***
Отлипнув от двери с перекошенной именной табличкой, Даниэль почесал макушку и тревожно присвистнул: — «Двести километров в час минимум», — значит под капотом лошадок триста, не меньше. — Достойные противники тебе нашлись, — невесело откликнулся Эмильен, также отходя от кабинета комиссара, через дверь которого они подслушивали разговор. — Ну, не скажи, — с горделивой ухмылкой протянул Моралес, опускаясь на диван в коридоре и закидывая руки за голову. — Неважно, что под капотом. Важно, кто сидит за рулем. — Тебе весело? Наши тарантайки осилят максимум сто пятьдесят! Мы точно в дерьме, Даниэль… — С этой девчонкой — вряд ли. — серьезно заметил таксист, и полицейский резко остановился, недоверчиво взглянув на друга. Моралес качнул головой в сторону закрытого кабинета, где продолжали разговор комиссар и агент из DSS, и протянул: — Она уж точно будет подготовленнее вас, иначе ее бы не отправили сюда. Вашим главное держаться поблизости и подсобить ей в нужный момент. — Даниэль, это невозможно! Наши машины — старые развалюхи… Мы не сможем нагнать этих уродов… Таксист нахмурился, промычал что-то нечленораздельное, как бы соглашаясь, а затем, подавшись вперед, просиял лицом и звонко щелкнул пальцами: — А что насчет тех Mitsubishi, что прислали вашим жандармам несколько месяцев назад? — Они даже тебя не смогли нагнать, — обреченно отмахнулся Эмильен, опустившись рядом с другом и уперевшись локтями в колени. Восторг слетел с лица Даниэля. У мужчины нервно дернулся глаз. — «Даже», — обиженно фыркнул он, на что инспектор лишь расстроенно отмахнулся, не готовый вновь сцепляться языками с другом. Обреченность ситуации накатывала лавиной, ведь Эмильен не сомневался: с этим заданием Жибер, в первую очередь, обратится к нему и будет рассчитывать на успех инспектора. После дела с Пер Ноэлями и Киу к нему и так было сильно подорвано доверие, впрочем, как и к Жиберу, потерявшему голову от швейцарки-китаянки. Эмильен тоже потерял голову, но, увы, не добровольно. Стыд о воспоминаниях тех «пыток», которые устроила ему Киу, вновь царапнули грудь, и инспектор поморщился, тряхнув головой, чтобы избавиться от мыслей о прошлом. Им нельзя было напортачить с этим делом. Никак. Иначе ему точно никогда не добиться звания комиссара. И тогда Петра, несмотря на их общего маленького сына Максима, точно уйдет от него, разочаровавшись в нем и как в мужчине, и в полицейском. Он обреченно подпер щеку кулаком, глядя в пол перед собой. Таксист, недовольно посверлив взглядом друга, со вздохом откинулся на спинку дивана и протянул: — Не накручивай себя раньше времени! Мы обязательно что-нибудь придумаем. Эмильен тоскливо улыбнулся, искривив уголок губ, однако тот тут же уныло опал вниз. Инспектор проводил крайне печальным взглядом прошедших мимо жандармов, негромко обсуждавших вчерашний товарищеский футбольный матч, окончившийся ничьей. «Нашли о чем говорить при нынешней-то щекотливой ситуации!» — гневно подумал мужчина, но вслух ничего не сказал. Послышался щелчок «язычка» замка, и дверь в кабинет Жибера медленно отворилась. Первым в коридор выехал чемодан, а затем показались ноги в кроссовках. Эмильен поднял голову, внимательнее рассматривая девушку, которую едва не сшиб на проходной. И его брови удивленно изогнулись. Он и подумать не мог, что в США Бюро берет таких симпатичных девушек. Коллега Эмильена по закону скорее походила на актрису или модель, которая могла бы покорять Голливуд, а никак не носиться за преступниками наравне с мужчинами. Хотя, если они придерживаются тактики, что преступник, увидя милое лицо и соблазнительное тело, впадет в ступор, то двигались в Бюро в верном направлении. С другой стороны, вон, его супруга тоже мало походила на полицейского, — скорее на какого-нибудь министра финансов, — и ничего… У гостьи из Америки были строгие серые глаза с вкраплениями голубых льдинок на радужке и в обрамлении длинных ресниц, тонкий нос, в меру объемные губы, что улыбались излишне тонко и как-то по-лисьи хитро, и длинные темные волосы, собранные в хвост, за исключением челки. Пройдясь взглядом по ее телу, Эмильен вслед за мыслью о фигуристости девушки уважительно решил, что скорее это результат не генетики, а долгих, изнурительных тренировок, соответствовавших долгу службы. Он тоже все собирался начать посещать спортзал, ведь скоро его живот будет вплывать в кабинеты первее него самого, однако то слишком много дел по работе, то необходимо было водить Максима в футбольную секцию. Все как-то не до того, хотя Петра, посмеиваясь, часто говорила, чтобы он перестал прикрывать свою лень несуществующими проблемами… — Мадмуазель Джонсон, на самом деле, честно признаться, невероятно рад знакомству! — раздался ласковый, улыбчивый голос комиссара из кабинета. — Всегда приятно пообщаться с профессионалом своего дела! — И я тоже, мсье. Прощаюсь с вами до завтра. Девушка вежливо улыбнулась, а затем захлопнула дверь, прикрыв глаза и устало выдохнув. Миловидное лицо тут же стало заметно утомленным. Настолько, что инспектору на мгновение стало жаль агента, — наверное, перелет был тяжелым, а тут еще глуповато-надоедливый Жибер. Даниэль же под удивленным взглядом Эмильена резко подскочил, подходя чуть ближе и натягивая на лицо лукавую ухмылку: — И снова вы. Распахнув веки с длинными черными ресницами, она изумленно повернулась на голос, а затем в глазах мелькнуло узнавание и на губах возникла искренняя улыбка: — И снова… Эмильен, понаблюдав за сценой пару мгновений, поспешил встать и, оббежав друга, достал удостоверение из кармана, распахивая его под удивленным взглядом девушки, явно растерявшейся от такого внимания: — Забавно, мы с вами, оказывается, коллеги. Прошу прощения, что чуть сбил вас у дверей! — И верно, забавно, — с полутоном иронии в голосе, дружелюбно улыбнулась она. — Как вас зовут? — Эмильен, собственно, полиция Марселя. По его плечу демонстративно похлопали и, показав за спину пальцем, инспектор дополнил: — А это Даниэль. Он… — Стажер, — весело улыбнулся мужчина, переведя с девушки саркастический взгляд на друга, поигрывая бровями. — Заразился полицейской дурью. — Не смешно, — досадливо опустил голову Эмильен, попутно убирая удостоверение, но гостья из Америки лишь заулыбалась шире, чудом сдерживая смех. — Катрин Джонсон. — представилась наконец она в ответ, протягивая руку и пожимая ладонь инспектора. — Очень приятно, — произнес Эмильен, вновь скользнув по ней взглядом, но девушка этого не заметила, глядя на Даниэля: — Вы сказали, что недолюбливаете полицейских… Но, судя по всему, спокойно дружите с ними? — А вы сказали, что не связаны с полицией, однако, как мы видим… — Я не сказала, что не связана с ней, — парировала она. — Я сказала, что моя работа более высокого плана… Даниэль, пофыркивая, чуть наклонил голову вбок, поигрывая бровью, и Джонсон насмешливо закатила глаза. Эмильен удивленно перевел взор с девушки на друга: они, что, флиртуют? Это его-то друг, что уже месяц убивается по Лили? Вернее, судя по всему, убивался, ведь сейчас на его лице не было и намека на прежнюю тухлость физиономии и расстройство. Дверь резко распахнулась, заставив троицу испуганно подпрыгнуть, а затем показался комиссар, оглушительно громко рявкнувший прямо в ухо Катрин: — Эмильен! Она слегка зажмурилась, отшатнувшись в сторону и держась за голову. В барабанных перепонках неприятно зазвенело, а висок вновь отозвался вернувшейся волной пульсирующей боли. Ор комиссара прокатился по черепной коробке, осев где-то глубоко внутри, отзеркаливая эхом. Нет, точно пора в отель отсыпаться, но перед этим принять горячий душ и попить крепкого чаю. Что странно, минутами ранее в кабинете комиссара она мечтала о чашке кофе, которую спокойно могла бы попросить у него, но решила не сбивать с мыслей мечтательного полицейского… — Ох, простите меня, милая, — тут же заулыбался Жибер, сверху-вниз с умилительно-отсталым лицом разглядывая девушку. — Я думал, вы уже ушли… — Как раз в процессе, комиссар, — вежливо откликнулась она, на всякий случай отходя подальше и оттаскивая за собой чемодан. — Ах, ну, тогда еще раз до свидания. О, Эмильен, — заметив инспектора произнес Жибер, вскинув брови и махнув рукой за спину: — Быстро в кабинет. Малыш Даниэль, рад вас видеть… — Взаимно, комиссар, — кивнув, произнес таксист, с улыбкой поглядывая на Катрин, что продолжала обиженно потирать ухо. Помассировав хрящик, она тряхнула головой, пытаясь унять звон, мячиком скачущий по черепу. — Вас подбросить, мадемуазель? Джонсон рассеянно кивнула, благодарно посмотрев на Даниэля и невольно подхватывая его полушутливый тон: — Буду рада, мсье. Она тут же бескомпромиссно протянула ему ручку чемодана, с чисто женской коварной улыбкой вручая свою ношу, а затем, кивнув головой инспектору и комиссару на прощание, двинулась вперед по коридору, в сторону выхода. — Увидимся, — успел кивнуть таксист головой Эмильену и поспешил за Катрин, таща за собой тяжелый чемодан. И как женский пол умудрялся в пластиковые коробки на колесах запихивать такое неподъемное количество вещей?.. Полицейские, нагло уставившись на филейную часть тела девушки, задумчиво заулыбались каким-то своим, отнюдь не джентльменским, мыслям, чуть наклонив голову вбок. Попрощавшись с дежурным, Катрин дошла до выхода, заставив наблюдавших мужчин податься к противоположной стене для лучшего обзора, и чуть улыбнулась Даниэлю, который решительно распахнул перед ней стеклянную дверь. — Шикарная женщина, — умиленно протянул Жибер, глупо улыбаясь и все еще глядя в след гостье. — Вне всякого сомнения, — поддакнул Эмильен, оперевшись плечом на косяк двери. Когда девушка наконец исчезла за стеной комиссариата, комиссар вздрогнул, очнувшись от фантазий, разбушевавшихся в его голове, и усиленно моргнул пару раз, сбрасывая наваждение. Ладонью быстро стерев с лица улыбку и сердито махнув перед глазами инспектора, он нетерпеливо указал на кабинет: — Эмильен, мне долго ждать?! В кабинет! Дела не ждут, а американский испанец сам себя не поймает! Инспектор с тяжелым, мученическим вздохом отлип от коридорной стены, бормоча извинения, и скрылся в дверном проеме, под чутким, внимательным взглядом начальника. Комиссар последовал за ним. Дверь кабинета звонко захлопнулась, заставив именную табличку со скрипом покачиваться.***
Отель, до которого девушку довез Даниэль, находился недалеко от порта с прекрасным видом на море. Мысленно Катрин уже раз сто расцеловала в обе щеки Хоббса, который выбрал именно его для остановки подчиненной в Марселе. Учитывая, что гулять ей будет попросту некогда, хотя бы вид с балкона будет радовать каждое утро за неизменной чашкой кофе. По началу, они с Даниэлем разговорились: Джонсон расспрашивала его про комиссариат, Эмильена и Жибера, а он искренне интересовался о Департаменте Службы Безопасности. Моралес заверил ее, что лучше сотрудника, нежели Эмильена, она не найдет во всем Марселе, хотя он иногда и кидается с головой в опрометчивые поступки, а Катрин с удовольствием поделилась, чем могла, конечно же, в виду секретности службы как таковой. А после, в дороге, и не заметила, как уснула, расслабившись под урчащий гул мотора и беспрерывный шорох шин такси, в хаотичном порядке прыгавшего по полосам, обгоняя неспешных автомобилистов. Даниэль, внимательно следивший за дорогой на скорости двести километров в час несколько раз удивленно покосился на пассажирку лежащую к нему спиной. Он видел многое в своем такси, но чтобы пассажир засыпал на сумасшедшей скорости? Вытянув ноги под приборную панель, Катрин свернулась на сиденье и положила щеку на натянутый ремень безопасности, беззаботно посапывая. Хмыкнув, Моралес вернул полное внимание на дорогу и чуть качнул головой от удивления. Странная женщина, — интересно, они все такие в Америке?.. Затормозив у отеля как можно мягче и осторожнее, — мужчина начал сбрасывать скорость за долгие метры до входа, — Моралес откинулся на спинку кресла, выключив зажигание и поставив машину на ручник. Обернувшись, он смерил взором знакомую незнакомку. — Эй, — осторожно позвал ее мужчина и, подавшись чуть вперед, оперевшись на подлокотник, заглянул через плечо Джонсон. Катрин тихо вздохнула, под веками забегали глаза, но не откликнулась и таксист вновь сел ровно, смущенно проведя рукой по коротким волосам. Почему-то будить девушку было просто банально жаль, тем более, он не особо куда-то спешил. — И что ты предлагаешь с тобой делать? — меланхолично хмыкнул Даниэль, отстегнув ремень безопасности и выйдя из автомобиля. Осторожно прикрыв за собой дверь, понадеявшись на доводчики, он прикурил сигарету. Медленно опустившись на капот, Моралес, чуть откинувшись назад, уставился в предвечернее небо, по которому будто кистью размазали розово-рыжие цвета. В теплые сезоны оно всегда было по-особенному красивое… Сколько он так простоял, Даниэль не знал: он успел подумать об Эмильене, о странной банде гонщиков, о новой знакомой Катрин, почему-то о добром, но жутко недалеком Жибере и о Лили. Последняя была частой гостьей в его мыслях, однако сегодня он отчего-то слишком мало о ней думал. Не то, чтобы сильно хотел, но все же они были вместе долгие годы и столь внезапный разрыв не мог пройти без последствий. Сигарета сменяла сигарету, и Даниэль в который раз за прошедший месяц подумал о том, а суждено ли им было вообще построить семью, ведь они столь категорично разные? Как огонь и вода, буквально! Разные интересы, разные вкусы, разное все, начиная от вопросов экономной растраты семейного бюджета и заканчивая решением конфликтов. Ссоры в семье неизбежны, так как два абсолютно разных человека пытаются ужиться на одной территории, однако Лили как будто бы этого не знала. Может, она жила не в реальном мире, а в сказке, где все гладко, ровно и идеально? Но Даниэль не принц на белом коне. На белом, конечно, но… Когда он шел на примирение, признавая что мог поступить иначе, или позволил слишком многое себе в порыве ссоры, Лили демонстративно продолжала его игнорировать ровно до того момента, пока не считала, что в достаточной мере наказала его. Когда Моралес предлагал не ссориться, ведь новая тема скандала — пустяк, девушка буквально слетала с катушек, распаляясь еще сильнее и устраивая настоящую трагедию на пустом месте. И эта глупая ревность к машине… В конце концов она-то их и кормила, ведь генеральская дочь искренне считала, что даже в столь тяжелой ситуации, как их жизнь в гараже, она не обязана работать. Да Даниэль и не против следовать патриархальному стереотипу семьи: муж — добытчик, жена — хранитель огня. Но и это не устраивало Лили, ведь Моралес пропадал на работе целыми днями… Скандал за скандалом вылился в то, во что вылился. Может, ему стоило быть помягче в каких-то моментах, а в каких-то молча выслушать, уступить ей, ведь Даниэль ее искренне любил, да и сейчас, наверное, тоже. Может, не стоило перечить Лили, если он знал, что точно будет скандал?.. Права была мама Эмильена, когда однажды сказала ему, что семейная жизнь — потемки. Черт ногу сломит в попытках разобраться… Очнулся от созерцания и раздумий Моралес только тогда, когда облака стали подсвечиваться закатом, а за спиной хлопнула пассажирская дверь. Катрин широко зевнула, сонно потирая щеки ладонями и старательно, хотя скорее чудом, — учитывая затуманенное сознание, — избегая накрашенных глаз. Не хватало еще стать похожей на Зимнего солдата из фильма вселенной Marvel. — Мог бы просто разбудить, — слегка укоризненно протянула она, заходясь новым зевком. Обойдя Peugeot, она опустилась рядом с Моралесом на капот. — Жалко было, — честно признался мужчина, повернув на нее голову, и проследил взглядом, когда Катрин залезла в карман брюк, доставая пачку. — Не думал, что ты куришь. — А мы же так давно знакомы, — насмешливо-иронично повела бровью Джонсон, вытряхнув сигарету и зажав ее меж пальцев, следом убрав пачку обратно. Даниэль неопределенно повел плечом и, вытащив зажигалку, поднес ее к лицу девушки. Чиркнуло колесико о кремень. Благодарно кивнув, она прикурила о трепыхающееся на ветру пламя и глубоко затянулась, прикрыв глаза. Из полураскрытых губ вырвалась струйка белого дыма, чуть закрутившись в завиток на конце, и также быстро рассеявшаяся в воздухе. — Черт, теперь голова вообще варить не будет и рано не смогу уснуть… — Зато есть время вдумчиво принять душ, осмысленно посмотреть в окно на порт и все такое, — важно покивал головой Моралес, и Катрин тихо рассмеялась, отведя голову в сторону вышеобозначенной достопримечательности. Над водой, ярко блестевшей на фоне закатного солнца, возвышались на волнах лодки и яхты, в которых, если честно, Катрин мало понимала. Однако одно она могла сказать точно: со спущенными парусами на фоне заката они, мягко покачиваясь из стороны в сторону на зеркальной глади, чуть поскрипывая деревом, смотрелись особенно красиво. Джонсон невольно, с накатившей тягучей дремой, зависла, глядя на сверкающую воду и судна на ней, чуть поскрипывающие на волнах. Даниэль незаметно скосил взгляд и чуть улыбнулся, а после вернул внимание на порт. Грустные мысли отступили. Восхищенно вздохнув и сделав новую затяжку, Катрин протянула: — Да, наверное, ты прав…