хён, это только для фото!

Чанёль попросил дядю дать ему время. Сказал, что, как только разберется самостоятельно в ситуации, так и расскажет. Он предполагал, что у него ничего не получится, поэтому всё равно пообещал поделиться, но со временем. Бэкхён уложил его спать, и на следующее утро племянник старательно делал вид, будто ночью ничего не случилось. У них были сутки до вечера, чтобы определиться с мыслями, и Чан их использовал с толком: вместо школы пошёл к болеющему другу. Его-то, конечно, приняли, только обсудить проблему оказалось бессмысленно. Чанёль это поздно понял, когда осознал, что у друга ебашит температура, и ему совсем не до его проблем. Он провозился с ним практически с восьми до четырех дня. Парень даже забыл о том, что его терзало, но вспомнил, когда на телефон пришло сообщение от Намджуна. Настроение испортилось. Резко захотелось скрыться дома, поэтому он попрощался с Доёном и ушел, пытаясь понять, как поступить. В мыслях всплыл Бэкхён, но пока что Ёль не хотел его тревожить своими проблемами, даже не догадываясь, что уже потревожил, причём слишком сильно. Оба вернулись домой уставшими, не готовыми затруднять собственное положение разборками. Бэк немного посидел на кухне, думая, стоит ли заставлять малого поесть или нет, затем банально ушёл в свою комнату и плюхнулся на кровать. Они не выходили из комнаты до самого позднего вечера.       — Всё-таки решил поесть? — нарушил голос тишину на кухне. Чанёль обернулся на голос, устало глядя на дядю, прислонившегося к косяку плечом. Кажется, он тоже отсыпался. Кивнув, парень достал из микроволновки тарелку с едой и плюхнулся за стол. Говорить не хотелось, и Бэк это прекрасно понимал, поэтому просто посидел вместе с парнем, не желая оставлять его одного. Вскоре пришло сообщение на телефон, и Чанёль застыл, затем нахмурился и отодвинул тарелку. Что-то усугубило ситуацию, — понял мужчина, но решил не допытываться, наблюдая за тем, как напрягся Ёль.       — Я завтра пойду к Намджуну с ночёвкой, — наконец, выговорил он, сразу поднимаясь из-за стола. Что ж… Интересное развитие событий. Вчера вечером он раздолбал плитку в ванной рукой, а сегодня оповещает о том, что уходит к своему парню. Бэкхён отметает версию о том, что он в чем-то виноват, сразу же. Это невозможно, он бы банально не успел. Весь день был на работе, а если бы что-то и случилось до этого дня, то он бы заметил.       — Это из-за Намджуна, — резко выдал Бэк. Чанёль застыл рядом с ним. Он намеревался выйти из кухни, чтобы попытаться успокоиться в комнате, но дядя стёр все его попытки. Парень медленно опустил взгляд на впритык глядящего дядю и поджал губы, таки выходя из комнаты.       — Чего ты избегаешь, Чанёль? «Всё-таки, пошел следом», — кривясь, думает парень.       — Всё нормально, — отмахивается он, — просто дай мне время.       — Ты идешь к нему с ночевкой после вчерашнего, — удивлённо усмехнулся мужчина, — и явно не мультики смотреть. Чанёль валится на кровать, сразу же накрываясь пледом чуть не с головой. Дать понять, что он не намерен разговаривать, «немного» не получилось.       — Дядя, пожалуйста, отстань.       — Чанёль…       — Бэкхён, пожалуйста! Наверное, хватило его обреченного взгляда. Чан резко отворачивается от него и зажимает рот рукой, пытаясь дождаться момента, когда дядя выйдет. Но тот продолжает стоять, а потом вздыхает и плюхается позади него прямо на плед, немного стягивая его. Он ничего не говорит, и Чан пихает его ногой, пытаясь вынудить уйти, но тихое «Я не уйду» добивает окончательно. Чанёль ещё так не рыдал. Даже когда сломал ногу в детстве, даже когда ломались его игрушки и унижали одноклассники в школе. Голова была каменной. Ёль повернулся на спину и тяжело выдохнул, положив ладошку на лоб. Казалось, её сейчас разорвёт от напряжения. Лицо наверняка опухло, ещё щипало глаза, и он не мог дышать через нос. Недовольно скривившись, Чанёль выпутался из пледа и пошел в ванную, даже не пытаясь закрыть дверь. Он вернулся с надеждой, что дядя уже ушёл, но тот лишь поправил плед с подушкой и приглашающе кивнул на постель.       — Извини, — Чанёль сидел рядом с ним, прикрывая глаза, — не надо было кричать.       — Заткнись, — мягко прозвучало. Мужчина поднялся с места и ощутимо надавил на плечо, вынуждая завалиться на кровать. Он накрыл его и, вздохнув, поцеловал в лоб, усевшись на корточки.       — Ты знаешь, где меня найти, — произнёс он. — Если считаешь, что поступаешь правильно, то пусть будет так.       — Не считаю.       — Никогда не поздно сказать «нет».       — Да, — слабо улыбнулся Ёль, — но… я думаю, мне нужно это сделать.       — Хорошо, — кивнул тот, легонько сжав плечо племянника, — спокойной ночи, малой.

***

Он будто бы никуда не спешил. Бэкхён наблюдал за снующим туда-сюда парнем и не мог понять: то ли ему не хотелось идти, то ли он просто оттягивал время. Но тогда для чего?.. Мужчина пытался сосредоточиться на какой-то программе, но телевизор интересовал намного меньше странного поведения парня. Когда пришёл Намджун, Бэк ничего не сказал, хотя очень сильно хотелось. Эта пара была на взводе, что было заметно невооруженным взглядом. Мужчина буквально заставлял смотреть себя в телевизор, но на деле смотрит, будто сквозь него. Ему, чёрт возьми, нужно было понять, знать, что происходит! А он занимается какой-то херней.       — Я всё, — как-то обреченно вздохнул Ёль, остановившись рядом с креслом Намджуна. Быстро клюнув в губы парня, Чанёль кивнул дяде, и они одновременно поднялись с мест. «Словно он куда-то уезжает», — думает Бэк. Внутри что-то невыносимо сжалось, наблюдая за тем, как медленно Ёль завязывает шнурки. Намджун цокнул языком и вышел из квартиры первый, попрощавшись перед этим с мужчиной. Бэкхён его проигнорировал, сосредоточившись на племяннике. Он предпринял попытку намекнуть на то, что совсем не обязательно уходить, но даже будучи отчаянным, Чанёль решил уйти.       — Если что позвоню, — слабо улыбнулся он, взмахнув рукой на прощание. Бэкхён ещё немного постоял, глядя на закрывшуюся дверь. Мужчина решился защёлкнуть замок не сразу, будто чего-то ждал. Внутри бушевали чувства, но несмотря на это мозг тщательно анализировал всё произошедшее за несколько дней. Бэкхён подозревал Намджуна, потому что больше вывести Ёля из себя было некому. Если бы причиной был мужчина, племянник бы обязательно дал понять или сказал напрямую. Такое случалось, так что в себе Бэкхён был уверен. Время медленно приближалось к отметке в восемь вечера. Он всё ещё сидел в гостиной, пытаясь абстрагироваться от возникающих мыслей в голове. Всё никак не получалось унять внутреннюю дрожь, воображение рисовало ему картинки, где Чанёля принуждают к сексу. А что, разве можно как-то иначе расценить всё происходящее за несколько дней?! Бэкхён зарычал сам на себя, пугаясь нарушенной тишины собственным голосом. Он безнадёжен. Нужно было вынудить Ёля остаться дома. Поздно жалеть.

***

      — Только, — Намджун немного нахмурился, пытаясь подобрать слова, — ну, не зажимайся сильно, ладно?       — У нас всё обоюдно, — Чанёль скорее напоминал это самому себе. Парень медленно сел рядом с ним и поцеловал. Против поцелуев Ёль никогда ничего не имел против, но осознание того, чем всё должно закончиться, заставляло его сильно нервничать. Он всё ещё пытался спокойно дышать, когда они прерывались моментами. Намджун мягко потянул его на себя, и Чан, смазывая поцелуй, пересел на его колени. Джун уже был возбужден, это слишком хорошо чувствовалось задницей. Ему было ужасно неловко, и он чувствовал себя так, будто его действительно к чему-то принуждают. Чужие пальцы медленно подцепили футболку и забрались под неё, проводя ладошками вверх к лопаткам. Ёль тяжело выдохнул в чужие губы, максимально напрягаясь, чтобы думать о чем-то возбуждающем, но в голове были совсем другие образы.       — Чан, успокойся, ты очень напряжен, — шепнул на ухо Намджун, касаясь губами его мочки, затем шеи. «Расслабься, — возбужденно шепнул Сонмин, его первый неудавшийся парень, — не напрягайся так сильно»       — Блять. Чанёль зажмурился, пытаясь прогнать чужой образ из головы. Наверное, Джун посчитал, что нашел чувствительную точку у него на шее, но на самом деле Ёлю теперь не нравилось, когда кто-то целовал его в шею. Это его раздражало, но ещё больше пугало. Дыхание от воспоминаний спёрло.       — Намджун, — Ёль открыл глаза, чтобы поймать чужой взгляд, но парень, казалось, ничего не соображал, — я…       — Снимай, — прозвучало немного требовательно. Чанёль не понял, зачем подчинился. В глазах уже собирался туман из-за слёз, но Намджун ничего не замечал, занимаясь только собой. Он вжимал его в свой стояк, сжимая бёдра сидящего на нём парня.       — Мне больно, — еле выдохнул Ёль. Больше похоже было на всхлип, но его снова расценили неправильно. Дальше было ещё хуже. Всё. Буквально всё напоминало о Сонмине. О том, что он сделал тогда, как сильно напугал Ёля. Намджун уже расстёгивал ширинку, и Чанёль тяжело задышал, боясь, что сейчас же задохнётся. Он реально боялся, чувствовал, как страх сгущается вокруг головы и давит на неё. Сильно дрожали руки, и он без конца пытался проглотить ком в горле. Именно к кадыку прижались чужие губы, и Чанёль зажмурился, хватаясь за чужие плечи, накрывающие его сверху.       — Намджун, погоди, — наконец, выдавил он.       — Что такое? Парень был готов вздёрнуться. Джун даже не остановился, продолжая вылизывать его шею. Ёль молился, лишь бы на коже не осталось ни одного засоса, хотя он попросил в начале обойтись без этого. Что он говорил? Что остановится, если его попросят, но чужая рука, показалось, сжалась на поясе чуть сильнее. Чанёль судорожно вдохнул и медленно поднял колено, пытаясь спихнуть с себя парня.       — Что, Чан? Он, наконец, посмотрел на него. Моргнул, прищурившись, и пелена сошла с глаз. Наверное, Чанёль выглядел ужасно, потому что Намджун подорвался с места и включил свет. Посыпались вопросы о самочувствии, на которые совсем не хотелось отвечать. Хотелось просто сжаться в комок и заплакать. Такой страх Чанёль не испытывал с того самого момента с Сонмином.       — Не молчи, Чанёль! — постепенно злился парень, отнимая руки от лица. — Ты что?..       — Отвали! — воскликнул Ёль, отпихивая чужие руки. Он сел на кровати и смахнул с щёк слёзы, зачёсывая спавшую чёлку обратно.       — Может, ты объяснишь, что именно я сделал не так?       — Наверное, всё? — слёзы опять глушили голос, и на последнем слове совсем сорвался.       — Но ты же… тебе нравилось. Чужие глаза опустились к его паху, и Чан накрыл глаза рукой.       — У тебя не встал, — констатировал Намджун, вздыхая. — Блять.       — То, что я дрожал и не мог вдохнуть, ты, видимо, расценил иначе. Чанёль оторвал руку от лица и поднялся с кровати, быстро застёгивая джинсы. Он натянул футболку обратно и дёрнулся к телефону, который лежал на тумбочке возле кровати. Его парень сидел на кровати, удивлённо наблюдая за чужими действиями.       — И ты просто так уйдёшь? — возмутился Джун, поднимаясь.       — Ты сказал, что остановишься, когда я попрошу, — напомнил Чанёль, остановившись. — Или член сжал все воспоминания в фразу «давай попробуем»? Я понимаю, что уходить вот так после неудачи очень херовая идея, но я не могу оставаться здесь, Джун. Извини.       — Пиздец, — еле вымолвил тот, плюхаясь на кровать обратно. — Я не виноват, что у тебя не встал.       — Да не в этом, блять, проблема! — крикнул Ёль, хлопнув руками по бёдрам. — Ты меня вообще слушал, когда я объяснялся несколько дней назад? У меня истерика долбанула по нервам вчера ночью. Я разъебал себе руку!       — А я здесь причём? — крикнул тот. — Я тебя что ли насиловал тогда? В чем я виноват?       — Ты виноват в том, что оказался мудаком! Что значит «я здесь причём»? Ты как бы мой парень, напоминаю, и ты должен был отнестись ко мне с пониманием! Намджун усмехнулся, и Чанёль отступил назад, словно ему дали пощёчину. Он до последнего надеялся, что им удастся сохранить отношения, но, видимо, не судьба. Ёль не хочет ничего иметь общего с этим… Покачав головой, Чанёль огорчённо выплёвывает «забудь обо мне» и выходит из комнаты, не забыв рюкзак. В коридоре он быстро обувается, наспех завязывая шнурки, и вываливается из чужой квартиры. Бегом спустившись на улицу, парень глубоко вдыхает и не выдыхает, зажимая рот рукой. Должен ли он жалеть о том, что согласился? Кажется, нет. Так он быстрее понял, с каким человеком встречался, кому хотел доверить своё сердце. Он уверяет себя в том, что не должен ни о чем жалеть всю дорогу, но почему-то не получается. «Я превращаюсь в плаксу», — думает он, зло стирая с щёк слёзы. — «Не буду больше плакать! Оно того не стоит» Он отправляет сообщение дяде с просьбой открыть дверь, и поднимается по ступенькам, игнорируя лифт. Сейчас ему нужно усмирить свои нервы, прийти в себя, и уже на пятом этаже Ёль чувствует себя немного лучше. Или пытается себя уверить в этом, но всё скатывается в задницу, когда Чанёль преодолевает последние ступеньки и натыкается на взгляд родственника.       — Жизнь — дерьмо, — еле выдавливает Ёль, медленно проходя мимо застывшего мужчины.       — Спокойно, — Бэкхён себя не слышит, — снимай рюкзак, разувайся. Ёль делает, как было сказано, и дядя аккуратно берет его за руку, чтобы отвести на кухню. Но Чанёль резко выдёргивает её из захвата и кривится.       — Мне нужно в душ, — всхлипывает он, — срочно мыться.       — Чанёль… — он даже не успевает выразить мысль, как тот дёргается в сторону ванной, прижимая руку к груди. — Вот блять. Парень не закрывается. Знает же, что дядя обязательно зайдёт внутрь, чтобы проверить его состояние. Чанёль просто сбросил все вещи на стиралку и ринулся под воду, пытаясь научиться заново дышать. Ладно, ничего страшного не произошло, просто очень обидно и страшно, что такое может повториться. С ним всё нормально, но это банально трудно для него. Вторая попытка построить отношения — в пизду. Может, вообще все будущие попытки тоже туда?.. Бэкхён оставляет вещи взамен других и показательно включает стиралку. Хрен с ним, со всем этим дерьмом. Чанёль одевается, но даже покрасневшая от мочалки кожа не может дать ему почувствовать себя в норме. Бэк оборачивается на него, внимательно осматривает красную до «нельзя» шею и поджимает губы.       — Иди сюда, — протягивает руки, в которые бросаются, словно за спасением. — Надо было остановить тебя, пригрозить чем-нибудь. Чанёль ничего не отвечает. Он не говорит даже когда оказывается в безопасном месте — своей комнате. Дядя ставит две кружки с чаем на тумбочку и садится рядом с ним, Чан сразу же освобождает ему больше места. Бэк останавливает его рукой, прикасаясь к животу, говорит, что всё нормально и ему хватит места. Какое-то время они молчат. Чан смотрит на дверь, сжавшись в комок на боку, а Бэкхён аккуратно гладит его по плечу, рассматривая опухшее от слёз лицо. Им есть, о чем поговорить.