В чём тупил канон

Отметьте ошибки, пожалуйста) =============== Когда твоя жизнь длинна, словно световой день перед днём солнцестояния, наскучить может абсолютно всё, поэтому, если что-то смогло заинтересовать хотя бы на йоту, следуй за этим и наслаждайся до конца, ведь ничто не вечно... Кроме твоей жизни. Зная этот простой, но непреложный закон демонического существования, Томоэ, подождав, когда внимание Акуры-оу ослабеет (кажется, он направился завоевывать очередных крестьян), просто ушел туда, где чувствовался едва заметный след от присутствия сбежавшей из его рук селянки. Понадобился ему на это всего месяц. Наслаждаясь пейзажем, прошелся пешком до забегаловки, где разговорчивая женщина, падкая на красивые лица, рассказала, сколько дней назад тут была Юкидзи, кто ее увез и в какую сторону они поехали. - Она, наверное, сбежала из той деревни, что недавно сожгли ёкаи, - доверительно поделилась хозяйка с ним своими домыслами, пока лис, стараясь не выдать отвращения, пытался есть принесенные данго, пока что только оценивая их надменным взглядом. – Она была так красива, - приложив ладонь к щеке, жалея девушку, покачала головой, - и так печальна – она плакала и даже толком ничего съесть не смогла. Бесполезная информация – какой бы ни была женщина, она всё равно плачет, рано или поздно. Лис надменно хмыкнул своим мыслям, щуря хитрые глаза, сводящие с ума одним только взглядом. - А может, - скромно поводя плечом, женщина хлопнула глазками, - вы у нас переночевать останетесь? Путь до ближайшего селения неблизкий… Выражение лица ёкая сразу стало томным и безразличным. Вот, все бабы как бабы – и только она дала ему отпор, даже не взглянув на его прекрасное лицо. «Это лишь шок от перенесенной травмы, - идя за хозяйкой в ее покои, флегматично рассуждал Томоэ. – Поостынет, станет приветливей и податливей. Женщины все одинаковые». Поутру беспринципный аморальный урод, в широких кругах более известный как друг Акуры-оу, направился дальше искать селение, в которое увезли женщину, которую он присмотрел для себя. Долго ли, коротко ли он шел туда по холмам, полям да лесам в свое удовольствие, да только вскоре пришел. Селение было довольно большим и походило на город префектурного значения. Запах Юкидзи витал в воздухе, словно ветер специально вел лиса по следу беглянки. Довольно хмыкнув, ёкай обернулся человеком и, не будь дураком, пошел в самое общественное и полное всяких слухов место – придорожную чайную. Между оханьями от своей внешности и аханьями от разговоров, что он, должно быть, уже женат, Томоэ услышал, что в доме местных богачей появилась девушка красоты неописанной, которую хозяин дома сделал своей приемной дочерью, не имея собственных детей. - Вот повезло-то, а, - с завистью, сквозившей в жалостливых речах, говорили девушки. – А мы-то стараемся, уже вон кожа никакими маслами не лечится от белил да красок, а всё одно и то же – никто и замуж-то нас брать не хочет. - Да ведьма она, - понизила голос одна, - околдовала господина, да и взяла всё под свой контроль. Небось, еще и с ёкаями якшается, проклятая. - Точно-точно! – закивали остальные. Томоэ фыркнул, насмехаясь над недалекостью людей, и уже собирался подняться, чтобы уйти из чайной, как услышал зычный голос: - Отныне на демона Томоэ объявлена охота за то, что он бесчинствует на земле! Нам дано было видение, и боги сказали нам, что нужно делать! «Омф, - раздраженно вздохнул лис, все же уходя из заведения. – Я столько не убивал, сколько на меня охотятся». И правда. Каждый раз шмон по деревням наводил только Акура-оу, убивая и искренне веселясь от рек крови, заливающих багрянцем землю. Но для того, кто в каждом движении ищет смысл и вот уже как десяток сотен лет не находит его; для того, кого не интересует ничто, нет смысла в глупых убийствах, ведь из раза в раз это не заканчивается ничем, кроме новых убийств. Лис брезговал людьми, стоял всегда в стороне и… как ни странно, больше был на виду, отчего и пошла такая молва. Но, впрочем, боги боялись Томоэ не только из-за длинных волос и томного вида. Огромный дом с большим хозяйством и кучей слуг был почти в самой середине селения, куда проникнуть сложности не составляло никакой. Глупые храмовники носились по округе и ничего не заметили бы, даже если бы ёкай стащил из-под них скамью. В очередной раз насмешливо фыркнув глупости людей, Томоэ подошел к распахнутым воротам, видя, как во дворе мелкий пацан что-то делает по хозяйству, помогая Юкидзи. Томоэ, в упор смотрел на девушку, желая, чтобы она обратила на него внимание. Как же хотелось ему увидеть этот полный удивления и испуга взгляд, чтобы сильная и независимая беглянка осознала, как она никчемна, по сравнению с могущественным ёкаем, способным найти ее где угодно. Почувствовав взгляд на себе, Юкидзи обернулась, встречаясь с похотливым взглядом лиса, хоть и обернувшимся человеком, но не изменившего свою внешность. Она узнала его, и ей на это хватило всего лишь долю секунды. Ни тени страха, ни мгновения на сомнение. Томоэ мечтал о том, чтобы она смотрела на него именно таким гневным взглядом, без ванильного обожания, которым душили его все женщины в любом месте, куда бы он ни пришел, или страха, которым полнились души всех, кого он встречал в мире людей. «Умница, - сощурился ёкай, пряча руки в рукава кимоно. – Иди же ко мне, пока никто не смотрит, и я продолжу то, на чем остановился». У Юкидзи едва не помутился рассудок от ярости, когда она увидела лиса. То, что он стал ее ночным кошмаром и дневным бредом, вкупе с главным объектом ненависти, лису, конечно, знать было не дано. Корзинка с кормом выпала из рук, покатившись по земле, рассыпая зерно. Фута, удивившись реакции госпожи, тоже глянул туда, куда был направлен ее взгляд, и удивился. - Юкидзи-сама, вы знаете этого человека? – глядя на нее огромными глазами, спросил мальчик. - Нет, - сквозь зубы ответила та, направляясь за мечом, - но мне он здорово не нравится. То, что он ёкай и по определению превосходит ее силами – как физическими, так и ментальными – Юкидзи было плевать: жажда мести за своих родных ослепила ее, а находясь на своей территории, она интуитивно чувствовала, что имеет весомое превосходство. Фута, не особо понимая, что происходит, хлопая ресницами, следил за госпожой, попутно рассыпая корм. И когда девушка пошла прямо к незнакомцу, решительно вынимая катану из ножен, мальчик, ужаснувшись, рванул к ней, когда она уже занесла меч над надменно улыбавшимся мужчиной. - Юкидзи-сама, нельзя убивать людей! – обхватив ее сзади, пропищал Фута, и девушка остановилась с занесенным над головой мечом, прожигая ёкая яростным взглядом. Томоэ усмехался ей в лицо, воочию видя, как людские же законы не идут им на пользу. То ли дело жить по принципам. - Я убил всех, кто был в твоей деревне, - нарочно дразнил он ее ложью, желая вызвать в ней самый сильный гнев. – Ты желаешь моей смерти, женщина? – ёкай нагло усмехнулся ей в лицо, обнажая белые зубы. – Ну так попробуй меня убить, если хватит сил. - Юкидзи-сама, не ведитесь на его слова! – воскликнул Фута, крепко вцепившись в девушку. Рванувшаяся было беглянка тормознула, но только потому, что увидела над головой демона нечто сверкающее. Томоэ задрал голову кверху, замечая лазурную бабочку, – должно быть, шикигами одного из богов, подумалось ему, – которая опустилась на него, срывая покров оборотного фокуса. Длинные волосы заструились на ветру, и, поводя лисьими ушами, Томоэ увидел толпу храмовников, направлявшихся прямо к ним, ведомых божественных знамением. - Это ёкай, - потрясенно выдал Фута, от неожиданности ослабляя хватку. - С прозрением, - обронила Юкидзи, делая шаг вперед и разрубая воздух, где мгновение назад стоял лис. - Это демон Томоэ! Нам был дан знак! – гремела толпа, приближаясь к ним. – Хватайте демона, пока он не ушел! Юкидзи, чувствуя, что в силах прикончить лиса сама, проследила его траекторию приземления и сделала выпад, поражая бегущих наперерез мужчин талантом мечника. Томоэ, не поспешив приземлиться, встал ступнями на лезвие, обратившись весом легче воздуха. - Смеешься надо мной?! – взревела девушка, снова разрубая катаной пустое пространство. - Юкидзи-сама, будьте осторожны! – в панике кричал Фута, даже не зная, кого можно позвать на помощь прямо сейчас. - Ну же, - лис, краем глаза наблюдая за толпой, будто гипнотизировал взглядом свою женщину. – Я здесь, - он оказался прямо перед ней, раскинув руки. С ревом Юкидзи проткнула его мечом, но ёкай пропустил лезвие под рукой, ювелирно не повреждая собственное кимоно, подпуская при этом девушку ближе к себе и хватая за руки. - Юкидзи-сама! – в ужасе прокричал мальчик, схватившись за голову. - Пусти, - дернулась девушка, но, помня прошлый опыт, Томоэ, развернув ее спиной к себе, одной рукой сжал ее руки, а второй – прижал голову к своему плечу. - Больше меня не застать врасплох, - елейным голосом проговорил он ей на ухо. - Ненавижу! – дернулась беглянка. - Юкидзи-сама! – на разный лад восклицали люди, подбегая ближе. - Найдете тело своей Юкидзи-сама далеко в лесу, - не преминул напугать их Томоэ, отступая с бьющейся, словно птица в силках, девушкой в руках. - Стрелы на изготовку! - Вы раните Юкидзи-сама! – попытался их остановить Фута. Послушавшись, никто не стал вытаскивать стрел из колчана, но дротик ведь меньше, и под смеющийся взгляд лиса какой-то умелец выстрелил из трубки дротиком, попадая, разумеется, в плечо девушки. Она болезненно дернулась, скривившись. - Ты попал в Юкидзи-сама! – возопил Фута. - Что мы теперь скажем господину! – схватились за голову мужчины. - Китайский цирк на выезде, - брезгливо фыркнул ёкай, исчезая со своей драгоценной добычей. - Нет! – воздел руку к тому месту, где они исчезли, мальчик. – Юкидзи-сама… - и, закрыв ладонями лицо, расплакался. Томоэ сгрудил беснующуюся девушку на пол в охотничьем домике, который был в северной части леса. Сенбон был отравлен, и яд из-за неугомонности пленницы быстро распространялся по телу. - Ненавижу, - отбивалась от хватки лиса селянка, изо всех сил отпихивая его от себя. Серебристые волосы пологом завесили их от мира, когда ёкай склонился над ней, прижав ее ноги к полу, и руки – над головой. Юкидзи дернулась из последних сил, но лис, уже готовый к ее неожиданным порывам, лишь усмехнулся, когтем проводя по тонкой шее, желая вызвать в карих глазах страх и панику. Взгляд томных глаз упал на рану в плече, тонко сочившуюся кровью. - Тебе больно? – щурился он, словно довольный кот. - Нет, - сквозь зубы ответила девушка, снова дернувшись. - А так? – наблюдая за ней из-под полуопущенных ресниц, лис надавил пальцем на рану, и Юкидзи, подавляя усилием воли вскрик, выгнулась, зажмурившись. Томоэ вдруг не к месту остановился и задумался. Эту привычку за ним заметил и Акура-оу – друг мог посреди поля битвы начать размышлять о вечном, и это было с ним практически постоянно. - Почему, - Юкидзи вздрогнула от шепота, раздавшегося слишком близко. Тепло мужчины согревало тело, бившееся в ознобе из-за жара, и волосы мягкостью шелка ласкали лицо. Девушка поморщилась от презрения к самой себе, потому что из-за яда ей захотелось приблизиться к этому теплу плотнее. В голове стоял туман, мысли начали путаться, и контроль над телом медленно сходил на нет. Девушка держалась в сознании исключительно благодаря силе воли. Томоэ смотрел на нее и чувствовал эту силу, которая превосходила его самого. - Почему, - вновь спросил он, переставая скалиться и проводя рукой по ее щеке, будто пробуя гладкость кожи. – Почему ты не хочешь сдаться? Что заставляет тебя бороться? Юкидзи, щурясь, открыла глаза; лицо, бывшее перед ней, расплывалось, словно двор за стеклом в дождливый день, мир кружился и куда-то падал, но она нашла в себе сил криво усмехнуться. - Слышать такое от демона смешно, - едва слышный шепот, будто шелест листьев, донесся до лиса. – Возись со мной подольше, глупый, и я умру от яда раньше, не испытав позора… - силы покинули пленницу, и она лишилась чувств. Пульс слабой нитью струился по венам, разнося яд по организму. Холодный ужас липкими пальцами сковал сердце ёкая, потому что люди слишком слабы, но лишь телом. «А я слаб?» - задал он себе вопрос, поднимая тело с деревянного пола и относя его на приготовленный, правда, для других целей футон. Юкидзи сильна так, что, казалось, переборет яд без посторонней помощи. Как жаль, что в этом несовершенном мире каждый получает свое не по способностям. Лис уложил девушку и, смотря на ее лицо мрачным взглядом, коснулся рукой каштановой пряди волос, таких жестких, словно конопляная нить. Жар медленно захватывал организм девушки – яд действовал, поражая тело. Томоэ, потянувшись было к кимоно девушки, чтобы стянуть с плеча, дабы лицезреть рану, пресек свою попытку, сжав пальцы. Пленница судорожно вздохнула, не приходя в сознание. Стоило бы сейчас поступить также, как он обычно поступал в таких сложных ситуациях – сбежать по своим непонятным делам, оставив всё как есть, в надежде, что всё разрулится само собой. «Именно этого ты от меня ждешь? Я ведь беспринципный ёкай в твоих глазах. – Тут сам жалко влачишь свою бесконечно долгую жизнь, не зная, куда потратить минуты вечности, а она ценит и не сдается ни при каких обстоятельствах. – Что… - Томоэ, не понимая, что она умирает, тронул пальцами разгоряченную кожу. – Что я могу для тебя сделать?» - и он скорее прочувствовал эту мысль, чем подумал. Лазурного цвета бабочка влетела в окно, источая сильную светлую энергию. Томоэ, ощерившись огнем, вскочил на ноги, потому что узнал шикигами, что открыл его сущность людям. Но бабочка, которой никак не повредил лисий огонь, подлетела к Юкидзи, вспорхнув на бледные губы и заставив что-то проглотить. Огонь настиг лазурного шикигами и на этот раз сжег. Лис подбежал к девушке, проверяя состояние, и изумленно расширил глаза: температура сходила на нет, пульс нормализовался, дыхание стало мерным и сонным. Рана на плече затянулась и больше не сочилась кровью. Кто этот странный бог, кто помог Юкидзи? С какой целью? Томоэ не знал, да и не задумывался над этим сейчас. Что будет, когда она очнется? Есть ли в нем сейчас то самое безумное желание причинить ей боль, какое было совсем недавно? Способен ли теперь он поглумиться над ней так, словно видит ее в первый раз? Эта девушка – драгоценность, и он не достоин даже мизинца ее, несмотря на то, что она человек. Томоэ подхватил пальцами каштановый локон, поднеся его к губам, прикрывая глаза и понимая, что сам себе подписал приговор, но не сейчас и не часами ранее, а тогда, когда пошел вслед за ней в ее новое селение. Потакая своему желанию, ёкай оказался рабом своих чувств, и госпожа его души пребывала сейчас перед ним в глубоком сне. Лис под покровом ночи вернул девушку в деревню, перебудив всех собак и слуг, которые тут же подхватили Юкидзи, разнося радостную весть о том, что госпожа вернулась живой и невредимой, сумев победить демона.