Время было около одиннадцати ночи, когда «Пежо» Даниэля остановилось возле комиссариата. Собравшиеся быстро перекурили в тягостном молчании, каждый погруженный в собственные мысли. Когда Катрин уже продрогла до мурашек и легкой дрожи, Даниэль, окинув ее взглядом, решительно отщелкнул пальцами окурок в мусорку и поторопил всех к дверям.
Зайдя внутрь, полуночная компания направилась в кабинет Жибера, чтобы пригласить его на допрос Пирса. Затягивать дальше было неосмотрительно, учитывая, что время не играло на их стороне.
Комиссар нашелся на диване напротив своего стола, скрытый широкими листьями горшочной пальмы. Поджав ноги, — при всем желании не уместившиеся бы в полную длину, учитывая немалый рост мужчины, — и засунув сложенные ладони под голову, он со слабой улыбкой причмокивал губами, наверняка видя не первый сон. Даниэль подошел ближе, меланхолично засунув руки в карманы свободных брюк, и склонился над храпящим мужчиной. Эмильен тихо фыркнул, усевшись на гостевой стул с черной обивкой. Скрестив руки на набитом поздним ужином животе, поинтересовался:
— Почему мы приехали работать, а начальство спит?
Катрин закатила глаза, чувствуя, как ее начинает слегка подташнивать от недосыпа, и несколько раз подряд нетерпеливо хлопнула в ладоши, громко крикнув:
— Мсье Жибер!
Вздрогнув и выпучив глаза от испуга, комиссар тут же подскочил на диване, — склоненный Даниэль с охом едва успел увернуться от столкновения лбами, — и, пригладив несколько прядей волос, чтобы скрыть блестящую лысину, сонно заозирался вокруг.
Увидев Катрин, лица мужчины коснулась улыбка:
— Мадмуазель Джонсон, а я вас так долго ждал, что решил
на ненадолго прилечь… Моя жена вычитала в каком-то журнале о том, что дневной сон весьма полезен и позволяет взбодриться. Знаете, восстановить ясность ума, энергию и все такое…
— Не хочу быть занудой, комиссар, — со смешком заметил Моралес, не глядя ткнув пальцем в настенные часы, — но сейчас почти полночь.
Снисходительно качнув головой и сдержанно усмехнувшись, Жибер протянул:
— Малыш Даниэль, дневной сон — это небольшая передышка после обеда, а поел я как раз около часа назад.
Катрин тихо хмыкнула, переглянувшись с молчащим инспектором, и скрестила руки на груди, тоже поглядывая на время:
— И все же поторопиться нам не помешает, иначе и ужинать мы будем на завтрак. Где Пирс?..
Комиссар, продолжая зевать на ходу, повел их путанными коридорами отделения полиции. Навстречу им то и дело выходили жандармы, с красноречивыми синяками под глазами или отпечатавшимся французским алфавитом отчетов на щеках — видимо, многие, как и их начальник, стоило только перешагнуть порог комиссариата, рухнули спать кто где был. Вечерняя гонка и последние напряженные дни сказывались даже на Катрин, которая привыкла к бешенному ритму Лос-Анжелеса и работе в DSS, а там еще та дурка. Глаза же она держала из последних сил, мечтая поскорее вернуться в отель, в мягкую постель. Судя по зевающим в такт комиссару, Эмильену и Даниэлю — мысли у них были такие же.
Арестантский дом, находящийся в соседнем здании, позади комиссариата, ограждала высокая сетка под напряжением, а также несколько десятков камер, направленных на пропускной пункт и на вход внутрь. Под покровительством Жибера им молчаливо отворил дверь недобродушного вида охранник, и они свернули направо, подходя к одной из камер.
Роман Пирс, сидевший на длинной светлой лавке и уперевшийся в колени локтями, лениво поднял голову.
— А я точно здесь нужен? Может быть, я поеду? — протянул Даниэль, просовывая голову между Катрин и Эмильеном, но в ответ получил лишь ленивую отмашку от обоих.
Недовольно вздохнув, Моралес что-то пробормотал с упрекающим тоном, однако с места не сдвинулся.
— Значит Роман Пирс, — довольно протянул Жибер, открывая дело мужчины и опираясь на прутья решетки плечом. — Балабол, бабник и тунеядец… Не удивлен, что мы поймали именно вас. Хотя, прошу, не расстраивайтесь, скоро в соседних камерах появятся и лица ваших друзей!
— Ну, это вряд ли, — фыркнул Роман, встав и нагловато подойдя ближе к решетке и комиссару, который, прижав дело к груди, решительно отступил на пару шагов. — Поэтому пока вы занимаетесь бесполезным и совершенно не удачным делом, можно мне бокал коктейля «Мартини», музыку и пару девочек?.. Хотя, как я вижу, одну вы уже привели…
Он подмигнул агенту, нагловато-хамовато разглядывая ее платье, и та в который раз укорила себя за идею утреннего несостоявшегося свидания. Инспектор рядом с ней гневно нахмурился, а затем черты его лица быстро расслабились и он хмыкнул.
— «Мартини»? — взмахом головы поправив волосы, по объему больше напоминавшие львиную гриву, Эмильен грациозно-манерно повел ладонью в воздухе. — А почему не «Манхэттен»?
— Он будет следующим! — с готовностью откликнулся Пирс, подмигнув мужчине и растянув губы в ослепительно белоснежной улыбке, засверкавшей на фоне темной кожи. — Но если тебе так хочется угодить столь высокопоставленному гостью, — можешь его подать первым.
— С мышиным ядом, — фыркнул Даниэль, продолжая стоять за спиной агента и инспектора.
— Моя любимая добавка!
— Так, хватит! — не выдержав рявкнула Катрин, строго поглядывая на таксиста и его друга, недовольная тем, что оба так легко позволили себя втянуть в глупую перепалку.
Достав из сумки удостоверение и подойдя ближе к решетке, она твердо ткнула им в лицо преступнику:
— Меня зовут Катрин Джонсон. Я агент DSS из Америки и здесь нахожусь исключительно для того, чтобы запаковать тебя, вашу команду и Доминика Торетто в наручники и отправить в Штаты. Люк Хоббс передавал пламенный привет…
— Ну, конечно, — проведя языком по зубам, со смешком откинул голову назад Роман. — А я думал, мы расстались с ним на хорошей ноте. Там, в Рио…
Лишь на мгновение ее брови дрогнули в недоумении, однако агент смогла взять себя в руки, хотя и сделала пометку в голове…
Ни о каком Рио и знакомстве банды с начальником Джонсон ничего не знала, а поэтому откинула в сторону, как ненужный и лишний треп балабола, сосредоточившись на деле:
— Вы довольно давно избегаете наказания за свои дела и больше так продолжаться не может…
«Да воздастся каждому по делам его», Пирс. Поэтому кончай ерничать и начинай сотрудничать, если хочешь, чтобы судья сделал тебе скидку на срок!
Она иронично повела бровью, убирая удостоверение обратно в карман сумки:
— Вместо двух пожизненных получишь одно…
Роман фыркнул, отступив в глубь камеры, и провел руками по наголо выбритой голове. Катрин переглянулась с задумчивым Эмильеном и притихшим Жибером.
— Ладно! — вскинул руки присмиревший парень, вновь подходя в близь металлической решетки. Комиссар удивленно, но также молча подался вперед, видимо, не ожидавший, что друг Торетто сдастся так легко и быстро. — Задавайте свои вопросы.
Неожиданно Даниэль резво протиснулся мимо Эмильена и Катрин, хмуро бросив:
— Что за закись азота у Торетто?
Арестованный смерил таксиста удивленным взглядом, недоуменно-растерянно протянув:
— Что?..
— Так, Даниэль, шаг назад и не мешайте работать полиции, — игнорируя вытянувшееся лицо Пирса, замахал руками Жибер, оттесняя недовольного мужчину в сторону.
Катрин проводила знакомого задумчивым взором, а затем вернула внимание Роману:
— Какой план у Доминика? Зачем вы приехали во Францию?
— Я думал в DSS работают сообразительные люди, — Пирс на секунду скосил глаза на агента и поежился от мрачного выражения лица застывшего напротив, грозившего ему мучительные трудности. Прокашлявшись, он подался вперед на мыски, переведя внимание на более заинтересовавшего его водителя такси. — За нами давно гоняются. Нужно было место где-то рядом, где мы смогли бы переждать бурю и сойти за своих…
— Монако, — вклинился Эмильен, и Роман согласно кивнул:
— Именно — море преступников… Воровская малина класса люкс! В Марселе мы собирались бросить яркие тачки, грабануть банк и исчезнуть рядом с волнами Лигурийского моря.
— Но вмешались мы. — инспектор поравнялся с Джонсон и многозначительно кивнул, переглянувшись с ней.
— Кто же знал, что бестолковая французская полиция свяжется с DSS и шумахером-таксистом… Как это вообще вышло? — лицо Пирса дрогнуло от возмущения, когда он чуть раскинул руки в стороны, покачав головой.
Эмильен спрятал смех за кашлем, взглянув на знакомую, но промолчал, хотя язык так и чесался пошутить по этому поводу.
Катрин устало помассировала переносицу, понимая, что этот фарс и балаган начинает ее доставать:
— Где сейчас Торетто?
— А черт его знает… Может быть, уже в Монако, а может быть в Латинской Америке. А еще ему безумно нравилась Бразилия и Рио. Кто ж поймет где он? Я здесь, а Дом — где-то там, откуда я могу знать?
Джонсон мрачно смерила взглядом улыбавшегося гонщика и прищурила взгляд: они ничего не добьются от него. Пирс рассказал им ровно то, что они и так знали… Хитер, сукин сын…
С силой дернув за рукав куртки Эмильена, она отвела его в сторону к Жиберу и Даниэлю и, тревожно оглянувшись на темнокожего мужчину, расхаживавшего по камере, протянула:
— Остается вариант с приманкой…
— С приманкой? — перекосило комиссара, и он обернулся к подручному. — Эмильен, почему я не в курсе?
— Я…
Инспектор замялся, с надеждой поглядывая то на посмеивавшегося друга, то на знакомую, и Катрин, устало вздохнув, вмешалась:
— В план с приманкой не посвящен еще никто, он на стадии разработки…
— А, ну тогда ничего страшного. Но не забудьте меня уведомить, когда он перейдет в процесс исполнения, — пожурил ее мужчина, покачав пальцем, а затем обернулся к Роману:
— Готовьтесь к суду, мой шоколадный друг!
— Вы даете добро, комиссар Жибер? — придержала его за локоть Катрин, и мужчина лишь мягко улыбнулся:
— Действуйте, mon ami!
Джонсон согласно кивнула, а затем указала комиссару на дверь, показывая на выход и намекая, что допрос окончен. Лишь на мгновение она стушевалась и, полуобернувшись, бросила напоследок:
— Меня поражает бесконечная преданность с твоей стороны вашему извращенному подобию семьи. И думаю, это взаимно… Навряд ли благородный Торетто, — тот, что втягивал в смертельные игры полицейских, оставляя их семьи в горе, — бросит тебя здесь, а значит — не все потерянно для нас. Поверь мне, я не остаюсь с носом, поэтому ожидай своего друга совсем скоро… В Америку под суд вы поедете своей дружной компанией… Ой, прости, семьей.
Пирс зло сжал челюсти, в защитном жесте скрестив руки на груди, а затем закатил глаза, также молча рухнув на скамью в его одиночном «номере» на ближайшие несколько ночей. По крайней мере, Джонсон на это надеялась: если Доминик Торетто решит вытащить друга сегодня, то противопоставить ему будет некого: французская полиция буквально валилась с ног, как и они с Даниэлем.
Видимо, Жибер был приблизительно того же мнения и, пригрозив охране, что о любом изменении необходимо моментально докладывать лично ему, со спокойной душой отправился домой. Отчаянно зевая, за ним последовала троица, негромко обсуждая события дня. Несколько раз Эмильен жалобным голосом мямлил что-то о том, что они могли сегодня погибнуть и марсельская полиция бы потеряла ценного сотрудника в его лице. И вообще, наверняка Петра, отсыпавшаяся после суток, заждалась его дома. Однако не дождавшись поддержки и сочувствия от мрачно посмотревших на него спутников, лишь отмахнулся и, сказав о том, что нужно поторопиться, чуть ли не бегом кинулся на парковку перед комиссариатом, обогнав даже удивившегося Жибера.
— Интересно, — проговорил Даниэль, смотря в след другу и полностью не разделяя его решения о ночной пробежке, — куда он так спешит, если ключи у меня?
Катрин кинула на мужчину смеющийся взгляд и, покачав головой, посмотрела на наручные часы: время перевалило за полночь. В желудке было пусто, ведь в кафе она так и не поела, увлеченная предстоящим разговором с Пирсом, ноги нещадно болели от невысоких, но каблуков, а ребра под грудью натерло поддерживающими «косточками» от нижнего белья.
Единственное, в чем она поддерживала Эмильена, это в том, что поскорее хотелось домой. К себе домой. В их общую с Саландрой квартирку, пусть и небольшую, но такую обжитую и уютную по сравнению с холодным номером отеля. Дома она бы обняла Билли, привычно закинув ногу на широкий, пушистый бок пса, раскинулась бы на собственной кровати, пахшей ее духами, чуть мокрой собакой и цветочным кондиционером для белья…
Но до этого еще было далеко, ведь Торетто так и оставался на свободе. Хотя Катрин и хотела верить, что это не надолго…
Шум подъехавшего желтого такси вырвал из размышлений, и Катрин помахала ладонью уезжавшему комиссару.
После, уже как-то совершенно привычно опустившись на заднее сиденье белого «Пежо», она со вздохом прикрыла глаза, откидываясь назад. Инспектор молча уткнулся лбом в стекло и через какие-то мгновения, — Моралес даже не успел завести машину, — сладко засопел, отключившись.
***
Утром Катрин едва смогла открыть глаза. Балконные двери были распахнуты и с улицы, помимо привычного соленого воздуха, доносились будоражащие аппетит запахи из близлежащей пекарни. Мысли лениво перетекали, подобно желе.
Раскинувшись в позе звезды на большой кровати, Джонсон позволила себе на пару мгновений прикрыть веки — всего лишь на секундочку, чтобы не успевший прийти в себя мозг хоть немного проснулся. Однако тут же, словно на зло, на тумбе завибрировал телефон, залившись ярким голосом Бритни Спирс, и Катрин со стоном, с титаническим усилием, заставила себя перевернуться на живот и дотянуться до зарядного провода. Дернув за него, она ловко перехватила мобильник.
Увидев телефон Хоббса, сон как рукой сняло.
— Люк, — прокашлявшись, протянула она, резво садясь на кровати и суматошно-рассеянно приглаживая растрепанные после сна волосы.
—
Разбудил?
Отвратительно. У него отвратительно бодрый голос для… Катрин посмотрела на часы на противоположной стене и с ужасом выпучила глаза, обнаружив, что уже почти полдень.
— Нет-нет! — пробормотала Джонсон, пытаясь звучать как можно убедительнее. Откинув одеяло, она стремительно вскочила с мягкого матраса. — Я уже собираюсь в комиссариат.
—
Ты обещала вчера позвонить. Судя по всему, ваша лихая погоня, которая на новостных каналах всего мира, затянулась?
Джонсон, как наяву, представила, как изгибается широкая бровь начальника, и со смешком пожала плечами, по-детски канюча:
— Я в отеле была лишь в два утра, — прощай, режим!
—
Ну, значит я могу надеяться на хорошие новости. Пойми, я бы не докучал и не торопил, если бы на меня самого не давили, учитывая некие… кхм, прошлые обстоятельства.
Почему-то именно сейчас всплыл разговор с Романом Пирсом и некими событиями в Рио. Катрин пришлось даже качнуть головой, чтобы отбросить отголоски и сосредоточиться на отчете Хоббсу.
Достав из мини-холодильника бутылку воды без газа, она сделала несколько глубоких глотков и только после этого произнесла:
— Торетто мы не взяли, однако Роман Пирс у нас. Я провела вчера что-то вроде допроса, но ничего нового и путного он не сказал, поэтому у меня закралась одна идея…
—
Узнаю этот голос, — с одобрительным смешком произнес на той стороне провода Люк. —
Опять будешь мучать компании катков, как в тот раз с мотоциклистами? Ты просто предупреди, чтобы я знал к чему готовиться: к выговору от стоящих сверху или же сразу к мелатонину?
Катрин весело фыркнула и, оставив бутылку на тумбочке, прошла в ванную комнату, оперевшись на раковину руками, а телефон зажав между ухом и плечом. Взяв щетку и тюбик с пастой, она повела одним плечом, выдавливая полосатую бело-зеленую массу на жесткие щетинки:
— Нет, не столь не ординарное, но слегка не законное… По крайней мере, в нашей ситуации.
—
Ну, я вообще не помню, когда последний раз читал Конституцию и акты, поэтому готов выслушать…
Джонсон с опаской посмотрела на свое же отражение в зеркале напротив и, закусив губу, медленно-рассудительным движением засунула зубную щетку в рот, все еще сомневаясь в удачности идеи. Катрин даже не видела ее целиком. Фантазия вообще с готовностью рисовала, как она с Эмильеном, Даниэлем и Жибером сидит на ветке с удочкой, а на конце лески болтается связанный Пирс, под которым, подобно огромному и бестолковому бульдогу, прыгает разъяренный Торетто.
Разозлившись сама на себя, агент агрессивно провела несколько раз подряд щеткой по зубам, стирая налет и убирая утренний запах изо рта, а затем пробубнила:
— Я хо
шу и
шпользовать
омана, как при
анку для
анды.
—
Что?
С звонким шлепком белое пятно с крохотными пузырьками растеклось по белоснежной керамической поверхности.
Катрин достала зубную щетку изо рта и терпеливо повторила:
— Я хочу использовать Романа как приманку для банды. Для Торетто семья важнее всего, именно поэтому мой план может выгореть. Да, он сырой и есть пара сложных и неясных моментов, но это пока единственное, что может получиться. У французской полиции не хватит сил, чтобы взять банду Торетто, поэтому необходимо использовать дболее хитрый поход.
—
Мы все еще можем прилететь к тебе на подмогу, я же обещал поддержать, — задумчиво протянул Хоббс, но Джонсон покачала головой:
— Пока я думаю, что мы можем справиться сами. Но я обещаю, если что-то пойдет из рук вон плохо, моментально наберу.
И тут же вновь с остервенением вгрызлась щеткой в зубы, пытаясь скребущим звуком перекрыть возможный ор Хоббса. Но с другой стороны трубки молчали, и Джонсон даже на секунду перехватила телефон в ладонь, проверив, на связи ли они с начальником, но вызов продолжал отсчитывать секунды.
Она пожала плечами: да, предложение не из легких и она с удовольствием спихнет ответственность на Люка. Который, похоже, не спешил ее брать.
— Катрин, я тебе доверяю и очень хорошо к тебе отношусь, но уверена ли ты, что… Поимка стоит того? — Девушка ничего не ответила, недоуменно нахмурившись и, словно почувствовав, Хоббс пояснил:
— Понимаешь, каким бы уродом Пирс не был, он все же человек. Если во время твоего каскадерского плана с ним что-то случится, нам всем несдобровать. Я не могу тебе дать на это разрешение.
Красноречиво выделив слово, он замолчал, и Джонсон со вздохом сплюнула пасту, а затем, быстро набрав воды, прополоскала рот.
Отложив щетку, едва слышно проговорила:
— А я и
не прошу разрешения.
— Тогда жду результатов, мисс Джонсон.
Он скинул вызов, а Катрин, закончив утренние процедуры и успев заскочить в душ, кинулась поскорее в комнату, чтобы до обеда попасть в комиссариат. А еще назойливым червячком ее грызло изнутри подозрение: что же такого произошло в Рио между Хоббсом и Торетто с его командой?..
***
— Ну представь: высоко в горах что первое приходит на ум? Что наверху явно не тонкий пласт снега, правильно?
— Ну.
— Я его предупреждал, просил выждать время, не торопиться. Но Эмильен что? Правильно! Никогда меня не слушает!
— Боже… — прошептал обсуждаемый инспектор, сбрасывая пепел на асфальт и недовольно глядя на хохотавшую Катрин, которая сидела рядом с Даниэлем, взявшего на себя роль рассказчика.
Старый друг поиграл бровями и осторожно коснулся костяшками пальцев плеча девушки, привлекая ее внимание:
— Так это что! Ты бы видела, как я его тащил из это сугроба… Клянусь, он ушел по самую шею!
Для достоверности Моралес постучал себя ребром ладони по низу подбородка, и агент зашлась в новом приступе смеха, представив себе совершенно нелепую ситуацию, которая могла произойти лишь с Эмильеном. Инспектор покривлял лицом, передразнивая Даниэля, а затем, сплюнув на асфальт, уселся на ступенях комиссариата, недалеко от собеседников. Кратковременный сон едва ли принес облегчение и отдых, и оттого у Эмильена было крайне поганое настроение. Как эти двое умудряются еще веселиться и выглядеть так хорошо? Сам он едва побарывал желание прислониться куда-нибудь головой и забыться на пару часиков.
— Все было не так, — наконец произнес он с прежним недовольным лицом. — Это был обманный маневр. Я хотел подобраться незаметным с тыла к подлой Киу!
— «Подлой Киу», — передразнил в ответ таксист, широко улыбаясь и упираясь локтями в колени.
Джонсон почесала кончик носа в попытке спрятать смех и переглянулась со смеющимся взором Даниэля.
Тот быстро ей подмигнул и вновь перевел взгляд на сидевшего рядом друга, который вновь запричитал истерично-оправдывающимся голосом:
— Именно так! Коварная женщина, поверь мне, Катрин… Обвела весь комиссариат вокруг пальца, долго пытала меня… Хорошо, что она получила по заслугам, как скоро это будет и с Домиником Торетто!
— Да-а, — протянул Моралес, неожиданно помрачнев, — про твои пытки все помнят и до сих пор тебе завидуют.
— Пошел ты, я был и есть женат! Ты не представляешь, как было больно моей душе! — подавшись вбок, Эмильен безобидно стукнул друга по плечу, отчего Даниэль с тихим смехом и натянутой улыбкой качнулся из стороны в сторону.
Катрин тоже улыбнулась, не обратив внимания на изменившееся настроение таксиста, и со вздохом согласилась:
— Единственное, в чем вы правы, оболтусы, — это в том, что Торетто обязательно должен получить по заслугам! Слишком много погибших в их бесконечных гонках…
— Слушай, я, может быть, буду несильно прав сейчас, — возразил Даниэль, встав со ступеней и отряхнув штаны от пыли. Достав из кармана штанов пачку, он вытащил сигарету и, прикурив, развел руками перед сидящими у подножья комиссариата. — Но они зарабатывают и живут так, как умеют.
Катрин от удивления моргнула, покосившись на замершего в раздумьях Эмильена, а затем также встала, медленно приблизившись к Моралесу.
— И плевать сколько полицейских и гражданских погибло?
— Нет, Катрин, я не о том… — тут же жалостливо затараторил таксист, моментально отступив на шаг и умоляюще кинув взгляд на друга.
Эмильен вскинул руки в защитном жесте и с ухмылкой устроился удобнее на ступенях комиссариата, ехидно наблюдая за переглядками Даниэля и Джонс. Агент явно завелась с полтолчка и теперь ни за что не уступит при лучшем случае. При худшем: решит, что Моралес защищает Торетто.
— А о чем? Этот ублюдок, подобно шторму, сносит все на своем пути во имя лишь своей семьи. Для него неважно, какие разрушения он оставляет за своей спиной и сколько жертв на его руках… — Катрин сделала шаг, оказываясь вплотную к Даниэлю и, задрав подбородок, ткнула пальцем в мужскую грудь. — Не смей даже говорить о том, что Торетто здесь невинная овечка! Или уходи, и собака съест собаку, потому что поблажек в его сторону я не потерплю.
Раздался шорох шин и звук шагов. Но девушка, как и стоящий напротив мужчина, игравшие в гляделки, не обратили внимания.
— Комиссар, — подал голос Эмильен, многозначительно покашливая, чтобы привлечь друга и знакомую.
Катрин напоследок сверкнула взором, а затем резво развернулась к таксисту спиной, строго глядя на растерявшегося от ее настроя мужчину. Жибер судорожно огладил светлый костюм, затем поправил прическу и тяжело сглотнул в ожидании.
— Мсье Жибер, доброго дня, — холодно бросила агент. — У нас мало времени и много планов: соберите комиссариат, я озвучу план действий.
— Как будет угодно, — тихо пробормотал он, скашивая взгляд на инспектора, но Эмильен лишь пожал плечами.
Вчетвером они поднялись по ступеням, и вскоре Катрин замерла перед собравшимися.
