Classified. В лабиринте секретных служб

— Что значит ее нет дома?! Гарри в бешенстве ударил кулаком по столу, но вернувшаяся в свой кабинет из дома Гермиона даже не вздрогнула. Мунго уже был забито ранеными — и покалечившие себя ауги, и покалеченные ими авроры, брошенные на отлов свихнувшихся людей. Лондон был похож на одну большую арену, залитую кровью. И вот тогда Гарри окончательно озверел. О Лили до сих пор не было никаких вестей. Ни о ней, ни о том мужчине, с которым она была. Тогда Гарри и клятвенно пообещал, что если тот ауг хоть одним пальцем тронет Лили, он лично оторвет ему все протезы. И вдруг, спустя час после того как весь мир просто сошел с ума, артефакт на столе Гарри дал сигнал, что портал «почувствовал» своего владельца. Гермиона не стала останавливать Гарри, когда он через артефакт дал порталу команду переместить Лили домой. Со всем этим давно пора заканчивать. Тем более сейчас, когда с аугами стало твориться непонятно что. Адам, за которого так держалась Лили, теперь самая страшная угроза. Но когда Гермиона аппарировала домой, он был пуст. И лишь пятна крови на светлом ковре гостиной говорили о том, что портал действительно сработал. — Она была дома, — сказала Гермиона. — Судя по пятнам крови. — Пятнам крови... — эхом повторил Гарри. — Хотя бы мы знаем, что она жива. Вопрос «почему Лили сразу же куда-то исчезла» Гермиона решила пока не озвучивать. Гарри подошел к окну и глубоко шумно вздохнул. — Почему это вообще происходит с нами? Почему не Джеймс, который каждую секунду ищет приключения на свою задницу? Почему не Альбус, который ради новых знаний продаст свою жизнь? Почему именно Лили? Наша хрупкая, тихая и спокойная Лили? — В ней сошлись все характеры, — ответила Гермиона, подходя к Гарри, и, обняв его за талию, уткнулась подбородком ему в плечо. — И так вышло, что киберпротезы стали тем толчком, которые пробудили в ней все это. На подоконнике появилось светящееся пятно, быстро принявшее форму какой-то пухлой птицы. — Детройт. Штаб-квартира «Шариф Индастриз», — низким глубоким голосом проговорила птица и рассеялась в воздухе. — Ну, она все там же, — сказала Гермиона. — Не всегда, — Гарри мотнул головой, тихо стукнув по подоконнику ладонями. — Не всегда. Почему она сейчас молча сбежала? — Может, она нужна там. Может, тот Адам нуждается в ней. — Похоже, все-таки мне придется с ним пообщаться. Гермиона напряглась, но вида не подала. Она знала, что Гарри заочно уже ненавидит первого возлюбленного своей дочери. Возможно, он был прав. Возможно, взрослый мужчина, «безопасник», должен понимать, что нельзя подвергать опасности столь юную девочку. Но Гермиона знала, насколько упрямой может быть Лили. А еще знала, насколько тяжело отказаться от первой любви. — Сначала поговоришь с Лили, ладно? — мягко произнесла Гермиона. — Ей надо учиться, а она вместо этого бегает непонятно где и непонятно с кем. — Она никогда не оставит учебу, ты же знаешь. — Я уже не уверен в своих знаниях, — глухо произнес Гарри. — Опять отправишься в Детройт? — тихо спросила Гермиона. Гарри вздохнул и, опустив голову, побарабанил пальцами по подоконнику. — Нет, — спустя время заговорил он, — нет. Она знает, что делает. Надеюсь, что знает. Бесполезно пытаться ее оттуда вытащить. Гермиона кивнула, скользнув подбородком по грубой ткани мундира Гарри, и, чуть приподнявшись, легонько поцеловала его за ухом. Он очень устал, несколько дней, когда Лили никак не получалось отыскать, очень его вымотали. Гермиона и сама все это время мучилась от бессонницы, и переживала за Гарри, и злилась на Лили, но все-таки она еще слишком хорошо помнила себя в том и более раннем возрасте — только чувства, только любимый человек, и пусть весь остальной мир хоть исчезнет. * * * Лили приоткрыла глаза и сразу нахмурилась от обрушившихся на нее звуков. И только когда немного привыкла к свету, смогла осмотрелась. Невыносимо белая больничная палата. Глаза заслезились, и Лили зажмурилась, но послышался щелчок двери, и она резко их распахнула. От щелчка замка в голове тоже что-то будто щелкнуло, и воспоминания обрушились мощным потоком. Судорожно вдохнув, Лили увидела вошедшую в палату Фариду. — О, кажется, я вовремя, — улыбнулась та, закрывая за спиной дверь.— Очнулась наконец. Как ты себя чувствуешь? Врачи сказали, у тебя нервный срыв. Лили слабо мотнула головой. При чем тут ее самочувствие, какая разница, что с ней, если ее мир, ее жизнь катится ко всем чертям. — Где Адам? — тихо и хрипло спросила она. Пересохшее горло саднило, но Лили не потрудилась поискать воды, она неотрывно смотрела в глаза Фариды. Ее взгляд потускнел, и Лили заметила, как она слегка качнула головой из стороны в сторону. Лили откинулась на подушку и закусила губу, уставившись взглядом в потолок. Какого черта это все не сон?! — К Панхее уже отправили спасателей? — спросила она, резко сев, и не обращая на появившийся шум в ушах. — Да, там давно уже ведутся спасательные работы, но... Притчард сказал, что Адам был в центре вещания, а это в самом низу... Хорошо, что хоть тебя там не было. Лили отчаянно замотала головой, и Фарида замолчала. Хорошо, что она стерла Фариде память перед тем, как активировать портал. Воспоминания ученых не в счет. Кто вообще на фоне всей этой катастрофы вспомнит про какую-то непонятную девчонку. — Так не должно было случиться, — тихо сказала Лили. — Да, — вздохнула Фарида, — я и сама с трудом верю, что эта вся хрень мне не снится. Второй раз переживаю его гибель... а тут еще и Шариф. В общем... Притчард и сам хотел к тебе зайти, но уж слишком многим вдруг показалась наша компания легкой добычей. Систему атакуют со всех сторон. Лили отрешенно кивала, безопасность компании Шарифа сейчас волновала ее меньше всего. Она тоже пережила смерть Адама дважды, и если тогда она еще готова была смириться с его гибелью, то сейчас — нет. — Куда доставляют выживших? — спросила Лили, останавливая поток причитаний. — Где-то на Аляске есть комплекс. Реабилитационный центр ВОЗ. Точное его местонахождение не знаю. Каждые полчаса «Пик» перечисляет имена выживших. Лили распахнула глаза шире и, быстро поднявшись, схватила свою одежду, которую так неосмотрительно оставили в ее палате. — Куда ты? — воскликнула Фарида. — Здесь нет телевизора, — раздраженно буркнула Лили, одеваясь. Ну как можно было умолчать о том, что известны имена выживших?! Лили злилась на Фариду, хотя и понимала, что та не знает о том, насколько Лили дорог Адам. — Лили, тебе нельзя покидать больницу. — Со мной все в порядке, — сквозь сжатые зубы ответила Лили. — Мне надо к Притчарду. Она уже схватилась за ручку двери, когда Фарида крепко сжала ее запястье. Лили уже знала, какое заклинание использует, но сначала попытается в двух словах объяснить Фариде, что лучше ее не удерживать. Но Фарида заговорила первая. — Тогда я тебя подброшу до штаба, — ее губы тронула грустная улыбка. — На улицах сейчас появляться опасно. Полиция хватает всех без разбора. Видимо, у них приказ — отловить всех аугов. <empty-line> Лили сидела на диване в офисе Притчарда, поджав под себя ноги, и неотрывно смотрела в экран телевизора. За спиной беспрерывно слышалось клацание клавиатуры. Лили напряженно всматривалась в экран, вчитывалась в каждую строчку, вздрагивала от каждого имени, начинающегося на букву «А», но Адама так и не было в списках. Зато был Шариф. Лили ненавидела себя за эти мысли, но каждый раз, вспоминая о нем, думала, что лучше бы выжил ее Адам, а не этот лжец, возомнивший себя богом, уверенный, что может вершить судьбы других. Неожиданно перед лицом возник стакан кофе. Повернувшись, Лили увидела Притчарда. Она и не заметила, что клацание клавиатуры уже не слышно. — Спасибо, — тихо сказала она, беря в руки кофе. — Долго собираешься прожигать взглядом мой телевизор? — спросил Притчард, садясь рядом. — Пока не увижу его имя, — еще тише произнесла Лили. — Уже решено прекращать спасательные работы. Все, что возможно, — уже сделали. — Я знаю, — она потерла ладонью лицо, закусывая губу, чтобы не расплакаться. — Дженсен, конечно, сильно меня раздражал, — заговорил Притчард, — но... он был профессионалом. Он действительно знал свое дело, выстроил очень четкую систему охраны, и когда я узнал, что виной того нападения была дыра, которую втайне создал Шариф... — Притчард вздохнул и сделал глоток кофе из своего стакана. — Дженсен ведь себя винил. Я был уверен, что он не сможет вернуться после больницы. А он не только сумел выйти раньше положенного срока, но еще и надрал всем задницы. Лили моргнула, крупная капля упала в кофе, оставляя глубокую ямку в светло-коричневой пенке. — И все зря, — шепнула Лили и подняла взгляд на экран. — Посмотри. Аугов теперь ненавидят еще больше. А во всем виноват Дэрроу и его амбиции. — Было время обдумать твой рассказ, — Притчард отставил стакан и шумно вздохнул. — Будь Дженсен жив, я бы, наверное, даже извинился перед ним. Более мерзкую историю я не знаю. Он же на все был готов ради этой гребанной Меган. Даже представить не могу, каково ему было. — Внешне он никак не проявил свои эмоции, — ответила Лили, — но внутри... все сгорело. Он обещал вернуться, — дрожащим голосом добавила она. Лили не могла забыть их последний разговор. Хотя не знала, слышал ли ее вообще Адам. И когда она думала о том, что он чувствовал в тот момент, все ее тело пробивало крупной дрожью. О чем он думал, зная, что смерть уже совсем рядом? Эта темнота, этот оглушительный скрежет металла, рев воды... В последние секунды жизни он связался именно с ней, он хотел услышать ее голос, и от этого становилось невыносимо. Судьба просто влепила Лили сильнейшую пощечину, показав, что она не безразлична Адаму, показав, что у них вполне могло бы все сложиться... И отобрала его. — Отправляйся домой, — мягко произнес Притчард, поднимаясь на ноги, — и... начни все сначала. Просто забудь эти месяцы здесь. Лили грустно улыбнулась и кивнула. — Это единственное, что мне остается. Но можешь выполнить еще одну мою просьбу? Последнюю. Дай мне адрес его родителей. <empty-line> Собрав все вещи, Лили долго не решалась аппарировать в квартиру Адама. Даже успокоительное зелье не позволяло ей в полной мере взять себя в руки. Но она должна была забрать дракончика. Можно было, конечно, обратиться к тому аврору, Тейту, но совершенно не хотелось посвящать в свою жизнь чужих людей. Надо самой. Собраться с силами и... Аппарировать. Открыть глаза Лили сразу не решилась. Дрожа всем телом, вдыхала знакомый легкий запах табака, и каждый вдох отдавался резкой болью в груди. Лили даже хотела призвать палочкой клетку с дракончиком и вернуться к себе, но за окном что-то сильно громыхнуло, и Лили инстинктивно распахнула глаза. И первое, что она увидела, — лежащая на спинке дивана черная футболка. Возможно, та самая, в которой Лили впервые увидела Адама у него дома. Шагнув ближе, Лили хотела было коснуться ее, но сжала пальцы в кулак и отвернулась. Ей казалось, что Адам видит ее. Вот прямо сейчас наблюдает за ней откуда-то сверху. И хотя Лили знала, что это не так, прикоснуться к его одежде она так и не смогла. Взяла со стола клетку с удивленным дракончиком и замерла взглядом на странных часах, которые собирал Адам. Чертежи валялись на столе и были расклеены на окнах. Все, абсолютно все в этой квартире говорило о том, что Адам собирался вернуться. Чашка с недопитым кофе, которую Адам помыл бы и сварил себе свежий. Полная пепельница, которую он вытряхнул бы в мусорное ведро. Книга с торчащей закладкой. Воображение Лили очень четко рисовало ей передвижение Адама по квартире — очистил пепельницу, приготовил кофе и сел на диван, беря в руки книгу. Скользя взглядом по квартире, Лили видела Адама настолько четко, что едва не бросалась к нему. Мотнув головой, она зажмурилась на несколько секунд, а потом отвернулась к окну. — Надеюсь, ты не будешь против, — чуть слышно шепнула она и забрала со стола все детали и чертежи. Она соберет эти часы. Соберет и поставит в своей комнате, как вечное напоминание о том, кто подарил ей самое важное знание — благодаря Адаму Лили познала, что такое любовь, и пусть все закончилось, даже не начавшись, она все равно рада, что встретила его. Лили знала, что заходить в его спальню — не очень-то прилично, даже несмотря на то, что ее хозяина больше нет. Зато была Меган Рид, с самодовольной улыбкой глядящая на Лили с фотографии. Меган Рид, зажатая в кольце рук счастливо улыбающегося Адама. Лили ощутила, как внутри закипает ярость. Судорожно вдохнув, она резко шагнула к столу и, схватив фотографию, что есть силы швырнула ее в стену. — Сука! Стеклянная рамка оглушительно громко разбилась, фотография упала на пол, и Лили опустила голову. Тень от ножки стола падала на Адама, отчего казалось, что его на снимке нет вообще. А Рид продолжала безмятежно улыбаться Лили. Всхлипнув, Лили подняла фотографию, вернула ее в отремонтированную рамку и поставила обратно на стол. Силы иссякали, и Лили поспешно отвернулась — ей надо уйти отсюда до того, как ее накроет новый нервный срыв. Но взгляд зацепился за разбитое в ванной зеркало. Адам ненавидел импланты даже несмотря на то, что они спасли ему жизнь. Но после того, как он узнал, что Шариф вживил ему куда больше железа, чем надо было... Как Адам сумел справиться с этим? Лили пошатнулась и вернулась в гостиную. Не надо было ей молчать. Надо было признаться Адаму, надо было дать ему понять, что он ей очень нужен, что ему есть ради кого бороться. Но кто же знал... Лили еще раз обвела взглядом комнату, не в силах заставить себя попрощаться. Истерика все-таки взяла свое, и она, взвыв, и сотрясаясь от рыданий, осела на пол возле дивана. Дракончик в сумке издал протяжный тоскливый рык. Сколько она просидела, Лили не могла сказать, но когда истерика перешла в просто судорожные всхлипы, он поднялась на ноги, опираясь о диван. И закрыла глаза, глубоко вздохнув, — пальцы левой руки сжимали футболку Адама. <empty-line> Закрытый комплекс под номером «451» сообщил о двух сотнях выживших, но Лили по-прежнему не верила в то, что среди них нет Адама. И проверить это она могла только одним способом. Просить у Притчарда координаты комплекса в открытую Лили не стала. Он не задавал ей никакие вопросы, но надолго ли его хватит? А под Империусом Притчард не только дал Лили нужные координаты, но и даже выудил где-то фотографии комплекса. На обычную больницу, какой везде выставлялся этот реабилитационный центр, он был похож мало. Многие ли больницы ставят вокруг своей территории высокие бетонные заборы? Лили аппарировала в квартиру, надела куртку потеплее и, выдохнув, активировала портал. Охранная система тут же среагировала на ее появление — и Лили очень повезло, что портал не влепил ее в стену — у самых дверей в комплекс, но Лили накинула мантию-невидимку раньше, чем кто-либо успел бы среагировать. Комплекс был большой, белоснежный, чистый, и вся эта белизна могла просто свести с ума, но не это больше всего насторожило Лили — а прогуливающиеся по коридорам охранники с дубинами-электрошокерами на поясе. Видимых аугментаций у них не было, как не было и у остального персонала, который попадался Лили на пути. Она обошла первый сектор, заглядывая в дверное окошко каждой палаты, всматривалась в каждое лицо, но никого даже похожего на Адама не было. В третьем секторе, где находились ауги в тяжелом состоянии, его тоже не нашлось. Прижавшись спиной к стене, Лили запрокинула вверх голову, по-прежнему отказываясь верить, что Адама больше нет. Может, нервничая, она пропустила какую-нибудь палату? Воодушевившись новой надеждой, Лили оттолкнулась от стены и побежала по комплексу по второму кругу, но уже через двадцать минут надежда стала таять, и когда Лили вернулась на то же место в отделении интенсивной терапии в третьем секторе, надеяться ей уже было не на что. Адама в комплексе Аляски не было. Недалеко хлопнула дверь, и Лили вяло повернула голову. В ее сторону шли двое: молодая женщина — шатенка, в дорогом костюме, ее черты лица, ее движения, все просто кричало о ее высоком происхождении; и мужчина — невысокий брюнет в белой врачебной униформе. Взгляд Лили застыл на женщине, она пыталась понять, кто это такая? Владелица комплекса? Или представитель какой-то влиятельной организации? — Это будет не быстро, — говорил врач, — нам придется ждать. Всем придется ждать. — Неважно, — прохладным тоном ответила женщина. — Нам главное, чтобы вы все сделали как положено, доктор... — ее взгляд задержался на его бейджике. — ...Макфадден. — Конечно, мадам Дюклэр, — он изобразил шуточный поклон, и женщина скрылась за дверью, ведущей к лифту, а Макфадден двинулся дальше и, отперев ключ-картой дверь буквально в метре от Лили, шагнул внутрь. Она сразу же заглянула туда, чуть придержав дверь рукой, но это оказалось просто хранилище — железные ящики, мониторы, сложенные хирургические манипуляторы... И как бы Лили ни противилась реальности, что-либо изменить она уже не в силах. <empty-line> Детройт уже пылал. Случившемуся было дано название — «Панхейский инцидент». Хотя Лили совсем не считала это всего лишь инцидентом. Это трагедия, настоящая трагедия, унесшая огромное количество жизней. Люди, убитые горем, потерявшие родных, набрасывались на улицах на аугов, рвали их голыми руками, желая выместить хоть малую часть боли, что им приходится переживать. Лили перебежками пробиралась по Мексикантауну, судорожно высматривая пятнадцатый дом. Она еще не полностью была уверена, что поступает правильно. Возможно, было бы лучше держать их в неведении, но раз уж она добралась сюда, надо довести дело до конца. Поднявшись на четвертый этаж, она нашла взглядом нужную квартиру и, нажав на звонок, отступила на пару шагов назад. Все же сейчас было не лучшее время для приема гостей, и встретить ее могли далеко не радушно. Замок глухо щелкнул, и Лили увидела высокого мужчину. Взгляд его был очень тяжелый. В руке, совершенно не скрывая, мужчина держал пистолет. Лили сглотнула и сделала маленький шаг назад, в панике вспоминая лица людей на портрете, что висел в квартире Адама. Лили сделала вывод, что это его родители, и сейчас искала в этом суровом мужчине схожие черты с портретом. И вроде находила. — Мистер Дженсен? — пискнула Лили. Он чуть наклонил голову набок. — Допустим. — Меня зовут Лили Поттер, я по поводу... Адама, — Лили с трудом закончила фразу, понимая, что начинать надо было совсем по-другому. — У него другой адрес. — Да, да, я знаю, — Лили схватилась за столь удачно брошенную ниточку. — И я хотела бы отдать вам ключ от его квартиры. — Что? — взгляд мистера Дженсена стал еще более жестким. — Можно... можно я достану ключ? — она приподняла одну руку, показывая, что ключ лежит в кармане куртки. — Попробуйте, — с деланным равнодушием ответил мистер Дженсен. — Ага, — едва слышно выдохнула Лили, медленно засовывая руку в карман. Не хотелось бы быть застреленной отцом Адама. — Вот, — она продемонстрировала красно-белую карточку, не зная, протянуть ей руку ближе к Дженсену или нет. — Артур, в чем дело? — донеслось из-за его спины. — Пока не знаю, — ответил он, бросая взгляд на ключ-карту. — Откуда он у вас? — Взяла у миссис Маргулис. Ну... помощницы Шарифа, — Лили вздохнула, от напряжения уже начинала болеть голова. — Адам... был на Панхее, когда она рухнула. — Что?! — невысокая женщина буквально смела в сторону Артура и широко распахнутыми глазами в ужасе уставилась на Лили. — Что вы сказали? — Адам был на Панхее, — с трудом проговаривала Лили, произносить это было физически больно, — когда она рухнула. — Нет, — прошептала миссис Дженсен, напуганно взглянув на мужа. — Откуда вы знаете? — Он связывался со мной... за несколько секунд до... — Лили замолчала — к горлу подкатил ком, и она не смогла больше произнести ни звука. — Зайдите, — миссис Дженсен махнула рукой. Лили сделала шаг вперед, но застыла от оклика Артура. — Мардж. — Артур, я уже несколько дней не могу связаться с Адамом, а эта девочка знает, где он, — она снова призывно махнула рукой Лили. Артур шагнул в сторону, и Лили боязливо прошмыгнула мимо него, покосившись на оружие. Мардж завела ее в комнату и посадила на диван. Ключ Лили сразу положила на журнальный столик. Артур встал напротив, опираясь спиной о книжный шкаф. — Когда вы последний раз разговаривали? — быстро спросила Мардж. — За несколько секунд до разрушения Панхеи, — ответила Лили. — Он сейчас на Аляске? В том комплексе? Лили смотрела в ее голубые глаза и считала эту ситуацию несправедливой. Ей самой хотелось, чтобы ее успокаивали, но она заставляла себя думать о другом — родители Адама знали его куда дольше, чем она, и для них его потеря куда более болезненна. Она медленно покачала головой, видя, как постепенно мрачнеет Мардж. — Его нет в списке выживших, — шепнула Лили и вздрогнула от громкого стука — Артур положил пистолет на полку. — Поэтому я и принесла вам ключ от его квартиры. Подумала, что вы захотите забрать его... вещи. Она опустила голову, не сумев сдержать всхлип. И краем глаза заметила пристальный взгляд Мардж. В конце концов, все они потеряли самого дорогого человека, почему даже здесь Лили не может дать волю эмоциям? — Как давно вы знакомы? — тихо спросила Мардж. — Первый раз мы встретились в начале года, я приехала из Лондона, хотела... попрактиковаться у Шарифа. Адам выдал мне пропуск. А потом мы уже встретились после его больничного, мне «повезло» оказаться среди тех заложников в Милуоки... И чуть позже мы уже вместе расследовали нападение на лаборатории Шарифа. — Расследовали — вы? — спросил Артур. Лили взглянула на него — да, это выглядит смешно, когда такая мелкая девчонка заявляет о расследовании, но как еще это объяснить, она не знала. В голове вообще творился жуткий хаос, хотелось забиться в какой-нибудь угол и выть. — Я, как могла, помогала ему. Пытались помочь Шарифу остаться на плаву, но... Те, кто играли против нас, были сильнее. Лили заметила, как переглянулись между собой родители Адама, и выпрямилась, открыто глядя на Артура. — А вы знали, что родители Меган Рид тоже работали в «Белой спирали»? Артур не ответил, лишь едва заметно прищурил глаза. — Дэрроу рассказал все Адаму в Панхее, — продолжила Лили. — Рассказал, как он в девятнадцатом году подослал Меган к Адаму, сказав, что с помощью него она сможет сделать величайшее открытие. Артур моргнул, и в глазах появился совсем маниакальный блеск. — Адам говорил нам, что ее, оказывается, похитили, а не убили, — глухо произнес он. — Ее нашли? — Да, в комплексе Дэрроу, в Сингапуре. Рид и ее команду заставляли работать над созданием нового чипа. — Этого? — Артур кивнул в сторону беззвучно работающего телевизора. — Да, Иллюминаты готовили этот чип для «отключения» аугов, а Дэрроу в итоге их обманул и изменил сигнал. Он решил показать миру, что его изобретение чудовищно. — Иллюминаты? — удивленно переспросила Мардж. — Что за древние страшилки? — Это не страшилки, Мардж, — вдруг устало произнес Артур и посмотрел на Лили. — Что еще вы знаете? — А вы? — вырвалось у нее. Артур удивленно приподнял бровь. — Опыты в «Белой спирали» тоже их рук дело? — спросила Лили. — «Версалайф» принадлежит им, — ответил Артур. — И когда появилась Меган, я так и понял, что они нашли Адама. — А уж как мы были против того, чтобы он устраивался к Шарифу, — вдруг добавила Мардж. — Но ему нужна была нормальная работа. Адам очень переживал из-за своего вынужденного ухода из полиции. — Охранники очень его любили, — улыбнулась Лили. — Гордились тем, какой у них замечательный босс. — Адама сложно не любить, — грустно улыбнулась Мардж, глядя куда-то в сторону. — И как же только произошло, что он, с ранней юности испытывающий потребность расследовать, узнавать наверняка, извлекать истину из каждой головоломки, без памяти и срока влюбился в женщину, которая врала так же легко, как и дышала? Лили проследила за ее взглядом и увидела на небольшой полочке фотографию Адама. Он улыбался, держась кончиками пальцев за козырек надетой полицейской фуражки. — Да, его сложно не любить, — пробормотала Лили и, снова посмотрев на Мардж, встретилась с ее внимательным изучающим взглядом. — Вы многое успели узнать о нем за такой короткий период, — сказала та. — Я хотела знать о нем все, — призналась Лили. Не было смысла скрывать от родителей Адама свое отношение к нему. — Он знал? — тихо спросила Мардж. — Я не успела ему сказать, — голос Лили дрогнул, и она закрыла лицо руками. И вдруг почувствовала, как Мардж притягивает ее к себе, обнимая. — Бедная девочка, — прошептала Мардж. Лили просидела в доме Дженсенов еще часа три, рассказывая все, что они с Адамом узнали. И именно во время разговора с ними на душе почему-то становилось легче. Возможно, причина в том, что все они одинаково сильно переживали потерю. Лили пересмотрела множество фотографий Адама, узнала, насколько яркими могли быть его глаза, насколько ослепительно он мог улыбаться. Она помнила его совершенно другим — хмурым, собранным, раздраженным. После Мексикантауна его жизнь стала слишком быстро рушиться, и Лили подумала, что предательство Меган могло стать последней каплей. Но одновременно она была уверена — Адам ни за что бы не покончил с собой. Если он не смог выбраться с Панхеи, значит на то была какая-то причина, не зависящая от него. И даже то, что буквально за час до трагедии все деньги с его счета были переведены на счет Артура — о чем рассказали родители, — не значило, что Адам шел умирать. Перед уходом Лили все-таки осмелилась выпросить у Мардж одну фотографию Адама. Рано или поздно воспоминания о нем поблекнут в ее памяти, как бы Лили этому ни противилась, и она хотела, чтобы перед глазами всегда было яркое напоминание. Снимок запал ей в душу — Адам сидел на траве в парке, смеялся и пытался увернуться от повисшего на нем пятнистого пушистого пса, так и норовившего лизнуть его прямо в нос. Лили видела уже эту собаку — на фотографии с Рид в спальне Адама. Мардж с понимающей улыбкой вручила ей снимок. — Хочется верить, что больше его ничего не тревожит, — негромко произнесла она. Лили кивнула. — Простите, что явилась к вам с такими новостями. — Ну что ты, Лили, — Мардж обняла ее на прощание, — наоборот, лучше знать, чем постоянно мучиться от неизвестности. Тяжелее всего было прощаться с Притчардом. Лили не особо с ним общалась все то время, что была с Адамом, но за несколько дней после трагедии на Панхее Притчард стал единственным, кто мог сдержать приступы Лили. И он даже ничего для этого не делал — просто позволял ей сутками сидеть в его офисе. Лили боялась оставаться одна, ее сразу же охватывало ледяное удушье, словно чья-то металлическая рука сжимала горло. Она просыпалась от собственных криков и тогда и решила «поселиться» в офисе Притчарда. Жужжание десятков приводов, его беспрерывное клацанье по клавиатуре, пиликанье телефона, принимающего какие-то сообщения — все это почему-то успокаивало Лили. Она даже смогла спокойно выспаться на его маленьком диванчике. Шарифа единственного не оставили в комплексе на Аляске, привезли в Детройскую больницу, но он до сих пор был в коме. Батискаф, на котором он пытался спастись, был поврежден обломками Панхеи, и когда спасатели его обнаружили, запас кислорода уже иссяк. Компания разваливалась на глазах. Многие сотрудники разбежались едва ли не в первый же после трагедии день. Никто не верил в то, что после такого компания Шарифа еще выстоит хоть сколько-то. С технологией имплантов было покончено. Афина, Фарида, Притчард и Лили — ушли последними. Хотя Лили вовсе не переживала за развалившуюся компанию, она по-прежнему не оставляла надежду узнать, что Адам выжил. Но с каждым днем все больше убеждалась, что в Детройте ей делать больше нечего, а дальнейшее промедление может и вовсе поставить крест на ее учебе в Оксфорде. И окончательно приняв решение покинуть Детройт, Лили отправилась попрощаться с Притчардом. Его она неожиданно обнаружила в офисе Адама. Дверь была открыта, и она увидела, как Притчард быстро сбрасывает что-то в большую картонную коробку. — Фрэнк? — негромко окликнула его Лили. Он мотнул головой, не оборачиваясь. — Некоторые вещи Дженсена не должны попасть в чужие руки, — произнес он. Лили обвела взглядом кабинет — на стенах не было дипломов Адама, не было списков охранников, планов здания... — Ты заберешь это? — Хочешь взять что-то на память? — спросил Притчард, глянув на нее. Лили хмуро покачала головой и глухо произнесла: — Нет. — Ну а я возьму у Шарифа столько, сколько унесу. Мне нужнее, правда? — И куда ты теперь? — Займусь тем, чем занимался до работы здесь, — Притчард захлопнул ящик стола. — И чем же? — спросила Лили, наблюдая, как он стаскивает со стола тяжелую коробку. — Я был черным хакером. Понимаешь, что это значит? Лили молча кивнула, думая о том, а не прошлое ли Притчарда заставляло Адама так к нему относиться? Как копа, это наверняка его раздражало. — Когда уезжаешь? — Сегодня, — ответила она, подходя к большому смотровому окну и глядя вниз, на пустой холл. — Ну... береги себя, — голос Притчарда звучал тише. Обернувшись, Лили увидела, что он уже у двери. — Не ищи себе больше таких... — он бросил многозначительный взгляд в сторону стола Адама, но вслух произнес: — Приключений. А Лили и не искала. И представляла все совершенно по-другому. И мечтала о другом. Теперь ей предстоит вернуться в Лондон. Разочарованной, сломленной... Предстоит заново учиться жить, учиться улыбаться, учиться быть без Адама... Она в последний раз обвела взглядом свою детройтскую квартиру и позволила порталу вернуть ее домой. На объятия мамы отвечать не хотелось. Нет, Лили очень соскучилась и была рада видеть родных, но от воспоминаний разговора с родителями Адама до сих пор все тело обдавало ледяной волной. А что, если она виновата в гибели Адама? Что, если ей надо было не слушать его монолог и не ждать координаты от Притчарда, а попытаться аппарировать? Сделать все для того, чтобы спасти Адама. А она стояла. Просто стояла и слушала, как к нему несется смерть. Мама осыпала Лили вопросами, а она не шевелилась, замерла, увидев стоящего в дверном проеме отца. И мысли закрутились по-новой. Что, если Лили сразу бы послушалась отца и никуда не поехала? Все сложилось бы совершенно по-другому. Никакого Адама, никаких летящих в нее пуль, никаких похищений. Единственное, о чем переживала бы сейчас Лили, — так это о том, чтобы никакой свихнувшийся ауг не ранил ее отца. Но ни в Сингапуре, ни в Панхее она даже не вспомнила о семье — упорно рвалась за Адамом. И сейчас от этих мыслей было стыдно. Даже несмотря на то, что во взгляде отца не было ни капли осуждения. — Ты насовсем или на пару часов? — спросил он. Раздражен. Лили это слышала в его тоне. Мама выпрямилась, сжимая ее плечи. — Насовсем, — тихо ответила Лили. Отец чуть прищурился, словно не верил. — Почему ты ничего не сообщила нам, когда я выдернул тебя домой? Во время того апокалипсиса, творившегося в мире, было бы неплохо узнать, что ты жива. — Я спешила, я... — Лили застыла и подняла на отца взгляд. — Выдернул? — Твой портал несколько дней не отслеживался, мне пришлось поднять на уши весь Аврорат, бросить всех на твои поиски. И естественно, когда портал заработал, я заставил его вернуть тебя домой. — Что? — выдохнула Лили и дернула плечом, сбрасывая руку мамы. Она-то была уверена, что портал сработал самостоятельно. — Зачем?! Я должна была быть там! Я... Я бы спасла его! — О боже, — прошептала рядом мама. Лили сердито провела ладонью по щеке, стирая слезы. — Ты не должен был этого делать! — она уже не могла остановиться. Вся накопленная боль рвалась наружу. — Это ты виноват в его смерти! Ненавижу! — крикнула Лили, бросаясь по лестнице наверх. Она видела пробежавшую по лицу отца тень, видела, как изменился его взгляд, и понимала, какую боль она причинила ему своими словами, но обратно их уже не взять. Забежав в свою комнату, Лили захлопнула дверь, закрыла ее заклинанием, накрыла заглушающими чарами и заорала. Изо всех сил, раздирая криком горло, выпуская наружу все эмоции. С одним единственным желанием — никогда ничего больше не чувствовать. День за днем Лили просто лежала в своей кровати, не выходя из комнаты. Не включала ни телевизор, ни радио, лишь вслушивалась в тяжелую тишину своего наушника. Порой засыпала, но всегда резко распахивала глаза, и с губ срывалось хриплое: «Адам...». Каждый раз во сне ей казалось, что она слышит его голос. На попытки мамы поговорить с ней не отзывалась, но когда Альбус без спроса и предупреждения просто аппарировал в ее комнату, не стала прогонять его. Уже не было на это сил. Он ничего не говорил, молча проверил ее состояние, сделал какой-то укол, легонько коснулся губами ее виска и также молча исчез. Вскоре после его визита Лили уснула, а когда проснулась — чувствовала себя заметно лучше. Но ее слова, брошенные в адрес отца, мучили ее не меньше, чем переживания из-за Адама, и спустя несколько дней Лили все-таки решилась выйти из комнаты. На ослабевших ногах она спустилась вниз и обрадовалась, что в гостиной была только мама. Она хмурилась, что-то внимательно читая, но услышав шаги, обернулась, и листы бумаги выпали из ее рук. — Лили... — она взбежала по лестнице, подхватывая Лили, обнимая и помогая дойти до дивана. Лили могла понять ее испуг — она глянула на себя в зеркало перед выходом. С такими черными кругами под глазами ее испугался бы даже Адам. — Как ты, милая? — прошептала мама, осторожно прижимая ладони к ее щекам. — Ужасно, — честно призналась Лили. Мама прижала ее к себе, мягко поглаживая по спине. — Ты выдержишь, — тихо говорила она. — Я знаю, насколько это больно, но еще я знаю, что это можно пережить. Твоя жизнь не закончилась, Лили. Ты должна заставить себя жить дальше. — Как? — выдохнула Лили. Ей не нравились эти слова. Как вообще можно жить дальше без человека, ради которого только и дышал? — Принять. Принять, Лили. Мы с твоим отцом в девяносто восьмом потеряли немало дорогих людей и, как видишь, мы справились с этим. Да, было сложно, но мы справились. И ты справишься. В конце концов... знаешь... Лучше познать любовь и потерять ее, чем жить вообще без любви. Лили упрямо замотала головой. — Нет. Лучше вообще без любви. Так... не больно. Мама промолчала, но крепче прижала ее к себе. — Папа дома? — с трудом выдавила из себя Лили. — Да, он в кабинете, — мама чуть отстранилась и вытерла со щек Лили слезы. — Как думаешь, он позволит мне с ним поговорить? — Боже, Лили, конечно. — Я... я не хотела, — быстро произнесла Лили, — но... — Я знаю, — перебила мама, сжимая ее дрожащие руки. — И отец тоже это знает. Поднимись к нему, он будет рад тебя видеть. Лили опустила голову и вздохнула. — Отвратительно себя чувствую. — Вот поэтому поднимись к нему, и тебе станет легче. Лили кивнула и медленно встала. — Тебе помочь дойти? — Нет, — она дошла до лестницы и обернулась. — Ал сам придумал усыпить меня, чтобы поставить капельницу? Мама чуть улыбнулась и покачала головой. — Нет, я ему сказала. — Спасибо... Мама кивком указала на верх лестницы. — Иди. К отцовскому кабинету Лили подходила в страхе. Что бы мама ни говорила, но у отца были все основания чертовски злиться. Дрожащей рукой она коснулась дверной ручки и, сжав ее, медленно повернула. Но дверь оказалась заперта. Сделав шаг назад, Лили тихо шмыгнула носом. Она не помнила, чтобы отец хоть раз запирался изнутри. Прижавшись спиной к стене, Лили сползла по ней на пол и обхватила руками колени. Раз отец не желает кого-либо впускать, значит она будет сидеть под его кабинетом и ждать, когда он выйдет. Когда кто-то тронул ее за плечо, Лили вздрогнула, распахнув глаза. Она и не заметила, как задремала. — Ты почему здесь сидишь? Увидев взволнованного отца, Лили тут же принялась подниматься на ноги. — Пап... — она пошатнулась и ухватилась за стену. — Спокойнее, не делай резких движений, — отец подхватил ее, придерживая, и Лили сразу обвила руками его шею, крепко обнимая. — Пап, прости меня, — всхлипнула она. — Я не хотела такого говорить. — Я знаю, милая, — он погладил ее по спине, касаясь губами виска. — Как ты себя чувствуешь? Она отстранилась и, вздохнув, посмотрела на отца. — Плохо. Как это пережить, пап? Мама говорит, что надо принять. Но как? Я... не могу это принять. — Займись учебой, отвлекись. Если ты будешь зацикливаться, будешь думать только об одном, — в итоге рассудок просто не выдержит. Лили всхлипнула, уткнувшись лицом в отцовскую грудь. Любящая семья — все, что у нее осталось. * * * 2029 год. Март Лондон Лили стояла у входа в патологоанатомическое отделение, принадлежащее национальному госпиталю неврологии и нейрохирургии — учебная клиника медицинского факультета Оксфорда. Она знала, что сегодняшняя практика ничем не будет отличаться от предыдущих — очередное тело ауга на одном столе и на другом — киберпротез руки или ноги в темном непрозрачном пакете. А еще она знала, что справится со вскрытием меньше, чем за час. Бэн Гевин, опытный патологоанатом, укладывается в пятнадцать-двадцать минут. Однокурсники Лили застревают на часа два, стонут, отходят от стола, но возвращаются, заставляют себя, прекрасно понимая, что они сами на это пошли. Лили стонать и кривиться было некогда. В двадцать седьмом году она вдоволь насмотрелась на трупы, не говоря уже о том, скольких людей она убила своими руками. И неважно, что все то было только самообороной. Лили боялась лишиться практики в хирургическом отделении этого госпиталя, ведь обучение экстерном подразумевало, что студент ранее уже обучался на биологических и медфакультетах. Лили не оканчивала медшколу — отец был мрачнее тучи, но пошел на подделку документов ради перевода Лили на ускоренные спецкурсы. Лили получит профессиональное образование за четыре года вместо обычных шести и сможет полностью углубиться в нейрохирургию. Но это только в том случае, если не допустит ни одного промаха. Она не позволяла себе расслабиться. Потому что как только Лили останавливалась, весь ее мир сужался до наушника, который она так и не снимала уже полтора года. Хотя снимала... Когда принимала душ, но вешала его на крючок в ванной и не сводила с него глаз, боясь пропустить момент, когда на нем вдруг моргнет зеленый индикатор, сообщая о входящем сигнале. Отец был прав, говоря, что надо отвлечься, но и одновременно ошибался — Лили все равно казалось, что она уже на грани сумасшествия. Хотя иногда она смотрела на все это с другой стороны. Может, Адам, наоборот, счастливчик? Потому что он не видит того, что стало с миром. Потому что в этом — новом — мире таким, как он, места уже нет. Все те бунты в двадцать седьмом сейчас казались не больше, чем детским ребячеством. Теперь аугов ненавидели по-настоящему. Но что больше всего задело Лили — клиники «Протез» по всему миру были закрыты, разгромлены, сожжены, и нейропозин больше взять было негде. У аугов отобрали дома, их выгнали с работы, они прятались по подвалам, подворотням, откуда то и дело доносились душераздирающие стоны умирающих людей. Многие бросались в обычные больницы с требованиями «вытащить» из них все это железо — людям было уже плевать на отсутствие рук или ног, они пытались хоть как-то спастись. Другие же, все равно не желая расставаться с имплантами, пытались достать нейропозин на черном рынке, воровали, убивали друг друга. Дэрроу добился того, чего хотел. Но какой ценой... Слухи же о причастности «Беллтауэр» к похищению людей облетели мир лишь в прошлом году, когда о себе вдруг громко заявила некая группа хакеров, назвавшаяся «Коллективом». Эти хакеры и распространили утечку о связи корпорации с секретным тюремным комплексом, расположенном на островах Спратли. Панхейская трагедия сильно ударила по «Беллтауэру», лишив его большей части людей и сделав банкротом. Всего лишь банкротом... Каждый день каждая новость, вещаемая бессменной Элизой Кассан, все больше разочаровывала Лили. Она поежилась от холодного ветра и обхватила себя руками. — Ты в порядке? — прозвучал рядом знакомый голос, а на плечо легла ладонь. Лили молча кивнула. Интересно, каков был шанс, что на оксфордском медфакультете она встретит равенкловца? Один к тысяче? Один к миллиону? Тем не менее это случилось. Кларк Мэделин был на два года старше Лили, и она смутно помнила его со времен учебы в Хогвартсе, но уж он-то сразу узнал дочку главы Аврората. Ладонь Кларка чуть сместилась, и он мягко прижал Лили к себе. — Пойдем, согрею тебя горячим кофе. Его отец тоже работал в Аврорате, и, сидя за столиком в уютной кафешке напротив Кларка, Лили ловила себя на мысли, что рядом с ним комфортно. Он был уверен, что вся эта ее отстраненность — причина переутомления из-за учебы, и всячески старался Лили расшевелить, заставить подумать о чем-то другом, нежели только об учебе. Иногда у него это получалось, иногда Лили на короткий миг действительно забывалась, но лишь до того момента, пока какая-нибудь фраза или даже одно слово не отбрасывали ее назад, в тяжелое прошлое. Несмотря на то, что второй семестр подошел к концу и экзаменационные испытания Лили прошла блестяще, отдохнуть ей — жутко вымотанной — не удалось. Студенты-медики, в отличие от всех других, ходят на занятия сорок восемь недель в году. Кларк поддерживал ее, как мог, — он-то оказался на спецкурсе не благодаря поддельным документам, о которых он, конечно же, не знал. Его забота не отзывалась такой теплотой в душе Лили, как мимолетные заботливые жесты Адама — когда он укрыл в вертолете ее своим пальто или, ободряюще ее обнимая, прислонил ее ладонь к огромному роботу. Да никто и никогда не сравнится с Адамом. Но в очередной раз оказываясь в мягких объятиях Кларка — с недавних пор он стал коротко обнимать ее на прощание, — Лили все яснее понимала, что надо заставить себя смириться. Смириться с тем, что его больше нет. С тем, что она больше никогда не услышит его бархатный голос. С тем, что она больше никогда не посмотрит в его искусственные, но такие живые глаза. Вернувшись вечером домой и отказавшись ужинать, Лили медленно поднялась в свою комнату и застыла перед большим письменным столом. Либо она сделает это сейчас — либо не сделает уже никогда. Заставляя себя не обращать внимание на льющиеся градом слезы, она медленно сняла наушник и зажала его в кулаке. Было чертовски больно — не отпускала уверенность в том, что вот сейчас, вот именно в эту секунду индикатор входящего сигнала наконец вспыхнул зеленым, а Лили этого не видит сквозь сжатые пальцы. Она до крови впилась зубами в нижнюю губу, но пальцы не разжала. Открыла нижний ящик стола и не глядя сунула руку в его дальний угол. — Прощай, — практически неслышно шепнула она. Пластмассовый корпус гаджета тихо стукнул о дерево, а Лили, закрыв ящик, так и осталась сидеть на полу. * * * Аляска Комплекс 451 — Он очнулся. — Наконец-то хорошая новость. Хотя я рассчитывала услышать ее гораздо раньше. — Вот только вытаскивать его чуть ли с самого дна вы не рассчитывали. Чудо, что он вообще выжил. — Ученый, говорящий о чуде? Вы меня удивляете. Это не чудо, это технологии, о которых вам должно быть известно все. Как его состояние? — Стабильно. Для человека, проведшего в коме больше года, он поразительно быстро восстанавливается. — Проблемы с памятью? — Только запланированные. — Отличная работа, доктор Орлов. Что ж, пора вводить в игру Интерпол. — Хотите спровоцировать его на побег? — Вы забыли план действий? — Нет, но думаю, что он еще слаб для такого. — Вы плохо его знаете. — Возможно. — Не забудьте «случайно» при особенно болтливом ауге проговориться, кто был обнаружен в пункте управления Панхеи. — Это рискованно. Если ауги его зажмут... — Санитары знают, что делать в таком случае. Все в этом комплексе работает на одного человека. Вам ли этого не знать. Приступайте, доктор. И начните с главного — внесите имя «Адам Дженсен» в официальные списки выживших в Панхее.