хён, это только для фото!

Чанёль мнётся. Он около месяца находится в нервном перевозбуждении, и если сам не замечает, как общается с людьми и какие совершает поступки, то Бэкхён вполне себе озабочен тем, что происходит с племянником. Его невозможно вывести на чистую воду. Чанёль пугается, сбегает в комнату или вовсе из дома, но приходит вовремя и он отправляет смс. Несмотря на всё происходящее Бэкхён понимает, что у него нет времени разбираться с малым, потому что на работе уже второй проект начинает гореть, начальство давит на голову. Ему кажется, что скоро его рабочее место станет свободным. По утрам Чан неохотно встаёт в школу, неловко встречается с Бёном на кухне, практически не поднимая на него глаза. А когда мужчина напрямую спрашивает, что тот совершил или скрывает от него, то и вовсе готов отказаться от завтрака до самого прихода домой. Это настораживает, но времени катастрофически не хватает, поэтому Бэк дёргает его за руку обратно, ставит тарелку с кружкой и прощается, обязывая племянника позвонить, как вернётся домой. Чанёль перестал звонить, кстати, тоже немного странно. Он пишет смс с ошибками и иногда даже не дописывает, но и на это времени не хватает. Возвращается домой Чанёль в шесть, поздновато для учёбы. Бэкхён находит минуту связаться с одним из одноклассников племянника, и тот подтверждает его опасения. Что можно делать ещё час после учёбы? От школы до дома около двадцати минут, не больше. Может ли Чан намеренно где-то прохлаждаться, чтоб не идти домой? Может, Бэкхён недосмотрел, и сосед пристал к нему? Что может поставить в тупик семнадцатилетнего парня? Оу, кажется, всё. Когда племянник приходит домой, то оказывается очень удивлённым, потому что Бён обычно приходит домой позже семи из-за завала на работе. Бэкхён силой заставляет его поесть, просит хоть немного отдохнуть и застывает в своей комнате, пытаясь прислушаться хоть немного к тому, что там происходит. Чанёль, что казалось Бэку странным, не закрывал дверь в комнату, которая стала его. Дверь всегда была открыта, и с одной стороны это было удобно для самого мужчины, чтобы доставать вещи и проверять племянника, но с другой… не кажется ли это странным?..       — Чанёль? — Бэкхён не заходит в комнату. Опирается плечом о косяк и устало смотрит на него.       — Мм? — тот на долю секунды отвлекается от учебников, и снова возвращается к делу.       — Я сейчас задам тебе один вопрос, — предупреждает Бэк, — и я хочу получить на него честный ответ. Племянник поднимает голову, как-то боязно глядя на него, и Бэкхён понимает, что тот действительно что-то скрывает от него. Он остаётся на месте, но выжидает паузу, чтобы помочь парню прийти в себя. Когда он задаёт вопрос, тот странно дёргается, но больше не показывает никаких эмоций:       — У тебя какие-то проблемы, Чанёль?       — Нет, — отвечает тот, сразу возвращаясь к урокам, но ручка не пишет дальше, хотя конец стоит на тетради. Бэкхён замирает вместе с ней, просто на всякий случай ждёт, может, дитё разродится и скажет, что не так. — Да.       — Я должен об этом узнать раньше родителей? — спрашивает мужчина, немного вздыхая.       — Я не думаю, что это вообще должен кто-то знать. У него трясутся пальцы, он начинает вертеть ручку в руках, но не поднимает голову. Бэкхён не знает, можно ли сейчас надавливать на него, но почему-то подходит к столу, присаживаясь на свободный стул.       — Если есть ситуация, которая тебя слишком мучает, хорошо подумай над ней. Если не находишь ответа, обратись к тем, кому доверяешь из взрослых, у них должен найтись ответ. Ладно? — Чанёль не кивает, никак не реагирует, и Бэкхён кладёт руку на его плечо, несильно сжимая. — Понимаю, что таких людей мало, но если вдруг…       — Я понял, — неожиданно перебивает тот, скрывая глаза чёлкой. — Спасибо, Бэк. Я… подумаю.       — Хорошо, — кивает тот, поднимаясь, — спокойной ночи.

***

Какое-то время Бэкхён перестаёт переживать за родственника. Уверяет себя в том, что у всех в этом возрасте были сложности, поэтому вливается в работу с такой силой, что даже по ночам теперь не спит, а пытается перекрыть проекты. У него действительно нет времени на переживания, а ещё еду и сон. Теперь Чанёлю приходится уговаривать дядю поесть и хоть немного уделить времени отдыху. Иногда удаётся, иногда Бэкхён чуть ли не пинком выпихивает его в коридор, но не позволяет себе срываться на парне. У него и так, видимо, хватает проблем, так что им обоим оказывается некогда поговорить. Бэкхён сдаёт проект спустя несколько недель такого напряжения. Он ужасно рад этому и готов полностью всё своё время на выходных посвятить сну. Тело ужасно болит, пора бы сходить в спортзал, потому что он не был там уже не меньше двух недель. Про Чанёля он не забывает, но откладывает эту проблему на второй план. Он всё-таки взрослый мальчик, если понадобится его помощь, то он всегда его выслушает, если, конечно, не будет спать. Чанёль приходит в субботу катастрофически расстроенным. Бэкхён выходит из душа, только очнувшийся ото сна, предлагает поесть, но племянник ничего не отвечая несётся в комнату и запирает дверь. Он закрывает гребаную дверь, которую никогда не закрывал. Кажется ли это странным? О, да, есть немного. Но Бэк не собирается караулить его или пытаться вытянуть из коробки, пускай придёт в себя, а потом, может, и сам расскажет, что произошло. Он берется за готовку почти в семь вечера. Ужасно хочет есть и снова спать, видимо, организму мало восемнадцати часов, нужно ещё. Телефон изредка срывается от звонков супруги брата, которая-таки переживает за сына. Всё же, Чанёль действительно немного задержался у него, примерно, на полтора месяца, но у Бёна нет нужды выгонять его. Особенно сейчас, когда он единственный человек, который сможет выслушать его и дать адекватный совет. Чан выходит из комнаты почти в половину девятого вечера, Бэкхён в это время ожидал его в своей комнате, отчаянно пытаясь не заснуть. Он чувствовал, что именно сегодня состоится этот грёбаный разговор, мучающий их обоих уже около месяца. С половиной. Или уже два?.. Чанёль стучит по раскрытой двери, привлекая внимание дяди, и тот кивает на кровать, призывая садиться. Он не задаёт вопрос о том, что случилось, откладывает ноутбук и пристально вглядывается в спутанные ещё влажные после душа волосы и красные глаза. Если он плакал, то ему придётся объяснить, из-за чего. Бэкхён сомневается, что сможет упустить эту деталь. Чанёль сидит в спортивках и какой-то дурацкой огромной пайте, укутавшись в неё по подбородок, и выкручивает себе пальцы, в сомнении глядя на них.       — Если я буду начинать издалека, то мы оба потеряем смысл разговора, — начинает Чанёль, всё также не глядя на него. — Наверное, лучше напрямую, не придумывая никаких друзей или знакомых, у которых случилась эта история. Бэкхён подтягивается к изголовью кровати, пихает подушку в руки Чанёля, чтоб вместо пальцев, он терроризировал её, и настраивается внимательно слушать. Впрочем, Чанёль будто чего-то выжидает, или же просто сильно смущается. Бэкхён замечает, как тот постоянно дёргается к двери, но зачем-то остаётся на месте.       — Месяц назад я познакомился с парнем, — наконец, начинает тот, смущённо сжимая подушку, — он из высшей школы, чем-то напоминает мне тебя. Ну, сначала мы просто общались, я даже не хотел ничего иметь общего. После Ченя как-то совсем ни с кем дружить не хотелось, а этот был слишком настойчивым, то помоги ему, то посоветуй, то своди куда-то, а то дороги не знает. Потом всё как-то закрутилось… я даже не понял, когда это произошло, и мы вроде бы начали встречаться. Бэкхён глубоко вдыхает и прикрывает глаза, чувствуя, как непроизвольно сжимаются кулаки. Ну, он подозревал с первых слов о том, что будет дальше. Кажется, сейчас ему уже не хочется слушать о терзаниях малого, но и остановить его у Бэка нет сил.       — Ты злишься, — после паузы произносит Чан, скосив на него глаза. — Я знаю, что неправильно поступил и тебе может неприятно об этом слышать. Между нами ничего не было, если ты думаешь об этом, ну… кроме поцелуев.       — Итак, в чем проблема?       — Проблема в том, что он очень, — Чанёль хмурится, сильно сжимая подушку, — ну… то есть, я же не знаю, как должно быть, — а потом начинает расправлять её, — я ещё не понимаю, как должно быть в отношениях, может, он уже знает… — и, наконец, смотрит на застывшего Бэкхёна. — Я просто не понимаю, чего он хочет от меня. Вздёрнув бровь, Бэкхён отчаянно пытается понять, что он услышал, но из сбитой речи племянника он вырвал странный смысл. И додумывать, видимо, придётся ему, но так дело не пойдет.       — Чанёль, — начинает мужчина, но понимает, что неправильно сконструировал вопрос. — Ты переживаешь о своей неопытности?       — Наверное, — сконфужено произносит тот, сжав пальцами подушку, — но я ещё не думал об этом. Мне ведь не обязательно знать… всё?       — Нет, не обязательно, — качает головой Бэк. — Он уверенно ведёт себя с тобой… взаимодействует? Звучит смешно, Бён и сам это понимает, но дело, видимо, касается чего-то очень важного и личного, и лучше бы ему не ругаться, а ещё лучше не представлять в голове всё это.       — Да, — кивает тот, опуская голову, — может быть действительно из-за того, что я ничего не понимаю в этом, мне всё кажется странным.       — А под «всё» ты понимаешь что? — вкрадчиво спрашивает мужчина, чуть присев к племяннику.       — Думаю, именно всё, — смущённо отвечает тот. Глядя в глаза дяде он понимает, что недостаточно чётко выражает свои мысли. Он видит в них смятение, а ещё какую-то озабоченность проблемой. Чанёль начинает сомневаться в правильности этого разговора, возможно, он бы и сам… но это всё очень странно и, кажется, у него самостоятельно не получится решить проблему.       — Нужно поточнее, да? — бледнея, спрашивает Чан, замечая кивок. — Я… он кажется мне слишком… настойчивым. Ну что ж, теперь заметно полное прояснение взгляда дяди, а ещё злость и непонятно на кого: Чанёля или его-якобы-парня. Бэкхён-то держит себя в руках, пытается переосмыслить весь разговор, найти то, что ему бы показалось максимально недосказанным, но здесь всё кажется недосказанным. Нужно больше информации, а давить на племянника нельзя.       — Чанёль, ты понимаешь, в какое положение меня ставишь? — напрямую спрашивает Бэкхён. — Ты приходишь в комнату и начинаешь хрен знает как говорить о том, что у тебя что-то вроде проблем с твоим парнем, уточняя, что он слишком настойчивый. Как думаешь, о чем я должен думать?       — Ой, нет! — поспешно восклицает Чанёль. — Нет, это не в смысле насилия, если ты об этом подумал. Просто он… и правда очень настойчивый. Или это я слишком… не тот, кто ему нужен. Может, я ещё не готов ко всему этому?..       — Он хочет от тебя больше, — констатирует Бэк, наконец, понимая, — а тебя это пугает.       — Э-э, ну да, — выдает малой, начиная снова дёргать подушку. — Это всё очень странно. Он такой… неаккуратный со мной. Считает, что я уже принадлежу ему и будто бы… обязан делать всё, что ему хочется. Но если мне самому этого ничего не хочется с ним? Бэкхён пытается выбросить из головы свои первые отношения, но они слишком настойчиво лезут в голову. Он давно понял, что его поведение было, мягко говоря, не очень, но теперь только убедился в этом. Бэк тоже был слишком настойчивым, а ещё выбирал себе в партнёры тех, кто был помладше и готов на всё ради «любви». У Бэкхёна эта любовь была только в штанах. Странно, что Чанёль сказал, будто бы они с ним немного похожи. Напоминает и «похожи» — это ведь одно и тоже?..       — Чанёль, ты не обязан исполнять все его… прихоти, назовём это так, ладно? Я понимаю, что ты ещё недостаточно опытный в этом вопросе, но этот парень явно тебе не пара, потому что в отношениях должно быть хоть немного доверия к партнёру и желание быть с ним. Даже если он будет фоткаться и любить себя больше, чем тебя, — с усмешкой проговаривает он, замечая, как сильно покраснел Чанёль. — Я бы тебе предложил расстаться с ним, разговором тут не поможешь.       — Почему? — наивно спрашивает тот. — Может быть, он поймёт меня…       — Не поймёт, — качает головой Бэк, уверенно глядя на него, — потому что я когда-то этого не понял, и мой партнёр в прямом смысле сбежал от меня. Ошарашенные глаза Чанёля многого стоят. Бэк усмехается, пихая его в плечо, говорит, что это были его первые отношения, и он тоже был очень настойчивым.       — Было сложно понять, что у человека тоже есть свои желания, — пожав плечами, говорит он, — но ещё сложнее было понять, что мой партнер — это тоже личность со своим характером, привычками, мировоззрением. Я не сошёлся ни с первым, ни с третьим парнем. Это было сложно, потому что я упрямый, как баран, а они не выносили постоянного контроля за собой и моих требований.       — А сейчас как? — интересуется Ёль. — Ты же уже должен был… ну, измениться?       — Ага, — усмехнувшись, отмахнулся тот, спуская ноги с кровати на пол, — я просто приглушил в себе эти потребности в контроле. Они никуда не делись. Мне тогда повезло с Элом, он пошел мне навстречу и, наверное, мы всё-таки друг другу подходили. Я просто должен был знать, что с ним всё нормально, а ещё ограничивал в общении с некоторыми людьми и требовал сильной любви к себе. Он был способен дать мне это, а я, в свою очередь, исполнял его некоторые требования. Всё было взаимовыгодно.       — Вы два года были вместе, да? — огорчённо спрашивает Чан, утыкаясь лицом в подушку.       — Всякое случается, — отмахивается дядя, вспушив высохшие волосы парня. — Два с половиной года, видимо, мой предел. У нас были размолвки, просто ты подтолкнул нас обоих сделать то, что произошло. Я уверен, он бы пошел мне на уступки, если бы до этого у нас не был подкошен фундамент отношений. Чанёль вспушивает подушку, откладывает её на место и поднимает голову. Бэкхён цепляется взглядом за раскрывшуюся шею и прищуривается, вызывая у Чана табун мурашек. А вот это уже очень плохо. Он дёргает горловину пайты вверх и поспешно прощается, поднимаясь на ноги.       — Чанёль, — звенит стальной голос, вынуждая остановиться.       — Это именно то, что я бы не хотел с тобой обсуждать напрямую, — отвечает парень. — В общих чертах мы обсудили ситуацию, завтра я с ним прерву контакт, и всё будет нормально.       — Он хотел трахнуть тебя! — цедит Бэкхён, глядя на зажмурившегося племянника. — И ты мне тут утверждал, что это не насилие. Ты говорил «нет»?       — Говорил, — вздыхает тот, накрывая лоб рукой, — но я в норме, ладно? Ничего не было, я просто долбанул его по голове и ушёл.       — Засосы «свежие», — отметил Бэкхён, взяв Ёля за запястье, — ты можешь мне всё рассказать, Ёль, ладно? Я не родители, и особого влияния на тебя не имею, но мне кажется, я переживаю за тебя больше, чем они. Эти отчаянные глаза разжигают в нём ярость к этому парню. Чанёль не назвал имени, места жительства, но Бэк готов идти искать его, чтобы сломать всё, что сможет. У малого дрожат руки, но он отчаянно борется с эмоциями и прикусывает губы. Наверное, только сейчас, после разговора, пришло осознание того, что что-то было неправильно.       — Нет, я знал, что что-то пошло не так, что так быть не должно, — еле выговаривает Чан, — просто до конца не был уверен в этом. Я наблюдал за отношениями в классе между одноклассниками. Парни никогда так не поступали с девушками, и я не знал, может быть между парнями так должно быть.       — Чанёль, — твёрдо произносит Бэк, — однополые отношения практически ничем не отличаются от двуполых. Они могут не показывать своих истинных чувств на публике, может, он избивает или принуждает её к чему-то за стенкой. Ты ничего не можешь знать наверняка. Однополые отношения не должны приносить дискомфорт одному из партнёров, понимаешь? Всё должно быть обоюдно, а не так, как ты рассказывал, осознаешь? Я могу говорить об этом долго и нудно, но это будут лично мои предпочтения в отношениях, и они могут быть неподходящими для тебя. Ты должен для себя решить, нравится ли тебе, как ведёт себя с тобой твой партнёр, будешь ли ты это терпеть и для чего, если между вами нет любви. Ты должен основываться не на «правильно», а на «нравится» и «приемлемо».       — Я понял, — кивает Ёль, выкручивая запястье, чтобы вцепиться в его ладошку своей.       — Люди разные и каждый из них предпочитает разные виды отношений. Кто-то управляет, кто-то подчиняется, кто-то требует равноправных отношений. Определись, чего хочешь ты, и тогда не будет этих слез и переживаний, хорошо?       — Спасибо за всё это.       — Не за что, — Бэкхён сильнее нужного сжимает ладонь малого, — я всегда рядом.