***
Уже после первой четверти матча в зале стало душно. Фанаты и игроки успели переработать большую часть кислорода в углекислый газ. От стойкого запаха пота, царившего в помещении, Твику хотелось сблевать прямо в стакан с фраппучино. На пару секунд парень завис, представляя, как смешалась бы рвотная масса с шоколадно-кофейным месивом. Если подумать, они по консистенции вполне себе идентичны. И по цвету. По крайней мере, похоже на то, что Твик изверг с утра на ковёр. — Мудак, — Крейг вытянул его из размышлений о блевотине в кофе. Твик моргнул и недоумённо уставился на своего друга. — Руки из жопы. — Судья ёбнутый, — поддержал диалог Твик. — Судит в пользу далласких ушлёпков. Не за что было в нашу корзину штрафной назначать. Твик сам себе удивился. Он умудрился выдать что-то настолько крутое и не свойственное ему, что заслужил одобрительный взгляд своего парня. На самом деле, никого из них не волновала судьба команды из их штата с идиотским названием “Денвер Наггетс”. Просто обосрать судью и обвинить его во всех неудачах — это именно то, зачем люди смотрят спортивные игры. По крайней мере, за этим Крейг и Твик притащились в Денвер из Южного Парка. К середине третьей четверти хозяева площадки вырвались вперёд. Болельщики во всю глотку скандировали кричалки, махали плакатами и занимались прочей энергозатратной ерундой. Твику уже хотелось свалить, потому что активная шумная толпа возбуждала в его душе не лучшие чувства. — Я отойду в сортир, — сообщил он Крейгу. Громче, чем принято говорить подобные фразы, чтобы перекричать общий гул. Комплекс, где располагался баскетбольный зал, был огромным. Найти в нём туалет, даже следуя указателям, заняло минут семь. Однако оно того стоило: в просторном светлом помещении с большими зеркалами и бесчисленным количеством кабинок было тихо и безлюдно. Шумно выдохнув, Твик подошёл к одному из зеркал. Упёрся руками в края раковины и начал изучающе осматривать себя. Расширенные зрачки, взлохмаченные волосы, висящий мешком свитер. Не самый презентабельный вид дополнялся чёртовым нервным тиком и делал парня похожим на пациентов из стационара психбольницы, куда он ходил на консультации к врачу. Парень медленно провёл рукой по лицу и задержал пальцы на дёргающемся глазе. Слегка оттянул веко в попытке прервать тик. Но глаз всё равно предательски нервно моргнул, и Твик в очередной раз почувствовал себя неполноценным. Надо будет попросить у психиатра противосудорожные. Твик отошёл на пару шагов назад, не желая больше портить себе настроение рассматриванием своего отражения. Тут его внимание привлекла какая-то деталь. Какая-то неочевидная, которую взгляд зацепил на долю секунды и не успел распознать. И при этом какая-то значимая, вызывающая раздражающий зуд в мозгу. Твик начал спешно перебирать взглядом всё, что находилось в поле зрения. Сначала безуспешно, но в какой-то момент в голове что-то перемкнуло, и он понял, что нашёл. Вернувшись к зеркалу, Твик провёл пальцем по одинокой трещине на поверхности. Что-то в ней было не так, если что-то вообще может быть не так в долбаной трещине на туалетном зеркале. Парень взглядывался в неё и не мог заставить себя оторваться. Его переклинило. Время вокруг будто остановилось. Твик закрыл глаза. Сосредоточиться. Как учил врач. Вдох-выдох. Глубокий вдох. Твик открыл глаза и моментально зажал себе рот ладонью. Вся поверхность зеркала была в кровавых каплях и разводах. С потолка на манер рождественской гирлянды свисали кишки: толстые, розовые, с заметными прожилками. Раковины были заполнены полупереваренной пищей вперемешку с осколками стекла. Ноги не держали. Твик резко осел на пол и отполз к противоположной стене, не отрывая полного ужаса взгляда от представшей картины. Господи. Парень закрыл ладонями глаза, чувствуя, что ещё несколько секунд созерцания этого зрелища сведут его с ума. Или уже свели? Иначе откуда такие реалистичные галлюцинации? — Сейчас я открою глаза, — тихо сам себе сказал Твик, непроизвольно всхлипывая, — и всё будет нормально, — руки ощутимо затряслись, тяжело было удерживать их у лица. — Всё нормально, ничего этого нет. Сам не до конца веря себе, парень опасливо открыл глаза и посмотрел сквозь раздвинутые пальцы. Зеркала чистые, раковины пустые, потолок белый и без намёка на дополнительные аксессуары. Поняв, что он просидел на полном микробов полу в туалете, Твик спешно вымыл руки, окатил лицо водой и пообещал себе дома первым делом закинуть джинсы в стирку. А после резко выбежал из туалета, опасаясь очередного приступа галлюцинаций. Твик вернулся на трибуну к середине последней четверти. “Денвер Наггетс” вели в счёте, и болельщики ликовали, предвкушая победу. Твик опустился на своё место и невидящим взглядом уставился на явно вымотанных тяжёлой игрой баскетболистов. Всё ещё пребывая в прострации, он думал о том, что видел, о том, насколько это может быть опасно для и без того расшатанной психики. А ещё о том, что он никому не сможет об этом рассказать, потому что тогда ему придётся ближайшие несколько месяцев провести в психбольнице под ударными дозами антипсихотиков. Потому что люди, страдающие галлюцинациями, опасны для окружающих. Таких надо изолировать. И Твик чувствовал укол вины за свой эгоизм, из-за которого он может подвергнуть людей опасности. Он не хотел людям ничего плохого. Но ещё больше он не хотел ничего плохого себе. Голова казалась такой тяжёлой от одолевших мыслей. Решив, что хуже уже не будет, Твик опустил голову Крейгу на плечо, уткнувшись носом в его шею. Это показалось самым рациональным решением из всех возможных. Хотя, разумеется, Твик понимал, что через пару секунд он получит болезненный тычок под рёбра и фак в лицо. К чему эти педиковатые заморочки, когда они не перед аудиторией жителей Южного Парка? Ни к чему, конечно. А он, Твик, просто идиот поехавший. Когда Твик ощутил чужую руку, небрежно опустившуюся на его плечо, он счёл это ещё одной галлюцинацией.***
Парни вернулись в Южный Парк поздним вечером. Холодный ночной город казался очень неприветливым, особенно после полуторачасовой поездки в тёпленьком уютном автобусе. Твик поёжился и натянул края рукавов на замёрзшие пальцы. Они шли домой неспешно и молчаливо. Чуть мерцающие звёзды на небе придавали особой меланхоличности их прогулке. Твика нервировала сложившаяся спокойная обстановка, совершенно не соответствующая его внутреннему самочувствию. Тот факт, что ко всему его плачевному состоянию психики теперь добавились галлюцинации, выбил из колеи. Твик всегда был уверен, что тревожность и фобии — это неприятно, но не критично, главное, что он был в здравом уме. Теперь, когда уверенность в здравости собственного рассудка пошатнулась, он не знал, что делать и как себе помочь. Тут его невесёлые размышления прервал телефонный звонок. Экран оповещал о том, что звонила мама. — Да, мам? — Твик, дорогой, где ты? — голос звучал так обеспокоенно, что, казалось, за время отсутствия Твика успело случиться что-то плохое. Парень напрягся. — Мы с Крейгом, — Твик сделал ударение на последнем слове, зная, что мать будет рада их совместному досугу, — только что приехали из Денвера. Там баскетбольный матч был, — подумав, он добавил: — Я же писал тебе смс об этом. — Да, дорогой, я знаю, золотце, — обилие ласковых обращений окончательно убедило Твика в том, что что-то было не так. — Просто мне звонила мама Кайла… Твой одноклассник… Твик остановился, прижав смартфон к уху. Крейг обернулся и вопросительно на него посмотрел. Твик свободной рукой изобразил жест, призывающий подойти поближе. Одновременно с этим он мысленно перебирал сотни вариантов происшествий, о которых мать не спешила ему сообщать. Мучительное ожидание затянулось — Ну что такое, мам? — нетерпеливо спросил он. Хлипкие нервы уже начали сдавать. — Умер кто-то, что ли? — Твик произнёс это шутливо, стараясь как-то спровоцировать маму на поддержание диалога. Продолжившееся молчание в ответ на такую дерзкую фразу могло значить только одно. Твик почувствовал, как внутри что-то оборвалось. И именно тогда мать ответила, что Кенни днём нашли в луже его собственной крови и рвоты. В его же комнате, прямо на кровати. Крейг, в тишине пустой улицы прекрасно слышавший рассказ из динамика, не изменился в лице. Только, кажется, чуть плотнее сжал губы. Потом взял Твика, едва стоявшего на ногах, за плечо и довёл до дома. Когда он позвонил в дверной звонок, родители Твика моментально открыли дверь. Такие перепуганные и жалкие. Глаза матери — заплаканные, смотреть в них было просто невозможно. Крейг кивнул головой в знак приветствия и передал им Твика, явно до сих пор не соображавшего, где он находится и что происходит. У него тряслись губы, пальцы нервно сжимались и разжимались. Родители приняли его в раскрытые объятия, поблагодарили Крейга за помощь и закрыли дверь.