***
Если мои читатели до сих пор со вниманием следили за повествованием, то они вряд ли удивятся, услышав, что жизнь во Флатландии несколько скучна. Разумеется, я отнюдь не хочу сказать, будто у нас не происходит битв, заговоров, беспорядков, интриг и тому подобных явлений, призванных разнообразить историю. Не стану также отрицать, что причудливая смесь проблем жизни и математики, непрерывно выдвигая различные гипотезы и предоставляя возможность для немедленной их проверки, вносит в наш быт оттенок, который вряд ли ощущаете вы в своем Трёхмерии. Говоря о том, что жизнь во Флатландии скучна, я имею в виду ее эстетический и художественный аспекты. Если подходить к жизни с этими мерками, то она действительно очень скучна.***
— Я всё ещё не совсем уверен, Мистер Сайфер. Точнее, мне нравятся оба, но так сложно выбрать один, если вы понимаете что я имею в виду. — О, конечно. Чёрный или белый? Действительно, очень сложный выбор. Покупатель не заметил сарказм со стороны Билла, но это было ожидаемо: мог ли тот, кто никогда не видел цвета — возможно никогда и не думал об их существовании — по настоящему иметь выбор? Плоские умы в плоском мире. Как же подходяще. — Да, разумеется, — сказал Шестиугольник, совершенно не подозревая о мыслях Билла. Он держал по трости в каждой руке, как бы проверяя их вес. — Какой из них, на ваш взгляд, самый жёсткий? — Ставлю на тот, которым вы ударите кого-то по углу. Это заставило клиента рассмеяться. — Хах! Я должен быть быстрее, когда в следующий раз встречу своих коллег, а не то будет больше проблем, чем это может стоить, — сказал он и вернул своё внимание к тростям. — Решения, решения, — пробормотал он, его глаз сосредоточенно сузился, пока Билл пытался воздержаться чтобы не закатить свой. Это тоже был хирург. Если он так же быстро думает во время работы, Билл не может представить, что многие уходят из клиники живые. Он огляделся пока ожидал окончательного выбора клиента. Его отец оставил ему магазин, который занимался в основном с прекрасной одеждой, и опасался любого изменения на этот счёт. Он опасался любых изменений, если быть честным. — За все браться — ничего не уметь, — пробормотал он, когда Билл предложил купить магазин по соседству, а также снести стену, чтобы сделать более крупный магазин, где они могли бы заниматься большим, чем просто шляпами, галстуками и причудливыми безделушками. Лучше, чем уметь лишь что-то одно, — Билл помнил свой ответ, зарабатывая взгляд со стороны и ни одного стоящего ответа. И конечно же, покупка магазина по соседству и расширение этого места, было первым что он сделал как только взял владение бизнесом в свои руки, его отец был ещё тёплый в могиле. Он превратил новую часть магазина в ломбард, и дело шло отлично. Плюс, может быть или не может быть какое-то денежное кредитование, идущее со стороны. Ещё это было весело: за счёт интересных сделок и торгов. В любом случае более интересных чем наблюдение за тем как старый чудак выбирает трость. Тут был ещё один парень, разглядывающий его товары, но это был Равнобедренный, так что он мог дать старику приоритет — несмотря на то, что он пришёл позже и был совершенно скучным. — Если вы спросите меня, это зависит больше не от трости, а от того как вы её держите, — наконец произнёс Билл, сам беря одну в свои руки. Он облокотился на неё, придерживая свою шляпу. На нём также был галстук; он ему шёл, как говорил он сам. — Если вы спросите меня, то выглядите как будто вы используете костыль. Я знаю что вы выше этого. Я безусловно так думаю, — думал он, — половина ваших сторон и в два раза больше стиля. Это рассмешило Шестиугольник. — О, но как старик, я могу использовать костыль, так что всё продумано, — сказал он и снова посмотрел вниз — Знаете, я думаю что возьму чёрный. — Отличный выбор, — сказал Билл и даже звучал правдоподобно. Как минимум этого было достаточно, чтобы удовлетворить парня и сделать так чтобы он заплатил и ушёл. Билл даже начинал бояться что он останется до закрытия, пытаясь выбрать между чёрным и белым. Насколько он бы остался, выбирая между семью цветами, каждый из которых заставляет ненатренированный глаз болеть? Билл нахмурился. Нужно признать, что было несколько вещей на собраниях, которые он терял и возможность видеть цвета была одним из них. Но ему объяснили как это делать, и если он правильно разложит карты, то приобретёт что ему нужно, так что никто не заметит, и он сможет сделать немного сам. Кроме того, ломбард был прекрасным прикрытием чтобы добраться до-- — Извините, сэр, я могу вас побеспокоить? Билл поднял взгляд, убеждаясь в том что подошёл Равнобедренный. Должно быть он тоже долго ждал ухода Шестиугольника. Билл положил трость на прилавок. — Я бы тут не работал, если бы это было бы проблемой, — сказал он, полностью игнорируя факт того что у него не было так много выбора: его фигура причислила его к классу торговцев, прежде чем он вообще понимал что всё это значит. — Чем могу помочь? — Я бы хотел сделать обмен, — сказал Равнобедренный, положив карманные часы на прилавок, после добавив к ним что-то ещё — обручальное кольцо. Билл взял его и хорошо рассмотрел. Оно не было достаточно ценным; также как карманные часы, на которые было приятно взглянуть и не настолько стары, чтобы назвать их антиквариатом, но это всё равно стоило больше чем какая-то дёшевая вещь из монеточного автомата. Биллу не нужно было кусать это, чтобы убедиться что это не золото. — Неприятно говорить плохие новости, но если вы не можете добавить несколько монет… — Я это приготовил, — быстро добавил Равнобедренный, положив ещё одно обручальное кольцо. — Моей жены. Они будут чего-то стоить, верно? — Сентиментальный выбор, мне кажется. Не оплатит никаких счетов, включая этот — пробормотал Билл, показывая на себя, но всё же взглянув на второе кольцо. — Ладно. Я его укушу. Но зачем обмен? Проблемы с женой? Взгляд Равностороннего просветлел. — У меня недавно родился сын. И он Правильный! Настоящий Равносторонний, как вы! Значит его заберут до того, как вы подберёте имя, — подумал Билл, но не сказал это вслух. Он нахмурился, глядя на кольца и вспоминая вопрос Норы. Ты когда-нибудь задумывался о том чтобы найти свою семью, Билл? Я имею в виду твою… настоящую? — … Мои поздравления, — услышал он собственные слова. — Но вопрос всё тот же — зачем обмен? Возможно ему показалось, но часть радости исчезла из глаза другого. — Его… Его скоро заберут к новой семье. Таких же настоящих Равносторонних. Вырастят правильно. Просто надеюсь, что я смогу оставить ему что-то, понимаете? Потому что, мы так им гордимся. Не думаю что они разрешат оставить это, но старик должен попытаться, верно? Его голос немного притих к концу предложения. Билл положил кольца обратно на прилавок. — Попытаться, чтобы рискнуть, да. Уважаю подобное, но это ничего не будет стоить. Вы можете оставить их, — сказал он, и отодвинул всё — и кольца и карманные часы — в сторону Равностороннего. Мужчина моргнул. — Сэр, часы… — Вы оглохли? Я сказал вы можете оставить их. В этот раз, похоже Равнобедренный понял в чём дело, судя по тому как его глаз расширился. — Но я не могу принять... — Убирайтесь из моего магазина, пока я не передумал. Тот понял эти слова и ушёл в спешке. Неудивительно: ни у кого никогда не выпадало шанса получить что-то бесплатно. Билл позволил себе на момент заинтересоваться разрешат ли ребёнку оставить себе эти часы. Был большой шанс того, что нет, только если его новая семья утаит от него откуда же они взялись: всё, что может воодушевить нового Правильного к поиску его настоящих родителей полностью противопоказано. Зачем вообще брать что-либо для ребёнка, который не сможет иметь это, только если ему солгут о том кто это купил? Потому что, мы так им гордимся. Существует список со всеми Правильными, появившимися от Равнобедренных. Я могу достать их и узнать кто это. Не считая того, что теперь он не станет этого делать, потому что Билл точно не вернётся просить эту занозу в углу сделать это. Не то чтобы ему хотелось. Ему не нужно было искать их. Биллу Сайферу никто не был нужен. Он всё ещё пытался избавиться от воспоминаний о этой встрече, когда звон колокольчика вырвал его из мыслей, и он не потрудился повернуться в сторону двери. — Магазин закрыт. Можете попытать удачу завт-- — … Хей, Билл. Голос был знакомым, как и наклоненная фигура перед дверью, когда Билл повернулся. — Криптос? — сказал он, поймав себя после. — Не ожидал вас тут увидеть — холодно снова заговорил он. — Думаю вы знаете где находится дверь, сэр. Вы стоите прямо перед ней. — Я просто хотел-- — Магазин закрыт. — Я не хотел ничего покупать. Я просто-- — Тогда у вас нет причин оставаться здесь. Сэр, — добавил он, делая голос ядовитым насколько это возможно. Тот ничего не сказал, когда он ушёл, сказал ни слова после того как его тупой кузен ударил его за то, что у него были силы сказать всё как есть. Что во имя вспышек света ему вообще сейчас нужно? Криптос замолчал, но не ушёл. — Тебе не обязательно меня так звать, — наконец сказал он, давая двери закрыться за ним. — Как ещё я могу вас называть? — … Я думал, что друг было самым подходящим. Билл фыркнул и закатил свой глаз, но ничего не сказал. Вместо этого он наклонился на трость и притопнул ногой. — Хорошо. Для чего ты тут? Криптос, кажется, немного расслабился. — Мы поговорили о том, что случилось и-- — Ближе к делу. Вы только и делаете, что говорите. Криптос мрачно посмотрел и подошёл ближе. Вот теперь это было интересно: обычно он был настоящей тряпкой. — Хватит уже! Будь разумным и дай мне... Эй! — он вскрикнул, как только Билл взял трость, держа конец напротив его центра как шпагу. Его глаз расширился, заставляя Билла издать смешок. Он выглядел так испуганно, что это было в какой-то мере смешно. — Потише тут. Почти заставил меня подумать, что у тебя есть уверенность, — сказал он, и опустил трость. — Скажи мне быть разумным ещё один раз и это ударит твой угол настолько сильно, что ты станешь перевёрнутым треугольником. Погоди, может тебе это понравится? Трости по три секущих. Для тебя я сделаю по пять, — добавил он, наклонившись на трость. Криптос нервно рассмеялся. — Ничего не покупаю, но хорошо видеть, что ты не злишься. — Не то, чтобы я злился, нет. — Хех. Серьёзно. Можно нам поговорить? Я сожалею о том, что тогда произошло. Мы все. Даже Тэд, — быстро добавил он. Билл закатил глаз. Снова. — Что, адвокат боится, что я его засужу? — Он не хотел срываться. Но он под огромным давлением и… Что ты делаешь? — Закатываю глаз на сколько это физически возможно. — …Ты жуткий. — А ты слабак. Больше новостей в одиннадцать, — пробормотал Билл, но наконец перестал пытаться сделать полный оборот глаза и снова обратил его на Криптоса. — Слушай, именно это я имею в виду. Для него это тоже плохо — все эти Неправильные, которым он никак не может помочь — и потом ты был… ну… — Честным? — Колким. — Звучит подходяще, — сказал Билл и скрестил руки. — Цена этой трости повысилась до семи секущих. В этот раз, Криптос закатил свой глаз. — Ты не слышал, что я ничего не покупаю? — Не слушал. И возможно я задел здравомыслящие чувства некоторых, Криптос, но я не лгал — нет причин, если ты не пытаешься продать хлам. Мы должны делать что-то, и так как вы ребята не желаете рисковать... — Не все из нас, — выпалил Криптос. Билл моргнул. — …Приходите снова? Криптос оглядел магазин, как будто боялся что кто-то прячется за шкафом чтобы подслушать. — Мы… мы поговорили насчёт того что ты сказал. Рэндалл думает что это слишком рискованно и не имеет шансов на успех, Пентос и К-К-Кроатон согласились с ним. Эстер тоже. Значит, — думал Билл, — это оставляет лишь три имени. — Ты говоришь мне, что у тебя и Хиллманна появились мозги? — У Норы тоже. — У Норы уже был один. Криптос вздохнул, но его вздох закончился чем-то близким к улыбке. Это не было распространено в их мире иметь рот, который был отделён от глаза. Очаровательно, хотя и не особо практично; также это позволило им намного легче читать, чем большинству, с этим ртом гнущимся и дергающимся все время. — Так, ты хотя бы выслушаешь нас теперь? Ну. После всего он ничего не теряет, кроме капельки времени. — … Наверное. Но есть условие, если ты хочешь, чтобы я вернулся на следующей неделе и не ударил твоего кузена в глаз, — добавил он по прихоти, скрещивая руки. Криптос пока не был полностью квалифицированным адвокатом, но он мог бы пробраться своим путём к той же информации, которой Тэд размахивал перед его глазом прежде чем ударить его на том собрании. — Есть кое-кто, кого я тебя попрошу найти.***
Что касается учения наших Жрецов, то его можно кратко сформулировать в виде одной‐единственной максимы: «Следите за вашей Конфигурацией». […] Несомненной заслугой Окружностей следует считать то, что они сумели весьма действенно подавить древние ереси, заставлявшие людей напрасно тратить энергию и предаваться излюбленным размышлениям в пагубном заблуждении, будто поведение зависит от воли, усилий, подготовки, поощрения, похвал и чего‐нибудь еще, кроме Конфигурации.***
К тому времени как он нашёл адрес, который Криптос дал ему, у Билла было всё нужное ему время, чтобы подготовить небольшую речь в своём разуме. Несмотря на то, что он не закончил её всю, так что будет импровизировать. О других новостях, вода была мокрой. Дом был восьмиугольной формы, как и все остальные, но определенно меньше чем собственный дом Билла. Также старше. Старые стены, старая дверь. Окружности знают сколько поколений жило здесь, умирая один за другим не получая возможности увидеть или услышать что-то большее, чем-то что могла позволить их дрянная работа. Пока он не появился, вот так. Его фигура и угол были билетом отсюда. Он не должен был возвращаться вообще. Если подумать это было главной причиной почему он так сделал. Он постучал, и на несколько мгновений не было никакого ответа. Потом, когда он уже собирался постучать снова, прозвучали шаги и дверь открылась. Равнобедренный, стоящий перед ним был выше чем он сам, но большинство из них были — результат имения такого острого угла — и показывал признаки старения в сетке морщин вокруг глаза. Он посмотрел на Билла, немного нахмурившись. — Мы ничего не покупаем. … Ну разумеется, он подумал что тот здесь чтобы что-то продать. Не очень-то много причин купцу показываться перед дверью кого-то из низшего класса. Но несмотря на это подобное обращение было немного раздражающим. — Не думаю, что вы смогли бы осилить даже худший хлам из моего магазина, так что нет причин волноваться. Я здесь не для продажи, — пробормотал он, скрещивая руки. Если утверждение и оскорбило его, Равнобедренный не показал этого. Равнобедренные всё равно к этому уже привыкли. Тот просто бросил на него тупой взгляд и Билл посчитал это знаком, что он может говорить снова. — Мистер Зебуб, я полагаю? — спросил он и другой кивнул. — Да. А кто…? — Зовут Билл Сайфер. Треугольник лишь нахмурился, но не проявил никаких признаков того, что узнал того. Но это имело смысл: если коммуникация была запрещена, тогда и знать имя семьи, которая его вырастила... — Лу, кто это? Дверь открылась немного шире. Это была женщина также стоящая теперь здесь, настороженно глядя на него. Больше из привычки, чем от чего-либо ещё — действуя больше, как джентльмен, помогает в продаже Билл дотянулся до шляпы. — Билл Сайфер, — сказал он. — Польщена, — сказала она, совершенно не звуча польщённой. — Чем мы обязаны визиту? Билл пожал плечами. — Я подумал, что пришло мне время сказать привет. Ее взгляд сузился, похоже она колебалась. Каким-то образом она казалась более жёсткой, чем её муж. — … Мы знакомы? — Да, ты вроде меня родила. Осторожно, Сайфер. Очень осторожно. Женщина изумлённо взглянула. Мужчина изумлённо взглянул. Билл немного вздрогнул. Возможно он всё же должен был придумать выход как предоставить новость. — Наверное надо было купить шоколад или что-то вроде то-- — Вы должно быть ошибаетесь. У нас никогда не было сыновей. … Погодите, что? Билл моргнул, и на секунду он мог только смотреть как Равнобедренный отошёл назад внутрь — но он восстановился быстро настолько чтобы поставить свою трость через дверь прежде чем женщина могла закрыть её. — Воу, воу, погодите. Я ищу Лу Зебуба и его жену, и мне сказали... — Да, это мы, — прервала его женщина. — Но вы ошибаетесь, сэр. У нас никогда не было сына. На секунду — лишь на секунду — Билл подумал, что Криптос ещё больший идиот, чем он думал, потому что он получил не те имена. Но потом взгляд женщины встретился с его и что-то упало из её глаза, выплёскиваясь на землю. Когда она снова заговорила, её голос был странно сломан. — Ты не должен тут быть. Пожалуйста, уходи. Билл нахмурился. — Серьёзно? Вот и всё? Ты не видела меня с того момента, как я родился, и всё что ты можешь сказать это, чтобы я уходил-- — Ты можешь всё потерять. Пожалуйста. Будь разумным! Разумным. Послышался смех, и Биллу потребовалось несколько секунд, чтобы понять что смеялся он. Когда осознание пронзило его, он заметил что смеётся ещё сильнее. То что от угла и сторон зависит положение в обществе — также разумно. Отдавать каждого рождённого от Равнобедренных Правильного для усыновления другими Равносторонними разумно. Закон суров, но он закон. — Хахахахаха! Знаете что? Это хорошая причина, — сказал Билл, вытирая слёзы радости из глаз. — Да, наверное вы правы. Я не имею ничего общего с вашим видом. Вы там, где вы есть, потому что вы не заслуживаете ничего лучше, — сказал он, убирая обратно трость. — Разумного дня, — произнёс он и повернулся, чтобы уходить. Он не услышал звука закрытия двери, но это не имело значения и он отказался повернуться.***
При нынешнем положении вещей в результате такой политики мы, мужчины, вынуждены вести «двухъязыковое» (я мог бы сказать даже «двухсознательное») существование. Находясь в обществе женщин, мы говорим о «любви», «долге», «добре», «зле», «сострадании», «надежде» и других иррациональных и эмоциональных понятиях, которые в действительности не существуют и были вымышлены с единственной целью — хоть как‐то справиться с женской склонностью к преувеличениям. Когда же мы находимся в своем, мужском, кругу или пишем книги, то пользуемся совсем иным словарем, чтобы не сказать идиомами. «Любовь» у нас, мужчин, означает «предвкушение каких‐то выгод», «долг» превращается в «необходимость» или «целесообразность». Аналогичные изменения претерпевают и другие слова.