***
Магическую Англию трясло и лихорадило. Впрочем, обычную тоже. «Из Азкабана сбежали сотни преступников!» Вот такие заголовки пестрили на обложках всех магических изданий. Люди, видевшие текст, начинали трястись как зайцы. Все были в панике. Всех авроров начали трясти — многие полетели со своих мест. Большинство, конечно, те, кого было не жалко. Таких, как мисс Тонкс, сместили в первую очередь. Девка была бездарной, неуправляемой и частенько нарушала правила. Необученный метаморф, которая плохо контролировала свой дар, бессвязно пытаясь объяснить, что выполняла поручения Дамблдора. На вопрос — «Какое отношение Дамблдор имеет к работе аврората?» — она горячо говорила о борьбе со злом. В общем, её терпели только из-за Кингсли, который, смеясь, говорил всем о юношеском задоре и жажде справедливости. Но теперь, когда её любовника не было (все считали, что она спит с начальством, поэтому до сих пор и не выперли), девушку быстро уволили, чтобы своё место не потерять. — Что с Муди и Кингсли? Что они вообще там делали? — кричал нынешний министр, разъярённо стуча кулаком по столу. — Я ещё понимаю аврор Кингсли, но что там делал отставной пенсионер с ужасной репутацией? — Руфус Скримджер рвал и метал. Фадж, который пока ещё исполнял роль консультанта, улыбался, ведь теперь никто не сможет спихнуть ответственность на него. И улыбка становилась более удовлетворённой, когда он читал газету. Фадж помнил, как этот сухарь Скримджер поносил его после побега Блэка. А побег в прошлом году? Пятеро! Тогда Скримджер на говно исходил и его в нём извалял. А теперь, ха! Сотни сбежавших заключённых за раз! И дементоры начали странно себя вести, больше не питаясь душами. И вообще вели себя инертно. И всё из-за хвалёных авроров Скримджера. Вот пусть теперь сидит и отвечает на неудобные вопросы. А он почитает утреннюю газету и поругает нынешнего министра за чашечкой кофе. Жизнь всё же хороша.***
Дамблдор задумчиво смотрел на два тела на больничной койке. Кома. Магическая кома, вызванная кем-то очень сильным, причём сознание заперто в вечных кошмарах. Дамблдор смог лишь немного подсмотреть, но вынырнул с быстро бьющимся сердцем. Всё же человек, который отправил двух самых лучших его помощников и союзников в мир кошмаров, был очень жесток. — Тьма сгущается над островами Англии. Как бы новый враг не стал страшнее Воландеморта, — удручающе покачал головой седой волшебник и покинул отделение Мунго. Узкая бедная палата погрузилась в тишину. Медперсонал лишь краем глаза изредка присматривал за больными — лечение и особый уход им не грозили. За скудную оплату, что выделило министерство, больше необходимого никто не собирался делать. Специалисты, что смогли бы вытащить больных из комы, сейчас стоят баснословных денег. Хороший уход и Костерост тоже дорогие. Так что если коматозники и выйдут из комы, им ещё после курс лечения пройти придётся — старые-то переломы сложнее восстанавливаются! Если, конечно, у тех будет способ оплатить лечение, чтобы встать на ноги. А у обоих новых пациентов словно никого и не было в мире. — Да что ты говоришь? — Вот-вот. Только Директор Дамблдор заходил проверить. Но он человек занятой, вряд ли ещё раз придёт. А больше никто. Репортёры только интересовались, и всё. Даже жаль их, всю жизнь службе народу отдали, а в ответ… — Ты поменьше вздыхай, — хмыкнула старшая колдоведьма, шуганув молоденьких ведьмочек. — Раз никто не приходит, значит, ничего хорошего эти двое не совершили за свою жизнь. И хватит болтать! У вас обход ещё десять минут назад должен был начаться. А ну марш работать!***
Кингсли всё время казалось, что за ним наблюдает что-то нечеловеческое, жуткое. Аврор вглядывался в темноту, желая рассмотреть, что это или кто, но это никак ему не удавалось. Он не понимал, где находится — вокруг, казалось, была сплошная непроглядная тьма. Палочки в руках не было, отчего становилось ещё страшнее. Ощутив странное прикосновение, Шеклболт коротко вскрикнул и дёрнулся в сторону. Но вокруг было ужасно темно, он потерялся в пространстве и упал. Кто-то тихо захихикал, словно прекрасно видел конфуз человека. По спине аврора побежали мурашки. — Проклятый Снейп! — закричал аврор, лихорадочно оглядываясь и стараясь найти выход. Где-то же он должен быть! От очередного странного прикосновения Шеклболт больше не вскрикнул, но перепугался ещё сильнее, чем в прошлый раз — ему не показалось это прикосновение, оно было реальным. А после появился приятный голос, что напевал колыбельную. Человек прислушался.— Слышишь шёпот во тьме? Где-то хлопнула дверь... Уже поздно кричать, Засыпай поскорей. Тень мелькнёт и замрёт, Отвернись поскорей, К тебе кто-то идёт, Тихо глазки закрой, И смирись со своею судьбой.
«Бежать! Нужно бежать!» - единственная мысль билась в голове, подстёгиваемая древним инстинктом любого разумного существа.— Теперь ты лишь мой. И останешься здесь, Пока мир не станет тьмой, И не познаешь мою месть.
Зелёные глаза открылись, и острые зубы мелькнули во тьме. Кингсли Шеклболт истошно закричал, побежав вперёд. Вокруг стали в калейдоскопе крутиться какие-то вещи, а позади был громкий злой смех. Упав в яркие цветы, Кингсли не мог поверить в мирную картину, что раскинулась вокруг. Всё было так ярко и красиво, что он даже прослезился. — Ужасный сон, это просто ужасный сон, — устало повторял аврор, поддаваясь истерике. Уткнувшись в колени, он вздохнул, приходя в себя. — Приснится же такое, — посмеялся аврор и поднял голову, пытаясь понять, куда попал. Тут он закашлялся и понял, что в горле что-то застряло. С трудом, но он сумел вытолкнуть комок, и после с удивлением смотрел на бабочку. Маленькую белую бабочку, что ещё немного шевелилась, но после замерла. Шеклболт почувствовал лёгкое покалывание в кишечнике, сменяющееся ноющей, а потом и острой болью. В животе порхали и перебирали лапками сотни бабочек, что хотели на волю. Человека стало тошнить кровью. Боль поднималась выше, становилось трудно дышать, лёгкие горели огнём. Он задыхался, ощущая копошение этих тварей там, внутри себя. Человек царапал горло, живот — он пытался просто вдохнуть, но это удавалось с большим трудом и приносило только больше боли. Копошение и маленькие лапки уже чувствовались по всему телу под кожей. Все эти мелкие бабочки потихоньку грызли человека изнутри и всё больше множились, раздували тело. БАМ — и тело разорвало на куски. Кингсли закричал от испуга и понял, что ещё жив. Быстро осмотрев себя, он рассмеялся. А после перевёл взгляд на окно, где был большой зелёный глаз. — Ты теперь мой. Существо оскалилось, и человек похолодел от ужаса.***
Аластор Муди кричал, пытаясь отбиться от гончих собак, что жрали его заживо. — Когда я выберусь отсюда, вы все получите, суки! А-а-а!!! Его тоже ожидало путешествие по кругам ада, страха и боли.***
— Гарольд? — Да, Северус, я уже иду! — крикнул молодой волшебник в ответ и, вновь посмотрев в отражение в зеркале, улыбнулся. Прощать тех, кто посмел прикоснуться к тому, что принадлежит ему, он не собирался. А те, кто был виноват в похищении его Северуса, заплатят вдвойне. Зелёные глаза довольно блеснули дьявольским огнём и погасли, приобретая мягкий завораживающий оттенок изумруда. — Где мой поцелуй? Чёрная бровь приподнялась вверх. — Если заслужишь — я подумаю. Гарольд прищурился и, чуть потянувшись, быстро завладел желанными губами. — Сам возьму, — выдохнул он, прекращая поцелуй. — Ваша наглость, лорд Блэк-Поттер, не знает границ, — тёмные глаза опасно сверкнули. — Как и ваша вредность, лорд Принц, — усмехнулся Гарольд. — На ваше счастье, вы мне таким нравитесь. — На ваше счастье, вы мне тоже. Молодой волшебник рассмеялся и потянул старшего на улицу. Свидание с любимым человеком! Что ещё для счастья надо? Только знание, что у некоторых врагов неприятности, а другие корчатся в муках.