***
Операцию с проникновением в Хогвартс решили проводить ночью. Так как уже конец августа, то в школе могут быть учителя, что могли готовиться к очередному учебному году. Затягивать с проникновением в самый неприступный замок (да-да, безопасней места, которого нет нигде) не стали и отправились этой же ночью. Чтобы меньше привлекать внимания и, в случае чего, быстрее скрыться, решили, что пойдут двое. Но, несмотря на то, что лаз василиска в лесу был известен сейчас только Гарри, Руквуд не смог пройти дальше барьера. — Шаровой барьер. Дамблдор поставил защиту от чужаков. Такую защиту невозможно поддерживать постоянно, скорее всего, она подпитывается от Сердца, каналы для взаимодействия должны быть в кабинете директора. Это не то же самое, что действовать напрямую, но это больше, чем доступно любым магам сейчас. — Но я ничего не чувствую, и когда приходил за кентаврами — тоже не чувствовал препятствий, — удивился Гарри. — Скорее всего, потому что ты ученик, который должен вернуться в Хогвартс. — Или замок воспринимает меня как наследника. — Это было бы замечательно. Украсть чужой родовой камень — задумка безумца. И, судя по всему, Сердце как раз и относится к этой категории. — Мы хотим создать мир. Нас уже нормальными никто не назовёт. — Эх. Я подожду тут, на границе чар. Если что, тут же зовите на помощь, — он прицепил небольшой значок на кофту Гарри. — Сильнее нажмите, и установится связь. Мы тут же взломаем барьер и придём, на секретность и законы будет плевать. — Хорошо. Спасибо. Гарри под невидимостью проскользнул в главный холл и направился дальше, ища коридор без портретов. Свидетели ему были не нужны. Сняв невидимость (иначе комната его «не видит», всё же его мантия от самой Смерти скрывает, что уж говорить про остальное), он вздохнул, прикрыл глаза и сосредоточился, начал звать комнату. Но не успел, на плечо легла чужая ладонь. Гарри с ужасом шарахнулся в сторону, ведь человека рядом он даже не почувствовал. — Мистер Филч. Почти выцветшие глаза грозно смотрели на бледного Поттера. В свете факелов блики и тени создавали зловещую атмосферу. На мгновение в такие минуты забываешь, что человек перед тобой стар, немощен и вообще сквиб. — Так, так, та-а-ак, мистер Поттер, опять после отбоя гуляете? — Сейчас каникулы, — нервно давя заикания, ответил Гарри. Старик моргнул. — Да? — очень удивился Филч. — Ах да, малолетние гады приедут только через пару недель. И что вы тут тогда забыли, Поттер? — У меня... дела. — А, — пальцы разжались, отпуская добычу, — ну ступайте. — И вы меня просто так отпустите? — Не моего ума дело, что вы тут делаете. В моём контракте чётко прописано, что я должен ловить нарушителей по ночам во время учебного года, — проскрипел старик. — Сейчас лето, можете делать, что хотите, хоть всю школу разнесите, мне всё равно. Возможно, даже лучше будет, что этого места не станет. Наконец, прекратится моя служба здесь, — спокойно пожал он плечами и собрался уже уйти. — Сэр! — Чего вам, Поттер? — Вы ведь помните, кто вы? Старик медленно повернулся и грустно усмехнулся. — Бывшие сокурсники как-то навестили и посмеялись вдоволь, тогда я и вспомнил всё, — плечи его поникли. — Но это мне мало поможет. Филиан Аргус Челси всего лишь бесполезный сквиб, так какая разница, как его зовут остальные? Это ничего не изменит, — тише добавил он, отворачиваясь, и шаркающей походной направился дальше по коридору, бубня под нос. — Глупый мальчишка даже не понимает, как больно человеку, когда задевают старые раны. — Сэр, вот, возьмите. — И что это? — подозрительно смотря на флакончик с жемчужной жидкостью и золотыми прожилками, спросил старый человек. — Подарок на день рождения. Применять как мазь для тела, хотя лучше вылейте в ванну и полежите немного в воде с пеной. — У меня день рождения давно прошёл, — подозрительно прищурился Филч. — Ну, лучше поздно, чем никогда, — улыбнулся Гарри, надеясь, что «Слеза единорога» поможет старику. Ведь узы, что связывают сквиба и Замок, нежелательны и вредят человеку. Зелье избавляет от всего «вредного». Будь то грязь, проклятье, болезнь, узы, обеты или годы. Оно обновляет. Возвращает к моменту хорошего состояния организма, при этом не трогая то, что человек принял добровольно и рад их наличию — те же счастливые брачные клятвы и обеты вассала зелье не уничтожает. Действие проверили на одном из Рыцарей. Метки нестабильны. Невыразимцы считают, что это из-за того, что Воландеморт умер и возродился. Метки не пропали, всё же они все связаны, и поддерживаются самим Повелителем, который почему-то не стремится вернуть контроль. Не то чтобы ему нужно было, ведь с помощью других он свободно «подключается» к «носителям», вызывая их к себе и даже имея возможность послать приказ «умереть». Но всё равно было странно его нежелание подключиться к их общей связи. Возможно, тот и сам не знал, как вновь стать центральным? Или это было невозможно изначально. Возможно, он боится, что кто-то поймёт, как он действует извне (они всё же не дураки, Том сам выбирал лучших и умных) и сможет убить его через метку? Ответа не было. Но данная связь давно воспринималась как проклятье. К тому же вызовы причиняют ужасную боль. Жемчужное зелье тут же смыло его с руки. Чтобы не вызывать подозрения к человеку, что решился на эксперимент, официально устроили несчастный случай и сообщили о смерти Рыцаря Повелителю. Тот поджал губы. Смерть сторонника его всё же задела, многие ощутили грусть, печаль и тоску — искренние чувства скорби от закутанного в чёрную мантию Повелителя. В последние недели тот полностью скрывал свою внешность от них. Тогда многие даже замерли, не ожидая, что у него остались человеческие чувства. Тогда Малфой и Нотт переглянулись. Не такой реакции они ожидали, не такой... Повелитель за них переживает и не желает им смерти — это была новость, что ещё больше заставила их ненавидеть себя за предательство сюзерена. Эти узы никуда не делись, их накладывала сама магия, и они добровольно её приносили. Исчезнет «метка», но узы вассала никуда не денутся. И они будут зудеть и напоминать о предательстве того, кто их не бросал до последнего и даже вернулся с того света, чтобы объединить. Но, увы, слишком многое произошло, слишком многое изменилось. Как найти компромисс в данной ситуации, никто не знал. Жаль, что нельзя использовать волшебное зелье и всё исправить. На предметах действие чуть отличается. Проклятье смывает и так же обновляет, снимая усталость металла и коррозию времени, но вот заклинания и чары может как смыть, — если предмет трансфигурирован — так и оставить, если наложенные чары были для защиты. Гарри обещал себе обязательно заняться этим в будущем и вычислить, какие чары\проклятья\связи зелье не трогает, какие убирает у живых и неодушевлённых предметов. Северус так точно не удовлетворён проделанной работой, но на всё времени нет, а основные свойства они вычислили, чтобы прогнозировать действие зелья. Белла избавится от проклятья бесплодия и сможет зачать дитя, к тому же уйдут последствия Азкабана. Конечно, и метка уйдёт, но женщина всегда рядом с Малфоями, проблем с «вызовом» не должно быть. У Филча же должны пройти последствия отката, и вернётся магия. Возможно, он ещё найдёт своё счастье. Всё же, по рамкам магов Филч был не слабым, и по годам он «мужчина в самом расцвете сил». — И не думай, что после этого я тебя ловить не буду — ещё как буду, Поттер. — Хорошо, — рассмеялся Гарри. Завхоз никогда ему ничего плохого не делал, бурчал только, да запугивать пытался, но всё же он просто делал свою работу. Филча было жаль. Его судьба была другой, пока не вмешался Дамблдор. Гарри уже не сможет ничего изменить, но может исполнить одно желание старого человека - покинуть стены волшебной школы магии и волшебства. — Я не вернусь в школу, — Гарри сглотнул не вовремя появившийся горький комок и проглотил слова, что вообще может не вернуться. — Так что не переживайте, это подарок от сердца. Магией своей клянусь, что он вам не навредит. До свидания, Филиан Челси. Завхоз ещё долго стоял, а после пожал плечами. Ему было всё равно. А насчёт пенной ванны… давно он себя ничем не баловал, можно и расслабиться.***
Гарри же, завернув за угол, отпустил магию и вновь позвал Выручай комнату. Дверь через десять секунд появилась. Обшарпанная, из старых, грубо обработанных деревяшек. Дверь больше походила на вход в старый сарай, а не в святая святых. Гарри осторожно толкнул её. В темноту бездны вела лестница. — Люмос, — маленький шарик света образовался на ладони мага, а после взлетел вверх, освещая проход. Палочка мягко выскользнула из кобуры на предплечье и легла в руку. Каждый шаг раздавался глухим эхом в тишине. Но вот что странно — пыль на полу и паутина местами были повреждены, словно к сердцу Хогвартса кто-то спускался, и не раз, но всё же очень редко. Можно было бы всё списать на крыс или ещё какую живность. Но Гарри на всякий случай сканировал местность, пуская импульсы вокруг себя, ища угрозу словно радар. Наконец он дошёл до того места, где было светлее. Гарри ожидал многого от Главного ритуального зала Хогвартса, где находится главный камень — «Сердце Замка», что поддерживает всё и даёт силу всему, начиная с магии для движения лестниц и заканчивая договорами учеников. Идя сюда, он ожидал многое, но не это. Огромное помещение больше походило на старую пещеру. По центру была пропасть, в которой не было дна. Тихие звуки, доносившиеся снизу, пугали. Они были словно из потустороннего мира, эхом отражались от стен и, смешиваясь с ветром, вновь пропадали в глубине. Почти прозрачное, синевато-фиолетовое облако ограждало мир снизу и сверху, и постоянно мелькали небольшие, маленькие сферы. — Грань, нулевая зона, — догадался Гарри. Грань между миром живых и мёртвых. — Но зачем? Гарри не знал. Впрочем, мог предположить, что тоже для защиты. Как и они хотят открыть Нулевую зону для защиты, так, наверное, и основатели сделали. Вот только нужен ещё Страж, но, как видит Гарри, у прошлых магов свои способы. Гарри осторожно спустился вниз и встал на широкий мост, что располагался над пропастью. По центру было расширение, где был алтарь, и дальше четыре моста, перекинутые на другую сторону и ведущие к другим лестницам. Возле проходов располагались четыре статуи. В темноте Гарри их плохо видел, но догадался, что это были изображения основателей. Ученики распределялись у камня, приносили клятвы и шли в свои гостиные. Идя по первому мосту, он посмотрел вниз, чуть перевалившись через каменные резные перила. — Знать бы, как создать такое облако. Похоже на обычную Завесу между мирами, но за счёт чего она до сих пор держится? Главная проблема именно в том, что Завеса частенько рвётся и её нужно «штопать», чтобы ничего с другой стороны не пришло. И это нужно делать вручную. А сюда уже много лет никто не спускался. «Или спускался?» — Гарри вспомнил, что дорога относительно чистая, и паутина была повреждена. — «Но кто? В комнату, к Сердцу, попасть невозможно, если ты не приносил старую клятву (сейчас её никто не приносит и не помнит слова) или не владеешь парселтангом». Он вновь огляделся, будто неизвестный мог быть сейчас рядом. Но во тьме, лишь немного освещённой люмосом, никого не было. Странные письмена, выточенные на каменных колоннах, что были по всему помещению словно подпоры, заставили нахмуриться. Гарри не понимал языка, хотя и чуть подучил латынь и древний английский, чтобы читать старые книги. Но этот язык был незнаком. Было больше похоже на рунную цепочку, но в них Гарри, благодаря профессору Вектор и таланту, разбирался великолепно, но вот с этим языком он даже пары слов не смог связать. Можно было бы отмахнуться и просто капнуть крови на алтарь и после войти в транс. Вот только всё вокруг... это ж-ж-ж неспроста. Главный ритуальный зал, Сердце Хогвартса — здесь вся история основателей должна быть записана, но вокруг кроме каменных колон и статуй ничего не было. Это было странно. Значит, дело в надписях. Как в египетских пирамидах — там тоже история зарисована и записана на стенах. Впрочем, неудивительно. Книги во времена основателей были редкостью и очень дорогой вещью. Папирус, пергамент, глиняные, каменные и деревянные дощечки, конечно же, были. А вот книги... Листы были из кожи, которую специально выделывали. А вот бумага появилась позже, в 1250 году, когда итальянцы смогли изготовить свою бумагу наподобие Китайской. Качество было лучше, и она быстро распространилась по странам Европы. В Англию такая бумага доставлялась только кораблями и за большие деньги. «Итак, история записана здесь, но откуда начать? Может, есть предупреждения какие-нибудь? Не хотелось бы сдохнуть сейчас. Мы так далеко зашли, столько существ надеется на меня. Мордред», — фыркнул Гарри, прислонившись спиной к одной из колонн, не замечая, как знаки на колонне медленно начали светиться синим мягким светом. — «Может быть, стоит вернуться к Руквуду и рассказать об увиденном? Думаю, Отдел тайн, взяв мои воспоминания, сможет расшифровать надписи и… ЧТО ЗА?!» Гарри понял, что позади что-то происходит, но успел только повернуть голову и заметить, как надписи на колонне ярко засветились. Остальные колонны тоже тоже начали медленно загораться. Ему показалось, что одна из статуй зашевелилась. А после он провалился во тьму, как при общении с предками во время объединения родов, но в то же время стал словно смотреть чужие воспоминания. «Сказочки про Основателей, многократно редактируемые и переиначенные за тысячу лет, не имеют ничего общего с реальностью», — подумал Гарри, наблюдая за историей основателей и всей историей Хогвартса. Он провёл бы в этих воспоминаниях годы, если бы не уроки окклюменции с Северусом, так что ему удалось сосредоточиться на важном и вытягивать те моменты, что желал знать, а не всё подряд. Теперь понятно, почему говорится, что директора должны быть знакомы с ментальными науками. Без минимальной базовой тренировки их мозги сварились бы. Мозг неподготовленного человека не сможет вынести столько информации, копившейся тут веками. Гарри видел, как лилась кровь. Много крови. Чёрная магия применялась только так — нравы в те времена были другие. Тогда в мире торжествовала не демократия, а право сильного. Салазар был силён, очень силён и умён. Гений. Уже в те времена он знал очень много. Его единственной слабостью было доброе сердце. Он подбирал сирот и растил их. Школа? Нет. Хогвартс был местом, куда приходили за помощью, но очень редко платили и давали что-то взамен. «Тёмный» — он же «Дурак». Слизерину действительно подходило это прозвище. Он делал для абсолютно чужих людей так много, что только и оставалось покрутить пальцем у виска. Изобретатель, сильнейший маг, что казался спокойным и холодным, но был слишком раним и добр. Он давал, но ничего не получал взамен, и поэтому всегда был одинок. Пока не появился Годрик Гриффиндор. После того, как фактически мальчишку выкинули на улицу родные за то, что оказался сквибом, он ожесточился. Слизерин с его протянутой рукой был спасением. Одним действием маг стал божеством для Годрика. Через пару лет парнишка отнюдь не с комплекцией воина — стройный, ловкий, в короткой мантии на плечах и с остроконечной широкополой шляпой на голове, с хитрым взглядом и наглой ухмылкой заставил других уважать своего благодетеля и платить за помощь. Где угрозами, а где и показательной расправой. Годрик отнюдь не был добрым и милосердным. Жестокий, хитрый, рациональный, жутко бережливый, безжалостный и очень умный. Убийственное сочетание. У врагов и недоброжелателей не было и шанса против него. Салазар же ни о чём не подозревал. Он не видел этой стороны своего лучшего друга и искренне считал его этаким миротворцем, который мог уговорить и убедить любого, и хозяйственным человеком, что выгоду просто так из рук не упустит. Он спокойно отправлял того к врагам и недовольным, чтобы всё уладить миром, не подозревая об истинном положении дел. А если какие слухи и доходили до него, то считал, что люди просто преувеличивают. Гриффиндору хорошо подходила поговорка: «Добрым словом и пистолетом можно сделать куда больше, чем только добрым словом». Вместо «пистолета» использовались проклятья, меч и пытки в лучших традициях инквизиторов. Единственный, к кому Годрик относился с любовью, трепетом и нежностью, был Салазар, и тот отвечал взаимностью, называя Гриффиндора своим солнцем. Ровена была тихоней, вот уж точно про неё в истории не солгали. Той было относительно плевать на окружающих, она буквально жила книгами и расчётами. А когда Салазар подарил ей, магле, возможность пользоваться внутренней магией, преподнеся диадему, — пускай это и были лишь капли по сравнению с возможностями магов — та и вовсе пропала для окружающих. Школа в нашем понимании хоть и существовала, но была не систематизирована. Когда Ровена поняла, что одна не справится, и лучше эксперименты проводить с магами — у них силы побольше будет — то столкнулась с тем, что кроме Салазара образованных рядом не было. Вот и решила подтянуть уровень остальных. Создание и управление школой было ещё той трясиной. На эксперименты у девушки почти не было времени, и пусть позже она разделяла обязанности, принимала учителей, но работы меньше не становилось. Так и появилась Школа Хогвартс. Салазар был рад. Годрик тоже — ему сильные ребята нужны были, атаки на замок нужно было отражать всё чаще. В одиночку или с небольшой группой друзей он уже не справлялся. А простые люди дохли как мухи. Умертвия, что он поднимал, и химеры мало спасали ситуацию. Всё было относительно стабильно и спокойно, пока Салазар не привёл в Замок Хельгу Хаффлпафф. Вот уж точно говорят: «за милым личиком скрывается демон». Девочка была самой младшей среди них. Некромант от природы. Годрику, из-за того, что он был сквибом (сила была заперта внутри тела), приходилось пользоваться заёмной силой, иссушая жертв досуха. Конечно, с появлением меча и жезла, что помогали проводить магию (аналог волшебных современных палочек), которые сделал для него Слизерин, всё стало намного проще, но не совсем. Хельге же нужно было просто махнуть рукой. Годрик тут же взял её в оборот для повышения охраны и безопасности замка и города, что раскинулись недалеко. Некогда маленькая деревушка давно разрослась до крупного города. Всё было замечательно ещё очень много лет. Хогвартс стал знаменит. Ученики прославляли Великого и Милосердного Лорда Слизерина. Добровольно приносили клятвы вассалов. Образовывали семьи и даже приводили своих детей к сюзерену на обучение. Другие Лорды Магии тоже стали приводить своих наследников и подопечных тем, кому выпала честь прикоснуться к магии и к её знаниям. Салазар довольно быстро раскрутил тех на оплату — общение с Гриффиндором не прошло даром, а тот был ещё тем хомяком. Так и повелось. Но вот Годрик стал замечать странности. Воины, которые на них нападали, были словно под гипнозом. Какие-то химеры (не его) стали нападать на учеников в лесу. Из-за чего пришлось ввести правило, что одним туда соваться запрещено, только в группе и желательно с учителем, что сможет защитить. Лес стал Запретным. — Что-то не так, — вновь и вновь повторял он, умоляя Слизерина обратиться к трём сёстрам, что были Видящими. — Нам нужно знать! — кричал он, чувствуя беду. — Рик, на нас всегда нападали, — мягко возражал Слизерин. — Мы всегда дадим отпор любому врагу. Ученики и друзья рядом и придут на помощь. Обращаться по такому пустяку к Видящим? Они возьмут плату. А ты знаешь, насколько они жадные. Из-за твоей паранойи мы будем всю жизнь расплачиваться. И отнюдь не золотом! Нет. Лучше с этими стервами не связываться. Предчувствие Годрика Гриффиндора не обмануло. «Великое нападение на короля» — прозвали тот день маги. «Победа света над тьмой» — говорили маглы. Нападение на замок было стремительным. Религиозные фанатики пришли в замок и уничтожили всё магическое на своём пути. Детей удалось эвакуировать. Защиту активировать. Но пока посылали клич о помощи друзьям и вассалам, всё было уже кончено... Подкрепление добивало остатки Светлой армии, состоящей из простецов (маглов), что были вооружены различными артефактами и оружием для борьбы с магами. Очень эффективным оружием. Но эти воины, вооружённые до зубов, бежали от одного мага — Годрика Гриффиндора, что впал в безумство, когда увидел мёртвого Салазара Слизерина. Салазар убил почти половину врагов, защищая тех, кто остался в замке, Годрик другую половину, а выживших добивали подоспевшие друзья и вассалы Змеиного Лорда. Единицы всё же сбежали, но вздрагивали от каждого шороха. Через много лет выжившие вновь собрали армию, и называли себя «инквизиторами». Годрик не мог смириться с потерей Салазара и желал мести. Он начал карательный поход и убивал всех на своём пути, пытаясь понять — как простецы, эти мерзкие маглы, проникли в замок, и откуда у них оружие против волшебников? Он нашёл ответ на свою беду. Двери врагам открыла Хельга. Артефакты создала Ровена. Женщину-маглу подвела её жажда знаний. Той было интересно, сможет ли она создать такое оружие. Хельга убедила, что такое может понадобиться в будущем. «Мало ли с какими сильными ведьмами и волшебниками придётся иметь дело? Мы должны защитить наш дом!» - невинный белокурый ангелочек, что твердит о смирении, дружбе и любви. Обожает возиться с растениями и любит сладкое. Разве она могла замышлять что-то плохое? У Ровены и тени сомнения не появилось. — Узнал всё-таки, — оскалилась женщина, смотря на Годрика. — Почему? Мы же приняли тебя, несмотря на твой дар. Маглы тебя убить пытались. Салазар тебя из лап смерти вырвал, и так ты ему отплатила?! Ударом в спину? — Верно, вырвал, и что дальше? Оставил меня одну. Вы все только тыкали мне в лицо, что я должна и обязана вам, постоянно показывали, что вы лучше меня, а мне только в огороде копаться положено! Даже подарки только для работы с огородом дарили. Ещё и этих жалких сквибов да слабосилков скинули на меня! — Но ты же любила возиться в саду! И детей тоже. Ты ни разу ничего не сказала против! — Сами должны были догадаться! Я, может, и не умнее Ровены, не хитрее тебя или не сильнее Салазара, пусть я на порядок слабее вас, но у меня есть все эти качества — и этим я сильнее вас! И когда вы сгинете, я больше не буду в тени! С опустошённым мужчиной, что был уставшим и обессиленным, Хельга легко справилась. Разрушив не только тело, но и душу хитрого и умелого воина, что полагался больше на мозги, а не на огромные мускулы, которые он так и не приобрёл, оставшись стройным и ловким. Несмотря на это он мог голыми руками скрутить дракона, но не смог убить ту, что считал младшей сестрой. С Ровеной Хельга расправилась с помощью её дочери Елены. Эта интрига её даже немного развлекла. Она сначала расшатала психику измученной женщины, что горевала по братьям и на которую свалилось слишком много. Со смертью Слизерина Лорды магии стали требовать и пытаться захватить власть. После похода Гриффиндора в Замок начался поток недовольных с претензиями. Хогвартс стал бельмом на глазу, который по договору был нейтральной территорией и не подчинялся никому. Стычки и целые бои происходили постоянно. От города, что был под сводами замка, осталось пара домов. Вассалы гибли, защищая земли сюзерена. Это были тяжёлые времена. Вскоре наследник Салазара всё же объявился и взял управление. Его прятали доверенные люди, пока тот не подрос. Пока он ходил по домам Лордов Магии, знакомясь и завоёвывая уважение, где словами, где силой, Хельга подобралась и поспособствовала скорейшей смерти Ровены — та слишком много знала. Душа самой умной маглы также была уничтожена. Обо всём случайно узнала Елена и, поняв, что буквально убила мать, пусть её и использовала Хельга, не выдержала и покончила жизнь самоубийством. Хельга не стала развоплощать призрак дурочки, которая помогла убрать последнюю помеху, и приказала молчать обо всём. Но власть в замке некромантке не досталась — семья Слизерина ещё долго правила Хогвартсом. Слишком много семей защищали их, слишком сильны те были. И не доверяли больше никому, особенно после нескольких случайностей, которых с трудом удалось избежать и выжить. Хельга злилась. Ведь, несмотря на все усилия, она так и осталась в тени. Понимая, что годы уходят, она постаралась обмануть смерть. Что есть жизнь, что есть человек и что есть Душа? Магия душ, как её удержать самой? Именно это направление стала изучать и развивать Хельга. Пока не создала то, что после назвала «Крестраж». Для пробы она взяла старую шляпу Гриффиндора и заключила часть своей души в неё. Результат её поразил. Шляпа не только стала сосудом, но и обрела подобие разума. Как оказалось, шляпа была непростая — над ней химичил Слизерин, обработав каким-то зельем, чтобы та не пачкалась, в огне не горела, в воде не тонула и чтобы разорвать её было невозможно. Годрик всё-таки был тем ещё любителем приключений. А Ровена вышила на подкладке руны, что подарили куску тряпки подобие разума и служили одной цели, чтобы шляпа легко распознавала хозяина и, запомнив, где была в последний раз, возвращалась к нему. Это показалось некромантке интересным, и она решила её оставить. А узнав, что надетая на голову шляпа может проникнуть в разум и прочитать мысли, то и вовсе решила пристроить её к делу, заодно и спрятать на виду. Так появилась Распределяющая шляпа, для создания которой, по легенде, каждый из великой четвёрки приложил руку. Та оказалась всё же немного туповата, и сколько бы Хельга ни пыталась развить сознание головного убора, заставляя сочинять стихи и песенки, та не стала умнее. Но шляпа выучила довольно много слов и с помощью них быстро сочиняла стишки — этим она занималась постоянно. Хельгу это начало раздражать, но уничтожать магическую вещь она не стала, ведь магию детей та видела прекрасно, и стала распределять на четыре факультета с удивительной точностью. Вот только, когда перспективные детишки начали распределяться на Слизерин, Хельга нашла способ, как перехватить управление и распределять детишек туда, куда хотела она. Потомки Хельги в будущем не раз становились директорами, пусть и урезанными в правах, ведь к «Сердцу» никто из них не мог пройти — двери просто не открывались. Они распределяли детей так, как нужно было для великого плана и мести их основательницы, о которых они знали лишь в общих чертах. Единственный, кто воспротивился, был потомок из рода Лонгботтом. Впрочем, он же младшая ветвь, чего от него ещё ожидать? Главное — мальчишка не стал рассказывать о том, что узнал. Слизеринцы не подозревали о многовековой ненависти хаффлпаффцев, причём как самого рода, так и учеников факультета. Лишь единицы знали о живой основательнице — в основном деканы, что передавали её волю и настраивали детей в нужном ключе, правильно расставляя акценты и воспитывая юных барсуков. Но остальные и без этого знания действовали сообща, чтобы возвыситься над остальными. Хаффы действовали тихо, осторожно, но чётко и безжалостно. Как и полагается — со всем трудолюбием и упорством. «И они добились своего», - Гарри становилось жутко. Он наблюдал, как те, что вчера были учениками жёлто-чёрного факультета, убивают, интригуют, подставляют и клевещут на других. Сотни лет те строили мир, в котором они будут на вершине. Пусть это и затянется на тысячу лет, но они упорны. «Идейные фанатики». - Гарри передёрнулся. Всё было медленно, но тенденция не останавливалась. Потомки основателей гибли. И даже был какой-то договор с гоблинами, Гарри не понял о чём. Зеленокожие карлики людей точно друзьями не считали, и прогибаются под тех, кого считают лишь едой? Ясно же, что у гоблинов своя игра и им пока выгодно сотрудничество. Но до каких пор? Гарри помнил свои слова. Гоблины сейчас не высунутся, их слишком мало — видимо, где-то они всё же ошиблись или же передрались между собой, но Гарри всё равно это беспокоило. А дальше выпускники Хаффлпаффа решили строить интриги не только в Англии, но и внутри всего общества магов. Самое яркое — создание Статута. Гениальная идея отрезать магов от маглов, чтобы волшебники постепенно начали деградировать. Ученики Хельги же, наоборот, пытались поддерживать связь с простецами, но с каждым столетием всё меньше, так же застряв в прошлом. Они обыграли сами себя.***
Видение закончилось, и Гарри вновь оказался в тёмном помещении перед алтарём. «Упали в ту же яму, что копали другим. Но… за столько лет всё должно было прекратиться или измениться до неузнаваемости. Всё-таки люди эгоисты, и продолжать идти путём той, что давно мертва? Нет», - с ужасом оборвал мысли Гарри, осознавая. - «Хельга искала способ обмануть смерть. Та, которую прозвали самой Смертью, не могла умереть. Шляпа — лишь пробный путь, что оказался немного бракованным». Холодок пробежал по спине, когда он почувствовал ДВИЖЕНИЕ за спиной. — Боишься? — спросил женский голос над ухом. — Трус! А ещё на факультете храбрецов учишься! Героем зовёшься! Слабак! Перед Гарри предстала женщина в жёлтом платье с элементами доспехов и белой мантии, расшитой красивым геометрическим узором. Пшеничные волосы были собраны в две косы, а на поясе прикреплена светлая кожаная сумка и начищенная до блеска секира. На голове красовался шлем с крыльями по бокам. Валькирия не была призраком — внешне она была плотнее, пусть и оставалась прозрачной, да и красок в ней было больше, чем в полтергейсте. — Я не просил отправлять меня на Гриффиндор, — сглотнув, произнёс Гарри. — И всё же ты попал туда, значит, это твоя судьба. Впрочем, ты действительно не подходишь Красным, ты любопытен, как все Синие! Что ты забыл здесь? Ещё и во время каникул. В школе никто не должен находиться в это время. Я и так вынуждена несколько месяцев подряд прятаться, изредка общаясь с милыми детьми моего факультета, а ты мне мешаешь наслаждаться спокойствием и хоть какой-то жизнью!!! — зарычала она. Красивое лицо вмиг исказилось в гримасе злости и ярости. — Призраки, — осенило Гарри, вспоминая записи из книги.[Призраки Хогвартса особенные и отличаются от других. Они до сих пор существуют, хотя согласно правилам должны были существовать только до тех пор, пока жив хоть один человек, знавший их при жизни, или узнал, переняв память у такого человека. Ты жив, пока люди помнят. Призраки остаются, пока не закончат нечто важное, из-за чего не могут уйти за грань, или же пока их удерживает тот, кто не может отпустить. Нередко встречаются и озлобленные призраки, которые селятся в проклятых домах. Но могут селиться везде, главное, чтобы их что-то удерживало в мире живых — память о них. Сложнее с душами дома. Пока дом стоит — призрак никуда не денется, и пока жив хоть один человек, помнивший о старом строении, тот также никуда не исчезнет. Такой мир поддерживают в Японии и Китае. Храмы, в которых их почитают, стоят на каждом шагу. Тем удивительнее призраки Замка Хогвартс. Не осталось ни одного, кто бы знал их. Даже имена забылись, не осталось портретов. Но те до сих пор гуляют по коридорам и пугают или помогают ученикам. Особенно удивителен полтергейст ПИВЗ, что слишком плотен для его вида, но поймать и изучить вёрткого проказника так никому и не удалось. Призраки Хогвартса — есть главная тайна старинного замка.]
— Неудачные попытки и эксперименты, да и нужно же мне с кем-то общаться более свободно, — фыркнула валькирия, сложив руки на груди. — Не говоря о том, что подопытные нужны. Вернуться полностью живой я могу только один раз, и ошибиться я не имею права. Гарри поёжился. — Но сейчас меня интересует, как ты попал сюда, ученик? Как ты нашёл Сердце замка? Говори! — голос разносился очень громко, от чего Гарри закрыл уши, чтобы не оглохнуть от крика. — Просто дал Замку то, чего ему не хватало. — АХ ТЫ! — взревела женщина. — Ты — Слизерин! Ну конечно. Замок просто так тебя бы не принял! Я думала, что эту гнилую семейку высокомерных сволочей я уже пресекла на корню! А, нет, опять эта каменюга нашла себе хозяина! — женщина с ненавистью посмотрела на тусклый алый камень в форме сердца, что находился в нише посреди алтаря. — Сколько веков, а смириться не может. Знать бы, как эти трое смогли такое создать! Давно бы перенастроила установки! И ведь мне не рассказывали об этом и полный доступ не дали, всегда относились ко мне, как к низшему сорту!!! Все вы заплатите! Все вы сдохнете!!! Всё сотрясалось, словно от подземного толчка. Гарри насторожился. От буйного недопризрака нужно было избавляться. Дамочка явно чокнутая. — Зачем вам это? Для чего? Сейчас уже не те времена. Те, на кого вы обижены, давно мертвы. Ответом был издевательский смех. — И что? Я хочу стать Высшей! Наравне с самой Магией! Я буду Судьёй для всех! И мои дорогие ученики мне помогут! Чтобы стать богом, нужно, чтобы в тебя верили и тебе поклонялись. Энергия веры — «ба-хионь», именно она даёт силы на возможность влиять на саму реальность. Матерь Магия была обычным человеком, пока не стала Высшей после долгих трудов, и я стану! Я стану высшим существом, и никто больше не посмотрит на меня свысока. Я достигну пика могущества — 15-го октана, что считается лишь недостижимой сказкой! Сила и Власть, — она с превосходством посмотрела на Гарри Поттера. — Это не для слабаков. Сломаешься под ношей — сдохнешь. Поэтому я столько ждала. И мне осталось ждать совсем немного, — она мечтательно закрыла глаза. — Окей, — делая шаг назад, произнёс Гарри. — Рад за вас. Я тогда возьму камень и уйду. Удачи в становлении высшей силой и всё такое. Гарри развернулся к камню и тут же отскочил назад. Валькирия появилась перед ним, грозно прищурив глаза, секира в её руках едва не разделила его на две половинки, он чудом избежал удара. — Ты никуда не пойдёшь. Я не для этого столько веков ждала шанса. Не допущу, чтобы ребёнок всё испортил! — Эй, мне уже шестнадцать! — Тем более, — холодным голосом произнесла Хельга и крутанула в руках секиру. — Постойте. Я не собираюсь вам мешать. — О, поверь, мёртвым ты мне не помешаешь, — оскалилась луноликая красавица и замахнулась. Заточенное лезвие блеснуло. Гарри только и успел выкрикнуть единственное заклинание, которое вертелось у него в голове, как только он увидел Хельгу. — Gaelic Obliteration Spell*, — произнёс он уничтожающее заклинание. Гарри смотрел на замершую на половине движения женщину, золотые хлопья летали вокруг них. Он тут же понял, что ещё не конец, и быстро произнёс: Draíocht, éist liom! Dóighigí an fear seo! Dóighigí go luaithreach é! — Прекрати! Сейчас же прекрати! — мощный женский вопль отразился от стен. Но это всё, что ей удалось — сотворить магию или сдвинуться с места она не смогла. С каждым слогом вихрь вокруг Гарри закручивался всё сильнее, грозясь убить. Но он продолжал, прекрасно понимая, что если остановится, то умрёт. С последним словом Гарри едва не потерял сознание. Это было очень сложно. — Она, конечно, не ожидала, но у неё, скорее всего, 13-й октан был. Не могу поверить, что получилось! — дрожащим голосом проговорил герой, борясь с головокружением. — И правильно делаешь, — мужской голос заставил Гарри резко обернуться, из-за чего голова взорвалась от боли. Мужчина стоял недалеко от камня. Его волосы длинной волной спадали на плечи, колыхаясь словно от ветра. — Кто вы? — напрягся Гарри. — Сложно сказать. В какой-то степени Салазар Слизерин, но, наверное, всё же «Хогвартс». Душа этого замка, если пожелаешь. — Это вы мне помогли? — Я стал проводником твоего желания… и своего тоже. Я рад, что Хельга исчезла. — М-да, — провёл по лицу рукой Гарри, словно убирая усталость. — Я так понимаю, мне лучше уйти, да? — Разве ты пришёл не за этим? — кивнул мужчина на философский камень. — Да, но, как я понимаю, мне его никто не отдаст. Так что придётся найти способ создать его. Мужчина покачал головой. — Способов есть только два. Один относительно быстрый, хотя и не даёт гарантии на успех. Стереть один городок с лица земли с одним миллионом жителей. Впитать их жизненные силы, боль, надежды и страдания в один камень. Много ума не надо подготовить отводы и соединить в одну цепь с накопителем множество нарисованных магических кругов. И всё. После, когда всё будет завершено, прийти и забрать готовый камушек, что поможет коснуться могущества бога. Справится и магл. Гарри передёрнул плечами, ему такое не подходило. — Второй, — продолжил мужчина, — долгий и ужасно сложный путь. Но качество камня намного выше. Нужно понемногу вливать силу в камень, буквально вкладывать сердце и душу в создание сие чуда магии. Без помощи Матери Магии и её благословения такое невозможно. Основой становится само сердце мага, после смерти колдуна камень считается законченным. Это не крестраж, с помощью него возродиться нельзя. Но после камень обладает неким разумом, чувствами и мышлением. Он действительно живой. Салазар любил свой замок и всех живущих в нём, он хотел остаться тут навсегда, оберегать и помогать в час нужды. И Хельга ничего не смогла сделать после гибели того, кого маги признали своим королём. Я знал, кто повинен в смерти создателя. Но даже так, я подчиняюсь правилам наследования, которые заложил Слизерин. Если бы Хельга была умнее, её желание исполнилось бы быстрее. Поглотив меня, она бы получила силы, к которым стремилась многие столетия. — И как же она смогла бы? — Ей нужно было переродиться, — пожал плечами Хогвартс. — Вселилась бы в ребёнка с даром змееуста. Ей бы пришлось начинать всё с начала, но она бы выполнила главные условия. Помимо высокого октана, тот должен быть змееустом, учеником (возможно, бывшим) Хогвартса, помочь замку и доказать, что готов встать на защиту жителей замка, искренне пытаясь тех защитить. Хельга же подходила только по одному критерию - высокий уровень октан. — Значит, кровь действительно не важна? — Нет, но знания хранились в семье Слизерина, и очень долгое время в замке, несмотря на все попытки Хельги, был мир. Но после… я недооценил её. Точнее сказать, мне недоставало понимания человеческих душ. Их характеры и причины поступков. Логика в поведении людей редко срабатывает — разумные, но очень нелогичные существа, — пожаловался аватар Хогвартса. — Для меня мир ограничен территорией Замка. Я видел и учился у местных. О больших интригах и заговорах я не имел ни малейшего понятия. Когда я разобрался, что творилось за пределами моих владений, было уже поздно. Многие директора пытались повлиять, но как уничтожить Хельгу — не знали. Тогда они пошли другим путём. Она была, по сути, призраком, значит, нужно стереть о ней память или сделать не столь значимой, чтобы она ослабла. Её историю пытались очернить и затерять, следить за факультетом. Но та всё равно находила способ говорить с теми, кто жаждал большего и стремился к власти. Позже она стала делать то же самое — уничтожать саму историю и тех, кто мешал ей. Большинство войн начались с её подачи. Многие погибли также по её вине. Слово там, шёпот здесь. Она стравливала всех, до кого могла дотянуться, чтобы о ней забыли, чтобы ей не мешали. И всё это стало возможным с помощью учеников Хаффлпаффа, что были падки на её сладкие речи и обманывались нежным обликом, за которым чувствовалась сила. — Ну, теперь она проиграла. — Она была уязвима в том состоянии, в котором была. Это было второй причиной, почему она скрывалась — боялась, что маги, объединившись, смогут её уничтожить. Заклинание, что ты произнёс, было придумано для неё, но воспользоваться им создатель не сумел — для этого необходимо шестеро или семеро Лордов Магии. Пока он собрал их, Хаффлпафф успела нанести удар первой. О попытке узнали верные ученики и убили врагов основательницы. Помощник того мага после смерти Лорда присвоил заклинание себе, и оно распространилось, но его посчитали слишком энергозатратным для изгнания призраков. — Да уж, мне как всегда повезло, — картинно вздохнул Гарри. — Я другого, не считая шуточного Редикулуса, не знал. Если точнее, то наткнулся на описание и выучил, но без силы Лорда даже не пытался использовать. Ладно. Рад, что до сих пор жив и могу колдовать. Спасибо, Хогвартс, — поклонился Гарри, прижав руку к сердцу. — Будем искать Фламеля и выпытывать у него секрет создания камня — он точно нашёл третий способ. Ну, или сам камень попросим. Гарри уже хотел было уходить, но услышал: — Камень Фламеля — лишь бледная тень. В качестве жертв, помимо десяти людей с магическим даром, он использовал единорога и дракона. Он считал, что качество жертв, а именно магическая составляющая, заменит количество. Эксперимент удался. Николас был рад. Но на самом деле то, что он сделал — лишь крупица силы… это был провал. Хельга была разочарована. — Почему она не воспользовалась первым способом? Раз ей нужен был камень. — Не уверен, но, возможно, она не знала о первом способе? Или не хотела убивать миллионы? — Учитывая, сколько она убила за всё это время? Там явно не один город наберётся. — Да, ужасное расточительство. — Я не это имел в виду, — потёр переносицу Гарри. — Если она не знала о способе, то смогла узнать после исследований Фламеля. Видимо, камень не получился, а затем она решила, что существует лишь один способ. Но чтобы создать его, ей нужно было стать полностью живой, а страх умереть не давал ей сделать такую глупость. Она копила силы, будучи полностью неуязвимой. Так что она просто решила подождать. — Возможно, я так и не понял её до конца. Разумные живые ради спасения одного могут уничтожать целые расы, и тот же человек может отдать жизнь за незнакомых людей. — А психов с манией величия вообще сложно понять, — фыркнул Гарри. — Ладно, значит, буду искать другой способ. — Зачем? — Ну, создать камень такой мощи для своего мира я не могу. Умирать я как-то не собираюсь. Убить миллион — тоже не выход, — он передёрнулся. — А путь Фламеля тупиковый. Придётся искать альтернативу. — Я знаю, для чего тебе нужен камень — наблюдал за тобой всё это время и помогал в поисках нужных книг. Я не возражаю, если ты заберёшь Сердце. Ты подходишь по всем параметрам. Помогал мне, отдавал магию весь прошедший год. Защищал учеников с первого курса во время своих приключений, и уровень твоей магической силы достаточный, чтобы справиться с могуществом камня, что зрел все эти годы, копил мощь и знания. К тому же в тебе кровь основателя. Пусть и очень малая часть. Камень станет частью тебя, но ты останешься человеком. Вся мощь и сила будут направлены на создание мира, ты ничего не получишь. Но есть и плюс — после смерти ты не уйдёшь за Грань. — Подожди, ты хочешь сказать, что я могу взять камень? Правда? — обрадовался Гарри, понимая, что не нужно искать выход из их ситуации. — Ты не против? — опасливо уточнил он, не веря, что всё так просто. — Постой, я не уйду за Грань? Я что, стану Богом или Высшим после смерти? — Если то, что я знаю, правда, то да. Но не сразу. Ты родишься ещё несколько раз — твоя душа должна получить опыт, и тогда ты станешь Высшим. — А те, кто будет связан со мной узами? Они тоже станут сильнее? — Только крепкими узами, — уточнил Хогвартс, — обычно к таким относятся супруги, реже — слуги. — М-да, ладно, мне всё равно нужен философский камень. А с рангом Высшего и прочим разберёмся лет через сто или двести, — отмахнулся от этого герой, думая, как избежать такого счастья. Вечная жизнь и уж тем более такой геморрой, как приглядывать за целым миром, его не прельщал. Он сейчас-то с трудом управляет (по крайней мере, пытается) относительно небольшой группой разумных. А закидоны как от группы, так и от индивидуума случаются такие, что муж беременной блондинки нервно курит в сторонке. Нервный тик уже проявляет себя во всей красе. А быть ответственным за ВСЁ в мире и, может, не в одном? Взять обязанности Бога на себя? Вот уж чего он постарается избежать всеми способами. Он ещё в своём уме! Одно дело — коснуться этой силы и создать мир с поддержкой множества сильных магов, и совсем другое — обладать ею, нести бремя ответственности абсолютно за всё... На фиг! Гарри подошёл к алтарю и осторожно прикоснулся к камню, словно боясь, что тот ему руку откусит, но ничего не произошло. Он, обхватив пальцами камень, потянул его наверх. Внутри алтаря были сотни нитей разных цветов, что пульсировали, отрываясь от камня, и постепенно затухали. — Спустя пару месяцев магическая энергия рассеется, Замок станет медленно рушиться, чары — быстрее выветриваться, а связи станут лишь договорённостями на словах, договора — лишь бумажки с текстом. Всё, что связано с Замком, потеряет силу и станет бесполезным. — Аватар Замка подошёл к Гарри, тот замер, не зная, что делать. Мужчина ткнул пальцем по камню, от него тут же откололся кусочек. — Это матрица для создания нового Хогвартса. Если можно, то я хотел бы продолжить жить, — последнее аватар замка попросил со слабой надеждой, но в то же время был готов к отказу. — Хорошо, — улыбнулся Гарри, прижимая камень к себе. — Спасибо. Аватар тоже улыбнулся и растаял.***
Когда Гарри вышел из лаза василиска, то зажмурился от солнца, что поднималось над горизонтом. Руквуд выскочил сразу перед ним, как только Гарри подошёл ближе. — Как хорошо, что ты в порядке, — облегчённо вздохнул мужчина. — Мне потом Северус голову открутил бы! Гарри рассмеялся. — Ну что вы! Максимум отравил бы. Руквуд передёрнул плечами. — Ты плохо его знаешь. Он с надеждой посмотрел на молодого человека. — Получилось? Гарри показал камень. Невыразимец сначала потянул ручки, а после отдёрнул. — Кхм, отлично. Они вернулись к своим и показали результат вылазки. Все члены Отдела тайн слюной капали на камушек. — И почему мы даём клятвы? — тихо бурчали они, желая присвоить волшебный камушек себе. Глава отдела Джон Доу дал подзатыльник своему подчинённому. — Вот именно потому, что мы остаёмся людьми и можем совершать глупости. Что там с Хогвартсом? — Магический фон не скоро изменится. Источник под замком быстро пересохнет, но ещё с месяц-два, может, три, никто ничего не заметит. — Нулевая Зона? Что с ней? Нам «прорыв» ждать не нужно? — Там уже ничего нет. Всё тихо. Гарри морщился, пытаясь понять, что забыл. — Постой! Эльфы. Что с ними? — Ну, скорее всего, умрут. Предлагаешь забрать их с собой? — Верно. Помощники нам точно не помешают. Вновь проникнув в Замок, Гарри спокойно прошёл на кухню Хогвартса и застал ужасную картину. Там была толпа, которая явно была напугана и решала, что делать. — Гарри Поттер? — удивился старый Крит. — Что привело вас к нам? — Мне нужны помощники, Хогвартс будет вновь создан, но в другом мире. Не хотите ли пойти с нами? Также, если хотите, каждый может пойти в качестве личного слуги к другим магам. Как выяснилось, многие забыли, как вообще нужно принимать эльфов, и были бы рады таким помощникам в семье. Обижать никто вас не собирается. Эльфы были рады. После их разделили на три группы: самая малая получила хозяев, самая большая решила заниматься тем, что и всю жизнь — приглядывать за маленькими магами и ведьмами. Но пока новое учебное заведение не было построено, их жизнь решили поддерживать с помощью накопителей. Эту группу разделили на две подгруппы: Первые присматривали за людьми. Многие просто забывали поесть, и эльфы должны были следить, в первую очередь, за питанием и сном магов. Вторых вернули в Хогвартс — их было меньше всего. Их задачей было следить и помогать слизеринцам и другим несчастным детям, которых будут травить, но тихо, и не показываться на глаза. Со временем именно эти маленькие шпионы должны были помогать забирать детей из Замка сразу в Долину.***
Экстренное собрание было шумным. — Контракты больше не действуют, Хогвартса в магическом плане больше не существует, мы можем не отправлять детей в это логово Паука! — Но распределение продолжится, и что делать одиннадцатилетним детям, что попадут на Слизерин? Их же… — Успокойтесь, мы это предусмотрели. В школу вернутся те, кто учится на Гриффиндоре и Рейвенкло, они постараются за ними присмотреть и помочь. В крайнем случае выкрадем их. — Хорошо. Все радовались. — Что-то не так? — тихо спросил Люциус. Сиятельный лорд был как всегда наблюдательный. — Домовые не нашли меч Гриффиндора в кабинете директора. Я не стал рисковать и лезть — наверняка там защита стояла, только домовые не учитывались. Но они не нашли. — Зачем вам меч? Я понимаю — реликвия, но… — Дамблдор им очень дорожит, а значит зачем-то он нужен, лучше забрать. — По легенде, меч не каждому даётся в руки. Это же из серии «Экскалибур» как-никак. По образу и подобию, как говорится. — Я достал его из шляпы и вполне держал в руках, и убил тысячелетнего василиска. — Хм, — быстро совладал с шоком блондин. — Тогда не вижу преград. — Кроме того, что он неизвестно где. — Да, это пробле-е-е-ма. — Издеваетесь? — Немного, — улыбаясь, признался Малфой. — Гарольд, вы уже сделали и получили очень многое, не стоит просить всё. — Особенно если опять выжил там, где должен погибнуть, — прошипел на ухо тягучий голос, и Гарри резко отпрянул и побледнел. — Северус… — Ита-а-ак... почему я о твоём приключении узнаю последним и постфактум? — чёрная бровь изогнулась, а искры злости в глазах не предвещали ничего хорошего. — Ты был занят, мы действовали быстро. — Хм. Гарри покрылся холодным потом, Северус был в бешенстве. И как успокоить мужчину — он не представлял. — О-о-о, мой друг, — протянул Малфой и положил руку на плечо Избранного, продолжая смотреть на Принца. — Твой Гар-ри такой молодец. Но, Гарольд, изменять Северусу с Руквудом не самая лучшая затея. — Изменять? — спокойно переспросил Северус. — Это я должен спрашивать, почему Гарольд решил тебе изменить, — невинно хлопнул ресничками Малфой, и громким шёпотом добавил. — Могу заказать тебе настойку специальную, чтобы удовлетворять молодого любовника. Гарри покраснел и едва уговаривал себя не двигаться. Одно движение, и вся злость на глупую шутку сиятельного лорда обрушится на него. А ведь Северус искренне переживал за него, особенно после просмотра подробностей приключения в Омуте памяти, и подошёл не только отчитать, но и убедиться, что с ним всё хорошо. — Чушь не неси, Люциус, — прошипел Северус и сбежал... хм, тактично ушёл по-английски, не попрощавшись. Гарри вздохнул свободнее. И укоризненно посмотрел на Малфоя, что светился от счастья. «Сделал гадость — сердцу радость». А ведь Гарри хотел провести время с Северусом, и после того, как мужчина бы крутился рядом, желая убедиться, что с ним всё в порядке, уговорить на что-нибудь! Кино. Ужин. И то, и другое в их гостиной. Может, даже развёл бы на настоящее свидание с полной программой. — И зачем вы такое ляпнули? — Просто помог вам, — подмигнул Люциус. — Это даст время собраться с мыслями и решить, что делать. Северус умеет давить. Один взгляд чего стоит, — он передёрнул плечами.***
Позже. Дом на Шервуд Хилс, 17. Гарри нашёл Северуса в гостиной. По телевизору шло какое-то кино, но его явно не смотрели. В момент злости и негодования заниматься чем-то желания нет, глупо даже начинать. Северус Снейп никогда не любил что-то портить, поэтому предпочитал сесть и успокоиться. Но сидеть дома в тишине он не любил — это напоминало, что он одинок, и кажется, словно находишься в Хогвартсе, что ещё больше угнетало. Он воспринимал замок, как тюрьму, на территории которой он и умрёт. Дома он этого чувствовать не хотел. — Я хотел поговорить, — тихо сказал Гарри, выключая звук на телевизоре и садясь на диван поближе к креслу, где сидел Северус. — О, неужели! Какая честь! О чём же? Гарри закатил глаза, такое язвительное поведение было ожидаемо. — Прости, что не предупредил, — Гарри подсел к нему и взлохматил у себя волосы на затылке, — просто столько всего произошло за раз. Действовали быстро, я думал о том, как мне выжить, что делать на месте в случае чего, на всё остальное не было ни времени, ни сил. — Почему о том, что ты мог умереть, я узнаю только сейчас? — Потому что ты всегда беспокоишься обо мне, даже слишком опекаешь. Пусть и тщательно скрываешь заботу, — улыбнулся Гарри на фырк Северуса. — Я не хотел тебя волновать. Кроме невыразимцев и Кощеевых об этом никто не знал. Я не хотел волновать других, не хотел жалости и, если честно, сам не знал, что делать. Я не хотел умирать, но и предавать надежды всех тоже. Когда я понял решение проблемы, то... я уже не мог остановиться, я хотел как можно быстрее получить гарантию своего выживания. По правде говоря, я очень хотел, чтобы ты был рядом тогда. Когда Хельга кинулась, я... я на секунду пожалел, что не дождался твоего возвращения, и один полез туда. — Рад, что ты в порядке, — тихо сказал Северус и положил руку на голову парню, нежно проведя рукой. — Пойдём ужинать? — мягко попросил Гарри. — Куки сегодня приготовила все наши любимые блюда. — И ты опять ей помогал? — Тебе же нравится, когда я готовлю? — Твоих родственников тоже стоит ждать к ужину? — Я их не приглашал. Пойдём, — он осторожно потянул Северуса за руку, увлекая на террасу, где в беседке уже был сервирован стол, а саму беседку облепили светлячки. Северус выразительно поднял бровь, на что Гарри просто пожал плечами и спокойно сел за стол. Северус вздохнул и тоже сел — слишком аппетитно всё выглядело, а он со всеми этими переживаниями есть не мог, да и отказываться сейчас было глупо. Романтическую атмосферу можно постараться игнорировать. «Постараться» было ключевым словом. Всё же это сильно расслабляло, как и какая-то тихая музыка на фоне. Домовые постарались, а Гарри только мысленно поблагодарил их. Даже если бы спросили, Северус бы не вспомнил, какая была мелодия. Но он отлично отдохнул и помнил только зелёные глаза и тихий смех Гарри, когда тот рассказывал о том, какие смешные ситуации были у долиновцев за это время. Пусть Снейп и отсутствовал несколько дней, но сейчас, за один день, могла произойти целая история, Гарри тому явно доказательство. Сам Северус рассказывал, как прошла его поездка, и какие люди решили присоединиться к ним. Единицы, конечно, но одни из самых искусных зельеваров. Гарри уточнял моменты, а после рассматривал небольшие сувенирчики, что Северус привёз с собой. На следующий день Драко немного дулся, хотя, как и подобает Малфою, скрывал всё за холодной маской аристократа. Получалось плохо. Ему крёстный никогда ничего не привозил, и в этот раз тоже! Мужчина молчал и складывал руки на груди, хмуро смотря на крестника. Гарри улыбался и прижимал подарки к себе, и сдерживался, чтобы не показать блондину язык. Всё же он самый везучий в этом мире! И никто его в этом не переубедит. Это так же явно, как и то, что его чувства к одному человеку полностью взаимны — просто нужно подождать, когда тот сам перестанет пытаться обмануть себя. А пока наслаждаться маленькими знаками внимания, что не доступны никому, только одному Избранному герою.