В чём тупил канон

Отметьте ошибочки, пожалуйста ================= Мидзуки сидел вечером на крыльце и, меланхолично попивая из крынки* сакэ, смотрел на луну, созерцая закат, двор храма и как в поте лица пашет Томоэ. - Ты опять наводишь тоску своим видом, - хмуро заметила Лина, подойдя к змею сзади. Вздрогнув от неожиданности, он обернулся, виновато, но всё же печально улыбнувшись. - Ничего не могу с собой поделать, - негромко ответил тот. – Я словно между небом и землей, потому что меня больше ничего не удерживает, но я будто ничего не вешу и не могу удержаться на земле. - Если будешь сидеть вот так без дела, сопьешься и помрешь под ближайшим кустом! – строго отчитала его хозяйка дома. – Взял грабли и помог Томоэ! Физические упражнения вырабатывают гормон счастья! И, ошарашив этим своего гостя, удалилась в свой кабинет, громко топая ногами. Мидзуки удрученно вздохнул и, поймав на себе согласный с хозяйкой взгляд лиса, молча встал и взял в руки метлу. Лина, хмурясь и ожесточенно растирая пальцем наморщенный лоб, сидела за столом, даже не думая заниматься с талисманами, разложенными перед ней. - Хицу, - позвала она, и самурай, звякнув доспехами, возник перед ней. - Госпожа. - Поясни-ка мне одну вещь, - требовательно повернулась она к нему, - почему это связь змея и его бога разорвалась, но он себя лучше не чувствует, а? - Рин-сама, - абсолютно спокойно произнес Хикиханацу, - припомните, пожалуйста, момент, когда вы разрубили связь Мидзуки-сана. Романова вспомнила, как из разорвавшегося клобука хлынула темная жидкость. - Да, она словно кровоточила, - ответила богиня. - И это правда. Резать связи всегда очень больно, особенно – связи ёкаев с кем бы то ни было. Люди очень быстро всё забывают, и пустоту в их сердце легко заполнить, как вы сделали это для той девушки. Но для ёкаев связь становится частью жизни, частью их души, и, разорвав ее, вы опустошили душу Мидзуки-сана. Лина хлопнула себя по лбу, словно там был комар. Совесть укоризненно молчала, щурясь. - И что же делать? – отняв руку от лица и положив ее на стол, Лина вгляделась в столешницу невидящим взором. - На моем поясе не для красоты висят два меча, - Хицу положил на эфес катаны руку. Лина тоже обратила на это внимание, мрачно пошутив про себя про Шакал и Кассул**. – Почти, - слыша ее мысли, кивнул шикигами. – Ваша сила превосходит ту, что могла быть у вас, но всё же недостаточна. Вы владеете мной, делая работу своими руками. Но, благодаря божественной силе, шикигами может делать всю работу сам. Эти мечи даны мне для того, чтобы по вашему приказу исполнять вашу волю. Один меч разрывает связь, а второй – лечит опустошенную душу. Для исполнения людских желаний достаточно меня в форме кинжала, но чтобы излечить Химемико-сан, как вы хотите, вы должны быть сильнее, чем сейчас, чтобы уметь управлять мной. Лина растерялась. Впервые за время, проведенное здесь, она поняла, что не всё можно решить лишь собственной грубой силой. Приложив руку ко рту, потому что хотелось разреветься от злости за свою беспомощность, Романова сжала зубы. - Выходит, я бесполезное говно. - Не говорите так о себе, Рин-сама, - беспокоясь о ней, искренне попросил Хицу. – Вы хорошая хозяйка, и даже Томоэ-сама очень любит вас. Я не имел чести наблюдать сначала, как вы его воспитывали, но вижу результат. Томоэ-сама не будет любить кого попало. Иномирянка отмахнулась, не воспринимая всерьез ни одно слово с корнем «люб». Самурай, поклонившись, исчез, не имея возможности дольше поддерживать подобную форму. *** Утром Лина проснулась мрачнее тучи. Хвостатый уже вовсю хозяйничал на кухне, ваяя завтрак, а белобрысый змей таращился в телевизор, который девушка переставила из своей комнаты в общую гостиную, потому что за время студенчества вообще отвыкла от зомби-ящика. - Томоэ, приготовь мне бенто, я сегодня хочу пойти в школу. - Хорошо, - удивленный ее решением, ответил лис. - Доброе утро, Нанами-чан, - улыбнулся Мидзуки, когда девушка вошла в комнату. – Тебе очень идет школьная форма. - Ага, - угрюмо ответила та, садясь за столом. Видя ее недовольство и сопоставив с тем, что она спрашивала вчера, юноша снова улыбнулся, подняв руки. - Нанами-чан, если ты расстроена из-за того, что видела меня вчера в таком состоянии, то, пожалуйста, не беспокойся. Я в порядке. Метнув на него грозный взгляд, так что Мидзуки остолбенел, тут же прокручивая в голове свои слова и пытаясь понять, что сказал не так, Лина кинулась на него через стол, хватая за грудки. - Думаешь, я не знаю, что у тебя в душе творится, лживый змей? – прошипела она, злясь на себя, но срываясь на первом попавшемся существе. – Ты стал пленником своих чувств из-за своего слабого сердца, и еще смеешь жаловаться на меня? - Нет, Нанами, я не… - попытался оправдаться бывший хранитель Йономори. - Если ты такой ранимый, я вышибу это из тебя другим клином! И, приблизив к себе змея за кимоно, поцеловала в полуоткрытые от изумления губы. У вошедшего в этот момент Томоэ выпал из рук поднос. Не обращая на него внимания, Лина отстранилась от уже своего хранителя и увидела в ошеломленных глазах альбиноса слезы, перелившиеся через край и скатившиеся по щекам в два блестящих ручья. - Нанами! – голос, полный праведного гнева, раздался в тишине, и Мидзуки, скрыв лицо в ладонях, опустил голову. – Нанами, - Томоэ решительно подошел к змею и внезапно прижал его к себе, успокаивая и гневно смотря на хозяйку. – Нельзя так поступать! У тебя нет ни сердца, ни морали! - Отчего же, - надменно фыркнула та, поднимаясь на ноги и смотря на сидящих на полу сверху вниз. – Сердце есть у всех – вот оно, тут, стучит и кровь гоняет по организму. А мораль, - Романова прошла мимо хранителей к двери. – У меня ее нет, потому что я и есть мораль. Я богиня, и ни одно мое решение не подлежит оспариванию, потому что я всё делаю правильно. В ответ Мидзуки тонко всхлипнул, а иномирянка, насмешливо хмыкнув, удалилась в школу. Томоэ отпустил змея и принялся убирать то, что выронил. - Мне стало еще больнее, - тихо произнес Мидзуки. – Йономори-сама никогда не принуждала меня ни к чему, даже просила уйти, чтобы не смотреть на ее гибель. А Нанами… Я чувствую себя изнасилованным… - Он положил руку на грудь, ощущая, как часто бьется сердце. – Как ты согласился ей служить вместо Микаге? Они пересеклись взглядами. - А, ясно. Та же схема, да? – вздохнул альбинос. И, грустно усмехнувшись, про себя добавил: «Всё же, мне и вправду стало лучше. Хранитель должен кому-то принадлежать несмотря ни на что, иначе перестает таковым быть». - У Нанами скверный характер, - признал Томоэ, поднимаясь с подносом. – Но в некоторых делах она ответственнее, чем Микаге. Несмотря на то, что она человек, с ней иногда легче, потому что на многие вещи у нас с ней совпадают взгляды. Мидзуки, моргнув, покосился на лиса, вскинув брови. - Да ты ее любишь, - на одном дыхании произнес он, констатируя факт. В ответ ему пришлось тушить лисий огонь, полыхнувший в комнате. *** - Момодзоно-сан! – староста уже торчала возле ее парты, надоедая лекцией по поводу трехнедельного отсутствия. – Скоро летние каникулы! Ты будешь каждый день ходить на подготовительные занятия, потому что пропустила все экзамены! - М, ясно, - без особого энтузиазма кивнула девушка. - Ха-ха-ха! – рядом нарисовался Исобэ. – Нанами будет все каникулы ходить на подготовку! - А если ты будешь весь год ходить на подготовку, твои мозги усохнут, скончавшись от передозировки знаний, - мрачно оборвала его веселье девушка. - Ха-ха, - оценил шутку подошедший Курама. – Нанами-чан сегодня не в духе? – облокотившись о парту, отодвинув остальных, ворон заглянул ей в глаза, вызывая восторженные вздохи и групповой обморок. – Я могу рассеять твою мрачность. - Не до тебя сегодня, Курама, - скривилась Романова. Тот усмехнулся и, приблизив губы к ее уху, сказал, добавляя в тон серьезности: - Ты не замечаешь миазмов в школе? Они расползаются сегодня особенно сильно. Будь осторожнее, ходя по темным пролетам лестницы. Визг, заполнивший класс, заглушил слова Шинджиро, так что их услышала только иномирянка. - Ксо, как не вовремя, - зло пробормотала она, вскакивая из-за парты. – Так, задержи тут девушек, я пойду разберусь, - уже выбегая из класса, проговорила Лина. - Как скажешь, - хмыкнув и всё же поражаясь ее ответственности, ответил ворон. «Где Ами? – почти бегом направляясь в раздевалку, думала иномирянка. – Мне еще тут не хватало всяких любовных приблуд до кучи, с этими бы разобраться», - имея в виду Мидзуки и Томоэ, Лина ворвалась в раздевалку, заставая в темноте мелкого ёкая, который, раскрыв один из шкафчиков, внюхивался в чьи-то труселя, оставленные там. - А-а-а!!! – взревев от ярости, напугав его этим, Романова кинулась на него и в порыве злости, забыв, что может просто воспользоваться талисманом, вцепилась ему в глотку зубами. Что-то сдавленно пискнув, ёкай попытался вырваться, но Лина, которой в голову бил адреналин от злости на себя, превосходила силы тела Нанами. Кровь брызнула на школьную форму, заливая пол, во рту был мерзкий металлический вкус, от которого выворачивало наизнанку. Оторвав голову ёкаю, который тут же испарился, Лина, отплевываясь, села на скамью, кривясь от омерзения. Дверь в раздевалку открылась. - Нанами! – на пороге стоял Курама. Глянув в темноту, он похолодел, увидев на полу кровь. – Нанами, - упавшим голосом позвал он. - Я здесь, - пробасила девушка, и, раскрыв дверь пошире, ворон увидел ее, утиравшую рукавом кровь с лица. Шинджиро дрогнул, потому что вид Момодзоно был такой, что Томоэ пятисотлетней давности нервно бы закурил в углу на пару с Акурой-оу. – Вся эта недостойная мерзость лишь глупая выдумка для маленьких, - имея в виду мир манги, пробормотала Романова. – Слабая надежда верящих в чудеса, что глупая девушка, не умеющая ничего и не обладающая достойными мозгами, но окруженная гаремом, сможет быть счастлива. Курама осторожно приблизился к ней и присел напротив, заглядывая в глаза и видя там полнейшее отсутствие. - Нанами, - негромко позвал он ее, надеясь, что сделал это очень ласково. – Это был всего лишь низший ёкай, волноваться не о чем, - не понимая причины ее беспокойства, произнес ворон. Иномирянка, очнувшись от мрачных мыслей, осмысленно посмотрела на присевшего перед ней Курамой. - Я знаю. - Ты… - он покосился на пол. – Как ты убила его? - Я разорвала его зубами. Курама удрученно качнул головой. - Человеку нельзя так делать. Лишь часть тела демона попадет внутрь, и это приведет к необратимым последствиям. Лина, сощурившись, в упор посмотрела на Шинджиро, заставив того отвести взгляд. - Ты говорил, что хочешь съесть мое сердце, чтобы стать богом земли. В таком случае, если я съем твое, твоя сила будет моей, верно? Курама почувствовал, как сердце пропустило удар. Нанами выглядела так, что не оставалось сомнений – она сделает это. Самое время было кричать на помощь Томоэ, чтобы тот защитил порядочных граждан от своей ненормальной богини. - Хм, - гордо хмыкнув, иномирянка поднялась на ноги. – Не боись. Если ты проиграл Томоэ, то слишком слаб для того, чтобы обращать на тебя внимание. Ворон осел на пол, прислонившись к шкафчикам спиной, и выдохнул, прикрыв глаза. *** Не потрудившись отмыть с себя кровь, Лина пришла так в храм. Оникири, Котетсу, Томоэ и Мидзуки хором воскликнули «Нанами!» и наперегонки принялись расспрашивать, в чем дело и чья это кровища. - Что, уже пришли в себя? – хмуро сказала иномирянка. – Это бес из школы. Пришлось расправиться с ним подручными средствами. За меня не стоит волноваться, потому что я превосходная богиня, а вы куча второсортных ублюдков. Они замолчали, задетые каждый за свое. - Непонятно, каким образом Микаге доверил тебе свой пост, - произнес Мидзуки. - Правда? – злая усмешка исказила ее губы, и она в упор посмотрела на змея. – Ты обвиняешь Томоэ в том, что он был диким лисом. Ты хочешь, чтобы он был таким как ты. А мне всё равно, кем он был раньше. Потому что я не хочу, чтобы он менялся и был каким-то мягким, белым и пушистым. Томоэ – демон-лис, разрывающий своих врагов направо и налево, а ты домашняя псина, живущая при храме. Я требую от Томоэ уважения к себе, как к хозяйке, но мне тут не нужна половая тряпка для протирки ног, - сказав сие, она прошла мимо них к храму. Лис, ошеломленно выдохнув, посмотрел ей вслед. Мидзуки, вдруг густо покраснев, отвернулся, скрыв лицо в ладони. *** Поздно вечером вместо того, чтобы ложиться спать, как положено по плану, Лина, одетая в домашнее кимоно, лежала на крыльце храма, прикрыв локтем глаза и согнув ногу в колене. - Замерзнешь, - рядом с ее головой присел Томоэ, спустив ноги на ступеньки. Они помолчали, и лис, которого полдня терзали ее слова, все же решил сказать. - Что ты имела в виду, когда говорила это? - Конкретнее. Томоэ промолчал, потому что не смог выразить ту фразу своими словами и хотел, чтобы Нанами сама их поняла. Но это не Нанами. - Тебе всё равно, что я был настоящим демоном и убивал людей, - не дождавшись от нее реакции, всё же сказал хранитель. Лина отняла руку от лица. - Какая несправедливость получается, не находишь? – заговорила она. – Оба мы те, кто никаким боком не относится к богам. Ты ёкай, я и вовсе человек, но оба мы не на своих местах, да еще и в храме бога земли. Микаге глумливый лжец, и его двуличие раздражает меня еще сильнее, чем вся эта бадяга с твоим прошлым. Не совсем поняв значение слова «бадяга», Томоэ дернул ухом, ощущая присутствие Мидзуки. - Как можно заставлять становиться человеком того, кто привык жить так, как живет, - злясь, бормотала Лина, недобро поминая канон. – Томоэ, - она присела, тоже спустив ноги на ступеньки. – Я хочу заключить с тобой дополнительный контракт к соглашению о хранительстве. Она извлекла из складок кимоно лист с написанными там словами и отдала их лису. - Прочитай. Там было сказано, что в случае, если Нанами будет грозить опасность любого рода, приводящая к ее гибели, неважно, от кого она будет исходить, Томоэ, обходя хранительские ограничения, обернется ёкаем и спасет ее во что бы то ни стало. Затем, когда опасность минует, он снова станет ее хранителем. Прочитав, лис поднял на хозяйку недоуменный взгляд. - Если ты согласен, ставь свою подпись, - сказала она ему. Подумав, Томоэ, прокусив себе палец, оставил отпечаток кровью рядом с чернильной подписью богини. - Отныне действия этих слов будут непреложны, даже если лист со словами будет подвержен уничтожению, - сказала девушка и подожгла его. Ветер, подхватив пепел, унес его в сторону города. Романова встала и направилась спать, но остановилась в дверях. - В отличие от твоих прошлых хозяев, я принимаю тебя таким, какой ты есть, и мне это не мешает. Спокойной ночи, демон-лис Томоэ. - Хм-м-м… - рядом нарисовался Мидзуки, возвративший себе прежний настрой. – Такие слова мечтает услышать каждый хранитель. Но, может, это благодарность за то, что ты ее терпишь? Всё-таки в ней есть что-то хорошее. Томоэ, не взглянув в его сторону, тоже направился спать. =================== *Крынка – кувшин для хранения молока. Старорусское слово. Автор решил подстебнуть бывшего хранителя Йономори **Шакал и Кассул – пистолеты Алукарда хд