В чём тупил канон

Отметьте ошибочки, пожалуйста) ================ «Вот и летние каникулы идут, - скромно сидя в уголочке, вещала Совесть. – Весь канон медленно, но верно идет на х…» «Эй», - тормознула ее хозяйка, не особо обращая внимания на это нытье, продолжавшееся уже второй день. Совесть в ответ еще раз тихо вздохнула. Не видать ей желанной романтики как своих ушей. Прошло несколько дней с тех пор, как Химемико была освобождена от нежелательных уз с человеческим юношей. Лина, проснувшись в тот день к позднему завтраку, увидела у своей постели Томоэ, рассматривающего те самые журналы путешествий, которые он не убрал. Богиня отругала слугу за то, что тот ее не разбудил по часам, на что лис смолчал и даже вслух признал свою ошибку. Да и вообще все эти пять дней был подозрительно покладистым. Но Романова, разумеется, не обратила на это внимания, по горло занятая своими делами. «В прошлое не ходили, на море не поехали с друзьями…» «Ахах, смешно», - фыркнула Лина, с линейкой проверяя расстояние и исправляя карандашом. «Хотя да, о чем я – у нас же нет друзей, - трагично воздела руки к небу Совесть. – Ами нас боится и только изредка прячется за твоей партой от толпы, Химемико и думать о нас забыла, хранители запуганы…» «Красота, согласись? – бодро хмыкнула девушка. – Никаких тебе дурацких привязанностей, никакой любви – мечта, а не жизнь!» Зазвонил телефон. Иномирянка, закатив глаза, потому что ее оторвали от рассматривания карты города, которую она сама лично сделала, посмотрела на дисплей – звонила староста. Вошедший Томоэ, заметив зорким демоническим глазом имя звонившего, сказал, щурясь и изо всех сил зачем-то сдерживая эмоции: - Тебя зовут на внеклассные занятия? - А, надоела, - нахмурилась иномирянка. – Выкинь это, - протягивая ему мобильный, сказала она. Лис выразительно выгнул брови. Девушка, встретившись с ним взглядом и что-то для себя решив, кивнула, кладя телефон обратно на стол: - Хотя да, ты прав, это расточительно. Где тут беззвучный режим… То, что он и правда так подумал, Романова точно не могла знать, но своими словами подлила масла в огонь любви лиса к себе. Промолчав насчет всего, что так и хотелось сказать вслух, лис поставил перед хозяйкой принесенный поднос, на котором был зеленый чай, блюдечко с данго и какой-то цветастый флайер с пальмами, прошедший жесткий отбор среди других рекламных листовок. - Фу, - покосилась на поднос девушка, - убери эту гадость, - отмахнувшись от еды, как от насекомого, добавила она. Лис нисколько не расстроился, потому что принесенное угощение было выстрелом в холостую – он не имел понятия о том, какое лакомство предпочитает хозяйка, поэтому, руководствуясь стандартным набором блюд «для девушек», принес ей данго. - Я предполагал, что ты не любишь сладкое, - забирая поднос, всё же высказался лис, донося до ее сведения свою частичную правоту. - Чего это не люблю, - нахмурилась богиня. – Очень даже. Только вот эти рисовые шарики не сладость. Фе, терпеть их не могу. Томоэ с тройным вниманием посмотрел на хозяйку. - И что тебе нравится? – абсолютно ровным тоном поинтересовался хранитель. Лина улыбнулась теплой улыбкой, которая пронзила сердце ёкая тысячной стрелой Амура. Выражение ее лица впервые было таким добрым, что хотелось плакать от счастья. Даже глаза будто осветились внутренним светом. Лис, отодвинув от себя буйные чувства и успокоив тахикардию, молча взирал на девушку. - Мятные пряники с прохладным молоком, - подперев щеку рукой, ответила Романова, почувствовав тоску по родному менталитету. – Свежий домашний хлеб с хрустящей корочкой. Вареная картошка с маслом, чесноком и зеленью. Эх… - и столько ностальгии было в этом вздохе. – Точно! – щелкнула пальцами Лина, оживляясь от пришедшей в голову идеи. – Раз у меня всё равно каникулы, давай смотаемся в другую страну! Задумавшись над словом «смотаемся» и его применением относительно одушевленных существ, Томоэ степенно произнес: - Богу нельзя покидать пределы своей страны. - Да ладно! – отмахнулась Лина, уже убегая в свою комнату и по дороге едва не сбивая Мидзуки. – Мы только на Курилы заглянем – там в магазинах наверняка есть пряники! – голос прервался топаньем ног, и озадаченное лицо Момодзоно показалось в дверях кабинета, нашаривая взглядом стоявшего столбом лиса. – Хотя да, это же острова, наверняка у них проблемы с подачей продуктов. Так что, - вновь унеслась к себе, - поехали во Владик! Но Сахалин ближе, - прервала она сама себя и тут же сама себе подтвердила: - В Южно-Сахалинск! Мидзуки зашел в кабинет, натыкаясь на выходившего Томоэ, и направился хвостом за ним на кухню. - Обычно все нормальные люди и боги летом на Окинаву торопятся, а наша хозяйка собралась в самую страшную страну, - змей с усмешкой развел руками. – А мы с Йономори-сама обычно путешествовали после октября… Не слушая, что там говорил альбинос, лис вылил чай и выкинул данго, которые теперь и ему показались противными, хотя раньше он их ел и не брезговал. - Но кстати, - серьезный тон змея прервал его задумчивость. – Если там узнают, что Нанами – японский бог земли, проблемы будут в глобальном масштабе. - Мда? – на пороге стояла Лина, мрачно уперев руки в боки. – И что за проблемы? Только не говорите, что небо поделено по сферам влияния на мифы и легенды, и я рискую получить нагоняй от Ярилы, - насмешливо фыркнула девушка. - Да, - не понимая ее насмешки, подтвердили хранители. Приложив руку ко рту и пытаясь осознать масштаб всей трагедии абсурда, Лина прошлась по коридору взад и вперед, от души порадовавшись, что автор манги не стал покушаться на более сложный треш, который было бы сложнее исправить. А то умереть в манге только потому, что автор что-то придумал, но не обосновал – это то же самое, что, пережив три аварии, умереть, поскользнувшись в ванной. - Ладно, - иномирянка остановилась и посмотрела на высунувшихся из кухни хранителей. – Мы за пряниками и картошкой, а ты, Мидзуки, остаешься тут с Оникири и Котетсу… Мдэ, - добавила она себе под нос, уходя в свою комнату, - а ад они, видимо, каждый под своей страной хранят. Ну ок. Ох уж мне эта самодеятельность… От мысли, что ему по долгу службы придется провести наедине с хозяйкой без посторонних определенное количество времени, Томоэ приходил в волнение. Всё, что он мог бы сделать с ней в иной ситуации, он бы сделал не задумываясь, если бы не цепи хранителя. Это не просто какая-то обязанность или контракт, это серьезные ментальные цепи, которые ограничивают во всем, кроме чувств. Лучше бы сделали наоборот – толку было бы больше. Мрачнея и сердясь на хранительство и самого себя, лис собирал вещи хозяйки, докладывая в свои сумки то, что не предусмотрела для себя Лина. Будь воля ёкая, он бы взвалил на плечи весь храм и потащил бы за границу, лишь бы его драгоценная хозяйка ни в чем не нуждалась и не ворчала. Хотя нет, пусть ворчит – Томоэ уже и не представлял Момодзоно без привычного скептического бормотания. Помрачнев еще сильнее, осознавая глубину собственной дурости, слуга, подобрав чемоданы, вышел на улицу, где богиня, напряженно оглядываясь и о чем-то сосредоточенно думая, стояла возле кареты. - Что-то не так? – непроницаемо поинтересовался ёкай, закладывая в карету все вещи. - Ты не чувствуешь? – Лина посмотрела в небо, поводя носом, словно могла различать запахи, подобно собаке. – Как будто что-то изменилось. «Канон, - мрачно ответила Совесть. – Ты в прошлом не была? Не была. Юкидзи не спасла? Не спасла. Того и гляди – вернешься назад, а тут власть захватил Акура-оу, превратил Микаге в женщину и женился на нем». «Пф, откуда такие дебильные фантазии?» - фыркнула Лина. Томоэ, ничего не заметив, легко подсадил девушку в карету и, дав пару наставлений Мидзуки и детям огненного духа, закрыл дверь. Лина уже сидела у окна, неосознанно вцепившись рукой в вакидзаси, и затуманенным мыслями взглядом смотрела в облака. «Да-да, - продолжала ворчать Совесть. – Зато Йономори жива, на радость Мидзуки!» «Знаешь, в чем главная суть всего канона? – медленно проговорила Лина. – Тут действовал принцип "Работает – не трогай!". Но Нанами, наплевав на правила, отправилась в прошлое и полностью повторила то, что и должно было произойти. Как бы она ни пыталась исправить положение, она бы умерла, ее мать бы умерла, и Юкидзи бы тоже умерла, страдая морально и физически». «Оу, - восторженно проговорила Совесть. – Оооо-у… Я начинаю понимать, куда ты всё это время вела!» «А я начинаю подозревать, что тут что-то нечисто, - не разделяя радости Совести, помрачнела иномирянка, что не укрылось от взгляда Томоэ. – Собака тут зарыта гораздо глубже, чем простое попаданство школьницы в прошлое, и меня это раздражает». «Например?» «Мы прошлое изменили?» «Да». «Тогда почему Томоэ всё тот же?» «Ну да вообще-то, хм…» «Поэтому я полагаю, что дело как раз в нем, а не в Нанами, и несчастная Момодзоно была лишь жертвой чьих-то хитрых паучьих сетей». «Так, постой, - сощурилась Совесть. – Может, мать ее сейчас жива, и отец дома, и всё у них в семье хорошо?» «Не проверяла, но, думаю, так и есть», - уверенно заявила богиня. «И что будешь делать?» «Сначала у меня отпуск, а там посмотрим». Лис, отвернувшись, сидел у окна, сосредоточив внимание на боковом зрении и ловя каждое движение хозяйки. - Нанами, - наконец обратился он к ней. – Путь неблизкий, отдохни, пожалуйста, - и тут же мысленно отругал себя за это «пожалуйста», подумав, что это слово сразу выдало все его чувства. - Да не, не хочу пока, - отмахнулась ничего не понявшая Лина. Уронив голову на руки, лис одновременно и опечалился, и порадовался. *** Так как прошлое оказалось неизбежно измененным из-за отсутствия в нем Нанами, то повествовать изменения стоит именно с того момента, когда и пересеклись судьбы главного героя и главной героини. Итак. Деревню Юкидзи разрушили, и красавица бежит от толпы ёкаев подальше, чтобы спрятаться в лесу и после исчезнуть в каком-нибудь городке. Полыхая ненавистью к демонам, девушка твердой походкой шла через лес, изредка останавливаясь и прислушиваясь – не идет ли кто за ней. Дождь, конечно, надежное прикрытие от следопытов и собак, но ёкая обхитрить смытым следом не так легко. Сжав зубы и диктуя себе «Раз-два» в такт шагам, потому что было тяжеловато идти, Юкидзи пробиралась по лесной дороге, стараясь не чапать по грязи, а идти по траве, которая, благодаря дождю, и так была примятой. - Помогите, - слабый голос донесся откуда-то из-за высокой травы. – Больно… Сощурившись, Юкидзи приблизилась и заглянула туда – ребенок с кровоточащей резаной раной, весь в ссадинах, но живой и даже умудряется разговаривать, да еще и так далеко от деревни забрел. Подозрительно. - Сестренка, - увидев ее, слабым голосом сказал малыш. – На деревню напали… Юкидзи, хищно оскалившись, обнажила меч. - Что ты… - остолбенел малыш, тут же превращаясь в ёкая. - Я вашего брата за версту чую! – холодно сказала девушка, твердой рукой отрубая клинком голову демону. - Акура-оу будет рад тебя найти, - хмыкнула голова, прежде чем обратиться в пепел. - Из моей деревни, - отряхивая жестом самурая меч от крови, произнесла Юкидзи, - никто не выжил. И я не должна была. Дождь не прекращался, темнело, а ночь – это преимущество никак не для человеческой девушки. Цыкнув с досады, Юкидзи всё-таки решила свернуть с дороги и поискать какое-никакое прибежище – помнится, недалеко была охотничья стоянка. «Пару часов пережду дождь там, а потом пойду дальше», - решила она и ушла в знакомом направлении. Охотничий домик пустовал, темнея провалами окон в наступающих сумерках. Поежившись от холода мокрой одежды, девушка деловито обошла постройку вокруг и предусмотрительно залатала дыры, чтобы не сквозило, и в домик не забрались бы какие животные или мелкие ёкаи. Удовлетворившись работой, селянка вошла в домик и, поборов желание разуться, села на деревянный пол где, прислонившись к стене, прикрыла глаза, чутко прислушиваясь к происходящему вокруг. Секунда, словно на пять минут закрыл глаза в шесть утра после выключения будильника. - Кто тут у нас, - елейный голос мгновенно заставил девушку вскочить на ноги и ощериться лежащей рядом катаной. В дверях, с довольной ухмылкой прикрыв за собой деревянную створу, стоял ёкай с длинными волосами и в дорогом кимоно. – Какой ценный цветок я нашел в куче навоза. У Юкидзи от ярости даже в глазах потемнело. - Тронешься с места – убью, - проговорила она сквозь зубы, недрогнувшей рукой сжимая катану. - О, - в томных глазах, которые хотелось выколоть, впервые за многие века блеснул неподдельный интерес. Томоэ сложил руки на груди и снисходительно посмотрел на девушку. – Возможно, ты меня позабавишь даже чуть больше, чем я рассчитывал. Скрипнув зубами, Юкидзи, из последних сил пытаясь сдержать себя в руках, прожгла демона взглядом, полным ненависти. - Какой взгляд, - оценил лис, напоказ любуясь ее реакцией. – Такое прекрасное лицо ненависть нисколько не искажает. Не выдержав, Юкидзи с ревом кинулась на ёкая, но не успела и глазом моргнуть, как катана, звякнув, отлетела к противоположной стене домика. Сама девушка оказалась прижата спиной к демону, и лис, одной рукой перехватив тонкую талию, второй – обхватил шею, так и манящую оставить на ней печать поцелуя. Селянка же вместо того, чтобы обмякнуть в его объятиях, ибо бесполезно сопротивляться, острым локтем наддала ему под дых, вырываясь и отбегая в сторону. Томоэ, поборов изумление, почувствовал сладкое чувство охотника, который гонится за жертвой, потому что за последние пару сотен лет ни одной женщине даже в голову не приходило сопротивляться красавцу-ёкаю. - Не смей ко мне прикасаться, грязный демон! – Юкидзи с боевым кличем кинулась к катане, но лис уже был там, наступив ногой на клинок, придавливая его к полу. - Ты безоружна, - не сдерживая широкой ухмылки, поддел ее Томоэ. – Тебе нечем отбиваться, и силами я превосхожу тебя. - Зато умом – нет, - отпихивая его с клинка, Юкидзи схватила катану и рубанула мечом, доставая лиса. Отрубленный кусок кимоно медленно опустился на пол. - Какая жалость, а ведь оно мне нравилось больше всех, - притворно пожалел Томоэ, из-под полуопущенных ресниц глядя на девушку и не воспринимая ее всерьез, считая, что в любой момент может прекратить глупую драку. - Своруешь себе еще, - делая выпад, но промахиваясь, сквозь зубы ответила ему девушка. Демон снова оказался сзади и, схватив ее за запястья, выбил меч, заводя руки ей за спину и вжав в стену, чтобы точно не вырвалась. Юкидзи дернулась в бессильной ярости, часто дыша и чувствуя теплое дыхание на своей шее. - Я буду нежен, - промурлыкал лис ей на ухо. - Я укушу тебя за язык, - зло пообещала девушка. В ответ послышался ехидный смешок. - Благодарю за предупреждение. Обе тонкие руки оказались в одной ладони лиса, а второй ёкай провел по бедру девушки. Не выдержав, Юкидзи от души саданула головой назад, так что удар пришелся в нос лису. И пока Томоэ вправлял сломанный хрящ, Юкидзи, выбив ногой дверь от ударившего в голову адреналина, сбежала в лес, мчась по размытой дороге куда глаза глядят. Лис, вправив нос, уселся на пол, свесив ноги на землю. Достав трубку, ёкай набил ее, зажег, затянулся и с удовольствием выдохнул струю дыма в потолок. Физическое удовлетворение ничто по сравнению с удовольствием от чувства охотника, выслеживающего добычу. Слишком просто ему всё достается в последнее время – добыча, золото, женщины. И только она посмела пойти наперекор, безумно смелая, безумно прекрасная… - Тю, расселся тут, а я тебя обыскался, - в снесенных дверях показался Акура-оу. – В деревне одна шелуха, ни красивой бабы, ни достойного противника. А местные говорили про какую-то красавицу. Юкидзи звать. Сказали, сбежала. Не видел ее? «Так ее имя Юкидзи…» - С чего бы? – напоказ флегматично кинул в него взгляд Томоэ. - А, ну да, ты ж у нас бабами не интересуешься, - пытался поддеть его лучший друг, на что получил волну дзен-буддизма в ответ.