В чём тупил канон

Ошибочки отметьте, пожалуйста) ============ Пришлось оторвать кусок по низу подола, чтобы подпоясать норовившее распахнуться хаори. В Изумо было прохладно и свежо, но запах разложения и тления настойчиво забирался в нос, особенно сильным он был рядом с богами. Лина бесстрастно оглядела приемный зал, где сидели знакомые боги, скрывшие за судейскими капюшонами лица. «Они б еще глаза закрыли, - слишком меланхолично подумала Романова, идя в сопровождении бога войны к престолу Окунинуши. – Слепая справедливость – что может быть лучше?» - сардонически хмыкнула она, чувствуя, как от волнения вдруг начали подрагивать колени. Стало вдруг страшно от того, что они могли узнать о ее иномирском происхождении. Что в таком случае с ней сделают? И, если собрали суд, вряд ли добродушно простят… Романова еще раз оглядела собравшихся, не заметив нигде Отохико. Неужели он настолько незначителен, что даже не участвует в судилище? - На колени, - прошипел сопровождающий, нажимом на плечо опуская ее перед ступенями, так что Лина больно стукнулась коленями о камень. – Никто из смертных не имеет права стоять в присутствии Окунинуши-сама! - Полно, - лениво взмахнул рукой глава пантеона и развеял дымом капюшон с лица. – Момодзоно Нанами, ты понимаешь, зачем ты здесь? - Не совсем, - опираясь о первую ступеньку и выравниваясь, посмотрела на него она. - Микаге подарил тебе метку земного бога, и мне до сих пор непонятен его выбор, - пространно заметил Окунинуши, сказав последнюю фразу словно про себя. – А, учитывая твою политику по отношению к территории, окружающей твой храм, мне начинает казаться, что Микаге сделал это со злым умыслом. – Откинув прядь золотистых волос за спину, глава пантеона оглядел подчиненных, молча сидевших по обе стороны от трона. – Впрочем, с ним я потолкую отдельно, когда займусь его поисками вплотную, а пока вернемся к тебе, - повысив тон, наконец, возвратил взгляд на девушку. Иномирянка мрачно порадовалась, что о ее настоящей сущности никому пока неизвестно. - Уверен, что ты не понимаешь, в чем твоя вина, но она вполне доказана твоими преступлениями. – Романова, моргнув, зависла, пытаясь осмыслить эту фразу, и даже восхитилась, когда поняла, политическим умениям Окунинуши. – Незнание не освобождает от ответственности, поэтому вне зависимости от обстоятельств, толкнувших тебя на это, ты будешь наказана, - кивнул, будто своим мыслям, глава пантеона. Рядом довольно фыркнул бог войны, злорадно усмехнувшись. - В чем моя вина? – стараясь, чтобы это не выглядело требованием, спросила Романова, вздохнув, понимая, что бесполезно что-либо доказывать. - Разумеется, - кивнул глава, подтверждая ее право знать, и в его руках появился свиток. Раскрыв его, Окунинуши зачитал: - За исполнение чужих молитв с истекшим сроком давности; за изменение судьбы простого смертного, повлекшего за собой необратимые изменения (смертные остались в живых); за установление тоталитарного контроля над территорией, не включенной в храм земного бога, повлекшее за собой монополизацию защиты данной территории; за спасение от праведного гнева пантеона целого клана тэнгу – Момодзоно Нанами приговаривается к трем дням в нижнем мире. – Романова почувствовала, как подрагивают сжатые от ярости кулаки. – Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. – Окунинуши закрыл свиток и с укоризной посмотрел на Лину, которой захотелось плюнуть в эти лицемерные глаза. – Это очень серьезные проступки. Будь на твоем месте Микаге, ему грозила бы тюрьма с конфискацией метки бога и дальнейшее падения до уровня ёкая. Абсурдность обвинений была настолько очевидна, что хотелось рассмеяться, похлопать глупой шутке и уйти исполнять свои обязанности. Но цирк уродов, носящее благородное имя «суд», даже не думал прекращаться и собирать деньги за свое представление. - Я бы хотела переодеться, - угрюмо попросила иномирянка, кидая взгляд исподлобья на верховного, - если достопочтимый суд разрешит. - Ну, конечно, Нанами-чан, - мягко ответил Окунинуши. – Я понимаю, что тобой двигало обычное желание смертной, и я даже не стану исправлять все, что ты сделала. Хотелось мрачно усмехнуться, но Лина похолодела от осознания: исправить – это… уничтожить тех, кому она помогла за все это время? - Но барьер я сниму, - продолжил Окунинуши с той же лживой мягкостью настоящего политика. – И тэнгу будут наказаны за свое поведение, как бы тебе ни хотелось им помочь. Романова сцепила зубы так сильно, как могла, чтобы проклятия, душащие ее, никто не услышал. - Проводи Нанами-чан и выдай ей одеяние, достойное ее, - кивнул глава пантеона, благосклонно махнув рукой. Бог войны подхватил Лину под локоть, почти сдергивая с места, и потащил за собой. *** Нижний мир встретил ее как родную: пеплом и солоноватым привкусом на запекшихся от жара губах. Выряженная в привычные джинсы и какую-то растянутую майку, Романова, мрачно утерев нос, присела на обрыве, наблюдая за атмосферой. То, что пантеон как с барского плеча пожертвовал старые тряпки, которые даже в секонд хэнд не приняли – это даже было неудивительно. Гораздо больше поражало то, что никто не пытался сопротивляться, кроме… Романова задумалась. А кто вообще пытался сопротивляться пантеону? Может, его имени никто не помнит именно поэтому? Пантеон стер любое напоминание о мятежниках? Вдруг подумалось о Томоэ. А что, если на самом деле он пытался противостоять пантеону, а потом… Лина даже вскочила с места. «А потом ему не удалось, и он превратился в ёкая!» «Нет, - качнула головой расстроенная Совесть. – Томоэ был ёкаем всегда». Иномирянка снова присела, подхватив с земли горстку пепла и растерев между пальцами. Забавно, конечно. Три дня сидеть здесь только потому, что твой босс – мразь каких поискать. Даже в том мире директор у Романовой была не таким зверем – даже заказанные выходные подписывала. «Они же всегда были добры и великодушны, - проныла Совесть. – Как так получилось-то?» Романова приложила руку к груди, слушая стук сердца и вспоминая о подарке Ярило. Интересно, как там глава славянского пантеона? Остался ли жив после такого дара? Лина задумчиво провела ногтем по шву майки, цепляясь за нитки. А ведь пантеон не в курсе, что она путешествовала на родину, иначе бы точно включили бы этот пункт в обвинительный приговор. «Слушай, каков шанс, что нижняя богиня пойдет против вышних богов?» «Эм… - удивленно откликнулась Совесть. – Изанами, конечно, спряталась ото всех, но она все еще действующая богиня, в отличие от Аматерасу, например». «Что это значит конкретно для меня?» «Ну… - растерялась Совесть. – Шанс, что она будет твоим союзником, 50/50». «Тогда надо попробовать». Лина нашарила в золе камень и написала на нем «крылья». Обретенные могучие крылья, почему-то как у летучей мыши, вознесли хозяйку над обрывом и понесли к резиденции Изанами. *** Темный дворец, будто высеченный в скале, был толстым слоем покрыт пеплом, словно снегом. Огромные двери легко отворились, стоило их легонько толкнуть костяшкой пальца, занесенной для стука. Ни слуг, ни ловушек, ни сопровождающих – тишина и пустота коридора встретили незваную гостью. Оглянувшись в поисках ориентира, чтобы можно было вернуться обратно, Лина поняла, что стоит в длинном пустом коридоре, который тянулся змеей в темноту замка. По бокам на отдалении друг от друга медленно зажигались факелы, кое-как освещая дорогу. «Нас ждут, - сглотнула от страха Совесть. – Кажется, Изанами знает, что мы придем». «Еще бы она не знает – мы на ее территории». Романова, сжав кулаки, твердо двинулась вперед. Что бы там ни было впереди и что бы ни сказала им богиня, Лина для себя решила, что не уйдет отсюда без сердца: либо без своего, либо без чужого. С таким сильным союзником (пусть даже в качестве сердца) ей удастся все, что она задумала. Каменные стены и темнеющие своды потолка оборвались у внезапно возникшей двустворчатой двери с длинными резными ручками. Потянув одну из них на себя, Романова оказалась в просторном полутемном зале, в конце которого была ширма, за которой сидел женский силуэт. Лина шагнула в зал, слыша, как за спиной неслышно захлопнулась дверь. Странное пространство будто поглощало звук ее шагов, когда иномирянка решительно двинулась к ширме. - Я ждала тебя, - бамбуковая занавесь плавно поднялась вверх, являя прекрасную богиню в шелковом кимоно, надетом по всем правилам. Лукавые кажущиеся черными глаза смотрели с прищуром поверх веера. – Кто бы ты ни была, человечка, я ждала тебя, как ту, что прошла мое испытание. Лина нахмурилась. Слишком много всего произошло с ней, чтобы что-то конкретное считать испытанием. Но Изанами не спешила раскрывать смысл своих слов. Она впилась взглядом в стоявшую перед ней девушку, тщательно рассматривая. - Кажется, я поняла, почему именно ты, - скрывая лицо веером, вновь произнесла богиня словно про себя. – Знай же, человечка, - громче проговорила она, - отданное добровольно, оно принесет большую пользу, чем отнятое насильно. Затаив дыхание, Лина даже думать побоялась, насчет чего она говорит, лишь бы не спугнуть. - Вы зва-али, госпожа-а? – мурлыкающий голос раздался совсем рядом, и из темноты возник фамильяр. А Лину пронзила догадка, что за испытание ей послала эта богиня. Изанами же молча кивнула фамильяру на шкатулку на своих коленях, остававшуюся незамеченной до сих пор, потому что со стороны казалась частью орнамента кимоно. Ушастое создание, бесшумно прокравшись туда и обратно, протянула Лине шкатулку двумя руками, отступая в тень и тут же оказываясь рядом со своей госпожой. Изанами взмахнула рукой, отнимая веер от лица, - искривленные ненавистью алые губы зло хмыкнули. - А теперь убирайся из моих владений, человеческое отродье, - жестко припечатала богиня, махнув веером, и не успела Лина понять, что происходит, как очутилась на поверхности у огромного валуна. Ночные звезды ярко мерцали в осенней тишине. Ветер волнами шевелил траву, поднимаясь и теряясь где-то в верхушках низких деревьев. После затхлого и горячего нижнего мира это казалось истинным блаженством. Вдохнув полной грудью, Романова счастливо улыбнулась, сжав шкатулку. «У меня теперь есть силы, чтобы помочь!» «Ты же знаешь, что у меня проблемы с верой», - усмехнулась Совесть. Откинув крышку, Лина увидела там сердце. Оно с силой билось, отражаясь стуком в пространстве, так что в тишине ночи был слышен пульс, будто подслушанный в фонендоскоп. Романова растерялась. Не представляя, что делать с этим сердцем и как сделать так, чтобы оно оказалось внутри нее, девушка взяла его в руку. И тут же оно будто расплавилось, превращаясь в переливающийся радугой кусок плазмы. Зажмурившись, иномирянка проглотила эту массу, совершенно не почувствовав вкуса. Внезапно ее скрутило, как от спинной боли. Согнувшись, девушка не устояла на ногах, рухнув на колени и завалившись набок. Мышцы выкручивало, как пронзенные электротоком. Кости ломало так, словно тело внезапно оказалось брошено под колесо асфальтоукладчика. Боль, пронзившая голову, была такой, что казалось, будто тело разрывает надвое. Грудь сдавило как обручем, и каждый следующий вдох приходилось делать усилием воли. «Отравила», - с отчаянием подумала Лина, прежде чем все пространство озарило ярким светом, кажется, исходящим из нее… Прошло немного времени, и Романова открыла глаза, вновь натыкаясь взглядом на ночное небо. Звезды чуть сместились, знаменуя скорый рассвет. Было очень темно, как в самые предрассветные часы, и довольно тихо, даже ветер стих. Девушка повернула голову набок, рассматривая силуэт травинки, и прислушалась к ощущениям. Чуть поднывал старый перелом на левой стопе, тяжелая грудь привычно давила на ребра, а под головой неудобно упиралась в затылок заплетенная коса. - Неужели я вернулась? – прошептала Лина сама себе, радостно думая о том, что теперь-то ее любимая пара со всем справится сама. А то, что Томоэ вдруг полюбился ей, так это ничего. В хорошие руки любимого отдать не жалко. Романова присела, радостно улыбаясь, и осеклась. Перед ней лежало бессознательное тело… Момодзоно Нанами с ярко мерцающей во лбу меткой Микаге. - Черт побери, - с чувством высказалась Лина, моментально подползая к девушке и тормоша ее, проверяя пульс. Коса перекатилась на левое плечо, касаясь кисточкой лица Нанами. Девушка открыла глаза, сфокусировавшись и улыбнувшись, узнавая. - Здравствуй, хозяйка, - произнесла она, поймав ее руку и сжав. - Здравствуй, Совесть, - удрученно качнула головой Романова, поднимая Момодзоно из положения лежа. – Я выполнила все, как мы договаривались: прошлое исправлено, Томоэ вроде перевоспитан, твоя жизнь налажена и в бытовом, и в божественном плане. – Момодзоно поймала кисточку косы, задумчиво накрутив ее на палец. – А теперь главный вопрос: что я здесь делаю? Что происходит? - Кто знает, - пожала плечами та, устраиваясь поудобнее в объятиях Лины. – Наверное, ты все-таки не зря оказалась здесь, поэтому этот мир тебя так просто не отпустит. - Это еще что за новости, - мрачно нахмурилась Романова. - Ты хотела оставить меня с Томоэ, - тихо произнесла она, - но вдруг не я настоящая его любовь? – пространно высказалась Нанами. – Ты думала об этом? – поймала взгляд Лины. Но та сурово качнула головой. - Передо мной стояла четкая задача: спасти тебя от несчастной любви и его – от него самого. - Ты говоришь, как Дзиро, - хихикнула Нанами в кулачок. – Я не была в этой реальности, потому что даже не представляла о хитрости пантеона. Мне не было дела до того, что происходит за моим храмом, - тихо призналась она, - и я благодарна тебе, что ты ни один раз не послушалась меня. Я тоже начинаю подозревать, что все это неспроста. Я имею в виду, с Томоэ. - Что мне, - логическое ударение, - делать? - Пойдем к Томоэ вместе. Ты ведь тоже его полюбила, я знаю. – Она помолчала. – Мой Томоэ давным-давно умер, и в этой реальности у нас нет будущего. Зато у вас обоих есть шанс исправить сразу всё. Лина скептически покачала головой. - Ты говоришь какой-то… Раздался отдаленный шум, словно к месту, где они сидели, приближался цыганский табор. - Прячься! – Лина подхватила подмышки Нанами, практически кидая ее в укрытие из кустов и оставаясь один на один с сошедшим с небес богом войны в сопровождении безликих стражей в капюшонах и с мечами. Последний раз кинув взгляд на Момодзоно, иномирянка увидела, как та подняла руку и взглядом показывает что-то, тыкая в запястье. Не понимая, Романова глянула на свои руки, видя едва заметную белую вязь брачной метки, оставленной ей Томоэ. Какого… - Вот ты и попалась, преступница! – словно ликуя от скорой расправы над ней, провозгласил бог войны. – За незаконное проникновение в наш мир тебя осудят гораздо строже, чем за нарушение местных законов! На запястьях Лины защелкнулись кандалы. Стражи подхватили ее и подвели к колеснице, чтобы доставить на ней в чертоги пантеона, бросив в тюремный дом на время суда. Нанами вышла из укрытия, поджимая губы и чувствуя, что ничего сделать не может, глядя вслед улетающей в небо колеснице. Сила обоих сердец досталась Лине, дав возможность им обеим жить отдельно друг от друга, но метка Микаге осталась с Момодзоно. И это было странно. Из воздуха материализовался бог ветра, непроницаемо посмотревший на девушку. Та неуверенно оглянулась, прижав руки к груди и отступив, ища спасения. - Идем со мной, Момодзоно Нанами, я не причиню тебе зла, - протянул он руку, не сходя с места. Непривычно суровый Отохико пугал спокойствием. Девушка медлила, но он не торопил ее, терпеливо дожидаясь ее решения. Сглотнув, Нанами припомнила, что она вообще-то великая богиня, сумевшая несколько раз поменять реальность, прежде чем застрять в ней… Подошла и вложила пальцы в протянутую ладонь, заметив, что Отохико кивнул ей, прежде чем они оба исчезли. *** Нанами узнала эти ворота – они оказались у храма. Внизу стелилась к подножию холма лестница, дальше, насколько хватало глаз, раскинулся город, сияющий и переливающийся ночными огнями. - Здравствуй, Нанами-чан, - та обернулась, чтобы встретиться с мягким взглядом Микаге. – Кажется, Лине-чан удалось то, что не получилось у нас обоих, да? – он подмигнул ей, словно зная ее тайну, и Момодзоно покраснела. – Идем же, - протянул ей руку. Нанами словно во сне вошла в ворота храма, чувствуя, как он отзывается на ее метку. Сил, что успела собрать Лина в этом теле помимо сердец, хватало на защиту своей территории, включая рощу, но никак не на целый город и гору тэнгу. Пантеон в лице Окунинуши, сам того не зная, оказал ей услугу, принудительно сняв барьер. На крыльцо высыпали все хранители, впереди которых разъяренным котом шипел Томоэ, взбивая хвостом воздух: - Микаге… - Томоэ… - замерев на месте, прошептала Нанами, не в силах отвести от него взгляд. Зря думала, что сердце успокоилось и больше не горит. Хоть это и не ее Томоэ, сердце потянулось к нему, как к родному. Лис, широкими шагами пересек двор, оказавшись напротив вошедших. Отохико непроницаемо смерил ёкая взглядом. Соран и Хицу, оставшись на крыльце, переглянулись, читая в глазах друг друга одинаковое недоумение. - Здравствуй, Томоэ, - улыбнулся Микаге, щуря карамельные глаза за круглыми очками. Лис перевел цепкий взгляд на девушку, и Нанами видела, как из радостно-ожидающего стальной взгляд становится холодным и колючим, пронзая хрупкую душу насквозь. Нет, не больно. Пепел не болит. И тяжелый комок, застрявший в горле и мешающий вдохнуть, совсем не из-за этого. - Где Лина? – в упор спросил ёкай земного бога. Тот понимающе качнул головой. - Тебя не обмануть телом. Впрочем, я и не пытался. Пойдем в храм, Томоэ, я расскажу тебе, что случилось с вами, - склонив голову, он прошел мимо ёкая. Материализовавшиеся дети огненного духа кинулись к истинному хозяину храма с приветствиями. С трудом проглотив слезы, Нанами не смогла заставить себя отвести взгляд от лиса, и когда он тоже взглянул на нее в упор, спросила: - Как ты понял? - Ты хочешь, чтобы я тебя оскорбил? – выучка Лины давала о себе знать – ёкай все же сначала думал, а потом говорил. Но его холодный тон резанул по сердцу острее ножа, вспарывая старые шрамы. - Нет, - прошептала в ответ Нанами, качнув головой. - Тогда не спрашивай. Он развернулся и пошел вслед за богами в храм. Украдкой вытерев слезу, Момодзоно направилась следом к стоявшим на крыльце хранителям, во все глаза рассматривавших новую богиню. - Нанами-чан, - Мидзуки поприветствовал ее первым, улыбаясь и щурясь. - И вам не хворать, - с внезапной сухостью в тоне произнесла девушка и прошла мимо них. - Рин-сама научила всех быть воспитанными, - заметил Хицу, и Соран почувствовал в его голосе довольство. - Мне больше интересно, где сама Линочка, - менестрель бесполезно глянул вдаль. - Хоть нас создавал разум Рин-сама, подчиняемся мы все же телу Нанами-сама, - заметил Хицу. – А также метке бога. Рин-сама, где бы она ни была, уже не богиня, и не имеет власти над нами. - Как и над этим храмом, - в тон ему отозвался Мидзуки и вошел в храм. Обреченно вздохнув, Соран направился за ним, потащив за собой за руку Хицу. Когда хранители зашли в кабинет, где обычно заседала иномирянка, то увидели Микаге, Отохико, сердитого Томоэ и отстраненную Нанами, сидящую привычно за столом богини. - Все в сборе, - мягко заметил Микаге, обратив внимание на вошедших. – Теперь я могу рассказать историю этого мира, касающуюся Томоэ. - Я все еще тебя не простил, - дернув хвостом, холодно сообщил лис. - За двадцать лет отсутствия? Сам не понимаю, когда это перестало иметь значение, - пространно заметил Микаге, поправив очки, словно и вправду задумавшись над этим. – Но, полагаю, как раз тогда, когда в тело Нанами неожиданно вселилась Лина. Кстати, - обратил внимание на девушку земной, - не хочешь рассказать, почему это случилось? Момодзоно, подперев щеку рукой, вздохнула. - В первой реальности мое человеческое счастье с Томоэ, - ёкай при этом возмущенно вскинул брови, сердито вздохнув, - пошло не по плану, - скосила на него взгляд. – Обращенный в человека, он слишком рано умер. И в поисках избавления от этого недуга я вернула себе право быть богиней и, когда сумела достать кое-какой артефакт, принялась изменять реальность, - нехотя рассказала Момодзоно. – Хотя до фокуса с сердцами богов я не догадалась. Все-таки за Линой-чан стояли более могущественные друзья, чем у меня. - Разве Микаге тебе не помог? – Соран довольно быстро опомнился от удивления. - Он исчез, - фыркнула Нанами, недовольно посмотрев в сторону земного бога. Тот лишь мягко улыбнулся и склонил голову, так что очки перестали пропускать свет, скрывая его выражение лица. - Ладно, и начала ты менять реальность, а дальше? – тряхнул золотистыми волосами менестрель. - Что бы я ни сделала, никакой результат не мог меня удовлетворить, - пожала плечами девушка. – Рано или поздно Томоэ все равно погибал, от проклятия или по еще какой нелепой случайности. И в очередной раз, когда я снова отправилась к самому началу, к утру того дня, когда меня должны были выселить из дома, я проснулась не одна, еще и в качестве подсознания, - Нанами развела рукой, потому что второй все еще подпирала щеку. Томоэ рассерженно сложил руки на груди, прожигая холодным взглядом девушку. Ему претила сама мысль о том, что он мог связаться с такой бесхребетной и беспечной девчонкой, с легкостью играющей судьбами. Даже ее взгляд был пустым, но если у Лины на дне этой пустоты был пепел сожженной души, здесь на дне плескалась глупость и легкомыслие, вызывающие отвращение. Но, воспитанный иномирянкой, ёкай не сказал этого Нанами в лицо, хотя сейчас очень хотелось осадить зарвавшуюся девчонку, которая (и это действительно так) не достойна называться богиней. - Как это связано со мной, если все, как она говорит, началось с начала? – вырываясь из мрачных раздумий, потребовал ответа у Микаге лис. - Кажется, Лина-чан, создав Хицу-куна, пыталась избавить тебя от одной связи, но ей не хватило сил, - припоминая, проговорил тот. - Я помню, - хмуро отозвался ёкай. - Это ограничитель памяти, который ты попросил себе, придя ко мне на службу, - пояснил Микаге. – Память, в которой хранится любовь к женщине, - он внимательно вгляделся в лицо Томоэ, ожидая его реакции. - Похожая на нее? – небрежно кивнул в сторону Момодзоно. - Как ты понял? – изумленно проговорил Соран. - Ну я же не совсем дурак, - насмешливо фыркнул лис. – Спасибо Лине, - хмыкнул и улыбнулся так, что Нанами отвернулась, почувствовав укол зависти. - Впрочем, ты прав, - довольно кивнул Микаге. – Я сниму ограничитель, и ты все вспомнишь. Это важно, потому что твои воспоминания известны только тебе. Томоэ поймал себя на скептической мысли и снова улыбнулся, поняв, что начал даже думать, как Лина. Микаге в упор посмотрел на лиса и веером резко расчертил пространство перед его лицом. Ёкай замер, стекленея взглядом, медленно осел на пол, положив руку на грудь и сжав в кулаке ткань кимоно. Напряженная тишина разбивалась о частое дыхание лиса. Соран схватил Хицу за руку, почти повиснув на нем, не представляя, как ёкай отреагирует на воспоминания. Момодзоно вдруг подумала, что полностью и безоговорочно проиграла, и горько хмыкнула, огладив шершавую поверхность стола. Наконец, лис выдохнул и совсем другим взглядом посмотрел на Нанами, так что та, моргнув, попыталась незаметно отползти за боковую сторону столика. - Ты ее дочь, - припечатал ёкай и с грацией хищника поднялся, сделав шаг к Нанами. - Не подходи, - вскинула руку та. Лис остановился и жестко хмыкнул, глянув на Микаге. - На смертном одре Юкидзи обещала вернуться ко мне одной из своих дочерей, - сказал Томоэ. – А теперь объясняй, что здесь происходит, - прожигая взглядом ту, что была так похожа на прежнюю… Лис поймал себя на этой мысли. Прежняя любовь, которую вытеснила из груди, залечив все раны, новая, почти также на нее похожая… - Но ты ведь и сам уже понял, - мягко заметил земной бог. – Душа Юкидзи не обязана была смиренно ждать своей участи лишь здесь. Она также упорно рвалась к тебе, пытаясь встретиться. И в очередной раз родилась, но в другом мире, и русской девушкой Линой. А когда Нанами в очередной раз попыталась сыграть с судьбой, не выдержала и рискнула все исправить, ведь Нанами, сама того не зная, каждый раз, переходя к началу, смыкала границы миров, что в этот раз утянуло к одному телу сразу две неравнодушные души. Похожая на оскал, улыбка лиса, сквозившая довольством, напугала. Теперь уж пустые разговоры не задержат его здесь ни минуты. - Я хочу вернуть мою драгоценную женщину себе, - взгляд истинного ёкая не обещал ничего хорошего тем, кто пытался причинить зло его женщине. – Пантеон давно просил избавить себя от лишних богов, - стальные глаза полыхнули жаждой мести, но в них не было ни капли безумия. Момодзоно уставилась в столешницу, взглядом обводя все царапины и трещины, которыми пошел стол из-за ярости бывшей хозяйки. Хотелось грустить. Такой Томоэ, жесткий и суровый, был не ее. Раздался смех. - Девочка, - снисходительно посмотрел на нее лис. – Лина вернула тебе семью, иди и проживи свою жизнь долго и счастливо, - в голосе просквозила сталь: - Раз сама не сумела все исправить. Нанами лишь горько хмыкнула. Чему и стоило научиться у Лины, так это не раскисать по пустякам. Благодаря иномирянке можно вернуться домой, продолжить учебу и жить. - Я вам пригожусь, - все же подала голос она, вздохнув. – Артефакт исчез, но вряд ли все просто так кончится, а я все еще с меткой земного бога и кое-что тоже умею вполне неплохо. - Да будет так, - согласился Микаге. - Где Лина? – потребовал ответа лис, в нетерпении мазнув хвостом по воздуху. - В тюрьме. На рассвете ее сожгут как преступницу, - отозвался молчавший до этого Отохико. - Я сам за ней схожу, - предвкушающе хмыкнул лис. – Нужно поквитаться кое с кем. - Такехая тебе не ровня, постарайся как можно незаметнее выкрасть Лину, - попросил Микаге без улыбки. - Ты потерял право давать мне советы, - небрежно кинул ему ёкай. – Я скоро, - и растворился в пламени. *** Лина попыталась открыть хотя бы один глаз, и ей это удалось не с первой попытки. Два оставшиеся до рассвета часа палачи показывали на ней свое искусство пыток, что лично санкционировал Окунинуши, с жесткой ухмылкой отдавая приказ после зачитывания приговора. Романова двинула рукой и беззвучно простонала – сорванное горло отказывалось издавать даже сип. Кандалы, запиравшие силу, мешали заживлению, и саднящее тело болело во всех местах. Казалось, болели даже растрепанные волосы, не единожды намотанные за сегодня на огромные кулаки. Нет, это правда искусство – так изуродовать человека, что невозможно умереть, но живого места уже нет. Иномирянка даже вяло восхитилась, апатично всматриваясь сквозь щелку век в ползущего мимо паука. Умереть? Умереть хотелось когда впервые надругался брат, когда пришло осознание его поступка. Не особо хотелось жить, когда отверг дорогой сердцу человек, ради которого ей удалось переступить через себя. Даже жалеть себя не хотелось, хотя, будь она младше лет на восемь-девять, наверняка рыдала бы, как прежде, размышляя, за что ей это. А сейчас хотелось жить как никогда раньше. Хотелось выжить и поставить на место этого мерзкого Окунинуши, поправшего все законы. Пожелать счастья и долгой жизни Кураме и всем обитателям горы тэнгу. Увидеть счастье Нанами и Томоэ – совместное или раздельное совсем не важно. Остаться в храме, попроситься на службу Микаге и самой заниматься людьми, спасая всех и помогая. Если мир не хочет отпускать ее, то такая жизнь была бы для нее за счастье. Лина шевельнула ногой, точнее, попыталась, но та никак не отозвалась, и Романова поняла, что не чувствует ног. Обреченно хмыкнула, но про себя – запекшиеся разбитые губы нещадно болели при малейшем движении. Даже дышать приходилось мелкими вдохами, потому что сломанные ребра начинали ныть, едва стоило вдохнуть в полную силу. Почему Окунинуши так жестко поступил с ней? Не верилось Лине, что нарушитель границ миров достоин такой порки. Он ее испугался? Или все же дело в пресловутом Томоэ, и ей досталось именно из-за него? «Хо-о-о, - протянула понятливо Лина, пытаясь снова раскрыть слипшийся от крови глаз. – Так они его до дрожи в коленях боятся до сих пор. Сильный ёкай, ну да. Но хотелось бы знать, отчего на самом деле». Кажется, верховный что-то говорил ей – он ведь присутствовал на пытках. Окунинуши говорил и говорил, но его слова тонули в ее болезненном крике, и в итоге, обессиленная и избитая, она услышала над собой лишь одну фразу: - На рассвете сжечь эту падаль. Самое время загнаться насчет «падали» и вспомнить о своей отсутствующей самооценке, которой не помогли даже искреннее и регулярные признания Томоэ. Лина даже хмыкнула насмешливо, представив его лицо, если бы он ее увидел такой, вызывающей отвращение даже у самой себя. «Интересно, как быстро он бы бежал от меня?» - Очень быстро. И не от тебя, а к тебе, - раздался знакомый голос где-то совсем рядом, будто его обладатель склонился над ней. - Томоэ, - выдохнула Лина сквозь сомкнутые губы. - Потерпи, моя девочка, сейчас все закончится. Звон цепей, и кандалы спали, давая рукам легкость. Сила заструилась по венам, медленно восстанавливая тело и избавляя от боли. Опять неприятно заныло, так что неприятная боль разлилась по коже, впиваясь будто в душу. Медленно возвращались ощущения – пол был холодным, босые ноги холодила еще не запекшаяся кровь, как и лицо, наверное, ставшее и без того отвратительным. - Одно твое слово, и я сожгу здесь всё, - ледяным тоном произнес лис, осторожно подхватывая девушку с каменного пола. - Не время, - отозвалась она и открыла глаза, с трудом разлепляя слипшиеся от крови ресницы, ловя стальной взгляд ёкая. Посреди маленькой камеры, куда не проникал свет извне, они стояли вдвоем и смотрели друг на друга. – У тебя взгляд изменился, - негромко констатировала Лина, сухо прокашлявшись. – Ты все вспомнил, - утверждение прозвучало вопросительно, но лис предпочел не говорить очевидные вещи. – Как видишь, все так, как я и говорила, - вздохнула, пытаясь сползли с его рук. – Спасибо, что спасаешь меня, а теперь возвращайся к Нанами и проживи с ней… Внезапный поцелуй заставил ее распахнуть глаза. Губы, едва поджившие благодаря силе, нежно сминали, терзая, облизывая и даже чуть прикусывая, заставляя все внутренности испуганно сжиматься узлом, а тело – обмирать от неожиданных чувств, так резко контрастирующих с теми, чтобы были там, в нижнем мире, когда Томоэ впервые заявил на нее права. Через метку на руке Лина почувствовала тепло и нежность, что ей пытались передать через поцелуй, и сердце защемило, ощутив эти чувства. Томоэ отстранился, еще раз припечатав нежный поцелуй на таких желанных губах и всмотрелся в серые глаза, из уголков которых скатились две слезинки, смывая за собой кровавые разводы. Наконец-то, после стольких усилий он удостоился чести получить ее доверие настолько, что может лицезреть ее настоящую, живую и не скрывающую своих чувств и даже слез. Откинул ладонью прилипшие к ее лбу волосы и хмыкнул. - Я не буду просить прощения, - сквозь пелену услышала Романова и, сфокусировавшись, увидела сощуренные стальные глаза лиса. – Я ведь предупреждал тебя, чтобы ты больше не упоминала Нанами. Лина еще раз сморгнула выступившие слезы и качнула головой, пытаясь отстраниться от пальцев ёкая, которые невесомо оглаживали ее щеку. - Не прикасайся – я грязная, - апатично аргументировала она свои действия. – Я теперь всего лишь я, не стоит приписывать мне то, чего… Еще один поцелуй, от которого в голове бессвязно помешались мысли, заставил ее надолго замолчать. - Каждый раз, когда ты попытаешься выставить себя хуже, чем ты есть, когда ты попытаешься пихнуть в мое ложе кого-то другого, или еще как занизить себя в собственных глазах, я буду тебя наказывать. – Голос лиса звучал твердо, но не жестко, стальные глаза вглядывались в ее серые, в которых искрилась едва уловимая надежда на счастье, омытая слезами от пепла прошлого. - И все же… - тихо попыталась протестовать Лина. - И, предвосхищая твои слова, скажу: нет, мне не противно. Так же, как тебе было не противно возиться с проблемами других, хотя для меня это омерзительно. И мне даже не жаль испорченного кимоно, потому что это пыль по сравнению с тобой. Лина тихо вздохнула и покосилась на шелковое синее хаори, безнадежно испорченное кровавыми разводами. - Прости, - чуть слышно выдохнула она, отворачиваясь. Томоэ оскалился в улыбке, предвкушая, с каким удовольствием он займется перевоспитанием своей дикой уже не богини, и осторожно повернул ее лицо к себе, заставив посмотреть в глаза. - Не стоит жалеть, это всего лишь тряпка. Лина скосила взгляд в сторону, отмалчиваясь. Томоэ удобнее устроил ее на руках, заставив приклонить голову к его плечу. Напряженно замершая от его манипуляций, Романова осторожно расслабилась, даже взявшись для удобства за рукав хаори. - Вот так, моя маленькая, - довольно улыбнулся лис. - Я не маленькая, - вздохнула Лина едва слышно куда-то ему в плечо, - я вешу целую тонну. - Ты специально меня дразнишь? – оскалился в улыбке Томоэ. Романова замерла. - Нет, я… Скорее по привычке. - Верю, - хмыкнул ёкай и, поцеловав ее в волосы, исчез в лисьем пламени, напоследок разметав тюрьму по бревнышкам. ======================== https://sun9-38.userapi.com/c858520/v858520136/1b73db/eBVMJh-igLM.jpg для атмосферности кривой фотошоп