Глаурунг начнет дышать огнем куда попало, он не только может случайно повредить кому-нибудь из своих, но и попусту израсходует пламя. И на время утратит свою способность. То же самое с молниями Анкалагона. Любая сила имеет границы. Тут он на мгновение запнулся, подумав, что не имеет представления о границах силы Единого. Впрочем, Эру остался за пределами мира, и пока его можно было не принимать в расчет. — Тебе нужно научиться не только собирать и запоминать, но и направлять знания, — сказал Вала. — Нужно понимать, когда, кому и что следует сообщить. Тогда соратники будут ценить тебя и просить совета. Тогда любой из них сам предложит помощь тебе. Стаби от такого количества внимания и ласк совсем разомлел. Наверное, будь он лучше знаком с Тевильдо, даже замурлыкал бы от удовольствия, а так получилось, как это обычно бывает с маленькими дракончиками: — Я и так ш-штараюшь. Пыталш-ша Гвайви по моему ш-шовету плавать учитш-ша — не научилш-ша. Ш тех пор Анки ещ-ще больше ш-шмеется и жадирается. — А зачем Гвайви понадобилось учиться плавать? — поинтересовался Мелькор. — А он в баш-шейн швалилш-ша, — дракончик даже глаза закатил, — надо было шпаш-шать. — И что же ты ему посоветовал? — спросил Вала, продолжая слегка почесывать шею дракончика. Сейчас Стаби до смешного напоминал Мелькору Тевильдо. А ведь ему, бедняге, одиноко без Сарин! Пожалуй, надо сказать майэ, чтобы уделила внимание своему онна. Не все же время она занимается с Лисичкой. — Пошоветовал ему полетать в воде, как рыбки летают. Стаби хорошо помнил обстоятельства встречи с майар Нерсимиен и Тевильдо, помнил и выплеснувшихся из бассейна рыбок. — Жаль, что рыбки не могут летать в воздухе, только прыгают — крылышки у них маленькие, — вздохнул он. — Было бы красиво. — Рыбки… — задумчиво проговорил Мелькор. — С крылышками. А почему бы нет? Но петь одних только рыбок неинтересно. А вот если взять с собой Киэлмэ и Луина — и создать озеро. Огромное, чтобы летающим рыбам не было тесно. И пожалуй, с соленой водой. Вала продолжал машинально гладить дракончика, но мысленно уже мчался над Эндорэ, выбирая место для будущего творения. Что-то немного изменилось. Стаби молчал, а новых вопросов не было. Он приоткрыл один глаз, потом второй, с интересом наблюдая за Валой. — А ты мне их потом покажешь? — словно издалека донеслось до Мелькора. — А? — Восставший моргнул и посмотрел на Радужного. — Да, конечно. Можно и не потом. Если хочешь, я возьму тебя с собой, когда мы будем творить их. Только, — голос Валы стал строгим, — пока мы будем петь — никаких вопросов. Стаби буквально остолбенел от такого нежданного счастья, только шкурка налилась сочными цветами радуги и золотистыми яхонтами засверкали глаза. Когда же оторопь прошла, дракончик проникновенно дал обещание: — Никаких вопросов! Я буду нем… как рыбка!Хранитель знаний
14 февраля 2023 г. в 20:27